Искусственная матка — инструмент для освобождения или дегуманизации женщин?

Для одних женщин беременность и роды — естественная вещь, радостное и вдохновляющее событие; а для других — вызывающий ужас физический опыт, требующий нести полную ответственность за ребенка в утробе и за процесс его рождения.

Кое-кто считает кровь, пот и слезы неотъемлемой частью жизни. Другие, как, например, радикальная феминистка Шуламит Файерстоун, автор книги «Диалектика пола» (1970), называют этот процесс «варварским» и утверждают, что родить — это то же самое, что «испражниться целой тыквой».

Большинство из нас не придерживаются ни одной из этих позиций и относятся к родам более-менее нейтрально.

Каким бы ни было отношение к беременности и родам, появление технологии искусственной матки (также известной как эктогенез) может полностью изменить его. Во-первых, эта технология обещает множество медицинских преимуществ: женщины, у которых беременность протекает с осложнениями, получат возможность перенести плод в искусственную утробу и снизить риски для себя и ребенка; а недоношенные эмбрионы смогут продолжить свое развитие в искусственной матке и появиться на свет в положенный срок. Так что процесс родов вовсе не обязательно должен сопровождаться кровью, потом и слезами.

Во-вторых, технология искусственной матки может принести женщинам и множество социальных выгод.

Файерстоун считает, что искусственная матка избавит женщин от общественного давления и биологической ответственности за продолжение рода.

Несмотря на то, что половые различия остаются предметом дискуссий, именно роды и идеал нуклеарной семьи являются основной причиной несправедливого отношения к женщине. Но с появлением искусственной матки женщины наконец смогут свободно следовать своим интересам и потребностям, избавившись от гнета репродуктивных обязанностей.

Даже поверхностный обзор медицинского и немедицинского потенциала искусственной матки выявляет множество преимуществ этой технологии. А если учесть, сколько людей с ее помощью смогут решить свои репродуктивные проблемы, то ее появление станет настоящим чудом. В 2017 году исследователи успешно вырастили восемь эмбрионов ягнят в специальных мешках, имитирующих овечью утробу. Результаты этого эксперимента вызвали масштабную дискуссию в обществе — заговорили о возможности применения новой технологии и для людей.

Позицию Файерстоун поддерживает множество современных феминисток, например философ Анна Смайдор в своей работе «Моральный императив эктогенеза» (2007). Однако не все осознают, что возможности искусственной матки по эмансипации женщин весьма ограничены. С одной стороны, искусственная утроба обеспечит равное распределение репродуктивного труда; однако после родов именно на женщин ложатся обязанности по кормлению, сцеживанию молока, воспитанию детей. Более того, те женщины, которые по воле случая или осознанно отказываются от этих обязанностей, стигматизируются обществом. Поэтому не очень понятно, как искусственная утроба может защитить женщин от психологического давления.

Это наводит нас на мысль о том, что проблема лежит глубже.

Искусственная матка обещает избавить женщин от гнета материнства, но при этом не ставятся под вопрос сами патриархальные ценности и мировоззрение, которое заставляет феминисток относиться к репродуктивному процессу как к угрозе. Вполне возможно, что технология искусственной матки сведет на нет все усилия по освобождению женщин.

В своем эссе, опубликованном в журнале Aeon, философ Суки Финн описывает две метафизические модели отношения к беременности, свойственные западному мышлению. Первую модель можно назвать «органоориентированной»: она описывает эмбрион как часть тела — беременная женщина воспринимает будущего ребенка как один из своих органов. Вторая модель — «контейнероориентированная» — доминирует в общественном сознании. Согласно этой модели эмбрион и беременная женщина воспринимаются как две разные сущности. Именно такое отношение к беременности позволяет нам говорить об эмбрионе как о «пирожке в печке» или изображать его как астронавта в космическом пространстве.

Социолог Амрита Панде в своем исследовании 2010 года, посвященном проблеме суррогатного материнства в Индии, показала, к чему приводит восприятие беременной женщины и ребенка как отдельных сущностей: в клиниках репродуктивной медицины формируются дегуманизирующие пренатальные практики, обесценивающие труд суррогатных матерей.

Так что если в моральном плане восприятие матери как контейнера может быть вполне нейтральным, то в культурном контексте такая концепция приобретает серьезный патриархальный оттенок.

Выбор родовспомогающих пратик зависит от нашего концептуального понимания самого процесса беременности и родов. К примеру, сама идея использования искусственных утроб для замены некоторых или всех стадий вынашивания говорит о восприятии беременной женщины как инкубатора.

Ученая-феминистка Ирина Аристархова предлагает альтернативную точку зрения, согласно которой технология искусственной утробы становится более сложной системой.

Если мы будем считать эмбрион частью вынашивающего организма, это серьезно ограничит возможности искусственной утробы. Конечно, мы можем создать новую модель отношений между плодом и вынашивающим «контейнером»: например, механическую модель, которая подойдет для мира машин и роботов.

Любая технология, в основе которой лежит проблемный взгляд на беременность, приведет к нормализации или усугублению этих самых проблем. В этом контексте обесценивание труда по вынашиванию плода и отношений между матерью и эмбрионом можно считать полностью неэтичными проявлениями. Нельзя отрицать, что технология искусственной матки может принести пользу огромному количеству людей вне зависимости от их пола, но не стоит спекулировать на этой теме в феминистской повестке.