Ничейная дочка. Что такое комплекс отсутствующего отца и как его преодолеть

Аналитический психолог Сюзан Шварц в работе «Отсутствующий отец и его влияние на дочь» утверждает:

«Отрицание влияния отсутствия отца может показать независимость женщины, но на самом деле это работает наоборот. Чем больше влияние отрицается, тем сильнее оно присутствует в женщине. Подчинение мужчине сводит ее личность на нет».

Шварц называет это комплексом отсутствующего отца, который может достаточно сильно вредить психическому функционированию и личности.

«Поскольку он представляет собой хорошо организованную, но отщепленную часть личности, комплекс ощущается как независимый источник энергии, воздействующий на психику. Комплекс является нормальной частью психической жизни и относится к базовой структуре психики, но, когда он является бессознательным, человек попадает под его власть».

Почему же физически отсутствуя в жизни женщины, отец всё равно присутствует, а отсутствующие отношения могут влиять намного сильнее, чем сформированные? В отличие от отношений с матерью, обсуждение которых начинается чуть ли не на первой терапевтической сессии, отношения с отцом могут быть настолько вытеснены, что клиентки едва упоминают про них (часто вскользь): «С отцом? Да не знаю, я больше с мамой общаюсь», «Отец? Я его видела последний раз несколько лет назад».

Отсутствие отца может выглядеть по-разному. Это может быть как полное физическое отсутствие (например, в результате смерти), так и очень ограниченное присутствие из-за развода родителей или эмоциональное отсутствие в силу каких-либо зависимостей.

Если в случае смерти родителя ребенок скорбит, то есть так или иначе понимает, что потерял человека, который должен был его любить, то когда отец уходит, ребенок чувствует тревогу и может не понимать, почему его оставили. Смерть окончательна, а уход нет (если я буду другим(-ой), отец вернется).

Когда отец умирает, отцовская фигура продолжает жить внутри ребенка. Когда уходит, он забирает свое отцовство с собой.

Автор книги Fatherless Daughters: Turning the pain of loss into the power of forgiveness Памела Томас пишет, что, несмотря на различия в чувствах женщин с умершим отцом и тех, в чьей жизни он не принимал участия по собственной воле, им одинаково свойственно чувство заброшенности. Даже эмоциональное отсутствие отца может иметь похожие последствия. Женщины испытывают грусть и меланхолию, вспоминая, как отец сыпал какими-то отстраненными стереотипами и советами, а не эмоционально включался в проблемы дочери.

Традиционно ограниченное отцовство объяснялось обязанностями мужчины: именно ему предстояло защищать семью и добывать пропитание. Поэтому долгое время у мужчин вообще не было роли отца. Бесчисленные поколения отцов не участвовали в семейной жизни или не были эмоционально вовлечены в нее.

Сейчас отцы стали заниматься воспитанием активнее, чем в 1950-х, когда Джон Боулби, основоположник теории привязанности, писал, что основной обязанностью отца является поддержка семьи. Так произошло в том числе благодаря признанию того, что ранний детский опыт сильно влияет на всю последующую жизнь человека, а многие психологические процессы напрямую связаны с фигурой отца. Но, к сожалению, сценарий отсутствующего отца до сих пор часто воспринимается как нормальный и передается из поколения в поколение.

Отец в семейной системе представляет для ребенка всё общество. Если мать — это мир внутренний, то отец — внешний.

Одна из важнейших функций отца — помогать дочери формировать ее сексуальную идентичность и способность строить любовные отношения с мужчиной. Присутствие поддерживающего отца в жизни девочки обеспечивает ей ощущение защищенности и безопасности, что дает ей возможность психологически развиваться. Тогда как опыт отверженности будет рождать страх быть покинутой снова (часто не осознаваемый), пронизывающий все отношения, особенно с мужчинами.

Идеализация образа отца связана с его авторитетной семейной ролью. Культурно сложилось так, что дочь обладала незначительной ценностью и была объектом товарного обмена. Она принадлежала отцу и подчинялась его образу жизни. Наша культура очень долгое время была патриархальна, всё было пронизано образом Мужчины, его представления и действия по отношению к дочери не подвергались сомнению.

Отсутствие отца для девочки оставляет открытым вопрос о том, что он о ней думает, думает ли вообще? Чего бы хотел для нее? Такое отсутствие может навести ее на мысль, что она не обладает никакой ценностью. Девочка, лишенная отношений с отцом, будет ощущать внутри огромную дыру, на месте которой должно было быть отцовское внимание и любовь.

Как пишет аналитический психолог Сьюзан Шварц, «вместо любви дочь получает пустоту. С пустотой невозможно сформировать надежную привязанность, но и отделиться от нее тоже не получится».

Присутствие отца в жизни девочки помогает ей отделиться от матери. Именно он инициирует взрослую часть внутри ребенка, помогая ему перейти от защищенной домашней материнской атмосферы во внешний мир, в котором необходимо найти свое место. Эрих Фромм в произведении «Искусство любить» пишет, что «отец представляет другой полюс человеческого существования: мир мысли, созданных человеческими руками вещей, закона и порядка, дисциплины, путешествий и приключений. Отец учит ребенка, как узнавать дорогу в большой мир».

Оставшись без отцовского внимания, девочка вынуждена искать другие опоры, которые помогут ей отделиться от матери и проложить себе путь в социальный мир.

По словам Шварц, неудовлетворительное качество отношений между дочерью и отцом формирует культуру невовлеченности и отстраненности:

«Действия дочери становятся заторможенным, эмоциональное развитие задерживается, а зрелость является притворной. Без достаточного опыта эмоциональной близости вместо привязанности дочь будет демонстрировать тенденцию к отстраненности. Без прочного чувства собственного „я“ она не сможет справиться с отдельностью другого».

