Наука создания смешных шуток: почему мы смеемся и над чем

«Мужчина из Абдеры заметил бегуна, которого только что распяли. „Боги, теперь он действительно летит“, — сказал он». Это шутка довольно бородатая — древнеримская. Юмор о распятиях с тех пор вышел из моды, но сам смех не стареет.

Электрическая улыбка и щекотание обезьян: как изучали смех

С физиологической точки зрения одним из первых смех начал исследовать Гийом Дюшен в середине XIX века, он же, считай, изобрел неврологию.

Когда видишь прекрасную улыбку любимого человека, помни, что она тебе не принадлежит: это улыбка Дюшена!

Так ее называют, потому что Дюшен первым описал, какая улыбка считается искренней: она поднимает не только уголки рта, но и щеки и собирает веселые морщинки вокруг глаз. Дюшен думал, что подделать ее невозможно, но он не знал нас, людей будущего. Исследования показали, что мы можем имитировать искреннюю улыбку (по крайней мере, в статике).

Исследуя мышцы человеческого лица, француз подключал к нему электрический ток и делал бомбические снимки — а вот его любимая модель.

Ученые XIX века были очарованы человеческими эмоциями. Например, психиатр Жан-Мартен Шарко организовал так называемый Театр истерии; он устраивал замечательные публичные лекции и импровизированные интервью с больными. Шарко, правда, специализировался на истериках, но и у истеричных бурного смеха хватало. Художники не без удовольствия изображали замечательные хэппенинги.

Конечно, смеется не только человек. Неправы были древние греки: животные тоже умеют смеяться. Во время игры хихикают дельфины. Смеются крысы, если их щекотать или заставить играть. Хохочут обезьяны, иногда над нами — когда кидаются фекалиями.

Говорят, Дарвин, когда писал «Выражение эмоций у людей и животных», щекотал обезьян, чтобы убедиться, что они смеются. Ну и веселились же они, наверное, когда бородатый старец тыкал им пальцем в ребрышки! Дарвин рассказывает, как выглядят эмоции у собак, лошадей, обезьян, у его собственных детей в несознательном возрасте. Вслед за Дюшеном, срисовывая иллюстрации с его фотографий, он подробно описывает, как движутся лицевые мышцы при улыбке.

Рот, легкие и мозг: как устроен смех

Так что происходит, когда ты улыбаешься, душа моя? Движется твое лицо. Большая скуловая мышца растягивает рот вверх и в стороны, малая скуловая тянет верхнюю губу. Помогают разомкнуть губы мышца, поднимающая верхнюю губу, и мышца, опускающая нижнюю, — последнюю, кстати, можно подрезать при параличе нижнечелюстного нерва, чтобы сравнять улыбку. Круговая мышца глаза образует складки вокруг глаз (я вижу улыбку Дюшена, и я тоже улыбаюсь).

Веселье рождается в твоей груди. Ты резко выдыхаешь воздух, напрягается грудная клетка и брюшная полость, сокращается диафрагма. Легкие и дыхательные пути сжимаются, в пищеводе и желудке нарастает давление. Твой вдох проходит сквозь гортань, заставляет вибрировать голосовые связки, и я слышу твой смех.

Веселье рождается в твоем уме. Исследование показало, что шутка словно бы прошивает твой лоб: левая половина лобной доли анализирует, шутка это или нет, а правая — смешно или не смешно.

Согласно тому же исследованию, если повредить одну часть лобной доли, человек не врубается в концепцию шутки, а если вторую — его начинает веселить любой несовпадос в словах, включая рифму «палка-селедка».

Смех — область парадокса: мы осознаем, понимаем шутку, но мы смеемся непроизвольно. Чтобы поржать три секунды, человек активизирует целую нейронную сеть. То, что описано выше, понимает шутку, а смех запускается в лимбической системе.

Угореть с братюнями: смех — социальное явление

Технически говоря, у человека не один смех, а два. Люди смеются, когда их щекочут, и над фильмами Вуди Аллена (хотя щекотка убедительнее).

Ученые разделяют «добровольный», социальный смех (Вуди Аллен) и «непроизвольный» (щекотка). Например, гипоталамус гораздо активнее, если человека щекотать, чем если читать ему вслух «Трое в лодке, не считая собаки». Хотя книжка смешная.

