Нож во спасение: как мы жертвуем животными ради науки и можем ли отказаться от опытов над ними

Что делают с лабораторными животными и когда начались такие эксперименты

Видео, опубликованное весной 2019 года Обществом защиты животных Соединенных Штатов, попало в заголовки многих американских медиа и ужаснуло жителей страны. На нем ученые в голубых халатах силой вливают в рот собакам-биглям пестициды, а те скулят и пытаются вырваться. Другие животные на видео беспокойно бегают по клеткам, а иные лежат, не шевелясь, перебинтованные и в послеоперационных шрамах.

Впрочем, некоторых это видео вовсе не удивило. «Они засовывают [шланг] в горло и вводят в желудок. Это обычная практика в экспериментах на животных», — рассказал телеканалу Fox 17 бывший сотрудник одной из лабораторий фармацевтической компании Charles River Laboratories. Если животные срыгивают пестицид, процедуру повторяют. В лаборатории, где работал собеседник Fox 17, через подобные эксперименты прошли 800 обезьян, 1200 собак и 4000 крыс. «Исследование может длится шесть недель, а может — два года. Некоторые [животные] умирают, другие заболевают, у кого-то появляются язвы».

Всего же в США ежегодно проводят эксперименты на 60 тысячах одних только собак, рассказывают в американском Обществе защиты животных. Все — ради того, чтобы протестировать новые лекарства, пестициды, косметику и другие вещества перед тем, как с ними будет взаимодействовать человек, а еще, чтобы исследовать болезни. Кроме того, на животных тестируют импланты — например, электрокардиостимуляторы. Некоторых для этого по нескольку раз разрезают и зашивают снова. Многих собак после этих опытов убивают для изучения их органов и тканей и почти всех их выращивают специально, чтобы они попали в лаборатории.

Но даже если не брать в расчет эксперименты, «жизнь в лаборатории — обычно несчастливый и пугающий опыт», уверяют в Обществе. Животных зачастую держат в одиночку в стальных клетках, где мало места, не дают общаться с сородичами и подолгу не кормят, чтобы они охотнее выполняли задания ученых. «Они не остановятся. Часть их работы полезна. Часть сомнительна», — заключил бывший сотрудник Charles River.

Конечно, так обращались с животными и раньше. Французский физиолог и основатель экспериментальной медицины Франсуа Мажанди прославился тем, что резал животных на публике без анестезии. «Мужчин начинало тошнить, а женщины падали в обморок», — рассказывает об этих анатомических шоу Дебора Рудасиль в книге «Скальпель и бабочка».

Дело было в XIX веке — как раз к концу этого столетия эксперименты на животных стали обретать популярность среди врачей. Например, в 1870-х они стали частью учебной программы для студентов-медиков в Гарварде. Но проводили опыты на животных ради изучения анатомии и прежде. Так, живший в XVII веке философ Рене Декарт резал животных живьем, да еще и призывал других: «Я хотел бы, чтобы те, кто никогда не изучал анатомии, потрудились рассмотреть сердце любого достаточно крупного животного». Для Декарта животные были подобиями машин, объясняет Дебора Рудасиль. Они не могли ни мыслить, ни чувствовать, считал философ. Да, они способны реагировать на порезы, но это якобы просто рефлексы, а не знаки того, что животные страдают.

В Средневековье животные были главным источником знаний об анатомии — ведь у них, как верила церковь, не было души. А значит, их можно было пускать под нож, в отличие от людей. Впрочем, одно из первых упоминаний о вивисекции — так называют разрезание живых животных — относится вообще ко II веку. Еще тогда римский физиолог Гален экспериментировал на собаках и свиньях. Но даже раньше, аж в IV веке до нашей эры, животных ради науки резал Аристотель.

Сегодня во всем мире больше 115 миллионов животных ежегодно подвергаются лабораторным экспериментам. Зооактивисты пытаются снизить это число — причем защищать животных они начали уже в XIX веке, еще до того, как такие опыты стали массовыми.

Как зоозащитники пытаются положить конец опытам над животными

В 1831 году британский психолог Маршалл Холл заявил, что каждый эксперимент на животных «сопровождается болью, а также телесными и ментальными страданиями». В 1856 году в одном из главных медицинских журналов мира The Lancet Холл опубликовал пять принципов, лишь при соблюдении которых допустимы эксперименты на животных:

• опытам нет никакой альтернативы;
• у эксперимента есть ясная цель;
• эксперимент не проводился прежде;
• результаты будут опубликованы со всеми подробностями;
• и самое главное — стоит избегать страданий животного, насколько это возможно.

