Бьорк в мужененавистнической церкви, масло из блевотины и призрак-кроссдрессер: 5 знаковых исландских хорроров 1980-х

Вступление

Сегодня в массовом сознании существует две Исландии. Одна — родина суровых викингов, наводивших ужас на всех, до кого удавалось добраться. Расстояний для них будто бы не существовало, они и в Древней Руси оставили след, и на территории нынешних США отметились. Другая же Исландия, современная — одна из самых безопасных стран мира, где преступность практически нулевая, а граждане даже в самых отдаленных селах обеспечены всеми благами цивилизации. Кое-где даже есть подогрев тротуаров. Но между эпохой всеобщего благоденствия в отдельно взятой стране и временем викингов затесались семь веков крайней бедности. Примерно с XIII по ХХ столетие включительно далекий северный остров был нищим захолустьем, принадлежавшим сначала Норвегии, а затем Дании.

Причины исландского выхода из грязи в князи за последние полвека — тема для отдельной статьи. Здесь же важно отметить, что исландское кино 1980-х — это кино переходного периода, в некоторых моментах схожее с кинематографом стран СНГ 1990-х: свободное даже в сравнении с продукцией формально более развитых континентальных соседей, оно оставалось крайне низкобюджетным, технически несовершенным, снималось в основном для местного телевидения и не имело особых прокатных или фестивальных перспектив.

До 1980-х кино на острове хотя и снималось (в конце концов, где камера, там и кино), но лишь спорадически.

В большинстве случаев это были или документальные короткометражки, или иностранные (в первую очередь датские) фильмы, которые по различным причинам снимали на территории Исландии. Но начиная с 1978–1979 годов ситуация стала меняться — в первую очередь благодаря основанию местного «Фонда кино». За счет его грантов в 1980-е в Исландии выходило от 3 до 5 фильмов в год, а зарубежное кинообразование стало гораздо более доступным. Все, о ком пойдет речь в этом материале, учились именно за границей, но, что называется, «на свои»: Эгил Эдвардссон — в Атланте, Храфн Гунлаугссон закончил киношколу в Стокгольме, Кристин Йоханнесдоттир — в Монпелье, Видар Викингссон — в Париже.

Рассказ о самых значимых картинах «исландской киновесны», как называли период с 1979 по 1991 год местные журналисты, — идея для следующего материала, а сейчас поговорим о первых исландских фильмах ужасов, выходивших в тот же период. Многие впоследствии известные режиссеры начинали именно с жанрового кино: это распространенная в мире практика, чего стоят хотя бы примеры Фрэнсиса Форд Копполы, Питера Джексона, Джеймса Кэмерона. Осознанно или нет, но многие будущие исландские звезды пошли схожим путем, хотя и гораздо менее масштабным. Зачастую дебютные хорроры — это всполохи зари будущей карьеры, а в исландском случае — пролог не столько к следующим фильмам отдельных режиссеров, сколько к будущему национальному кинематографу в целом.

«Багровый закат»

Храфн Гунлаугссон, 1977

В 1977 году, после двадцатилетнего перерыва, в Исландии вышло сразу несколько именно исландских, а не зарубежных полнометражных фильмов. Одним из них стал дебют Храфна Гунлаугссона «Багровый закат».

По сюжету двое друзей, дабы отдохнуть от городской суеты, отправляются в заброшенную деревеньку на севере страны.

По дороге выясняется, что жителей там уже несколько лет как не осталось, электричества тоже нет, радио не ловит, в общем, почти космос, где «никто не услышит твой крик». Но это только раззадоривает Хельги и Дьюри, и по прибытии на место они, разрушая всё на своем пути, устраивают из заброшенного села одну большую комнату ярости.

Время идет, запал кончается, и товарищи переходят к спиртному. Всё это звучит как сплошная прелюдия к чему-то большему, но на самом деле «Багровый закат» неожиданно оказывается гораздо ближе к мамблкору, чем к относительно традиционным фильмам ужасов вроде «У холмов есть глаза». Всё будто бы только начинается, но никак не расходится. Кажется, что идущий час с небольшим фильм почти целиком состоит из актерских импровизаций. В числе прочего особенно натуралистично выглядит сцена похмельного пробуждения.

В целом всё можно свести к анекдоту про то, что «один сломал, а другой потерял», но все-таки это хоррор, пусть и специфический.

