«Со мной сейчас происходит настоящая сказка с волшебными превращениями». Российские художники — о выставке, которая объединила стрит-арт и фольклор

Что объединяет сказку и стрит-арт? На первый взгляд, ничего — но только на первый. Московский художник Иван Симонов придумал проект, посвященный культурному феномену русских сказок, а реализовали его стрит-арт-художники разных поколений со всей страны: Валерий Чтак, Максим Има, Лена Лисица, Игорь Поносов, команда BOMSE, объединение 111hata и др. Необычная выставка под названием «Всё это сказки» проходит в галерее «Ростов» до 2 октября. Мы попросили Ивана и других ее участников рассказать о любимых фольклорных сюжетах и о том, как народные предания рифмуются с современностью.

Посетителя галереи «Ростов» встречает больше сотни работ — одни из них создавались специально для выставки, другие предоставили столичные коллекционеры. Можно просто любоваться яркими сюжетами неолубка, а можно рефлексировать о том, как мифологические мотивы представляют личный опыт каждого из авторов, показывают их индивидуальность и одновременно сближают между собой, ведь все мы выросли на одних сказках. Об этом мало кто задумывается, но стрит-арт и сказки фактически родственники: оба жанра связаны с юностью и взрослением, оба используют яркую образность и обращаются к вопросам, которые волнуют многих людей.

Иван Симонов,

куратор выставки, современный художник

Для меня как куратора важно показать разнообразие графических техник, в которых работают уличные художники, и найти пересечения со сказками — с конкретными сюжетами, героями или целыми мифологическими системами. С самой темой сказок и мифов работает очень небольшое количество уличных художников, но на поверку оказывается, что между стрит-артом и народными верованиями много общего. Моей задачей было найти новую оптику для взгляда на работы художников, систематизировать их и представить как некое поле экспериментов, которое не только демонстрирует технику и опыт конкретного художника, но и создает созвучие разных авторов, выявляет их схожесть или, наоборот, противоречие друг другу в контексте сказочного мира.

В выставку я включил несколько своих работ из разных серий и периодов, общее в них — ироничное и сатирическое отношение к жизни. Например, вот. Сказки во многом и есть сатира, пародия на мир, они отражают суждения и верования того времени, когда они создавались, и нередко критикуют иерархичность общества.

Маруся Симонова,

куратор выставки, коллекционер

Тема сказок весьма обширна, так что прежде, чем начать собирать выставку, я достала из семейной библиотеки сборники сказок плюс заказала сборники Александра Афанасьева, включая запретные сказки (в книгу «Народные русские сказки не для печати» вошли произведения со взрослыми мотивами и антиклерикальной направленностью, которые не могли пройти царскую цензуру и потому издавались тайно и анонимно. — Прим. ред.). Отбирая сказки, я видела, какие образы из моей коллекции могут подойти для выставки.

Коллекционерская среда собирателей современного русского уличного искусства очень маленькая — это микромир, мы знаем друг друга и примерно понимаем, что у кого есть в коллекции. Поэтому мне было несложно, я обращалась к коллекционерам с конкретной темой, просила определенных авторов или конкретные работы. Иван отбирал художников из опен-колла, а я — работы из коллекций.

Лена Лисица,

художник с уличным бэкграундом, основные темы творчества — фольклор, мифотворчество, детство, травма, лиминальные времена и состояния

Моя серия «Страшная сказка — русская сказка» основана на интересе художника к фольклору и посвящена путешествующим сказочным сюжетам и персонажам. Мертвый жених, Судьбопряхи, Загадочный спутник, Волшебный помощник — это общие места мировой народной мудрости. Мои работы не отражают конкретную сказку, но они выстроены вокруг узнаваемых сюжетов, имеющих множество интерпретаций.

Тема SINYAK,

художник

Первым стрит-артом были первобытные рисунки на стенах, изображения охоты и животных. Потом человек пошел дальше в своем творчестве, вышел за рамки восприятия и простой фиксации реальности, начал придумывать. Так появились петроглифы с солнцеголовыми и грибоголовыми антропоморфными существами. В центре моей работы, которая ширится и полнится символами, сам товарищ и вождь — Ленин-Гриб, по-настоящему народный символ, сотканный в свободном порыве мифотворчества великим Сергеем Курехиным.

