Мужское ли это дело — измена
В народе принято считать, что измена партнеру или супругу — занятие в основном мужское. Конечно, всем известно, что и прекрасный пол не всегда верен, но женскую измену общество воспринимает не в пример прохладнее мужской. Типичному состоявшемуся мужчине по статусу полагается быть женатым, но иметь любовницу. Наука всегда была мужским делом, и потому неудивительно, что ученые тоже оправдывали один тип неверности и осуждали другой. Они утверждали, что на измену мужчину толкает сама его суть.
Эволюция награждает тех, кто оставляет много потомства, а, как верно заметил Умберто Эко, роль мужчин в продолжении рода сводится к десяти минутам «приятной щекотки». Женщины же вынуждены тратить на каждого ребенка по крайней мере девять месяцев.
Совершенно очевидно, что мужчины-многолюбы оставляли больше детей, чем их более верные собратья.
Эти дети наследовали отцовскую страсть к греху и передавали ее внукам, и в течение сотен тысяч лет безгрешные мужчины вытеснялись на периферию жизни, пока не вымерли совсем. Теперь в душе каждого мужчины горит огонь греха, и затушить его — значит надругаться над природой.
Женщины же должны быть верными, ведь выращивать ребенка — дело тяжкое, а измена может не только лишить их защиты мужа, но и сподвигнуть последнего на детоубийство. Поэтому распутные женщины — явление природе противное, и их нужно всячески осуждать.
Учитывая шовинистскую природу нашего общества, неудивительно, что эта точка зрения нашла и до сих пор находит широкую поддержку, хотя ученые уже давно пересмотрели свои взгляды.
За последние десятилетия мы стали в несколько раз лучше понимать мир, а вместе с ним и эволюционные причины супружеской неверности. Под горячую руку знанию попали также любовь и семья, которые оказались совершенно не связаны с сексом, а понятие моногамности, скорее всего, в ближайшее время станет пережитком прошлого, ведь стало ясно, что верность партнеру — явление крайне редкое в животном царстве.
Жены наших братьев
По стратегиям размножения животные делятся на две большие группы: одна группа пытается взять числом — вторая же делает ставку на качество.
Представители первой группы: рыбы, лягушки, беспозвоночные и бактерии — оставляют тысячи, если не миллионы потомков. Представители второй группы: птицы, млекопитающие и некоторые рептилии — дают жизнь всего нескольким десяткам детей, но зато тратят множество сил на то, чтобы вырастить из них достойных представителей своего вида.
По этой причине объяснять измену только лишь как природную склонность мужчин иметь множество детей неразумно. С точки зрения эволюции для нас с вами выживаемость детей гораздо важнее их количества. Мужчина, который слишком занят любовными играми на стороне, окажется худшим отцом, нежели тот, который все время тратит на то, чтобы достать семье кисть самых лучших бананов или кусок мамонтятины побольше.
При этом измены, что мужские, что женские, не являются и отклонением от нормы, ибо случаются подозрительно часто.
По данным некоторых исследований, 40 % людей хоть раз да изменяли своему партнеру.
Почему же это происходит? Какую выгоду приносит измена нашему виду и как к ней относиться?
Окончательно решить эти вопросы можно лишь переместившись во времени и проследив развитие этого нашего порока от начала и до конца. Если же этого сделать не получается, то есть вариант похуже — посмотреть, как обстоят дела у наших родственников, других человекообразных обезьян.
Наши родные братья — шимпанзе — могут объяснить, откуда берутся войны и почему люди обожают убивать друг друга, но ничего не смыслят в делах семейных. Внутри стаи, которая может насчитывать шесть десятков особей, все самки стремятся спариться со всеми самцами.
Делается это не от сексуальной необузданности, а из чисто практических соображений. Если кто-то из самцов увидит детеныша у самки, с которой у него не было секса, то он убьет ребенка и спарится с самкой. По этой причине искать супружескую неверность у шимпанзе — дело гиблое: у них нет ни супругов, ни верности.
Гориллы, наши двоюродные братья, тоже ничем не могут нам помочь. Самец хранит верность своему гарему и никогда не смотрит налево, а самки и рады бы, но суровый патриарх охраняет их почти от любых посягательств.
Что же касается наших кузенов — орангутанов, — то у них и вовсе нет семей.
Если ни путешествие во времени, ни наши кровные братья не могут помочь нам в поиске истины, остается только одно — найти тех животных, чье поведение будет идентично нашему, и попытаться понять их. Животных, которые, с одной стороны, создавали бы крепкие семьи, но с другой — охотно вступали бы в связи вне брака. К счастью, такие животные есть, и их немало.
Лебединая неверность
Кто они? Конечно, птицы, скажете вы — и будете правы. Большинство млекопитающих не тратит 20 лет на воспитание своих детей, поэтому их пары редко бывают столь же прочны, как человеческие, тогда как о птичьей любви ходят легенды. Тема верности лебедей заезжена в искусстве настолько, что очередное ее упоминание уже можно считать признаком пошлости и дурновкусия, пара голубей — давний символ влюбленных, а на Западе всем известно, что альбатросы выбирают партнера раз и на всю жизнь.
Причина такой силы птичьей любви заключается в очень высоком метаболизме: птенцы требуют огромной заботы и очень много еды. В одиночку самка просто не способна их вырастить.