Впрочем, медики и ученые, включая друзей-физиологов Маршалла Холла, проигнорировали эти принципы, пишет Дебора Рудасиль. А вот в сердцах людей, далеких от медицины, эти принципы откликнулись. Когда в 1873 году главный физиолог Британии, профессор Оксфорда Джон Бердон-Сандерсон опубликовал книгу, в которой объяснял, как препарировать животных, но ни разу не упомянул анестезию, существовавшую уже почти тридцать лет, противники вивисекции назвали его труд «руководством по пыткам».

Впрочем, еще в 1824 году в Британии появилось Общество по предотвращению жестокого обращения с животными (SPCA) — первая в мире подобная организация. Уже в 1827 году она потребовала ввести закон, контролирующий проведение экспериментов на животных. К ней не прислушались, однако годы спустя, в 1874-м, SPCA удалось засудить за жестокое обращение с животными четырех медиков, которые ввели в кровь собаки абсент, вызвав у нее эпилептический припадок. После этого случая и выхода «руководства по пыткам» Бердона-Сандерсона в британском обществе началась ожесточенная дискуссия о пользе опытов над животными и о том, как их стоит проводить.

Спустя два года, в 1876-м, в Британии приняли закон, ограничивающий эксперименты над животными. Одно из главных правил — их нельзя проводить без анестезии.

Хотя опыты стали менее болезненными, ученые проводили их все чаще. Поэтому полемика между защитниками четвероногих и теми, кто поддерживал ученых, с тех пор не утихала и распространилась по всему миру.

Сегодня тех, кто выступает против опытов над животными, становится больше, чем сторонников. 52% американцев — против экспериментов, показал опрос 2018 года. Правда если уточнить вопрос, цифры будут другие: так, 57% опрошенных считают опыты приемлемыми, если они нужны, чтобы выращивать органы или ткани для людей. А вот у экспериментов с неочевидной пользой поддержки мало: лишь 21% считает уместным создание светящихся аквариумных рыб. Причем чаще выступают против экспериментов менее образованные люди.

Впрочем, даже среди ученых есть те, кто осуждает опыты. В октябре 2018 года в редакцию The New York Times пришло письмо от студента-исследователя, стажирующегося в биологической лаборатории своего университета. В ней ученые подвергали «болезням, страданиям и смертям» мышей, а сам студент работал с сывороткой их крови.

«Мысль о том, что животные страдают, чтобы мы получили научные данные, очень беспокоит меня; я веган по этическим причинам. Единственное оправдание, которое я нахожу нашим исследованиям, — в том, что они помогут предотвращать болезни в будущем», — писал он.

А в британскую газету The Guardian пришло много писем после того, как в мае 2015-го издание опубликовало редакционную статью под названием «Взгляд The Guardian на жизненно важные эксперименты на приматах: не поддавайтесь защитникам прав животных». Газета начала текст с истории об Эрике Сорто — парализованном мужчине, который с помощью роботизированной руки научился поднимать предметы. Этого не случилось бы «без тщательных предварительных исследований на обезьянах, чей мозг во многих отношениях напоминает наш», уверяла редакция.

Тем не менее, в последнее время таких экспериментов становится все меньше. В том же 2015 году, через пару месяцев после выхода статьи The Guardian, Национальный институт здоровья США отказался от инвазивных, то есть с хирургическим вмешательством, экспериментов на шимпанзе. «Мы не видим никаких доказательств того, что нам нужно продолжать инвазивные исследования», — заявил тогда директор организации. The Guardian же в своей статье приводит в пример греческого нейробиолога Никоса Логотетиса, который отказался от опытов над макаками после того, как зооактивисты начали кампанию против него. Она включала, как пишет газета, «угрозы ему самому, его коллегам и их семьям».

«Мы должны сопротивляться им, — заявила The Guardian. — Стремление к пониманию [мира], которое кажется присущим исключительно человеку, должно возобладать над сентиментальностью и страхом».

Читатели обрушились на газету с критикой, и издание опубликовало некоторые из этих писем. Например, Джеррод Бейли из Британского союза за отмену вивисекции написал: хотя организация осуждает любые угрозы ученым, она не одобряет и «страдания животных ради человеческих знаний». Бейли уверяет, что Союз изучил работу лаборатории Никоса Логотетиса и выяснил, что «обезьяны сильно страдали там». Например, их насильно вытаскивали из клеток, удаляли части черепа и вставляли электроды в мозг, часами удерживая их в неподвижном положении, а еще целыми днями не давали воды.