Здесь есть и орнаменты (тоже признак фольклора), символы коммунизма, мифологические крылатые Пегасы, расписанные цветами, словно дымковская игрушка, есть символы гипермагического мышления — летающие тарелки, звезды, космос и чужие планеты, летающие глаза. И самое главное — это китч. Это клишированные изображения, мемы, которые у большинства людей ассоциируются с употреблением «волшебных грибов». Это яркие цвета, радуга, искажения форм предметов и смайлики, которые выкатываются на зрителя, перескакивая раму из орнамента и ломая четвертую стену.

Аннотация к работе:

Солнечный камень

Против нашей Ильменской каменной кладовухи, конечно, по всей земле места не найдешь. Тут и спорить нечего, потому — на всяких языках про это записано. На что немцы самохвалы да завистники, и в тех нашлись люди, по совести сказали: так и так, в Ильменских горах камни со всего света лежат.

Такое место, понятно, мимо ленинского глазу никак пройти не могло. В тысяча девятьсот двадцатом году Владимир Ильич самоличным декретом объявил здешние места заповедными. Чтоб, значит, промышленников и хитников всяких по загривку, а сберегать эти горы для научности, на предбудущие времена. Дело будто простое. Известно, ленинский глаз не то что по земле, под землей видел. Ну, и эти горы предусмотрел. Только наши старики горщики все-таки этому не совсем верят. Не может, дескать, так быть. Война тогда на полную силу шла. Товарищу Сталину с фронта на фронт поспешать приходилось, а тут вдруг камешки выплыли. Без случая это дело не прошло. И по-своему рассказывают так.

Жили два артельных брата: Максим Вахоня да Садык Узеев, по прозвищу Сандугач. Один, значит, русский, другой из башкирцев, а дело у них одно — с малых лет по приискам да рудникам колотились и всегда вместе. Большая, сказывают, меж ними дружба велась, на удивленье людям. А сами друг на дружку нисколько не походили. Вахоня — мужик тяжелый, борода до пупа, плечи ровно с подставышем, кулак — глядеть страшно, нога медвежья и разговор густой, буторовый. Потихоньку загудит, и то мух в сторону на полсажени относит, а характеру мягкого. Прямо сказать, смирняга. По пьяному делу, когда какой заноза раздразнит, только пригрозит:

— Отойди, парень, от греха! Как бы я тебя ненароком не стукнул.

Садык ростом не вышел, из себя тончавый, вместо бороденки семь волосков и те не на месте, а жилу имел крепкую. Забойщик, можно сказать, тоже первой статьи. Бывает ведь так-то: ровно и поглядеть не на кого, а в работе податен. Характера был веселого. Попеть, и поплясать, и на курае подудеть большой охотник. Недаром ему прозвище дали Сандугач — по-нашему, соловей.

Вот эти Максим Вахоня и Садык Сандугач и сошлись в житье на одной тропе. Не все, конечно, на казну да хозяев добывали. Бывало и сам-друг пески перелопачивали — свою долю искали. Случалось, и находили, да в карманах не залежалось. Известно, старательскому счастью одна дорога была показана. Прогуляют все, как полагается, и опять на работу, только куда-нибудь на новое место: там, может, веселее. Оба бессемейные. Что им на одном месте сидеть! Собрали котомки, инструмент прихватили — и айда. Вахоня гудит:

— Пойдем, поглядим, в коем месте люди хорошо живут.

Садык веселенько шагает да посмеивается:

— Шагай, Максимка, шагай! Новым мистам залотой писок сама рукам липнит. Дорогой камень барадам скачит. Один раз твой барада полпуда станит.

— У тебя, небось, ни один не задержится, — отшучивается Вахоня и лешачиным обычаем гогочет: хо-хо-хо!

Так вот и жили два артельных брата. Бродили по рудникам да приискам. Хлебнули сладкого досыта: оба покалечились. Садык в работе правый глаз потерял. Вахоня на левое ухо совсем не слышал.

Как гражданская война началась, оба старика, по горняцкому положению, конечно, по винтовке взяли и пошли воевать за советскую власть. Потом, как Колчака в Сибирь отогнали, политрук и говорит:

— Пламенное, дескать, вам спасибо, товарищи старики, от лица советской власти, а только теперь, как вы есть инвалиды подземного труда, подавайтесь на трудовой фронт. К тому же, — говорит, — фронтовую видимость нарушаете, как один кривой, а другой глухой.

