Иисус в винном прессе и алкогольный символизм фламандцев. Выпивка в мировом искусстве
Человек, став «разумным», почти сразу же изобрел горячительные напитки. Различные виды алкоголя и способы его приема внутрь мы встречаем во всех жанрах изобразительного искусства начиная с ассирийских рельефов и египетских фресок и заканчивая современными полотнами.
Античное вино
В Древней Греции и Риме вино играло колоссальную роль в экономике и культуре, и у него даже был специализированный бог Дионис (Вакх). Сцены винопития можно увидеть везде: фрески, рисунки на амфорах, рельефы на саркофагах, напольные мозаики.
Бо́льшая часть — это религиозные изображения, посвященные Дионису и его вечно поддатым спутникам: силенам, нимфам и фавнам. Бог может быть и маленьким ребенком, и бородатым мужчиной, но опознать его легко по листьям плюща и винограда.
Впрочем, немало и просто «бытовых зарисовок», изображающих пышные пиры и симпосиумы, а также религиозные обряды («оргиями» они назывались не зря).
А еще у римлян была поговорка: «Без Вакха и Цереры мерзнет Венера», — если нечего выпить и закусить, то вечер с девушкой не сложится.
Средневековое пиво
Что древнее — пиво или вино — выяснить невозможно. Оба напитка упоминаются уже в «Эпосе о Гильгамеше» XVIII–XVII веков до н. э. Однако популярность того или иного вида алкоголя в эпоху, когда ни холодильник, ни вакуумная упаковка еще не были изобретены, зависела от того, какое именно сырье лучше растет на окрестных территориях. В Средние века граница цивилизации отодвинулась к северу от Средиземноморья, и пиво у христианских народов стало весьма популярным — о чем можно судить по многочисленным произведениям искусства.
Бытовые зарисовки проще всего найти в иллюминированных манускриптах, где на полях текстов со священными сюжетами нередко изображены «маргиналии» — игривые сценки на совершенно непредсказуемые темы, причем пиво на этих картинках чаще не пьют, а изготовляют.
Кстати, именно в Средневековье монастыри, у которых было много сельхозугодий и свободных рабочих рук, становятся флагманами пивоварения.
Христианское вино
Вино продолжало играть огромную роль в Европе — и опять в религии, но уже в христианской. В Новом Завете Иисус Христос причащает им апостолов, называя терпкий напиток «своей кровью». Так вино стало обязательным элементом таинства евхаристии — обряда, который добрый христианин должен повторять как можно чаще. Церковь владела обширными виноградниками, чтобы отсутствие «техсредств» не подвело в неподходящий момент.
А в изобразительном искусстве это привело к возникновению пугающей иконографии.
Христа помещали в винный пресс взамен плодов и выдавливали из него «кровь» — виноградный сок.
Розлив получившегося напитка в бутылки, бурдюки или Святой Грааль иногда изображался в «том же кадре». Родственный сюжет, правда не такой кровавый, возник и в православном искусстве. Его мы встречаем на иконе типа «Христос — виноградная лоза», где фигура Спасителя помещалась среди побегов растения.
Бюргерские пирушки
Достаточно поздно, уже в Новое время, европейцы снова научились тому, что с легкостью умели делать люди в эпоху Античности, — создавать долгохранящееся вино, закупоривать его как следует и перевозить на большие расстояния. Расширяется и ассортимент напитков, а с развитием стеклодувного мастерства появляются всё новые формы бокалов и бутылок.
В натюрмортах и жанровой живописи XVII века, особенно у фламандцев, изображение алкоголя становится чуть ли не обязательным элементом, он символизирует веселье и разнообразие жизни.
Впрочем, иногда — если сценка иллюстрировала саркастическую пословицу, а натюрморт относился к жанру memento mori («помни о смерти») или vanitas («суета») — символизм образа пьянящего напитка был намного глубже и мрачнее.
Престижное потребление
Ассортимент растет — и напитки, а также способ их употребления становятся важным социальным маркером, позволяющим обозначить свою принадлежность к уже достаточно узким и замкнутым группам. Например, английский клуб «Кит-Кэт», существовавший в Лондоне в XVIII веке, где собирались виги — политики и литераторы, придумал собственную форму бокалов (Kit-Cat glass), которая позже стала достаточно популярной.
Более того, завсегдатаи «Кит-Кэта» могли позировать с этими бокалами в руках — чтобы подчеркнуть свою элитарность. На полотне кисти Неллера, который выполнил целую серию портретов членов клуба, герцог Ньюкасл и его сын пьют из «фирменной посуды» какой-то непонятный напиток мутно-розового цвета (настойку, наливку, вермут?). Возможно, оплетенная бутылка не зря занимает центральное место в парадном портрете, и с ее содержимым тоже связан какой-то значимый эпизод — ныне, увы, забытый.
Французское шампанское
Определенные виды алкоголя становятся для элиты must have. В ситуации, когда страна-производитель является законодателем моды для остальной Европы, это приводит к резкому увеличению экспорта — благо подражателей, а следовательно, и покупателей среди географических соседей хватает. В XVIII–XIX веках такую роль, разумеется, играла Франция, славившаяся своими винами.
В некоторых странах случались перекосы, и слепое преклонение перед Францией оборачивалось для них пугающими расходами.
Хрестоматийный пример: в 1825 году фирма «Вдова Клико» ввезла в Российскую империю 250 тыс. бутылок, около 90 % своего производства.
Впрочем, на русском изобразительном искусстве это отразилось очень слабо — в отличие от поэзии. Дело в том, что стихотворцы пушкинской поры были обеспеченными бездельниками и гурманами и за «вдохновением» без проблем посылали лакеев. А бедные трудяги художники не могли себе такого позволить — не то что их французские и — особенно — голландские зажиточные коллеги, всегда имевшие пару монет на «реквизит».
Национальные мотивы
Во второй половине XIX века во многих странах наблюдается всплеск интереса к национальному наследию: у английских прерафаэлитов, скажем, — к легендам о короле Артуре, ну а в России — к древнерусской эпохе и народным обычаям, что оказало влияние на иконографию алкоголя в живописи. Так, у Константина Маковского нарядная боярышня на картине «Чарка меду» держит этот эндемически российский напиток. Что-то похожее, посконное, причем в большом количестве, пьют у него и в «Поцелуйном обряде», и в «Боярском свадебном пире».
Водка пока остается табуированной темой, мелькая лишь у мрачных передвижников как символ зла (совершенно справедливо!).
Правда, к концу XIX века и этот крепкий напиток смогли превратить в нарядный народный «сувенир» — как на полотне Куликова, где купеческая дочка держит в руках казенную бутылку-штоф, расписанную портретом Екатерины Великой.
Великий абсент
Есть гипотеза — выдвинутая теми, кто совершенно не понимает эволюции искусства, — что мутации реалистической живописи, накрывшие Париж в период импрессионизма и позже, связаны со свободной продажей в городе дешевого и натурального абсента. Мол, он так влиял на сознание художников, что они и раскрепостились, открыли новую изобразительную реальность.
С тем, что потребители абсента были героями множества картин сразу нескольких направлений модернизма, от Мане до Пикассо, не поспоришь. Правда, этот напиток запретили изготовлять по старинным, особенно глючным рецептам в 1910-х годах — а живопись ХХ века более реалистичной все равно почему-то не стала… Впрочем, недаром говорят, что прошлое столетие — это уже эпоха, когда вдохновение шло от совсем других веществ.