Могут ли выставка, перформанс или фильм оскорбить чувства верующего? Об этом рассуждает лингвист и специалист по церковнославянскому языку Александр Кравецкий на страницах сетевого издания «Православие и мир».
Крестившись в 1984 году, Кравецкий решил отказаться от современных выставок и театров. Его эксперимент продолжался два года и закончился крахом. Тишину заглушила не высокая поэзия, а отрывки из попсы: «второсортные тексты буквально переполняли мозг».
Отношения православных с современным искусством всегда были напряженными, утверждает Кравецкий. Протопоп Аввакум критиковал новую иконопись, консерватор К.П. Победоносцев «на полном серьезе писал Александру II, что достаточно только посмотреть на автопортрет И.Е. Репина, чтобы понять, почему этот художник решил изобразить, как Иван Грозный убивает своего сына», а священник Иоанн Кронштадтский называл Льва Толстого «порождением ехидны».
«Непримиримые борцы с художественным авангардом интуитивно чувствуют, что художник всегда экспериментирует с границами дозволенного, сдвигает, расширяет и разрушает их. То, что современникам кажется безобразным и безнравственным, потомки воспринимают как норму», — пишет автор.
При этом православная культура сама по себе консервативна и устремлена в прошлое, в воспоминание о золотом веке и утраченном рае, перемен принято бояться. Искусство же их зовет. Поэтому когда художники и поэты надевают желтую рубаху или выставляют в музее фаянсовый писсуар, обиженные борцы с переменами называют их искусство антихристианским.
«За исключением немногих случаев прямого богоборчества, говорить, что то или иное произведение направлено против Христа и Его Церкви, вообще нельзя», — утверждает Кравецкий.
Ведь художники — не учителя жизни, а экспериментаторы, которые задают вопросы, нередко провокационные. Спустя годы их работы становятся классикой, но для потомков она оказывается закрытой. «Ее можно изучать в школах, по ней можно писать сочинения, но под партой читаются другие книги. Те, которые созвучны своему времени, раздвигают горизонты и исследуют будущее», — признает лингвист.