Старикам это обидно, а что поделаешь? Правильно политрук сказал — надо поглядеть, что на приисках делается. Пошли сразу к Ильменям, а там народу порядком набилось, и все хита самая последняя. Этой ничего не жаль, лишь бы рублей побольше зашибить. Все ямы-шахты живо засыплет, коли выгодно покажется. За хитой, понятно, купец стоит, только себя не оказывает, прячется. Сходили в Кочкарь, на Бишкиль — везде такая же штука. Заподумывали наши старики: как быть? Сбегали в Миас, в Златоуст, обсказали, а толку не выходит. Отмахиваются.

— Не до этого, — говорят, — теперь, да и на то главки есть.

Стали спрашивать про эти главки, в голове муть пошла. По медному делу — одна главка, по золотому — другая, по каменному — третья.

А как быть, коли на Ильменских горах все есть? Старики тогда и порешили: — Подадимся до самого товарища Ленина. Он, небось, найдет время.

Стали собираться, только тут у стариков рассорка случилась. Вахоня говорит: для показу надо брать один дорогой камень, который в огранку принимают. Ну, и золотой песок тоже. А Садык свое заладил: всякого камня образец взять, потому — дело научное.

Спорили, спорили, на том договорились: каждый соберет свой мешок, как ему лучше кажется.

Вахоня расстарался насчет цирконов и фенакитов. В Кочкарь сбегал, спроворил там эвклазиков синеньких да розовых топазиков. Золотого песку тоже. Мешочек у него аккуратный вышел, и камень все самоцвет. А Садык наворотил мешок, что и поднять не в силах, и камень больше такой, что с дороги только понимающий человек подымет. Вахоня грохочет:

— Хо-хо-хо! Ты бы все горы в мешок забил! Разберись, дескать, товарищ Ленин, которое к делу, которое никому не надо.

Садык на это в обиде.

— Глупый, — говорит, — ты, Максимка, человек, коли так бачку Ленина понимаешь. Ему научность надо, а базарная цена камню — наплевать.

Поехали в Москву. Без ошибки в дороге, конечно, не обошлось. В одном месте Вахоня от поезда отстал. Садык хоть и в сердцах на него был сильно, запечалился, захворал даже. Как-никак, всегда вместе были, а тут при таком важном деле разлучились. И с двумя мешками камней одному хлопотно. Ходят, спрашивают: не соль ли в мешках для спекуляции везешь? А как покажешь камни, сейчас пойдут расспросы: к чему такие камни, для личного обогащения али для музея какого? Однем словом, беспокойство.

Вахоня все-таки как-то исхитрился, догнал поезд под самой Москвой. До того друг другу обрадовались, что всю вагонную публику до слез насмешили: обниматься стали. Потом опять о камнях заспорили, который мешок нужнее, только уж помягче, с шуткой. Как к Москве подъезжать стали, Вахоня и говорит:

— Я твой мешок таскать буду. Мне сподручнее и не столь смешно. Ты поменьше, и мешок у тебя будет поменьше.

Первую ночь, понятно, на вокзале перебились, а с утра пошли по Москве товарища Ленина искать. Скоренько нашли и прямо в СовнарКом с мешками ввалились. Там спрашивают: что за люди, откуда, по какому делу? Садык отвечает:

— Бачка Ленин желаим каминь казать.

Вахоня тут же гудит:

— Места богатые. От хиты ухранить надо. Дома толку не добились. Беспременно товарища Ленина видеть требуется.

Ну, провели их к Владимиру Ильичу. Стали они дело обсказывать, торопятся, друг дружку перебивают. Владимир Ильич послушал, послушал и говорит:

— Давайте, други, поодиночке. Дело, гляжу, у вас государственное, его понять надо.

Тут Вахоня, откуда и прыть взялась, давай свои дорогие камешки выкладывать, а сам гудит: из такой ямы, из такой шахты камень взял, и сколько он на рубли стоит.

Владимир Ильич и спрашивает:

— Куда эти камни идут?

