Побольше крови и насилия. Коллекционер и продавец авангардных комиксов — о своем увлечении и открытии книжного магазина Profane Books

— С чего началось твое увлечение авангардными комиксами и аутсайдер-артом?

— Мейнстримной комикс-культурой я никогда не интересовался, не любил супергеройские комиксы и так далее. Если мне не изменяет память, первый альбом, который появился в моей коллекции — это сборник рисунков Ролана Топора. На тот момент его тексты уже вышли на русском, в частности, «Жилец» — прекрасная книга, я всегда был поклонником французской литературы и философии XX века, от Жана Жене до Жоржа Батая и Мишеля Фуко. Собственно, изобразительным творчеством Топора я начал увлекаться неотрывно от его текстов. В стареньком издании «Принцессы Ангины» на русском были опубликованы его иллюстрации к роману, мне они понравились, и я купил где-то сборник Dessins Paniques — толстую и увесистую книгу с его рисунками. Она стала началом моей коллекции. Потом, если правильно помню, я купил где-то в Москве альбом Гигера от Taschen, выпуск которого был приурочен к 25-летию гигеровского музея. Не помню, где я познакомился с его творчеством — мне кажется, большинство людей знакомы с ним по «Чужому», возможно и я был из их числа. Гигер, на мой взгляд, по сей день один из самых важных европейских художников недавнего прошлого.

В какой-то момент я начал ползать по интернету и понял, что есть огромное количество издательств по всему миру, которые делают альбомы и комиксы совершенно дикого и необычного содержания. Так я познакомился с издательством Last Gasp, которое издавало в свое время Weirdo и Zap. Weirdo и Zap — не столько даже журналы, сколько творческие объединения художников Роберта Крамба, Спейна Родригеза, С. Клей Уилсона, Роберта Уильямса и других. У каждого из этих авторов был свой уникальный стиль, манера повествования и формат, отрицающий привычные клише комикс-культуры, которая, как я уже сказал, не особо меня привлекала. Из Last Gasp я начал скупать Horny Biker Slut — очень откровенный комикс с кучей насилия и секса, что очень хорошо ложилось на еще одно мое увлечение — exploitation cinema и cinema studies.

Horny Biker Slut — детище Джона Ховарда, первый выпуск взорвал мне мозг, но последующие нравились уже меньше.

Сам Ховард сказал мне в переписке, что в первом выпуске было слишком много насилия и мало секса.

Он попытался исправить это в последующих двенадцати выпусках (всего их тринадцать). Но именно то соотношение крови и секса, которое было в первом выпуске, мне больше всего и нравилось. С этого всего и началось мое увлечение подобными изданиями.
Самая богатая страна на подобное чтиво, пожалуй, Франция, там полно ар-брют-изданий, во многом благодаря традициям, заложенным такими людьми, как упомянутый выше Топор, стоявший у истоков журналов Hara Kiri и Chrlie Hebdo. Мне очень нравилась острота и нарочитая неполиткорректность как самого Топора, так и редакций этих журналов. Среди французских издательств одним из самых видных было и остается Le Dernier Cri, они выпускают лимитированные издания с дичайшим ар-брютом, преимущественно французским, но также и японским, и разных других стран. Книги у них никогда не переиздаются, большая часть печатается на шелкографском станке, держать их в руках — одно удовольствие, если не брать в расчет содержание — настоящий визуальный террор, шокирующий и раздражающий, как шутки Charlie Hebdo.

— И постепенно это увлечение привело к открытию интернет-магазина?