Точной информации, зачем мы смеемся, нет. Первая гипотеза гласит: мы смеемся, когда столкнулись с чем-то неожиданным, но оно неопасно. Вторая: мы смеемся, чтобы сообщить — неопасно. Возможен и средний вариант: мы смеемся, когда столкнулись с чем-то неожиданным, но оно неопасно, наш смех «заряжает» смехом сородичей и снижает шанс, что опасными сочтут нас. Так смех оказывается поведением, которое подкрепляется социальным вознаграждением.

У смеха есть действительно очень сильная социальная функция — довольно примитивная: сигнализировать «хорошо» и убеждать в этом других. Исследователь Роберт Провайн посвятил всего себя наблюдениям, чтобы собрать для нас разную информацию о веселье. Например, в одном из исследований он заставил 28 учеников вести дневник — записывать, когда они смеются. Еще 22 регистрировали, когда они улыбаются, и 22 — разговор.

Оказалось, что люди в 30 раз чаще смеются в компании, чем одни. Улыбаются всего в шесть раз чаще, а разговаривают вообще в четыре (о боже, в одном из четырех случаев у говорящего вообще нет собеседника).

Еще из неожиданных наблюдений Провайна: тот, кто говорит, смеется на 46 % чаще, чем слушатель, и даже не замечает, что смеется над собственными шутками. Только 10–15 % комментариев, над которыми угорают в диалоге, хотя бы чуть-чуть смахивают на юмор. В остальных случаях люди хохочут после фраз вроде «Приятно повидаться», причем используют смех как знак препинания: вопрос или конец фразы — затем хохот. Женщины смеются на 126 % больше, чем мужчины.

Смех по Провайну — монета, которой люди оплачивают разговор. Они не озвучивают: «Наша коммуникация приемлема, и я хочу это показать», а вместо этого смеются.

Нет другого — нет веселья. Изобретатели закадрового смеха согласны полностью.

Наша интонация меняется в зависимости от того, с кем мы смеемся. Другие люди тоже это улавливают.

В одном из исследований участникам дали послушать коротенькие аудиозаписи — обрывок непонятного диалога и смех. В 61 % случаев слушатели угадывали, смеются на записи друзья или незнакомцы. В среднем проще всего опознать пары «женщины-друзья» или «мужчины-незнакомцы».

Что-то такое люди сигнализируют друг другу смехом, что их уши легко угадывают. И наоборот: когда уши слышат смех, хочется подавать ответные сигналы. Не обязательно смехом.

В 2015 году ученые провели опыт, в который включили 112 студентов Оксфорда, три видео — стендап Майкла Макинтайра, милые виды джунглей и зверюшек, инструкция по гольфу — и рассказ о себе.

Оказалось, что после веселья люди довольно откровенны. Но это замечает наблюдатель, а не они сами. Участники не отдавали себе отчет, что говорят о себе больше, чем могли бы.

Ученые приводят примеры утверждений высокой степени интимности: «В январе я сломал ключицу, упав с шеста во время танца», «Половина моих любимых фильмов — к стыду моему, фильмы Disney» и «Сейчас я живу в нищете (с мышами!)».

В общем, мы создаем смех, а смех нами манипулирует.

Теория смешных шуток: базовый курс

Теория смеха — не самая смешная штука, если исследователь не приводит примеры. Пока одни ученые вгрызаются в смеющийся мозг, показывают стендапы, щекочут мышей и приглашают клоунов на ЭКО, другие анализируют шутки и пытаются построить общую концепцию: что делает шутку смешной. О техниках остроумия пишет даже Фрейд. Он же пытается вывести всеобщие правила юмора: усиление, работа со словесным материалом, двусмысленность…

Основными теориями смеха — то есть теориями, почему шутки смешные, — считаются три. Теория несоответствия ожиданиям, попросту говоря, «нежданчик». Теория превосходства, которая восходит к Аристотелю через Гоббса — она предполагает, что мы смеемся от злорадства, потому что мы классные по сравнению с другими или нами раньше. Теория переживания гласит: человек сбрасывает психологическое напряжение, когда смеется.

Первая скорее объясняет «почему», а не «зачем», поэтому она при ближайшем рассмотрении поможет конструировать смешные шутки. Или хотя бы несмешные.

С теорией несоответствия ожиданиям связана семантическая теория юмора Виктора Раскина. Он полагает, что текст можно характеризовать как шутку, когда соблюдены два условия: в тексте сочетаются два различных сценария, контекста; эти два контекста в определенном смысле противоположны или противопоставляются.

Как текст, который подпадает под два условия и, следовательно, является бомбической шуткой, Виктор Раскин рассказывает анекдот: «Доктор дома? — прошептал пациент с больным горлом. Молоденькая жена доктора в ответ шепчет: «Нет. Входите».

