ВАЖНО! Надо сказать, что любые разговоры и книги о психологической травме почти неизбежно приводят к тому, что у читателя актуализируется его собственный эмоциональный багаж. Я считаю, что это обязательно нужно иметь в виду и не удивляться, если по мере чтения этих или других подобных книг вы станете более глубоко реагировать на что-то. К этому можно относиться как к процессу разморозки — пусть не всегда приятному, но это пища для размышлений и, возможно, повод увидеть, что какие-то давние раны еще не полностью зажили.
Позаботьтесь о себе: сделайте паузу в чтении, если книга вас эмоционально расшатывает, при необходимости отнесите переживания на личную терапию. Книги о травме пишутся не с целью разворошить всю боль, которая есть в каждом человеке, а для того, чтобы у человека появился шанс исцелиться.
Как разобраться в теме психологической травмы? 8 книг — советует специалист
Никогда раньше тема травмы не получала настолько широкой огласки: соцсети полны профессиональных и любительских постов на эту тему, говорить о ней модно и прогрессивно. Что почитать о травме для себя и для работы (а если вы имеете дело с людьми и не живете на необитаемом острове, то непременно с ней сталкиваетесь), советует Александра Гриева, директор курса «Работа с телом: этика и безопасность», эмбодимент-практик и автор телеграм-канала про телесность «Утром ЗОЖ, вечером кутеж».
«Тело помнит всё. Какую роль психологическая травма играет в жизни человека и какие техники позволяют ее преодолеть»
Бессел ван дер Колк. «Бомбора», 2020
Эта книга стала абсолютным бестселлером в США, и профессор психиатрии Бостонского университета Бессел ван дер Колк превратился в суперзвезду в мире травматерапии.
«Тело помнит всё» — пожалуй, самый комплексная на данный момент работа о механизмах появления психологической травмы и о том, как она влияет на мозг и память и проявляется в теле. Последнему пункту автор уделяет особое внимание: он призывает полноценно включить тело и ту телесную реальность, в которой живет клиент, в терапевтическую работу, даже если это так называемый «разговорный жанр».
Повествование привязано ко времени: действие начинается в конце 1960-х, когда молодой иммигрант из Голландии Бессел ван дер Колк только начинает работать санитаром, а впоследствии врачом-психиатром. Диагноза «ПТСР» еще не существует (он будет включен в базу DSM-3 только в 1980 году). Доктор Бессел видит, что у пациентов проявляются яркие физические симптомы, у которых нет под собой формального основания. Их приравнивают к галлюцинациям — порождениям больного разума — и лечат электрошоком.
Ван дер Колк отмечает, что в литературе по психиатрии телесные симптомы пациентов почти не рассматриваются как то, что может помочь понять их состояние. Люди демонстрируют яркие проявления в теле, а врачи не обращают на это внимание.
«Будучи организатором досуга для пациентов, я заметил еще кое-что: все пациенты были на удивление неуклюжими, с плохой физической координацией. Когда мы разбивали палатки в лесу, большинство из них беспомощно стояли, в то время как я возился с палатками. Однажды мы чуть не перевернулись под шквальным ветром в реке Чарльз, потому что они все столпились с подветренной стороны, не понимая, что им нужно сместиться, чтобы придать лодке устойчивость. Когда мы играли в волейбол, действия персонала были неизменно более слаженными, чем у пациентов.
Еще одной характерной чертой было то, что даже во время самых обычных разговоров они вели себя неестественно: им были не свойственны естественные, непринужденные жесты и выражения лица, которые обычно наблюдаются в кругу друзей».
«Однажды утром я застал одну пациентку стоящей в палате как статуя, с поднятой вверх, словно для защиты, рукой и застывшей на лице гримасой ужаса. Она провела в таком положении, совершенно не двигаясь, не менее двенадцати часов. Врачи сказали мне, как называется ее болезнь — кататония, однако даже в учебниках, к которым я обратился, не было написано, как с этим можно бороться. Мы просто ждали, пока ее приступ пройдет».
Бессел ван дер Колк начал собирать подобные наблюдения. Впоследствии, с появлением новых технологий типа МРТ, они нашли научное подтверждение. Другие специалисты тоже заметили важность телесных симптомов в травме и до сих пор пытаются найти способы с ними работать.
И хотя этими вопросами ученые задаются уже полвека, тело и сейчас часто исключено из уравнения во многих направлениях психологической работы.
Ван дер Колк сводит воедино многие исследования и открытия в области травмы, предлагая широкий обзор подходов и методов работы с ней (впрочем, направлений сейчас так много, что вряд ли где-то описаны они все). Я часто шучу, что невозможно просто взять и прочесть «Тело помнит все» от начала и до конца: книга действительно очень подробная, к ней можно бесконечно возвращаться и находить в ней новые смыслы. На сегодняшний день это фундамент для всех остальных книг о травме.
