«В Московии этот пол не пользуется тою угодливостью, какой удостаивают его многие из европейских народов». Куртуазная любовь по-русски

Как признавались в чувствах, как заключали браки, разводились и даже какие сексуальные практики предпочитали — обо всем этом авторы рассказывают живо и без лишнего смущения. От авторов Древняя Русь. Что мы знаем про нее? А что нам известно о том, как жили наши предки? Из школьного курса — практически ничего, потому что там рассказывают совсем не об этом и тем более не об этом. И дело не в том, чтобы заглянуть в чужую постель, а в том, чтобы почувствовать, ощутить привкус жизни наших далеких прапрапрапрабабушек и прапрапрапрадедушек. Почувствовать, ощутить — и понять. Кем была женщина на Руси в те давние времена? Безвольной рабыней, которой, как пишут арабы-путешественники, полагалось уйти за мужем в мир иной? А может, властительницей, соправительницей мужа, обладательницей специальных печатей — той, чье имя значится в договорах с иностранными государствами? А знаете, как воспринимали древнерусские женщины свое тело? Были ли на Руси гаремы? И как долго сохранялось многоженство? Ответы на эти и другие вопросы, а также истории удивительных русских женщин, рецепты приворотных зелий и многое другое вы узнаете из нашей книги. Для кого эта книга Для всех, кому интересна история в необычных ее аспектах. Для всех, кто увлекается историей Древней Руси.

Давайте заглянем в боярский терем (например, XVI века) и попробуем вообразить такую картину: красавица в кокошнике, а перед ней на коленях воин, бледный от любви, благоговеет от созерцания Прекрасной Дамы и, перебирая струны гуслей, поет… Что поет — неважно, поскольку такого на Руси не было, просто не могло быть!

Любовь в том смысле, в каком мы понимаем ее сегодня: любовь романтическую, любовь возвышенную, — как считают ученые, изобрели средневековые трубадуры на юге Франции в XII веке. Историк Мэрилин Ялом (1932–2019), работавшая в Институте гендерных исследований Стэнфордского университета, отмечала, что романтическая любовь возникала между рыцарем и дамой (часто женой короля), отношения с которой были заведомо обречены. Эту обычно внебрачную связь хранили в тайне, что усиливало накал страстей.

Именно тогда, как пишет советский публицист и социолог Юрий Рюриков (1929–2009), «на земле появился настоящий культ любви — по преимуществу духовной, психологически развитой, — этим она отличалась от любви Античности. В этом культе был свой бог — Амур, свои богини — Прекрасные Дамы, свои служители — трубадуры, свои поклонники — рыцари. В нем были свои обряды и обычаи, свои нравы и установления».

Сами средневековые трубадуры и родственные им по стилю миннезингеры («певцы любви») не знали понятия «куртуазная любовь», это изобретение XX века. Они говорили о прекрасной любви, истинной любви и утонченной любви. Прекрасная любовь — это преклонение перед дамой сердца.

Смотрю на нее, онемев
И сердце к ней так устремив,
Что и в груди не сдержать,
Если б на нем не лежали
Думы о той, что умножит
Власть надо мною в свой срок, —
Только о том и мечтаю!

Готов я, любви восхотев,
Жечь свечи и масло олив,
Тысячи месс отстоять,
Лишь бы мне счастие дали.
Пусть мне Люцерну предложат, —
Светлой головки кивок
Я на нее не сменяю.

На папском престоле воссев
Иль царственный Рим покорив,
Все соглашусь потерять,
Только б надеяться дале,
Что поцелует, быть может, —
Иначе — ведает бог! —
Нет ей и доступа к раю.

Мэрилин Ялом считает, что «это первый случай, когда женщина наделялась властью над мужчиной». Такой взгляд на любовь «позволял переписать всю систему отношений между полами и переворачивал традиционные гендерные роли… Она повелевала им, а он повиновался». В идеальной модели романтической, истинной любви от трубадуров Прекрасная Дама всегда замужем, а не менее прекрасный рыцарь — юноша из знатного рода — не женат. Благодаря этому их чувства обретали оттенок трагичности, на котором и строились стихи трубадуров. Куртуазная рыцарская любовь — лишенная надежды — возвышалась над браком. Она крайне редко переходила в плотскую, взаимную. Влюбленные могли подолгу не видеться; бывало, они встречались два-три раза в жизни, но их души связывала невидимая нить — великое чувство, которое заставляло обоих совершать подвиги во имя любви.