Еще один исследователь, Том Витч, уточняет теорию Раскина. С его точки зрения, юмор содержит два семантически несовместимых элемента: один социально нормален, другой представляет собой нарушение порядка, каким мы осознаем его — законов природы, социума и морали.

Витч приводит такую шутку: «Мамочка, мамочка, что такое правонарушитель? — Заткнись и передай мне лом!»

«Субъективный моральный порядок», который предполагает, что мамочка по первому крику объясняет сыну, что такое хорошо и что такое плохо, — нарушен. Слушатель хихикает. Правда, негромко.

Кстати, «субъективный моральный порядок» может быть и лингвистического толка, когда слова оказываются не тем, чем кажутся. Например: «Штирлиц шел по лесу и наткнулся на сук. „Шли бы вы домой, девушки, — сказал он, — война все-таки“».

Особо отметим: шутки основываются на нарушении порядка, каким мы осознаем его. Отсюда вытекают два правила, почему в теории ваши шутки проваливаются:

• Ваша шутка нарушает некий порядок, которого слушатель не знает или не осознает. Если левая часть лобной доли еще худо-бедно понимает, что это шутка, то правая не понимает, над чем тут смеяться. Пример: «Заходит аргон в бар и заказывает пиво. Бармен: „Мы инертные газы не обслуживаем“. Аргон не реагирует».

• Ваша шутка нарушает порядок, который слушатель порядком не считает. Серьезно, может, мы отдадим жизнь за ваше право шутить над чем угодно, но смеяться над этой херней не подписывались. Пример: «Старушки на скамейке: „Везет же Ивановой! Муж, любовник! А вчера еще и изнасиловали!“»

Как говорил писатель Элвин Уайт, «анализировать юмор — всё равно что препарировать лягушку. Мало кому интересно, а лягушка от этого умирает». И все-таки с гордостью представляем вам:

Дисклеймер: относительным противопоказанием для использования руководства является трезвая аудитория. Изберите бесстрастную манеру подачи либо освободите свою правую руку для применения в качестве орудия жестикуляции. В случае успешного применения сучки любого пола сами лезут на вас. Да начнется оргия!

1. Сочетайте яркий факт с избыточными деталями

Изберите детали абсурдные либо, наоборот, преувеличенные. Яркий факт лучше расположить в начале или первой трети шутки.

«Как-то мою сестру укусил лось. Она в это время выцарапывала свои инициалы на лосе концом зубной щетки, которую ей дал ее деверь, дантист из Швеции».

— Монти Пайтон

«Не открывайте дверь вашего скрытого потенциала! Вам это не понравится. Всё, что там будет, — это маленькая облезлая серая кошка с диареей, сидящая на матрасе с торчащими пружинами. С выпученными глазами. Мяукающая на тебя. МЯУ. И курит, скорее всего».

— Дилан Моран

2. Сделайте ваши тезисы парадоксальными

Парадокс можно основать на смысле тезисов, значении отдельных слов или возмутительном противоречии ваших слов всему, что мы любим и верим.

«Что, если я потеряю работу? Ненавижу свою ******** [чертову] работу, но что, если я ее потеряю?»

— Дилан Моран

«Перестань быть педиком и отсоси этот *** [член]!»

— Луи Си Кей

«Я сказала племяшке, что каждый раз, когда она проигрывает, ангел заболевает СПИДом. И знаете что? Она побеждает!»

— Сара Сильверман

3. Работайте со стилизацией

Описывайте драку в духе библейских мифов, а получение докторской степени — в терминологии дворовых гопников.

«Тогда святой Атилла поднял ручную гранату в руке и возгласил: „Благослови, Господи, свою ручную гранату, каковою можешь Ты в своей милости разносить врагов Твоих на маленькие кусочки“».

— Монти Пайтон

«Волчица ты. Тебя я презираю. К любовнику уходишь от меня. К Птибурдукову от меня уходишь. К ничтожному Птибурдукову нынче ты, мерзкая, уходишь от меня. Так вот к кому ты от меня уходишь! Ты похоти предаться хочешь с ним. Волчица старая и мерзкая притом!»

— И. Ильф и Е. Петров, «Золотой теленок»

Если слушатели даже не улыбнулись, очевидно, это провал. Если сильно переживаете, отползайте. Или сделайте вид, что не шутили вовсе. Да, вот это все вы сказали всерьез. Утешайте себя: некоторые люди не понимают шуток. Чувство юмора — это драгоценность, вот вы и не тратите его куда попало.