— Я уже вел паблик Profane Books, когда всё это изучал, но он тогда еще не был магазином. Тогда же я наткнулся на паблик Le Dernier Cri и связался с его админом, у которого, как выяснилось, была огромная подборка книг одноименного издательства, и он предложил мне выкупить у него всю коллекцию. Для меня это было дорого, но предложение показалось заманчивым, и мне пришла в голову идея сделать из паблика магазин, выставить там его книги и продавать, забирая себе небольшую маржу. Так появился магазин, а когда мы продали большую часть его коллекции, я начал заказывать еще книги на продажу (ну и для своей коллекции тоже). Если правильно помню, я начал работать с издательством United Dead Artists, которым руководит прекрасный художник Стефан Бланкет, и в то же время я связался с Fantagraphics, которые издавали всех монстров андеграунд-комиксов большими и красивыми сборниками. Так постепенно я находил интересующие меня издательства, связывался с ними и предлагал свои услуги в качестве дистрибьютора. С некоторыми работаю до сих пор, а некоторые не так хорошо зашли нашему читателю — у них я периодически что-то заказываю для себя.

— Расскажи подробнее про Le Dernier Cri, они ведь не только книжками занимаются?

— Le Dernier Cri выпускают книги, музыку, фильмы, плакаты и делают выставки по всему миру. Издательство основали Пакито Болино, который и сейчас стоит у его руля, и ныне покойная Каролин Сюри. Собственно говоря, среди тех, кто печатался в LDC есть все мои любимые художники, от Майка Дайаны до Дайсуке Ичибы. В сети можно найти сборники их диких короткометражных мультиков (например, Savage Religions и Hospital Brut).

LDC оказали огромное влияние на более поверхностную часть культуры — приятно думать, что такое мрачное и нарочито отталкивающее издательство (скажем, на их старом сайте невозможно провести больше пяти минут) влияет на мировую сцену.

Насколько мне известно, издательство это открыто предложениям, любой художник может скинуть им свое творчество, и если оно понравится Болино, он его опубликует, а вместо гонорара вышлет автору пару десятков экземпляров книги.

— Я был на двух выставках LDC в Москве в 2010-х, маленьких, но впечатляющих.

— Вообще говоря, к одной из этих выставок имели отношение москвичи, которые делали магазин Chaoss Books, вдохновивший меня на создание Profane Books, так что «первый в России магазин» — немного лукавство, Chaoss Books были первыми. Правда, они акцентировались на комиксах и книгах Feral House, увлекались «Культурой времен апокалипсиса», битниками и всем, что с этим связано. А я больше искал disturbing контент — всё шокирующее, отталкивающее и вступающее в радикальное противоречие с эстетическими стандартами.

— Помимо комиксов в каталоге Profane Books встречаются фотоальбомы, например, Араки и Ричарда Керна. По какому принципу ты формируешь ассортимент, будут ли появляться другие фотохудожники? Очень хотелось бы увидеть книги с работами Майка Броди, Ларри Кларка, Брюса Гилдена…

— Фотография — мое большое увлечение, мои любимые фотографы — Терри Ричардсон и Дэш Сноу. Араки тоже очень люблю, но вообще, за исключением единичных случаев, я занимаюсь фотокнигами Taschen, а так как это большое издательство, представленное во многих книжных, я специально закупаю у них то, что не выставят на продажу в «Библио-Глобусе» или «Москве» (хотя теперь, может, уже и выставляют), чтобы не растрачиваться на конкуренцию с крупными магазинами. Так у меня и появились Ричард Керн, Рой Стюарт и другие. Кларка, например, я тоже очень люблю, но пока выпускающих его издательств нет в списке тех, с кем я сотрудничаю, может, в будущем и привезу.

Я очень хотел бы продавать книги Терри Ричардсона, но их, похоже, не будут переиздавать из-за скандалов с харассментом (довольно глупых, учитывая специфику его работы).

У меня лежит его книга Terryworld, которую я ни в коем случае никому не продам, одно из любимых изданий. Очень досадно, что Дэша Сноу подзабыли, и никто не торопится переиздавать его Polaroids. У меня даже была идея издать их в России мелким тиражом, но пока всё остановилось на общении с его родственниками, которые держат права на публикацию работ Сноу. Может, когда-нибудь доведу это дело до конца. Обязательно глянь его Polaroids — это одни из лучших фоток, которые я видел.

— Эстетика многих авангардных комиксов часто пронизана крайне изощренным фетишизмом. Доставляет ли тебе удовольствие просмотр таких необычных вещей, не близких тебе по жизни, и если да, то чем это может быть вызвано? Как тебе икона гей-культуры Том оф Финланд?