Вахоня отвечает: для украшения больше. Ну, там, перстни, серьги, буски и всякая такая штука.

Владимир Ильич задумался, полюбовался маленько камешками и сказал:

— С этим погодить можно.

Тут очередь до Садыка дошла. Развязал он свой мешок давай камни на стол выбрасывать, а сам приговаривает:

— Амазон-каминь, колумбит-каминь, лабрадор-каминь.

Владимир Ильич удивился:

— У вас, смотрю, из разных стран камни.

— Так, бачка Ленин! Правда говоришь. Со всякой стороны каминь сбежался. Каменный мозга каминь, и тот есть. В Еремеевской яме солничный каминь находили.

Владимир Ильич тут улыбнулся и говорит:

— Каменный мозг нам, пожалуй, ни к чему. Этого добра и без горы найдется. А вот солнечный камень нам нужен. Веселее с ним жить.

Садык слышит этот разговор и дальше старается:

— Потому, бачка Ленин, наш каминь хорош, что его солнышком крепко прогревает. В том месте горы поворот дают и в степь выходят.

— Это, — говорит Владимир Ильич, — всего дороже, что горы к солнышку повернулись и от степи не отгораживают.

Тут Владимир Ильич позвонил и велел все камни переписать и самый строгий декрет изготовить, чтоб на Ильменских горах всю хиту прекратить и место это заповедным сделать. Потом поднялся на ноги и говорит:

— Спасибо вам, старики, за заботу. Большое вы дело сделали! Государственное! — И руки им, понимаешь, пожал.

Ну, те, понятно, вне ума стоят. У Вахони вся борода слезами, как росой, покрылась, а Садык бороденкой трясет да приговаривает:

— Ай, бачка Ленин! Ай, бачка Ленин!

Тут Владимир Ильич написал записку, чтоб определить стариков сторожами в заповедник и пенсии им назначить.

Декрет о заповеднике вскорости пришел в здешние места. Теперь этот заповедник Ленинским зовется.

П. П. Бажов, из сборника «Уральские сказки», 1945 год

Максим Има,

художник

Название моей работы Faily tales — это переделанное fairytale, где слово fail говорит о неких провальных историях. Это моя ирония на тему того, что рассказ, бесконечно блуждающий из уст в уста, становится жалким подобием оригинала, так как людям свойственно ошибаться, забывать и врать. Фигуратив работ состоит из множества голов, которые балабонят без умолку или слушают вполуха. Здесь отсылка и к fake news, и к ругани в комментариях, к коллективному обсасыванию одной истории, к которой у каждого свое отношение и свое мнение.

Александр Кипсоне,

художник

Поиск самоидентичности, религия и социальные перипетии — мои давние вдохновители. Я не делаю набросков и уверен, что существует сочетаемость всего, мне интересно играть, словно пазлом, текстурами и смыслами.

Название инсталляции, представленной на выставке, — «Краденое солнце», я вдохновлялся одноименной книгой Корнея Чуковского, одной из моих любимых в детстве. Обычно я пишу небольшой текст либо афоризм к своим работам, чтобы зрителю было проще понять, что я имею в виду, либо сделать собственные выводы, что даже лучше! «Всё смешалось, люди, животные, словно стадо, заблудившееся в непроходимом лесу. Хотя солнце, отраженное в зеркале, всё еще может светить и греть. Даже в пасти крокодила воспоминания о беззаботном лете могут залечить раны и дать надежду на новый рассвет…»

Илья Атом,

художник, команда BOMSE

Я занимаюсь не только графикой, у меня есть разные направления, и по подходу к рисунку они не похожи. Для меня графика — это отдушина, что ли… Другие направления больше концептуальные, а это чисто про эмоцию.

Образы я вылавливаю в поле бессознательного, выключаю свет и начинаю хаотично на ощупь водить руками, вслепую пытаюсь их нащупать. Потом в определенный момент включаю свет и начинаю дальше прорабатывать. Всё это обычно делается в одну ночь, редко когда я способен создавать работу не в один присест в потоке, а продолжать два-три дня.

Отсутствие цвета, деструкция анатомических и светотеневых форм, сужение пространства до тесной клетки или тревожное давящее его расширение, которое не дает свободы, передают максимальную чистоту эмоций: тревоги, страха, заброшенности, отчаяния и одиночества, а еще важность любви.