Часто дама отправляла своего рыцаря выполнять рискованные предприятия.

Трубадур и его дама сердца тоже не могли жениться и жить долго и счастливо. Никогда, никак, ни при каких обстоятельствах! Дама сердца должна была быть хоть и достойной поклонения, но замужней, недоступной, занимающей обязательно намного более высокое положение; влюбленный трубадур не смел требовать от нее плотской любви. Конечно же, до интимности у некоторых дело доходило, но идеал — именно платонические чувства. Напомним, в те времена среди аристократов браки заключались исходя из политических соображений, а постельные отношения ассоциировались с грубым, прозаическим супружеским долгом.

Примером такой трагической прекрасной любви может служить популярный сюжет — легенда о съеденном сердце, у которой было множество вариантов. Один ревнивый муж убил трубадура — возлюбленного жены, вырвал у него из груди сердце и велел приготовить его (да, сердце) к обеду. Ну а потом подал это блюдо жене. Та с удовольствием его съела — и только после этого коварный муж рассказал ей, из чего это блюдо было приготовлено. Женщина не пережила такого удара и покончила с собой.

Конечно же, такая любовь была любовью не для простолюдинов. Эти отношения развивались во время блестящих рыцарских турниров и на шумных пирах, а при дворах прекрасных королев вершились «суды любви». Кстати, на одном из таких судов дама, которая после замужества отказала прежнему любовнику в близости, получила «строгий выговор с предупреждением». Драться, чтобы завоевать благосклонность дамы сердца, стало обычным делом для рыцарей. Со временем куртуазная любовь превратилась в настоящее искусство. Завоевание сердца знатной дамы было завязано на поэзии, изящных беседах и галантных манерах. Появилось даже руководство по романтической любви — «Трактат о любви» Андре Капеллана, написанный около 1200 года.

Любовный приговор

В конце XII — начале XIII века при дворах куртуазных королев появились так называемые суды любви. Заправляли в них всем, конечно, дамы. Такие суды действовали при самых блистательных дворах Средневековья: виконтессы Нарбоннской, знаменитой королевы Алиеноры Аквитанской, ее дочери графини Марии Шампанской и племянницы — графини Изабеллы Фландрской.

Суть этих судов заключалась в следующем: наделенные поэтическим даром трубадуры и дамы вели диспуты о любви — тенцоны, обсуждая ее законы или разбирая сложные случаи. Как правило, на судах представали дамы и рыцари, которым не удалось прийти к общему решению, а вердикт выносили знаменитые председательствующие дамы. Здесь рассматривали, например, такие вопросы: кто испытывает большее влечение — супруг/ супруга или любовник/любовница? Может ли женщина любить одновременно двух мужчин, а мужчина — двух женщин? Один из известных судов любви под председательством графини Шампанской был посвящен такому сложному вопросу: возможна ли истинная любовь между лицами, состоящими в браке друг с другом? Окончательный вердикт вынесла сама председательствующая дама: нет! Любовь не имеет отношения к браку: любовники любят друг друга без принуждения, тогда как супруги — лишь по велению долга! Решения судов любви, к слову, заносили в Кодексы любви.

Вот так. А один из судов любви вынес обвинительный приговор даме, которая, выйдя замуж, отказала своему прежнему любовнику трубадуру в постельных утехах!

Если вы думаете, что приговор такого суда лишь забава, то сильно заблуждаетесь. Ту, которая осмелится нарушить его, ждала суровая кара: например, бойкот со стороны всех поря-дочных дам. История не знает ни одного случая, когда решение суда любви не было выполнено…

Так было в Европе. А что на Руси?

Такой любви — романтической, куртуазной — Русь, увы, не знала. Многие исследователи считали, что виной всему — нашествие монголо-татар, отрезавших ее от западной культуры. Но, скорее всего, мы прослеживаем здесь влияние Византии, Второго Рима, подражая которому Москва начинает преображаться в Третий Рим. Однако в домонгольские времена на Руси дружинная культура очень напоминала рыцарскую, да и русские княжны неоднократно становились европейскими королевами. Кстати, первый трубадур — Гильом де Пуатье, дед Ричарда Львиное Сердце — родился, когда еще была жива русская княжна Анна Ярославна, ставшая королевой Франции. Гильом де Пуатье воспел любовь плотскую, другой трубадур —Джауфре Рюдель — воспел мистическую любовь-служение по отношению к далекой-далекой принцессе… Но Русь, как мы уже отмечали, шла своим путем, воздвигая на просторах Евразии могучую православную империю.