— Насколько мне известно, тренд на всякие фетиши в комиксах задал Роберт Крамб. Мне кажется, это очень свежий подход к комиксам: на смену сказкам про суперлюдей пришли максимально откровенные и личные истории о всяческих нездоровых пристрастиях их авторов. Думаю, поэтому столько удовольствия от просмотра таких книжек — каждый раз чувствуешь свободу, которая сочится со страниц. Обычно от книги не ждешь такого — негативного, разрушительного и профанного. Книга ведь должна быть источником знаний, символом накопления полезной информации. У меня есть один знакомый художник, который пишет немые комиксы под псевдонимом Mavado Charon. Он выслал мне несколько копий своей первой книги, Dirty, — там двести с лишним страниц непрерывной расчлененки и брутального секса с участием одних только мужчин. Мне очень нравится, хотя гомоэротизм мне не близок. В этом много бунтарства, как в книгах Дювера и Берроуза (при этом тот же Мавадо Шарон пишет «комиксы для всей семьи» под другим псевдонимом, и они довольно популярны во Франции).

Так же я воспринимаю и творчество Тома Финланда — провокация, бунтарство и, хотя почему-то не все это замечают, огромное количество юмора и самоиронии.

Том Финланд, по сути, берет бытовые ситуации из жизни и нагло наполняет их гомоэротическими фантазиями. Типа гаишник остановил лихача и [трахнул] его в качестве штрафа — я смеюсь, когда такое вижу, это немного глупо, но забавно и дерзко. Да и у многих русских хватает подобных шуток на тему гомосексуальности в обычной жизни, людям кажется смешным представлять некоторые вещи в квир-свете. Просто Том оф Финланд доводит это до предела.

— Правда ли, что самое странное рисуют японские художники, или это миф?

— Трудно сказать насчет странного у японцев, я очень люблю традиционную японскую культуру, моя настольная книга — «Хагакурэ», и мне, честно говоря, трудно понять, как страна, в которой был написан этот текст, стала родиной «самого странного искусства» (я его таким не считаю). Мне очень нравятся современные японские художники, думаю, что хорошо их понимаю. Такато Ямамото, Суэхиро Маруо. Тревора Брауна теперь уже тоже можно назвать современным японским художником, учитывая, что его чуть ли не банят на Западе и делают объектом поклонения в Японии.

Мне кажется, в японском искусстве гораздо более смело и прямо отражаются самые табуированные темы, нежели в западном. Оно часто стремится заставить зрителя рефлексировать, причем самым некомфортным образом.

У всех нас есть то, о чем мы боимся думать, мысли, которых мы стараемся избегать. Японское искусство в этом плане гораздо смелее западного. Я не был в Японии, поэтому не могу сказать того же о японской культуре в целом (очень надеюсь там побывать однажды). Я вижу в ней много странных противоречий, которые мне самому пока не понятны. На данный момент японское современное искусство — самое большое мое увлечение. А их книги — иногда кажется, что в мире нет лучшего книжного дизайна, чем у некоторых японских издателей.

— На днях в Нижнем Новгороде должен открыться уже офлайн-магазин Profane Books, расскажи об этом.

— В Нижний я переехал недавно, до этого жил в Кирове, потом откинулся из армейки и решил валить в город покрупнее, а в Нижнем подвернулась интересная работа (я инженер-теплотехник по специальности). Тут я познакомился с ребятами из «Подсобки» и предложил им скооперироваться по теме книг. У них в баре есть своя читальная комната (типа библиотеки/читального зала), поэтому я сначала предложил им выставить на продажу в этой читальне несколько книг из своего ассортимента, ну и это постепенно начало перерастать во что-то большее. Совсем скоро мы откроем с ними книжный магазин, в котором будут исключительно книги Profane Books, нашлось хорошее место в самом центре города. Можно будет проводить там интересные выставки и другие мероприятия, творческих амбиций у нас довольно много. [5 ноября на фб-странице «Подсобки» было объявлено, что бар вскоре закроется, но читальню и некоторые другие проекты планируется перенести в открывающийся книжный. — Прим. ред.]