В нашем обществе отсутствующий отец не редкость, поэтому это не воспринимается как проблема. Часто женщины, выросшие без отца, отрицают хоть какое-то влияние этого отсутствия, что является естественной реакцией — разум и эмоции отказываются принимать произошедшее и защищают психику.

Но рано или поздно отрицание и игнорирование отца превращается в злость, что вынуждает женщину признать важность этих отношений. Только так у нее появится возможность отделиться от них. В этом и заключается ирония человеческого развития: «принятие утраты» во внешнем мире сопровождается воссозданием соответствующего объекта в мире внутреннем. А для того, чтобы высвободить чувства, которые часто остаются замороженными, помогает злость и слезы.

Юнгианский аналитик Линда Леонард в книге «Эмоциональная женская травма» пишет:

«Выражение гнева и ярости может принести облегчение женщине с эмоциональной травмой, ибо ее травма — это раскаленное ядро, оно жжет и вызывает мучительную боль. Одни женщины подавляют боль и гнев, сопутствующий боли. И тогда гнев обращается внутрь, проявляясь, возможно, в форме телесных симптомов или депрессивных суицидальных мыслей, которые парализуют таких женщин и не дают выхода их творческим способностям».

В детстве ребенок не может быть настолько психологически зрелым, чтобы оценить потерю, которая с ним произошла. Только достигнув определенного уровня психологической зрелости, он в состоянии оценить масштаб этой потери и ее смысл. Тогда наступает период горевания и траура.

Девочки, чей отец умер, могут оплакать эту потерю, но те, которых оставили, долго не могут понять, что именно им оплакивать, ожидая каких-то перемен в отсутствующих отношениях.

Такое ожидание может лишь отсрочить предстоящее им проживание потери. Как пишет Линда Леонард, «отвергая отца, я отвергала и свои силы, ибо таким образом я отказывалась не только от негативных, но и от всех его положительных качеств. Поэтому, отвергая его безответственность и иррациональную размеренность, я утратила доступ к творчеству, спонтанности, женским чувствам».

Переживание потери, грусти и горевания могут настигнуть женщину в разных обстоятельствах. Например, когда она в терапии раскрывает свои отношения с отцом или когда привязалась к какому-то другом мужчине (это может быть родственник или терапевт), проживая через эти отношения то, чего у нее никогда не было.

Когда потеря оплакана, слезы смягчат сердце, а взгляд женщины уже не будет затуманен ожиданиями и обидой. Можно будет посмотреть на своего отца как на реального человека, каким бы он ни был. Женщине необходимо раскрыть его реальную историю, перейти от нереалистичного образа отца, отношения с которым так или иначе жили внутри нее, к реальному образу мужчины, который по не зависящим от дочери причинам не смог быть рядом и эмоционально откликаться на ее потребности.

Опыт восстановления от травмы глубоко индивидуален и зависит от множества факторов, которые можно заметить лишь в каждом конкретном случае. Но именно признание отсутствия отца приносит освобождение и позволяет раскрыть свои творческие потребности и исследовать свою феминность.

Памела Томас, потерявшая отца в 10 лет, в своей книге пишет:

«Психотерапия, особенно разговорная, помогает сформулировать мысли по поводу чувства утраты отца и связанных с ним переживаний при поддержке и обратной связи от объективного профессионала, работа которого состоит в том, чтобы помочь вам. В отличие от супруга, друга или религиозного советника, у терапевта нет других целей, кроме поддержки вашего эмоционального здоровья. У него нет других отношений с вами, помимо терапевтических».

В свою очередь, Сьюзан Шварц так описывает процесс исцеления:

«Раны от отсутствия отца рубцуются; но только после того, как будет обретено понимание и произойдет интеграция, они становятся источником развития. Этот процесс преобразовывает идентичность дочери, изменяя ее установку „быть без“ на „быть с“, ведя ее от недостатка к удовлетворению, от бессознательного к сознательному».

По словам Леонард, необходимо освободить своего внутреннего отца путем его прощения и рассеивания как идеалистических представлений об отце, так и негативных.

Взрослая женщина может отрицать свою обиду на отца или мать, но детский гнев будет сильно влиять на ее самоощущение даже во взрослом возрасте. Этот гнев может касаться как отца, который не смог позаботиться о ней, так и матери, не сделавшей достаточно, чтобы отец остался рядом. Также она может быть подвержена злости на саму себя за то, что она плохо справляется с произошедшим.

Прощение освобождает душу. Можно сильно привязаться к своим ранам, постоянно возвращаясь к ним с ощущением собственной неполноценности, и эта горечь, подобно вирусу, будет передаваться от клетки к клетке, заражая весь организм. Уход от привязанности к своим ранам лежит именно через прощение, но его может быть недостаточно. Принятие того, что некоторые поступки невозможно искупить, тоже является частью процесса освобождения от травмы.

Принятие является последней стадией горевания. Не стоит связывать принятие с чем-то радостным — скорее, оно происходит без чувств, как ощущение после борьбы и утихшей боли. Этой стадии можно достичь только после избавления от подавленности и злости на свою судьбу. Принятие характеризуется чувством покоя. Это не знак того, что все чувства к отцу останутся позади, а женщину больше никогда не настигнет ощущение отчужденности. Оплакивание потери отца — это непрерывный процесс.

Дочери предстоит проделать большую психологическую работу по признанию важности отношений с отцом. Только проживание обиды и грусти от потери позволит преодолеть ее. Для этого необходимо изучить прошлое и пересмотреть внутренний образ отца, с которым она себя связывает. Интеграция образа реального отца поможет женщине выйти из власти отсутствующего отца, переосмыслить свое восприятие, продиктованное этим образом, и отделиться от него, встав на собственный путь.