Заканчиваясь на том месте, где американские и континентальные европейские аналоги только начинаются, «Багровый закат» легко может поставить зрителя в тупик. Фраза о русских шпионах — еще одна импровизация или ключ к объяснению происходящего? «Сага о Гисли» — намек на будущее героев или настолько живая часть исландского культурного наследия, что может упоминаться местными жителями просто так? Педофилия — почему она всплывает в североевропейском кино чаще, чем в любом другом? Безусловно, кинокритику здесь есть за что зацепиться, но нет уверенности, что в этом будет нечто помимо самолюбования и набора знаков ради объема.

Даже те, кто не смотрел условный «Поворот не туда», примерно понимают, что происходит после собственно поворота. А здесь это остается не то что за кадром — за фильмом. Выйди эта картина лет на 30 позже и будь она снята на такую пленку, чтобы можно было все-таки понять, есть там закат или нет, она бы обязательно стала инди-хитом, а господин Гунлаугссон делил бы славу с Джо Свонбергом и братьями Дюпласс. Но всё сложилось иначе, «Багровый закат» не увидел почти никто (29 оценок на IMDb на момент написания материала), а его режиссер впоследствии прославился картинами о викингах.

И еще коррупционным скандалом, связанным с отмыванием денег на съемках «худшего исландского фильма в истории».

Но это всё будет потом, а когда-то давно, в конце 1970-х, Храфн Гунлаугссон собрал команду, раздобыл технику и безо всяких фондов сделал фильм в стране, где уже 20 лет никто ничего не снимал. «Багровый закат» создан, кажется, совсем без бюджета, но с ремесленнической ловкостью, а главное, с любовью, благодаря чему, оставаясь в первую очередь документом эпохи, он и спустя почти полвека смотрится так, будто его сняли всего год-два назад.

«Дом: Cекретно»

Эгиль Эдвардссон, 1983

Если внимательно посмотреть «Багровый закат» до самого конца, то в финальных титрах одним из последних появится именно Эгиль Эдвардссон. Его роль там описывается как «помощь в записи», IMDb же лаконично называет его продюсером. В любом случае становится понятным, что хотя его собственный дебют вышел лишь спустя 6 лет, он уже тогда был для исландского кино явно не чужим человеком.

Но еще раньше Эдвардссон заявил о себе как о художнике — его первая персональная выставка состоялась 8 января 1977 года. Этот способ самореализации он не оставил и поныне, на личном сайте режиссера можно найти множество совсем недавних его картин: изображенное на них больше всего напоминает хоккеистов «Метеора» из советского мультфильма «Шайбу! Шайбу!» в исполнении Фрэнсиса Бэкона.

Одно из полотен так и называется — «Бэкон/Эйзенштейн», так что вопрос о том, каковы две главные страсти Эдвардссона, можно даже не ставить.

Что же касается его кинодебюта, то выполнен он не в пример профессиональнее «Заката» — в отличие от той картины, у «Дома» всё же были продюсеры, им занималась старейшая (и до сих пор действующая) исландская кинокомпания Sagafilm. Сам Эдвардссон тоже наверняка не терял времени даром и учился на чужих ошибках.

«Дом» — хоррор, как нетрудно догадаться, о «нехорошем» здании. Молодая семья живет с пожилой родственницей, все друг друга раздражают, работа не идет, срочно надо съезжать — и вот, как на заказ, паре попадается даже не комната или квартира, но целый дом по цене комнаты. Ничтоже сумняшеся они в него въезжают, и дальнейшие события развиваются с томительной неизбежностью.

Несмотря на общее следование всем шаблонам подобного кино, «Дом» делает это будто бы нехотя, лениво, ни на секунду не давая зрителю забыть, что дело происходит в очень маленькой стране, в городе, где все друг друга знают если не лично, то через одно рукопожатие уж точно.

Вместо крови по дому разливается холод и одиночество, а когда начинает казаться, что дальше уже некуда, слишком многое остается непроговоренным — тогда-то всё и обрубается.

Снова фильм заканчивается на том месте, где в почти любой другой стране западной культуры он мог бы только начать набирать обороты, и снова всё плохое, что случалось с героями, объясняется предельно рационально. Кажется, несмотря на огромную разницу в производстве, сходств у «Дома» и «Заката» примерно столько же, сколько и различий.

«История призрака»

Видар Викингссон, 1985

Начинается «История призрака» с крупного плана: мы видим чрезвычайно сильно накрашенный глаз. Фотограф кричит откуда-то из-за кадра: «Ладно, смывайте!» И спустя минуту чуть ли не расстреливает модель из своей камеры. За сто с лишним лет истории кино тысячи и режиссеров, и критиков, и многих других причастных уже сострили (и провели исследования) на тему того, что shoot — это одновременно и стрелять, и снимать, но мало в каком фильме это соответствие выглядит так убедительно.