«Таким вещам нет места в цивилизованном обществе, да и пользы от них мало: ценность экспериментов на обезьянах для человеческой медицины умозрительна и преувеличена; в структуре и функциях мозга приматов и людей есть важные отличия», — заявил Джерод Бейли и добавил: сострадание — это не сентиментальность.

Исследований о пользе экспериментов для медицины немного. Одно из них вышло в 2004 году под названием «Где доказательства, что исследования на животных приносят пользу людям?». Его провели Майкл Бракен из Йельского университета и его коллеги из Великобритании. «Врачи и обычные люди часто считают аксиомой, что опыты над животными помогли лечению человеческих болезней, хотя есть мало свидетельств, подтверждающих эту точку зрения», — пишут Бракен и его коллеги. Польза таких исследований самоочевидна, уверяют сторонники экспериментов. Но Бракен решил научным путем проверить, так ли это. Он с коллегами выбрал шесть систематических обзоров исследований о пользе опытов над животными для медицины. Выяснилось, что в нескольких из них опыты на животных проводили одновременно с испытаниями на людях. Другая часть исследований показала, что исследуемые медицинские средства вредят животным, но это не остановило ученых от того, чтобы перейти к экспериментам с людьми. Бракен делает такой вывод:

«Это показывает, что данные из исследований на животных посчитали неважными, откуда возникает вопрос: зачем вообще тогда проводили эти исследования?»

Кроме того, рассмотренные исследования часто были плохо организованы: например, в них не было контрольной группы и они редко бывали слепыми. Но даже если бы исследования проводились корректно, «до какой степени эти результаты можно распространять на людей — большой вопрос», заключают авторы.

В организации Cruelty Free International (так теперь называется Британский союз за отмену вивисекции) приводят и другие аргументы против исследований на животных. Например, уверяют в организации, 92% лекарств оказываются небезопасными или неэффективными в ходе клинических испытаний на людях, хотя они успешно прошли опыты на животных. Кроме того, у животных нет многих человеческих заболеваний: например, болезни Паркинсона, ВИЧ, шизофрении, многих сердечных заболеваний и многих типов рака. Поэтому ученые искусственно воссоздают у животных лишь симптомы этих болезней.

«Лучший аргумент в пользу того, чтобы остановить использование животных в исследованиях лекарств, состоит в том, что животные реагируют на них иначе, чем люди», — соглашается колумнистка газеты The Washington Post Кэтлин Паркер. Побочные реакции на лекарства — одна из главных причин смертей в США. Значит, страдания животных того не стоили, заключает Паркер. Но фармацевтические компании и научное сообщество не хотят отказываться от опытов над животными просто потому, что уже привыкли, добавляет она.

Однако перемены все равно происходят. В 2019 году одна из крупнейших в мире генетических лабораторий — британский Институт Сенгера — объявила, что в течение трех лет прекратит разводить животных для опытов. «Нам все еще нужны животные для исследований, но не так много, как прежде», — заявил глава благотворительного фонда Wellcome Trust, финансирующего институт. Теперь лаборатория будет заказывать животных в меньшем количестве у других организаций. Но чаще организация будет проводить опыты, используя альтернативы животным: культуры клеток, искусственно выращенные органы и 3D-модели человеческих органов и тканей.

Еще одна новейшая технология — органы на чипах. Это своего рода гибрид чашки Петри и микросхемы — небольшие пластинки, способные имитировать процессы, протекающие в целых органах — например, в легких. Соединив вместе несколько чипов, можно создать подобие человеческого организма.

В сторону отказа от испытаний на животных двигаются и другие научные организации. В 2019 году американское Агентство по защите окружающей среды (EPA) пообещало, что сократит тестирование потенциально вредных веществ на животных на 30% уже к 2023 году, а к 2035-му полностью запретит. «Мы можем защитить здоровье людей и окружающую среду, используя новейшие этичные научные инструменты», — заявили в ведомстве. А в декабре 2022 года президент США Джон Байден подписал закон, отменяющий обязательное тестирование новых продуктов, лекарств и косметических средств на животных.

Зоозащитники приветствовали все эти шаги. «Это первый раз, когда правительство взяло на себя такое обязательство и назвало конкретную дату, когда их выполнит», — так Кэйтлин Конли из Американского общества защиты животных прокомментировала обещание EPA положить конец тестированию опасных веществ на четвероногих.

Но как реагирует на такие инициативы научное сообщество?