«Исцеление от травмы»
Питер А. Левин. ИГ «Весь», 2011
Если «Тело помнит все» можно сравнить с основательным учебником, то «Исцеление от травмы» Левина — это скорее карманное руководство на 120 страниц. Он строит свою систему на основе 12 шагов к исцелению, которые может пройти любой, и в своей книге последовательно и бережно проводит читателя через каждый из них.
Забота и бережность — визитные карточки Левина. Язык его книг отличается поддерживающей интонацией и человечностью. Он создал телесно-ориентированное направление травматерапии под названием Somatic Experiencing, которое подходит людям с очень глубоким и комплексным травматическим опытом, и «Исцеление от травмы» излагает суть его подхода.
Левин смотрит на травму как на нарушение целостности и потерю контакта — с собой и своим телом, с другими людьми и миром вокруг. Первые шаги его программы посвящены тому, как установить контакт со своим телом и его границами и находить источники ресурса, который будет служить союзником и подпиткой на пути к исцелению. Когда контакт с телом найден, наступает черед следующих шагов — понимания своей внутренней географии. Необходимо осознать, в каких местах тела скопилось чрезмерное напряжение, а в каких энергии слишком мало, и найти способы взаимодействия с ними.
В основе лежит идея о том, что травматические переживания остаются в теле в виде нереализованных импульсов (например, хотелось ударить обидчика, но пришлось сдержаться, или хотелось убежать, но не было возможности). Так накапливается напряжение, которое не находит выхода.
Когда человек познакомился со своим телом, а также с живущими в нем чувствами: яростью и бессилием, агрессией и оцепенением — и научился с ними взаимодействовать, он готов к заключительному этапу — возвращению к здоровому равновесию и установлению нового контакта с окружающим миром.
Эти шаги могут казаться слишком простыми, чтобы быть эффективными. Но речь идет не о действиях, выполняемых разумом, а о глубинной, подсознательной «перепрошивке» нервной системы, позволяющей прийти в то состояние свободы от стресса, в котором человек, возможно, никогда раньше не был или был очень давно. Представьте себе ветерана войны, который наконец перестал сжиматься и вздрагивать от звука фейерверков!
Две эти книги дают фундаментальное представление о том, что такое психологическая травма, как можно ее распознать и как выглядит современная терапия травмы. Подобной литературы, написанной простым языком, на английском языке очень много, на русском же эта тема пока в основном остается в рамках профессиональных изданий.
«Терапия комплексного посттравматического стрессового расстройства. Практическое руководство»
Ариэль Шварц. «Диалектика», 2020
Это полноценная рабочая тетрадь. В первую очередь она предназначена для самоисследования людям, которые перенесли тяжелый детский опыт и травму развития, а также тем, кто хотел бы получить помощь, но не знает, какой вид терапии им подходит.
Ариэль Шварц соединяет в своем подходе психику и тело и всегда делает акцент на силе человека, а не на его слабости. Она рассказывает истории клиентов, снабжая их обширной теоретической базой, и в процессе предлагает вопросы для самоанализа: насколько вы можете соотнести себя с этой историей? Какие из перечисленных симптомов у вас есть? Как всё, что вы теперь знаете о ПТСР, заставляет вас взглянуть на свою жизнь? Это помогает читателю создать комплексную картину своего прошлого и пересказать его с точки зрения победы, а не поражения (как часто говорят травматерапевты, если вы это читаете, вы уже справились, а с остальным поможет терапия).
Одна из важных частей книги — перечисление неверных диагнозов, за которыми может скрываться психологическая травма:
- СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности),
- различные расстройства личности,
- злоупотребление психоактивными веществами и зависимости,
- большое депрессивное расстройство,
- трудности с обучением и т. д.
Шварц детально описывает состояния, характерные для комплексного ПТСР (К-ПТСР), и подчеркивает, что у этой темы не должно быть никакой стигмы.
Знания о травме должны быть у всех, а верная диагностика помогает подобрать эффективный способ работы, что значительно улучшает качество жизни людей.
Эта книга не заменит личную терапию, но помогает многое понять о себе и других и составит увлекательное и полное инсайтов чтение для всех, кто интересуется темами саморазвития и самоисследования.
«Как любовь формирует мозг ребенка»
Сью Герхардт. «Этерна», 2018
Это книга для всех, кто интересуется мозгом и работой нервной системы в контексте ранней детской травмы, а также тем, как на нейробиологию человека влияют самые ранние отношения.
