Зачем нужна фоновая музыка и откуда она взялась

Историческое место музыки — за обеденным столом. Наряду с актерскими представлениями она чаще всего сопровождала пиры и праздники. В Древней Греции и к первым и ко вторым относились серьезно, как, впрочем, и к другим мероприятиям по обслуживанию тела.

Известно, что в среде интеллигенции совместные трапезы (симпозионы), как и акты дефекации, совершались за беседой в дружеской компании.

Зря герой Годара в фильме «Прощай, речь» уничижительно высказывается о философствовании на толчке — эта традиция уходит корнями к великим эллинам. Еще одно пикантное сочетание духовного и телесного: на пир приглашались девушки-музыкантши, обычно исполнительницы на духовых инструментах (авлос, тибия, флейта), которые, помимо своих основных талантов, часто владели искусством любви. Быть может, выражение «кожаная флейта» тоже родом из Древней Греции?

Русское застолье до запрета скоморошества в 1648 году сопровождалось представлениями и пением сказителей. И те и другие использовали музыкальные инструменты для аккомпанемента. Скоморошины воспринимались в общем веселье, а сказителей было принято слушать внимательно, поскольку пели те о важном и исполняли былины, исторические песни, рассказывали легенды. Музыка тут имеет прикладное значение, но она еще не становится фоновой в нашем понимании, ее пока слушают.

В XIX веке повсеместно появляются салоны, где привычные рамки восприятия искусства начинают размываться. Демократичная атмосфера позволяет выбирать степень участия; на таких вечерах исполнителя обступает кружок поклонников, внимающих каждому звуку, а менее страстные любители музыки предаются флирту и сплетням.

XIX век — это апогей серьезности и романтического пафоса. Кто-то должен был снять налет спеси с искусства, и в музыке таким энтузиастом раскрепощения стал Эрик Сати, родившийся, по его словам, «слишком молодым в слишком старое время», а именно — в 1866 году.

Одним из его открытий является «меблировочная музыка» — нарочито однообразные композиции, основанные на повторении ячеек и не имеющие драматического развития. Предтечей этого направления стало произведение Сати «Раздражения» (Vexations), где один и тот же мотив следовало повторять «840 раз подряд, по желанию, но не больше».

В 1916 году Сати создает концепцию фона, но первое представление с использованием новинки показало, что люди еще не готовы пропускать музыку мимо ушей: когда во время антракта раздались звуки, публика стала возвращаться в зал, несмотря на вопли композитора «Гуляйте! Не слушайте!»

Тем не менее находка Сати очень быстро входит в оборот, приобретая коммерческие черты: уже через два десятилетия появляется прикладная, или функциональная, музыка — все то, что играет в лифтах, на производствах и в супермаркетах, звучит в режиме ожидания на телефонной линии, сопровождает видеоигры и телепередачи.

Технологический прогресс в музыке начался с создания радио. Уже с XVIII века промышленный шум отличал города от деревень. С распространением автомобилей шумовое загрязнение добралось до сельской местности, что негативно сказалось на здоровье людей. Радио же, наоборот, помогло человеку справиться с ужасом стремительно разворачивающегося будущего.

В 1934 году была создана компания Muzak, основатель которой придумал включать музыку в лифтах, чтобы помочь пассажирам преодолеть страх высоты. До сих пор Muzak Holdings, недавно поглощенная компанией Mood Media, является лидером на рынке лифтовой музыки (elevator music). Поначалу к такому репертуару относились со снисхождением, а Набоков подобные творения совершенно не переносил. Но со временем на место легких мелодий пришел джаз и классика. Так, например, бразильский стиль босанова, появившийся в 1950-х годах как экзотическая ветвь джаза, заслужил почетное место в лифтовых плейлистах за безмятежный характер.

Плейлист Muzak

Сегодня лифтовые компании создают свои плейлисты: Щербинский лифтостроительный завод предпочитает «оснащать» продукцию популярным барокко и классическим роком, а Карачаровский механический завод делает ставку на патриотическое ретро в обработке начала 90-х.

Известны случаи, когда жильцы протестуют и добиваются отключения музыки.

Лифты оказались вне культуры аудиорекламы, в отличие от всего остального мира: транспортные средства, торговые центры, домашние радиоприемники — коммерческие предложения потоком хлынули из громкоговорителей и начали стремительно заполнять эфир.

В рекламных целях использовать музыку начали еще в Древней Греции, когда глашатаи проговаривали на улицах объявления нараспев. Во все времена правители заказывают произведения на торжества с главной целью — покрасоваться перед другим монархом, рекламируя свое богатство. Легендарными любителями культурного хайпа были венценосные особы из династии Медичи, с чьими именами связан расцвет искусств во Флоренции. А первая опера — «Эвридика» Якопо Пери — написана по случаю бракосочетания Генриха IV с Марией Медичи. Купцы тоже понимали толк в рекламе: одним из ярких примеров использования музыки в торговле является «Кофейная кантата» Иоганна Себастьяна Баха, написанная в XVIII веке по заказу кофейного дома Циммермана в Лейпциге.