Лена Сисилева,

художник

Я работающая художница и кормящая мама. Я не могу просто сесть и написать этот текст, потому что сейчас моя жизнь и мое тело всецело принадлежат двум другим маленьким людям. И какие бы задачи передо мной ни ставил куратор выставки, сначала я должна их накормить, успокоить и уложить спать.

Мое тело — это еда и утешение, тепло и защита, это самый надежный транспорт и самая уютная постель. Мое тело — это всё еще дом для моих детей. Поэтому многие дела мне приходится делать по ночам, после того как они уснули. Мне тяжело работать в таком режиме, и иногда кажется, что я тороплю события и надо дождаться, когда они пойдут в сад и у меня появится мое личное время. Но я не могу ждать, потому что то, что происходит со мной сейчас, — настоящая сказка с неожиданными суперспособностями, волшебными превращениями и всепобеждающей любовью. И мне важно зафиксировать это чудо.

Мое женское тело — самый удивительный и волшебный девайс, которым я когда-либо пользовалась. Это совершенное техническое устройство, которое самообновляется и трансформируется.

Женское тело — это портал в новую жизнь.

Во все времена так много желающих пытались покорить эту сказочную землю — взять под контроль ее плодородие, измерить и зафиксировать широту и долготу, покорить вершины и исследовать глубину, повернуть вспять рост волос в определенных местах, взрастив райские кущи в других.

Но всегда остается одна непокорная сила, дикая природная мощь — непобедимая и неудобная, но такая красивая. Никто не может это контролировать, и каждый месяц мощным потоком сама жизнь проистекает через меня. Раз в месяц я превращаюсь в сказочного зверя и чувствую свою невероятную силу и красоту. Об этом работа «Ежемесячная Волколака».

Аннотация:

Раз девушки собрались на посиделки. Парни пришли, орешков принесли. На улице темно, а у них свечки горят — хорошо!

Одна девушка начала:

— Это крестная моя рассказывала: один раз девушки собрались на посиделки в хату, где никто не жил, а в скором времени подошли и парни. Сидят, былички рассказывают, шутки шутят. У одной, самой малой, покатилось на пол яблоко. Она под стол за ним нагнулась и вдруг увидела у всех ребят волчьи хвосты!..

Она и дышать перестала. Не говоря ни слова, выскользнула тихонько из избы и понеслась, не чуя под собой ног, к тетке. Еле отдышалась и рассказала ей, что увидела.

— Ах ты, моя милая! — тетка руками так и всплеснула. — Как же это тебя Бог пронес? Жива ты, здоровенька вырвалась!.. Силы небесные! Это же волкодлаки, а не парни — они загрызут наших девушек!..

Тетка девицу дома оставила, а сама побежала скорее мужиков собирать.

Но, когда народ сбежался в хату, было уже поздно: волкодлаки перегрызли девушкам шеи, а сами ушли…

Только закончился рассказ — все девушки, как яблоки, скатились под стол смотреть, нет ли у парней хвостов. А парни — давай рычать, и пошла кутерьма!

A111UR,

художник из московского творческого объединения 111th, или же 111hata. Главным персонажем художника является образ животного, напоминающего мышь или крысу, которая вписана в тег

Мой тег — это приветствие, мой тег — это Амур, мой тег — это несдержанность, мой тег — это портрет, мой тег — это девиация, мой тег — это зверь, мой тег — это свобода, мой тег — это любовь, мой тег — это мое напоминание, мой тег — это мышь, мой тег — это крыса, мой тег — это ночное животное, мой тег — моя охота, мой тег — моя рыбалка, мой тег — моя природа, мой тег — мой отдых, мой тег — моя работа, мой тег — это мой имидж, мой тег — это мое состояние, мой тег — это мой вызов, мой тег — мое признание, мой тег — моя вера, мой тег — моя молитва, мой тег — моя дисциплина, мой тег — это моя школа, мой тег — мое учение, мой тег — моя попытка, мой тег — моя эстетика, мой тег — моя икона, мой тег — мой таймлайн, мой тег — моя приземленность, мой тег — это мой полет, мой тег — моя вина, мой тег — мой раунд, мой тег — мой спорт, мой тег — это мой бокс, мой тег — это я.