В книге почти не встречается слово «травма», но подробно описаны механизмы изменения работы структур мозга при депрессии, зависимостях, хроническом стрессе, переломных событиях жизни и т. д. Сью Герхардт рассказывает о том, что происходит в мозге маленьких детей в различных стрессовых ситуациях и как это потом отражается на их жизни в будущем.
У нервной системы младенцев изначально нет представления о «нормальном» уровне биохимических соединений: базовый уровень серотонина, кортизола и норадреналина формируется в первые месяцы и годы жизни как ответ на действия родителей и других взрослых.
В дальнейшем это будет для человека тем состоянием, которое он называет нормальным.
У ребенка также нет сформированной системы саморегуляции, поэтому он учится справляться с сильным стрессом, глядя на взрослого (здесь можно сделать паузу и представить, сколько взрослых из вашего окружения умеют справляться со стрессом здоровым способом).
В книге приводится масса историй из жизни младенцев, более старших детей и взрослых с описанием изменений, которые происходили в их мозге. Некоторые из них непросто читать, но они важны для создания полной картины — понимания стороны, совершающей насилие.
Читая о страшных событиях, мы можем часто испытывать гнев по отношению к преступнику, рисуя в воображении еще более страшные картины возмездия. Книга способствует пониманию того, что человеку не обязательно иметь подтвержденный психиатрический диагноз, чтобы совершать насилие над другими людьми, — «достаточно» иметь тяжелые, полные насилия отношения в собственной родительской семье.
«Это началось не с тебя. Как мы наследуем негативные сценарии нашей семьи и как остановить их влияние»
Марк Уолинн. «Бомбора», 2020
Системный семейный расстановщик Марк Уолинн рассказывает о межпоколенческой травме — когда люди испытывают в своей жизни отголоски событий, которые случились с их предками, даже если эпизоды эти были забыты и вычеркнуты из семейной истории и потомки о них ничего не знают.
Читайте также
Детство с неидеальными родителями: 6 типов семейных отношений, которые нас травмируют
Автор отвечает на вопросы: как человек может испытывать «не свои» чувства, которые могут разрушать его жизнь и влиять на его психическое благополучие? Как неудачи в отношениях и суицидальные мысли могут принадлежать не современной молодой женщине, а ее бабушке, пережившей холокост? Как молодой спортсмен, мучающийся бессонницей, подсознательно боится повторить историю своего дяди, о существовании которого он никогда не знал?
Марк Уолинн также предлагает читателю свой авторский метод работы, основанный на словах и языке, которыми клиенты описывают свое состояние.
Метод ключевого языка позволяет выделить из описания особенно «заряженные» слова: они могут настойчиво повторяться из рассказа в рассказ, могут вызывать у говорящего сильные чувства и иными способами выделяться из повествования. На их основе Уолинн, подобно сыщику, распутывает истории, нередко уходящие на несколько десятков лет в прошлое. Свою книгу он снабдил различными упражнениями для читателей, которые хотели бы провести собственное исследование.
Сама концепция межпоколенческой травмы может показаться несколько эзотерической. Ее начали изучать в 1960-е годы, когда психологи стали работать с детьми и внуками людей, переживших холокост.
Одно из исследований выявило, что потомки жертв холокоста обращались за психиатрической помощью в три раза чаще, чем те, у кого в семье не было подобных историй.
Это оказалось справедливо и для людей, переживших другие кризисные события — в масштабах как страны, нации или региона, так и отдельно взятой семьи.
По мере изучения того, как испытанный человеком острый стресс влияет на экспрессию генов, физиологию и ментальное здоровье его детей и внуков, стало понятно, что межпоколенческая травма — реальное явление. Она заставляет тело и мозг следующих поколений функционировать иначе, чем у людей, в чьей семейной истории не было тяжелого, невыносимого опыта.
«Идеальный шторм. Как пережить психологический кризис»
Екатерина Сигитова. «Альпина Паблишер», 2021
Екатерина Сигитова написала книгу о том, как справиться с острым горем, снабдив ее многочисленными тестами, заданиями и схемами. Главы поэтапно проводят через весь процесс горевания, на каждом шагу давая читателю новые понимания и опоры. Очень помогает сугубо техническая информация: подробное описание этапов и подвидов горя, способов реагирования, физиологических процессов, видов эмоций в кризисе и способов с ними работать, и т. д.
По мере чтения создается ощущение, одновременно непривычное и освобождающее, что кто-то наконец подробно говорит с тобой о том, о чем не принято говорить. У нас в обществе нет ритуалов помощи горюющему человеку, и часто даже при желании мы не знаем, что делать и о чем говорить, чтобы собеседник почувствовал поддержку.
Эта книга может быть также ценным источником для тех, кто является свидетелем чужого кризиса или горя.