Влияние музыки на настроение человека было известно всегда, но научные подтверждения этому появились только в XX веке.

1937 год: настоящие британские ученые Стенли Уайт и Джек Лэнгдон выяснили, что фоновая музыка на предприятии увеличивает производительность. Muzak подхватили эту идею и через некоторое время создали продукт манипуляции работниками под названием «Стимулирующая последовательность» (Stimulus Progression). Музыкально-психологические разработки позволяли уменьшать количество прогулов и влиять на настроение персонала.

Настоящим триумфом функциональной музыки стало использование ее во время американской миссии на Луну.

Капиталисты взяли эти разработки на вооружение и создали монструозную разветвленную систему музыкального воздействия на человека. Первое масштабное маркетинговое исследование в этой области датируется 1982 годом и принадлежит британской социологической фирме Milliman: обнаружилось, что покупатели проводят в магазине на 34 % больше времени, если играет фоновая музыка. С тех пор было организовано еще шесть крупных исследований влияния звукового фактора на продажи — так появилась расслабляющая музыка в супермаркетах, ненавязчиво подталкивающая посетителя совершать покупки, и более громкая и агрессивная в бистро, которая вынуждает есть быстрее и освобождать место для других клиентов. Таким же образом можно определить ценовую категорию магазина: массмаркет делает ставку на высокий товарооборот и вынужден подгонять покупателя активной музыкой; магазины премиум- и люкс-сегмента, наоборот, включают расслабляющие композиции — они заставляют дольше задерживаться взглядом на товаре и располагают к дорогостоящим покупкам.

В середине XX века возродился интерес к меблировочной музыке, и благодаря Анри Соге, ученику Сати, который передал архив записей своего учителя композитору Джону Кейджу, фоновая музыка вернулась из коммерческого сегмента в высокое искусство. Идеи Сати начали развивать авторы-минималисты, такие как Терри Райли, Ла Монте Янг, Стив Райх и Филип Гласс. Благодаря последнему минимализм как стиль стал ближе к народу: на сегодняшний день Гласс — один из самых популярных кинокомпозиторов, произведения которого служат фоном к таким фильмам, как «Иллюзионист», «Часы» и «Левиафан».

Саундтрек к фильму «Левиафан»

Коммерция не раз становилась неверным ориентиром для композиторов, сбивавшим их с правильного пути. Брайан Ино, один из основателей стиля эмбиент, противопоставляет свое творчество продуктам Muzak и считает, что общественные пространства должны заполняться качественной музыкой фонового типа.

Музыка для аэропортов, Брайан Ино

Каждый, кто работал на компьютерах с операционной системой Windows 95, знаком с другим популярным произведением Ино:

Заставка Windows 95, замедленная в 23 раза

Заставки к телепередачам, музыка к рекламе, джинглы радиоэфира, напоминающие нам, на какой мы волне, — всё это называется «аудиобрендингом».

Сможете ли вы определить компанию по музыкальному логотипу?

Для композиторов это возможность легкого заработка, но нередко в аудиобрендинге появляются настоящие шедевры. Канадский композитор Ив Дау относится к фоновой музыке не менее серьезно, чем Ино. Его аудиобрендинговые работы отсылают к ранним опытам авангардиста Ивана Вышнеградского, который разделил звуки на более мелкие структуры, дав музыке возможность быть более певучей и плавной.

Академические произведения Дау также проникнуты любовью к фону. Постмодернистская Suite Baroque — это монтаж бытовых сцен и всего того, что мы слышим каждый день: звуков, доносящихся с кухни, пения птичек, секса соседей за стеной.

Yves Daoust, Suite Baroque, фрагмент Les Agrémens

Из фоновой музыки произошли многие стили. Эмбиент Брайана Ино возник как реакция на повсеместно звучащий плохой фон, со временем явление плотно вошло в массовую культуру, не потеряв актуальности для академических музыкантов. С мерцающим смыслом слова ambient («окружение», «пространство», «стиль музыки») нередко играет композиторша Ираида Юсупова, помещая, по ее словам, «прекрасные голоса в прекрасные амбиенты».

Ираида Юсупова, Beautiful Continuums in Beautiful Ambients, фрагмент

Ультраминималистичные произведения группы композиторов Wandelweiser окончательно размывают границу между элитарным и фоновым, являясь и тем и другим одновременно.

Jürg Frey, Circular Music No. 2

Сегодня невозможно дать простое определение фоновой музыке. Слуховое восприятие современного человека иное, нежели было сто лет назад, и музыка отзывается на эти перемены, в разных формах встраиваясь в повседневную жизнь. Мы можем зашазамить лифтовую мелодию и открыть для себя бразильский джаз; слушая саундтреки из фильмов — пристраститься к современной академической музыке; стандартный рингтон для телефона оказывается фрагментом малоизвестной классической пьесы, а заставка канадской телепередачи корнями восходит к русскому музыкальному авангарду.

Концертные залы больше не имеют монополии на элитарность, не звук красит место, а наоборот.

Благодаря фоновой музыке мы имеем возможность узнавать новое, не прикладывая больших усилий, но для этого нужно заново учиться вслушиваться в пространство.