Что говорят ученые и найдут ли они компромисс с зоозащитниками

«Я определенно думаю, что нужно вкладывать больше денег [в альтернативы опытам над животными]», — сказала профессор Калифорнийского университета в Сан-Франциско Трейси Вудруфф в интервью The New York Times в 2019 году. Однако сейчас «правда слишком рано для таких решений», как обещание EPA прекратить исследования с участием животных, считает Вудруфф.

С ней согласилась Дженифер Сасс, ученая из американского Совета по защите природных ресурсов. Животные все еще нужны для исследования хронических заболеваний, рака, бесплодия и других болезней. Клетки в чашке Петри не заменят живых организмов, считает она. «Дедлайн, назначенный EPA, взят с потолка. Нам [все еще] нужны надлежащим образом подготовленные испытания на животных, потому что мы не хотим, чтобы вредные химические вещества оказывались в нашей еде, воздухе и воде».

А в американском Управлении еды и лекарств (FDA) заявили, что хотя организация пытается сократить число опытов на животных, остается все еще много областей, где такие исследования необходимы: «Без использования животных было бы невозможно получить некоторые важные знания, необходимые, чтобы предотвращать страдания людей, да и животных, из-за многих опасных для жизни болезней», — заявили в FDA.

Когда в 2019 году Институт Сэнгера заявил, что прекратит разводить животных для опытов, британский генетик Ян Джексон из Эдинбургского университета сказал The Guardian: «Это решение меня разочаровало. Пока что такие техники, как выращивание культур клеток, не могут до конца объяснить нам, как мутируют гены. Нужно смотреть, как они ведут себя внутри живого организма. Один ген может оказывать неожиданное влияние на некоторые органы».

Несколькими годами раньше, в 2012-м, когда результаты опроса показали, что 37% британцев выступают против испытаний над животными, The Guardian напомнила, что «за последние сорок лет каждая Нобелевская премия по физиологии или медицине зависела от экспериментов на животных». Британскому научному сообществу нужно «более четко заявлять о том факте, что без исследований с участием животных биофармацевтический сектор не сможет создавать новые методы лечения», прокомментировал итоги опроса исполнительный директор Ассоциации британской фармацевтической промышленности.

Особенно высоко ученые ставят исследования с участием приматов. «Как любящий животных человек, я понимаю, почему предложения [отказаться от опытов над ними] так привлекательны. Однако врачи, исследователи и чиновники понимают, что использовать новые технологии как альтернативу исследованиям на животных пока нереалистично», — написала в 2021 году в газете The Washington Post Кейтлин Готард, профессор физиологии из американского Университета наук о здоровье в Аризоне. «Пока что у нас нет возможности углубиться в биологические основы того, как наш мозг управляет мышлением, эмоциями и поведением, — без изучения животных, особенно других приматов», — объяснила она свою позицию. Такие исследования нужны, чтобы разрабатывать методы лечения болезней Альцгеймера и Паркинсона, а также хронической боли и зависимостей, считает Готард.

Кроме того, альтернативные методы пока не позволяют отказаться от опытов над животными для определения токсичности химических веществ. Да, сегодня можно более-менее уверенно предположить, вызовет ли вещество раздражение глаз у человека, не закапывая его в глаза кроликам, а используя искусственно выращенную человеческую роговицу. «Но что касается более сложных вопросов — токсичного воздействия на фертильность или развитие мозга, канцерогенности и долгосрочных хронических эффектов токсичности — это очень-очень сложно оценить с помощью альтернативных методов», — уверяет Кристина Руден, профессор токсикологии из Стокгольскомского университета. Альтернативные способы тестирования могут быть полезны для ученых, но они не дают им полноценной картины. «Мышь — это не совершенная модель человека, но она гораздо богаче, чем один набор клеток [в клеточной культуре]». И, возможно, от некоторых экспериментов на животных нельзя будет отказаться никогда.

Хотя, может быть, когда-нибудь мы научимся безопасно тестировать лекарства для людей на самих людях, а не на животных, не опасаясь повторения истории, произошедшей со снотворным талидомидом в середине XX века. Тогда лекарство, которое лишь ограниченно протестировали на животных — к примеру, не проверив, как оно воздействует на беременных, — очень скоро появилось в аптеках по всему миру. Лишь спустя несколько лет после его выхода выяснилось, насколько опасным оно было: из-за его токсичности в конце 1950-х и начале 1960-х в разных странах родились 12 тысяч детей с деформированными конечностями.