По первому же фильму Викингссона видно, что он обучался в Париже и прикасался к французской синематеке — в «Историю призрака» сразу же влезают и Бунюэль с так и не разрезанным глазом, и Вертов с киноаппаратом. Но и фон располагает — действие разворачивается на телестудии, кругом камеры, декорации к декорациям, всегда куча посторонних. Новоприбывшего ночного сторожа сразу же запугивают историями о красном призраке, но ему всё нипочем. Естественно, в какой-то момент призрак появляется, кто-то даже умирает от испуга, но это всё не особо важно: как и в предыдущих фильмах из нашего списка, ларчик с мистикой открывается очень просто.

Гораздо интереснее то, что, кажется, это фильм об оккупации.

С 1940 по 1944 годы остров был занят войсками союзников — сначала Великобритании, затем США и Канады. Сопротивления оказано не было, так как метрополию, Данию, к тому моменту уже оккупировала Германия. Собственных войск Исландия не имела, населению же местные власти отдали приказ принять новую военную администрацию. Спустя 80 лет может показаться, что произошедшее было скорее благом для будущего государства (с точки зрения экономики уж точно). Но атмосфера постоянного присутствия превосходящих сил противника, неспособность к сопротивлению, то, что девушки, по многим свидетельствам, начали предпочитать американских солдат своим нищим викингам, — всё это плохо сказывалось на национальном самосознании.

Красный призрак, терроризирующий телестудию, — отнюдь не коммунизм, а рыжеволосая девушка, мисс «Военная база — 1942». Никто не знает, что с ней случилось и куда она делась после войны. Ночной сторож — молодой энергичный парень, который в какой-то момент решает, что он и есть призрак, в связи с чем начинает ночами переодеваться в девушку и досаждать всем, кто остается с ним здании.

Кажется, это фильм об очень специфической национальной травме: так в 1980-х проявилось кривое отражение инфантилизма 1940-х.

Как ребенок, ставший жертвой насилия, проносит сквозь детство и юность глубоко запрятанный травматический опыт, чтобы потом выплеснуть его уже на своих детей, так же поступает и сконцентрированная в одном персонаже часть мужского населения Исландии.

Конечно, это всего лишь одна из трактовок, возможно, дело совсем в другом, возможно, это просто триллер о призраках и кроссдрессинге с историческими отсылками, да что угодно может быть. Но изо всех исландских фильмов ужасов (не только 1980-х) «История призрака» выглядит самой изобретательной и оригинальной картиной, сопоставимой разве что со следующей.

«Тилбари»

Видар Викингссон, 1987

Во втором своем фильме режиссер продолжает разрабатывать тему оккупации 1940-х, уже целиком перенося действие картины в тот период. Здесь и женщины, продавшиеся заморским гостям за продукты, и мужчины-недотепы, вынужденные работать на них же.

Совместно с писателем Торарином Эльдъярном, его бывшим одноклассником, Видар Викингссон написал сценарий, в котором фолк-хоррор органично сочетается не только с войной, но и с музыкальными и танцевальными номерами, и всё это меньше чем за час хронометража. По сюжету молодой человек разыскивает подругу детства, чтобы что-то передать то ли от родственников, то ли от священника. И он ее даже довольно быстро находит, но сразу же замечает, что девушка стала очень странной, а британские офицеры явно скрывают что-то из ряда вон выходящее.

Оккупация — мягко говоря, не самая популярная тема в исландском кино.

Известно, что Викингссон снял бы третий фильм ужасов, но ему не выделили финансирование, и на этом его карьера как автора по сути закончилась — дальше была только совершенно несвойственная ему сельская пастораль «Марьяс» по чужому сценарию и документальные фильмы о природе и местных знаменитостях. И всё же у «Тилбари» — самая счастливая судьба из пяти фильмов этого списка: в 2020-м его заметила канадская исследовательница хоррора Кьер-Ла Джанисс. Она упомянула его в своем документальном фильме «Темные леса и заколдованные дни», а затем включила его в бокс-сет переизданий пятнадцати главных фолк-хорроров в истории — там «Тилбари» соседствует с советским «Вием» и «Полем в Англии» Бена Уитли.