Кризис — время крушения старых опор и ощущения, будто новых нет и не будет. Это опасное время перемен, когда решаются ключевые жизненные вопросы. Автор называет кризис «идеальным штормом», потому что он собирает в себе всю сумму факторов, которая ударит по нам с идеальной точностью и непредсказуемостью.
Чтобы вырулить из этого шторма, важно иметь опорные точки и понимание того, что происходит внутри и вокруг нас. Таким маяком может послужить эта книга, снабженная великолепными иллюстрациями Марии Стрельцовой, похожими на метафорические карты.
«Мальчик, которого растили как собаку, и другие истории из блокнота детского психиатра»
Брюс Перри, Майя Салавиц. АСТ, 2015
Детский психиатр Брюс Перри работал с самыми тяжелыми случаями детских травм: с жертвами немыслимого насилия, свидетелями убийств, выходцами из жестоких религиозных общин и т. д. — и собрал в своей книге истории детей и свой поиск ответов на вопросы, которые глубоко его волновали. Через эти истории он рассказывает о том, как устроен мозг и как происходят стрессовые реакции, почему детская психика значительно уязвимее взрослой (вопреки бытующему мнению, что «дети всё переживают легче»), а также о том, как устроены изнутри государственные системы помощи детям (спойлер: иногда их просто нет).
Это очень откровенная книга: автор делится своими переживаниями, находясь в условиях, когда каждый его шаг контролируется профессиональным кодексом, и бывает, что исцеление или хотя бы надежда на улучшение лежит за пределами этого контроля.
Он подвозит до дома пациентку с семьей, потому что не выдержал наблюдать, как они мерзнут в снегопад. Он спрашивает советов у больной из своей клиники, видя, что она добилась значительно больших успехов в общении со сложными детьми, чем он сам. Часто в его руках оказывается вся последующая жизнь его пациентов — когда надо подготовить ребенка к суду, где он должен будет вспомнить подробности убийства, увиденного в возрасте двух лет, подтвердить или опровергнуть диагноз, который в итоге окажется ложным, или тщетно пытаться убедить ФБР не нападать на коммуну религиозных фанатиков.
Далеко не все истории в книге имеют счастливое разрешение, далеко не все пациенты автора впоследствии проживают успешную и здоровую жизнь. Бывает, что Перри сам признается в своих оплошностях или оказывается в ситуации, где от него больше ничего не зависит. Но текст пропитан большим человеческим теплом и искренностью изложения, а также глубокой благодарностью всем, даже самым тяжелым пациентам.
Все книги из этого списка написаны очень человечным, поддерживающим языком, но эта книга выделяется даже на их фоне. Как пишет сам Брюс Перри, вряд ли большинству когда-либо приходилось или придется пережить что-то подобное тому, с чем пришлось столкнуться его пациентам. Но эти истории могут послужить опорой родителям и всем, кто работает с детьми, чтобы они могли научить их лучше справляться с неизбежно возникающими жизненными трудностями.
«Маленькая жизнь»
Ханья Янагихара. Corpus, 2017
В таких списках не предполагается наличие художественной литературы, но я считаю, что эта книга необходима, когда мы говорим о психологической травме.
Это история четырех друзей, одному из которых с самого рождения трагически не повезло. По мере повествования мы всё глубже погружаемся в его прошлое, начиная понимать многие причины его поведения: почему он никогда не носит одежду с короткими рукавами, не говорит о прошлом, не интересуется сексом — имея при этом феноменальную карьеру, поддерживающую семью и любящих людей вокруг.
Его герой становится живым референсом поведения человека в глубочайшей травме: многие его действия перестают казаться странными, обретая свою логику. Это позволяет читателю в реальной жизни обратить чуть больше внимания на кого-то рядом, кто действует похожим образом, а также дает некоторые подсказки, как действовать.
Это великолепная и одновременно тяжелая книга, и она точно не для всех. Как и любой хороший роман, она имеет множество слоев, и я сомневаюсь, что она была написана с целью пополнить ряды полок с табличкой «Психологическая травма и травматерапия».
Но если смотреть с этого ракурса, то «Маленькая жизнь» важна тем, что позволяет взглянуть на последствия травмы изнутри самого героя, понять, почему бывает так, что измениться физически невозможно даже при огромном объеме поддержки вокруг. Если человек сам не готов к переменам, окружающим остается лишь принять это со всей возможной любовью.
Это книга о том, что мы при всем желании не можем выбрать исцеление за другого человека. О том, как жить с внутренним адом того, кто тебе дорог. О том, что иногда травма длится дольше, чем жизнь, и о том, что любовь бывает сильнее и того, и другого.
Невозможно оторваться, невозможно не рыдать, невозможно остаться прежним — но можно чуть больше узнать и прочувствовать о травме.