Выходит, пока мы не готовы отказаться от опытов на животных? В Charles River, где заливали пестициды в рот биглям, в комментарии для Fox 17 в 2019 году заявили, что пока не могут пойти на такой шаг, но в свое оправдание добавили:

«Charles River сыграла важнейшую роль в практически каждом медицинском достижении, касающемся и людей, и животных. Мы глубоко привержены защите животных <…> и твердо придерживаемся принципа трех R».

Принцип трех R, сформулированный в 1959 году социологом Уильямом Расселом и микробиологом Рексом Берчем, означает:

• сокращение числа экспериментов на животных, где это возможно (англ. reduction),
• замещение опытов на животных альтернативами (англ. replacement)
• и совершенствование самих экспериментов, чтобы снизить страдания животных (англ. refinement).

«Обычно считается, что, если я хорошо спланировал исследование, у меня есть важная идея, и я уважаю животных, то есть бережно обращаюсь с ними, я свое дело сделал», — констатирует Джон Глюк, почетный профессор психологии из американского Университета Нью-Мехико. Однако раз мы не можем отказаться от опытов над животными прямо сейчас, все чаще звучит вопрос: чем мы можем им отплатить? Поэтому к трем R прибавляется четвертое — возмещение (англ. repayment). Как раз это четвертое R и могло бы стать временным компромиссом между зоозащитниками и учеными.

История американки Лорен Строхекер может прояснить, что это значит. Весной 2021 года она вакцинировалась от коронавируса. Это значило, что она снова могла видеться с друзьями, ходить на концерты и гораздо меньше бояться подхватить опасную инфекцию. Однако радость омрачила статья, которую она решила прочитать, вернувшись домой, — о том, как ученые использовали обезьян, тестируя вакцину. «Я подумала, я боюсь дурацкой иглы, а эти животные сталкиваются с подобными вещами все время», — рассказывала Строхекер газете The New York Times. Тысячи животных страдают, чтобы люди не болели, подумала она. Чтобы отблагодарить их, женщина нашла в интернете фонд, который заботится о лабораторных животных «на пенсии». Лорен сделала пожертвование: «Сказать им спасибо было меньшим, что я могла». Она добавила:

«Нас приучили не думать о животных, которых приносят в жертву ради нашего здоровья. Я не думаю, что мир так идеален, что мы можем обойтись вообще без причинения вреда [этим животным], но мы можем быть более благодарными».

Отправка животных в приюты, а не их убийство по завершении опытов — как раз одно из проявлений четвертого R, возмещения. «Это что-то вроде кармы», — говорит Лора Конор, занимающаяся исследованиями с участием животных в Принстонском университете. Ее лаборатория пристроила к хозяевам и оказывает ветеринарную помощь морским свинкам, ящерицам и сахарным сумчатым летягам, которые больше не нужны в экспериментах.

Но как отплатить животным, пожертвовавшим жизнью? Если кому-то пересаживают, к примеру, роговицу или сердце свиньи, этот человек мог бы пожертвовать деньги на уход за другой свиньей, живущей в приюте, предлагает медицинский антрополог Лесли Шарп. А в благодарность аксолотлям, которые помогли ученым приблизиться к излечению рака молочной железы, желающие могли бы поддержать фонды, которые помогают диким аксолотлям, находящимся на грани вымирания.

Наконец, можно сделать более сносной и жизнь самих подопытных животных. Например, нейробиологи из Нидерландов Лиза Генцель и Джудит Хомберг перестали лишать подопытных крыс пищи ради экспериментов. А еще они позволяют им общаться с сородичами и ежедневно играют с ними. Генцель и Хомберг хотят купить для крыс более просторные клетки, но для этого нужны деньги: «А у нас их нет». Некоторые ученые поэтому предлагают направлять часть доходов фармацевтических компаний на благополучие подопытных животных.

«Я удивлен, что это еще не сделано, — говорит Прем Премсрирут, исполнительный директор американского биотехнологического стартапа Mirimus. — Я думаю, что за все, что у нас получается в науке, мы должны воздавать должное тем, кто приносит жертвы ради нас».

Правда, такие компромиссы устраивают не всех. Невролог Айша Ахтар, бывшая сотрудница FDA, которая теперь разрабатывает методы медицинских исследований, не требующие участия животных, заключает:

«Что мы действительно должны сделать для животных, так это ввести законы, запрещающие их использование». Она добавляет: продолжать работать над альтернативами опытам над животными — «вот чем мы в самом деле могли бы отплатить им».