Так слава настигла уже пожилого Викингссона в самый неожиданный момент. Сейчас он, насколько известно, живет в Рейкьявике и понемногу выкладывает на ютуб свои старые творения. Так, загруженный фильм «Марьяс» набрал на момент написания этого текста 34 просмотра. А про «Тилбари» продолжают выходить статьи, в основном с заголовками вроде «самый странный хоррор, что вы когда-либо видели». Впрочем, заголовки не врут — где вы еще увидите масло из блевотины.

«Разбитое стекло»

Кристин Йоханнесдоттир, 1988

В первую очередь «Разбитое стекло» примечательно, конечно, актерским дебютом Бьорк. В остальном же это еще одна телепостановка, реликт из 1980-х, на который можно наткнуться, переключая каналы в половине второго ночи. Так и была получена единственная на данный момент запись этого фильма — кто-то просто записал эфир исландского ТВ и выложил в сеть, официально же картина не выходила за последние тридцать с лишним лет ни разу.

По сюжету девушка живет в каком-то гибриде прачечной и средневековой башни с пьяницей-отцом, злыдней-мачехой и любимым дедушкой. Родители сдают нелюбимую дочь в приют, где девочкам усиленно прививают любовь к Богу и ненависть к мужчинам. Девушка, недолго думая, разбивает то самое стекло из названия и сбегает.

Первая отличительная особенность «Разбитого стекла» — очень специфическая игра актеров.

Наверное, ее можно назвать театральной, но, по всей видимости, большинство зрителей выбрали бы более резкие и конкретные выражения. Второе — очень схематичный и вместе с тем обрывочный сюжет, повествование сплошь усеяно роялями в кустах, большинство поступков героев лишены логики, и кажется, что эти пятьдесят минут хронометража — плод вивисекторского насилия над нормальным двухчасовым фильмом. Наконец, третье — очень скудные декорации: как минимум по форме «Разбитое стекло» ближе все-таки к театру, чем к кино.

Эти пятьдесят минут больше интересны как возможность взглянуть на любимых актеров в необычных условиях, чем как нечто ценное само по себе. Например, сыгравший дедушку Хельги Скюласон сыграл еще в двух фильмах из нашего списка — в «Багровом закате» и в «Доме». «Пьяница» Петур Эйнарссон появлялся во многих гораздо более известных исландских фильмах — в «Ангелах вселенной», в «101 Рейкьявик», в «Металлистке». Об исполнительнице главной роли и говорить нечего — всего через 8 лет она станет олицетворением Исландии, каковым остается и поныне. А самое лестное, что можно сказать о «Разбитом стекле» сегодня — оно отдаленно напоминает непомерно длинный клип Бьорк.

Заключение

Исландское кино 1980-х даже в столь маргинальных формах оказалось очень неровным. Единого направления, несмотря на финансирование из одного и того же источника, выработано не было — кто-то снимал по жанровым шаблонам, кто-то разрабатывал собственные идеи. Кто-то ломился во все закрытые двери и снимал нечто пусть далекое от технического совершенства, но хотя бы смешное, а кто-то проходил в распахнутую калитку и создавал жутковатые недоделки. Сейчас непрофессионалов до больших бюджетов попросту не допускают, киноиндустрия окончательно оформилась как бизнес, а не государственная благотворительность.

Обобщения ради выделим в современном исландском кино три ветви. Первая — это фестивальное кино, исландские картины регулярно привлекают внимание в Каннах: будь то недавний «Агнец» Йоханнссона, «Вулкан» Рунарссона или «Белый, белый день» Палмасона. Вторая — жанровое кино, исландский извод бесконечных скандинавских детективов: здесь можно вспомнить «Игру Блэка» Аксельссона, «Рейкьявик-Роттердам» Йоунассона, «Клятву» Кормакура. И третья — комедии, причем в основном для внутреннего потребления: «О лошадях и людях» Эрлингссона, «Брак по-исландски» Оускарсдоттир, «Мистер Бьяднфредарсон» Брагасона.

Сейчас мы можем сколько угодно сыпать именами и названиями, но сорок лет назад фильмы, вышедшие в течение года-другого, можно было пересчитать по пальцам одной руки. И хотя все они были очень разными, сейчас по ним уже прослеживаются линии преемственности вплоть до 2020-х. Первые идут по зарубежным шаблонам, вторые развивают национальные темы, третьи же выглядят как анекдоты для своих. Пересекаются эти направления пока очень редко. А значит, всё было не просто так, и случайности, имевшие место на заре развития исландского кино, — отнюдь не случайности.