Поэтому у большинства птиц самец тратит столько же времени и сил на воспитание потомства, сколько и самка, а у некоторых видов — даже больше.
Воспитание птенцов — такое же тяжкое и рисковое занятие, как восхождение на К2. Ввязываться в него можно только с тем партнером, который точно не подведет. Поэтому исследователи долгое время верили, что необычайная прочность брачных уз у парных птиц означает также и исключительную верность.
Проверить эту гипотезу решили совсем недавно. Исследователи из английских университетов Шеффилда и Бата проделали огромный труд и сравнили гены родителей и детей почти у двух сотен видов птиц. И оказалось, что вообще-то птицы изменяют гораздо чаще, чем считалось. В среднем около 30 % птенцов оказались детьми порока — все как у нас.
При этом была выведена общая закономерность: если в какой-либо популяции становилось больше одного пола, то представители другого изменяли партнеру гораздо чаще.
Если самкам предоставлялась возможность, они с огромной охотой отдавались более старому и опытному самцу, чем их муж. Который, впрочем, в долгу не оставался и мигом забывал о верности, если рядом появлялась самка, в чем-либо превосходящая его подругу.
В мире людей действует та же закономерность, правда в меньшей степени. К тому же супружеские измены не исчезают, даже если соотношение полов достигает идеального баланса.
Крошечные сверхмужчины
Однако лучшая модель — не та, которая имитирует реальность, а та, которая выпячивает интересующие нас черты так, что их можно рассмотреть во всех деталях. Поэтому малюры — настоящая находка для исследователей истоков супружеской неверности. Конкретно — вид под названием «прекрасный расписной малюр». Это крохотные птахи из Австралии, которые легко уместятся в кулаке. У малюров измены не просто не редкость — это часть социального уклада. Недавние исследования показывают, что более 60 % птенцов выкармливается приемным отцом, который наверняка даже не подозревает об измене.
Причина такого непостоянства самок малюров кроется в одной важной особенности этих крохотных птичек — феномене суперсамца.
Большинство малюров-мужчин имеет нормальный уровень тестостерона. Раза три в год они меняют оперение и приобретают ярко-синий хохолок, показывая, что готовы к спариванию. В остальное время они выводят птенцов или занимаются чем-либо столь же достойным.
Суперсамцы же носят хохолки постоянно, и их синий цвет настолько яркий, что без труда угадывается даже в густой тропической листве. Уровень тестостерона в крови суперсамцов постоянно высок, что делает их отвратительными родителями, но чрезвычайно привлекательными партнерами.
Игра естественного отбора здесь необыкновенно тонка: если суперсамцов станет слишком много, о потомстве заботиться будет некому. Это приведет к тому, что выживут только потомки обычных самцов, которые вряд ли станут «супер». Тогда обычных самцов станет больше, и, если среди них из-за случайностей генетики вдруг появится суперсамец, все самки будут принадлежать ему. Это, в свою очередь, выльется в резкое увеличение числа суперсамцов — и цикл замыкается. За миллионы лет эволюции удалось найти ту самую тонкую грань, когда суперсамцов не много, но и не мало — в самый раз.
Проблема, которую мы выдумали
Все самки, живущие в округе, предпочитают спариваться с суперсамцами, а обычным самцам отдаются только в том случае, если первых нет поблизости. Семью же они строят исключительно с последними.
Это идеально согласуется с тем, что, несмотря на высокий процент измен среди птиц, пары у них все-таки очень крепкие и разрушаются редко. На основании сказанного мы можем заключить, что, во-первых, наше абсолютно идентичное поведение не просто нормально, а имеет эволюционные корни, и во-вторых, измена и семья — несвязанные вещи.
Мнение, согласно которому любовь — это просто сексуальное влечение, одетое в приличную одежду, а семья — узаконенное следствие любви, совершенно не соответствует действительности.
Обязанность семьи, которую эволюция возложила на нее, сводится к воспитанию потомства. Чем крепче семья, тем больше еды и заботы получат дети и тем вероятнее, что жизнь дастся им легче, чем тем, кого растили одинокие матери или отцы. Роль любви состоит в том, чтобы заставить самца и самку заниматься этим неблагодарным занятием, привязать их друг к другу и к детенышам и создать иллюзию смысла, — словом, замануха.
Роль секса же совсем иная: он нужен для рекомбинации генов, создания наилучшего потомства. Секс устроен как рулетка: невозможно предсказать, где остановится шарик, но, если сделать тысячу ставок, одна из них точно окажется выигрышной.
Именно поэтому у птиц так легко уживаются измена и семья: и то, и другое служит высшей цели — созданию идеального потомства. Чем больше разных партнеров будет у самки, тем выше вероятность того, что птенцы получат лучшие гены из всех возможных. Чем крепче семья — тем здоровее вырастут птенцы и тем больше у них шансов во взрослой жизни.
Из нашей короткой вылазки в царство птиц можно сделать следующий вывод: у женщины причин изменять гораздо больше, чем у мужчины, и мужская измена является всего-навсего следствием женской.
Более того, кроме как в наших запутанных моралью головах, измена не несет никакой угрозы для прочности семейных уз, ибо и измены, и семья совершенно нормальны для нашего вида и в комплексе способствуют его развитию и процветанию.