P. S. Мой тег родился из смайлика.

VAV.BEAR,

художник, участник творческого объединения «+111°». Его рисунки мишек вы могли видеть во многих районах Москвы

Работы для выставки были созданы в привычной для медведей среде — в лесу. Нарисованы маркером в быстрой уличной манере — на создание каждой работы ушло не больше двух минут. Один из рисунков сделан совместно с сокомандником A111UR. Мишка поднимает крысу за хвост в раздумьях: съесть или «что бы еще с ним сделать?».

Где есть медведь — там есть мед, а где есть мед — там есть пчелы. Поэтому изображения пчел можно часто заметить рядом с рисунками медведей. Взаимоотношения между мишкой и пчелами остаются непонятными, они то враждуют, то трудятся бок о бок над достижением общей цели.

Мишки в городе напоминают о том, что все мы — животные, а город — своего рода дремучий лес, и пора что-то менять.

Аннотация:

Пчела и Мухи

Две Мухи собрались лететь в чужие краи
И стали подзывать с собой туда Пчелу:
Им насказали попугаи
О дальних сторонах большую похвалу.
Притом же им самим казалося обидно,
Что их, на родине своей,
Везде гоняют из гостей;
И даже до чего (как людям то не стыдно,
И что они за чудаки!):
Чтоб поживиться им не дать сластями
За пышными столами,
Придумали от них стеклянны колпаки;
А в хижинах на них злодеи-пауки.
«Путь добрый вам, — Пчела на это отвечала:
А мне и на моей приятно стороне.
От всех за соты я любовь себе сыскала
От поселян и до вельмож.
Но вы летите
Куда хотите!
Везде вам будет счастье то ж:
Не будете, друзья, нигде, не быв полезны,
Вы ни почтенны, ни любезны,
А рады пауки лишь будут вам
И там».
Кто с пользою отечеству трудится,
Тот с ним легко не разлучится;
А кто полезным быть способности лишен,
Чужая сторона тому всегда приятна:
Не бывши гражданин, там мене презрен он,
И никому его там праздность не досадна.

И. А. Крылов

Павел Безор,

художник

Эту работу я сделал в конце марта — начале апреля. Это одна из последних моих работ, у меня сейчас небольшой перерыв в творчестве. Создал я ее суперспонтанно за один подход, насмотревшись очень много аутсайдерских рисунков. Сильно вдохновился и решил резко засесть. В ней всё вместе намешано. В основе сюжета — дерево с дуплом. Из дерева нога растет, одновременно из дерева появляются бабочка, рука, цветок. То есть дерево вмещает в себя все мои самые узнаваемые приемы.

Я хотел заполнить все пустые места: например, наверху в пустоте я как будто бы крест какой-то православный сделал, а еще надпись «free my country Tartarya», то есть «освободите мою страну Тартарию». Луну влепил справа от ноги, еще внизу нога какая-то, рожа кричащая в дупле — какой-то ужас. А фон я решил сделать, как будто бы это возле луны звезды, он близок к пейзажному: в самом низу зеленая трава, верх рисунка синий, как небо, а посередине закат. Рисунок максимально экспромтом вышел. То есть я сел и сразу же его создал. Сначала он мне не нравился. Я не понимал, что на нем происходит, а потом я понял, что это нечто новое, новая аутсайдерская работа.

Аннотация:

Грибы

Вздумал гриб, разгадал боровик; под дубочком сидючи, на все грибы глядючи, стал приказывать:

— Приходите вы, белянки, ко мне на войну.

Отказались белянки:

— Мы грибовые дворянки! Не идем на войну.— Приходите, рыжики, ко мне на войну.

Отказались рыжики:

— Мы богатые мужики! Неповинны на войну идти.— Приходите вы, волнушки, ко мне на войну.

Отказалися волнушки:

— Мы господские стряпушки! Не идем на войну.— Приходите вы, опенки, ко мне на войну.

Отказалися опенки:

— У нас ноги очень тонки! Мы не идем на войну.— Приходите, грузди, ко мне на войну.— Мы грузди — ребятушки дружны, пойдем на войну!

Это было, как царь-горох воевал с грибами.

Из сборника А. Н. Афанасьева «Русские народные сказки»