От Византии Русь восприняла не только веру, но и отношение к женщинам. Иноземцы злорадствуют:

Правду сказать, в Московии этот пол [женщины] не пользуется тою угодливостью, какой удостаивают его многие из европейских народов. Там никто не унизит настолько достоинства мужчины, чтобы на коленях обращаться с мольбою к женским треножникам, точно к Кипрейским Венерам. Ничье обожание их красоты, продолжающееся по целым годам, не научает их надуваться суровою спесью и не прежде внимать мольбам своих обожателей, пока они не воздадут им поклонения жертвою вздохов, как божествам, вместо Савейского ладана. Там они подчинены мужьям, которые еще пренебрегают ими.

Какое уж тут преклонение, если эти самые рыцари в глаза своих Прекрасных Дам не видели. Вот что пишет побывавший в Москве поляк Самуил Маскевич (ум. 1619):

…Мужчины не допускают женщин в свои беседы, не дозволяя им даже показываться в люди, кроме одной церкви. Да и тут каждый боярин, живущий в столице домом, имеет для жены церковь не в дальнем расстоянии от своего двора. <…> Комнаты для женщин строятся в задней части дома, и хотя есть к ним вход с двора по лестнице, но ключ хозяин держит у себя, так что в женскую половину можно пройти только чрез его комнату. Из мужчин не пускают туда никого, не исключая и домашних.

Его слова подтверждает и француз Жак Маржерет: «Их содержат весьма строго, и их покои отделены от покоев мужа. Их никогда не видно, так как показать свою жену у них означает самое большое расположение друг к другу, если только не близкому родственнику».

Но подождите, может, на колени перед русскими дамами падали их собственные мужья? Сигизмунд фон Герберштейн, побывавший в России в начале XVII века, свидетельствует:

Любовь между супругами по большей части умеренна, в особенности у мужей именитых и знатных. Это происходит оттого, что они женятся на девушках, которых раньше никогда не видели, а затем, занятые государевой службой, вынуждены бывают покидать жен и в это время пятняют себя позорными связями на стороне.

Именно в условиях такой «холодной любви» родился знаменитый постулат «бьет — значит любит». В Древней Руси бить жен было вообще не принято. В древнерусских нравоучительных сочинениях XI–XIII веков вы не найдете ни одного такого совета. Изборник 1076 года и вовсе советует жену беречь. Ведь, как мы уже отмечали, свободная женщина в Древней Руси имела высокий социальный статус. Большой список семейных проблем и наказаний за их создание изложен в Уставе Ярослава. Здесь и драки, и кражи друг у друга. Отдельно оговаривается даже случай, когда жена избила своего супруга, — за это полагался штраф 3 гривны.

Читайте также

«Кровосмешение приобрело характер почти нормального бытового явления». Сексуальная жизнь в Российской империи

А вот Домострой уже рекомендует «жену свою наказывать, вразумлять ее страхом наедине, а наказав, простить и попенять, и нежно наставить, и поучить, но при том ни мужу на жену не обижаться, ни жене на мужа — жить всегда в любви и согласии». Впрочем, оговаривается автор, «ни за какую вину ни по уху, ни по лицу не бить, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колоть, ничем железным и деревянным не бить». Вместо этого он предлагает плетью «осторожно бить, и разумно и больно, и страшно и здорово — если вина велика».

В Московском государстве представительницы высших слоев общества заточались дома. По мнению наиболее праведных граждан, чтобы девица блюла девство, ее следовало почаще бить. Отношение к ней было тем строже, чем знатнее род.

Занятную историю поведал в своей книге Герберштейн:

Есть в Московии один немецкий кузнец, по имени Иордан, который женился на русской. Прожив некоторое время с мужем, она как-то раз ласково обратилась к нему со следующими словами: «Дражайший супруг, почему ты меня не любишь?» Муж ответил: «Да я сильно люблю тебя». — «Но у меня нет еще, — говорит жена, — знаков любви». Муж стал расспрашивать, каких знаков ей надобно, на что жена отвечала: «Ты ни разу меня не ударил». <…> …немного спустя он весьма крепко побил ее и признавался мне, что после этого жена ухаживала за ним с гораздо большей любовью. В этом занятии он упражнялся затем очень часто и в нашу бытность в Москве сломал ей, наконец, шею и ноги.

Вот такая куртуазность получилась.