Лишь бы не триггернуло. Как забота о чувствах студентов сказывается на качестве американского образования

В своей недавней статье на сайте Inside Higher Ed профессор журналистики из Университета штата Айова Майкл Бугеджа пишет, что в свете «эпидемии психических расстройств», сексуального насилия, расизма и тревоги перед возвращением к живому обучению предупреждения о триггерах (trigger warnings) как никогда важны. Все сотрудники университета должны последовать его примеру, считает он, и сопроводить учебную программу предупреждениями о триггерах и следующим сообщением:

«Вы не обязаны посещать занятие, если данный материал вызывает у вас негативную эмоциональную реакцию».

Статья Бугеджа побудила нас провести обзор последних исследований, посвященных эффективности предупреждений о триггерах.

Нам не удалось найти подтверждений тому, что предупреждения о триггерах способствуют улучшению психического состояния студентов. Более того, мы обнаружили, что они препятствуют изучению важных тем, так как те начинают восприниматься как источник стресса.

Сразу же следует прояснить, что предупреждение о триггерах — это не то же самое, что ярлыки, предупреждающие о ненормативной лексике и провокационном контенте на музыкальных записях, или система оценки содержания фильмов с точки зрения возрастных ограничений (G, PG, R и т. д.). Предупреждения о триггерах содержат указания на конкретные темы. Например, дебютный роман Тони Моррисон «Самые голубые глаза» предваряют следующие теги:

• злоупотребление алкоголем;
• жестокое обращение с детьми;
• смерть (в том числе младенческая);
• инцест;
• расизм (в том числе структурный);
• сексуальное насилие;
• токсичные родители.

Предупреждения о триггерах появились в 1970-х годах, когда посттравматическое стрессовое расстройство, симптомы которого включают психопатологические переживания, ночные кошмары, навязчивые мысли и социальную самоизоляцию, было признано психическим заболеванием. Словом «триггер» стали обозначать любые стимулы, активирующие воспоминания о травме: образы, звуки, запахи, продукты питания, лица и календарные даты.

Когда впервые разгорелись споры по поводу предупреждений о триггерах, еще не было исследований об их эффективности. Сегодня же их достаточно.

Анализ семнадцати научных работ, охватывающих области литературы, фотографии и кино, однозначно указывает на то, что предупреждения о триггерах не облегчают эмоциональный дискомфорт. Они так же не предотвращают ни негативные аффекты, ни навязчивые мысли — симптомы посттравматического стрессового расстройства.

Причем это касается как людей, переживших травму, так и тех, кто не имеет психотравмы в анамнезе. (См. статью за 2020 год из журнала Clinical Psychological Science «Помощь или вред? Воздействие предупреждений о триггерах на людей с травматическим опытом».)

Исследуя случаи людей, переживших травму, в том числе тех, кому был поставлен диагноз ПТСР, Джонс и его коллеги пришли к выводу, что предупреждения о триггерах «не помогают даже в тех случаях, когда предупреждают о контенте, тесно связанном с пережитой пациентом травмой».

Более того, оказалось, что предупреждения о триггерах повышают уровень тревожности в случае с пациентами, у которых ПТСР протекает в особо тяжелой форме. «Предупреждения о триггерах, — заключают авторы, — наиболее вредны именно для тех пациентов, для защиты которых они были придуманы».

Примерно 3,5% взрослого населения США страдает ПТСР (здесь стоит отметить, что пережитая травма редко приводит к развитию ПТСР). Университеты обязаны помочь тем немногим студентам, которым поставлен этот диагноз. Это значит, что они должны обеспечить им доступ к лечению.

В университетах определение триггера было существенно расширено: от стимула, ведущего к появлению симптомов ПТСР, к любому контенту, провоцирующему «эмоциональный дискомфорт». Под влиянием идей социальной справедливости к списку опасных тем со временем добавились расизм, классизм, сексизм, эйблизм и другие проблемы, связанные с привилегиями и дискриминацией.

В понимании Бугеджи, любая тема, вызывающая сильную негативную эмоциональную реакцию, — это потенциальный триггер. Чтобы определить, есть ли необходимость в предупреждениях, Бугеджа собирает информацию о словах и фразах, которые пробуждают наибольший эмоциональный дискомфорт у его студентов. Вот лишь некоторые из тем, которые попали в список «Топ-10 триггеров» курса по журналистской этике в 2021 году:

• covid-19;
• Black Lives Matter;
• трамп;
• #MeToo;
• Джордж Флойд.

Помимо этого, в рамках курса предупреждениями о триггерах сопровождаются следующие темы: «нацистская символика», «злоупотребление алкоголем и сексуальные домогательства», «ругательства и оскорбления», «прокламация об освобождении рабов», «последствия Гражданской войны» и другие «острые темы, связанные с расизмом». Согласно учебному плану, если студенты желают пропустить занятие или отказаться от того или иного задания, им достаточно лишь уведомить об этом электронным письмом.