— Следишь ли ты за какими-нибудь русскими издательствами или художниками и есть ли в России интересный ар-брют в виде печатной продукции?

— В России много очень хороших художников, но лично мне всегда было важно то, как книги напечатаны, как они сверстаны, насколько велико внимание к выбору бумаги, оформлению, технике печати и т. д. — в этом смысле весь русский ар-брют в виде печатной продукции не так интересен, мало у нас добротно изданных альбомов. Я и сам хотел бы что-нибудь издавать, если смогу себе это позволить, но я заострял бы внимание на обозначенных выше деталях.

На мой взгляд, лучше издавать дорогие и качественные книги мелким тиражом, чем штамповать зины с принтера в офисе.

При этом я лично хотел бы заниматься не только ар-брютом, русский ар-брют всё равно не так хорош и разнообразен, как тот же французский, но у нас есть много хорошего в других жанрах. Возможно, я просто неосведомлен и всё внимание уделяю иностранным издательствам и художникам, наверняка и у нас в России есть что-то хорошее. Недавно, например, наткнулся на издательство «Неизвестный человек» — ничего общего с ар-брютом, конечно, но то, как они делают книги, меня очень радует.

— Много ли в твоей коллекции изданий, с которыми ты ни за что не расстанешься?

— Честно говоря, у меня есть только пара книг, которые я не планирую продавать. Все самые крутые артефакты я продал, умею довольно легко с ними прощаться. Было крутое издание Суэхиро Маруо тиражом в 30 экземпляров с оригинальным артом в комплекте — ушло за 1000 долларов, пару лет назад был постер Гигера с его автографом — ушел за 2000 долларов, вот скоро будет лимитка Шинтаро Каго с оригинальным артом. Такие вещи редко появляются на стене в группе и обычно сразу идут тому или иному покупателю, с которым всё обговаривается заранее в личной переписке. Из Японии едет очень много годноты, к тому же я знаком с японским агентом Гигера и Ямамото, общаюсь с Брауном и, если подворачивается возможность привезти оригиналы кому-то в России, я ею пользуюсь.

У нас такое не очень ценят, оригиналы, как правило, проще продать за рубеж, но мне намного приятнее делать это для русских (россиян).

Вот сейчас, кстати, на продажу выставил комплект Майка Дайаны со скетчем, тоже довольно редкая штука, особенно после того, как Дайану накрыло новой волной известности (про него недавно Хененлоттер фильм документальный снял).

— Отойдем от основной темы: какие вообще писатели и музыканты тебе интересны, чем ты увлечен помимо организации магазина, как проводишь досуг?

— Я уже говорил, что очень люблю французскую философию, прозу. Как ни странно, в последнее время полюбил русскую классику, пытаюсь восполнить образовательные пробелы (на школу я конкретно забил с 9-го по 11-й класс и делал что хотел), сегодня, наверное, вот «Доктора Живаго» дочитаю на ночь глядя. Очень люблю музыку, если бы не музыка, я наверное уже сдох бы — слушаю разное, но в последнее время — наиболее тупой трэп, последние релизы Young Nudy хороши, Playboi Carti очень люблю, 3 6 mafia, из русского Lil Krystalll очень радует и последний релиз у Rocket. Из более человеческого — люблю Диаманду Галас, недавно переслушивал Full Blown A.I.D.S. — банду Сета Путнэма из Anal Cunt, Eyehategod очень люблю. Одним словом, слушаю музыку всё время, когда встаю утром, когда работаю, когда куда-то иду — всё это помогает мне строить и жить.

А в остальном — самый обычный досуг, дружу с девушками, знакомлюсь с разными интересными людьми, езжу в Киров регулярно, часто появляюсь в той же «Подсобке», много читаю, делаю зарядку по утрам, не принимаю никаких рекреационных препаратов. Думаю, что если получится открыть магазин, то свободного времени совсем не останется, но меня это нисколько не смущает, ибо нет ничего лучше, чем заниматься любимым делом.