При всем уважении к Бугедже как преданному своему делу педагогу, подобная политика в итоге препятствует изучению трудных тем и лишь укрепляет стереотип об уязвимости студентов. Более того, злоупотребление предупреждениями о триггерах ведет к тому, что некоторые студенты начинают с опаской относиться к любому контенту, который может вызвать тревогу.

К сожалению, контент, который наиболее часто вызывает негативную реакцию — это зачастую и наиболее важный контент.

Как сообщила в 2014 году профессор права из Гарвардского университета Джинни Сук Герсен, около десятка ее коллег из разных университетов исключили закон об изнасилованиях из курса по уголовному праву из-за жалоб студентов на то, что данный материал «служит триггером». А теперь задумайтесь о последствиях: если студенты не изучат данный материал, то в будущем будет меньше адвокатов, способных защитить жертв изнасилований.

С 2014 года страхи из-за того, что определенный материал может быть травмирующим для студентов, лишь усилились. Благодаря публикациям и беседам с коллегами со всей страны мы знаем, что всё больше книг, статей, фильмов, лекций, обсуждений и заданий по-тихому выносится за скобки. (См. статью Шона Т. Стивенса, Ли Джуссима и Натана Ханикатта за 2020 год «Подавление знаний: теоретические взгляды и последние тенденции» из журнала Societies.)

Мы были ошеломлены, когда несколько лет назад один коллега сообщил нам, что его студент попросил сопроводить предупреждением о триггерах литературу, посвященную холокосту. Этот же студент попросил предоставить ему другой текст, так как предложенный был «слишком травмирующим».

Два замечания в связи с этим:

• во-первых, если вы читаете о холокосте и не находите данную информацию травмирующей, то вам стоит всерьез задуматься о том, не являетесь ли вы социопатом;
• во-вторых, обойти стороной изучение холокоста невозможно.

Мы не считаем, что изучение холокоста, рабства, геноцида и других тяжелых тем должно проходить в двух версиях: «нормальной» и «облегченной».

Кроме того, решения о том, сопровождать ли те или иные темы предупреждениями о триггерах или нет, выглядят довольно произвольными.

Суицид, сексуальное насилие и расстройства приема пищи, как правило, получают маркер стрессогенной темы, тогда как война, рак и голодающие дети — нет. Мы сомневаемся, что кто-либо обладает достаточной компетентностью и моральным авторитетом, чтобы принимать решения о том, чьи страдания важнее.

Более того, невозможно заранее предсказать, какое направление примет обсуждение на занятиях. Любой комментарий — это потенциальный «триггер».

Почему мы так боимся признать, что изучение некоторых тем сопровождается негативными эмоциями? Конфликты, страдания и боль — это неотъемлемые элементы человеческой жизни. Невозможно пройти курс истории США и обойти вниманием такие ужасные события, как геноцид коренных народов или террористические акты 11 сентября 2001 года. Если мы действительно хотим осмыслить ужасы прошлого и настоящего, мы должны быть готовы к болезненному опыту.

Ясности ради, мы не выступаем за то, чтобы обрушивать на студентов стрессогенный контент без предупреждения. Умелое преподавание естественным образом снимает проблемы, с которыми призваны бороться предупреждения о триггерах. В первую очередь, необходимо предоставить перечень входящих в курс тем с их конкретными описаниями.

Не менее важен и контекст. Например, показ фильма Спайка Ли «Делай как надо!» можно было бы сопроводить многочисленными предупреждениями о триггерах: от ксенофобии и злоупотребления алкоголем до оскорблений на расовой почве и полицейского насилия. Но такой подход свел бы произведение искусства к набору потенциально опасных тем, не говоря уже об устранении элемента неожиданности, который помогает повысить сознательность.

Когда Джеффри показывает студентам «Делай как надо!», то предварительно спрашивает, что они знают о фильмах Спайка Ли. Таким образом каждый оказывается предупрежден о том, что фильм исследует тему расизма.

Есть огромная разница между предупреждением и информированием. Само использование словосочетания «предупреждение о триггерах» мгновенно ограничивает содержание курса узкими рамками травмы и страдания.

Сторонники внедрения предупреждений о триггерах привлекли всеобщее внимание к тому факту, что психическое состояние студентов влияет на их успеваемость, и это хорошо. Студенты, как и все, заслуживают сострадания.

Мы считаем необходимым учесть факты, которые указывают на то, что предупреждения о триггерах не способствуют снижению тревоги и душевных страданий, как раз наоборот. Кроме того, сопровождение ими любого материала, могущего вызвать «эмоциональный дискомфорт», — это насмешка над людьми, страдающими ПТСР. Как утверждают авторы проведенного Гарвардским университетом исследования, на которое мы ссылались выше, предупреждения о триггерах — это «недостаточно изученная мера», применение которой «безответственно по отношению к пережившим травмирующие события».

Мы считаем, что недостатки предупреждений о триггерах не ограничиваются вопросами психического здоровья. Будучи частью ложной концепции безопасного обучения, они лишают студентов возможностей научиться важным вещам.