До Баха: что происходило с музыкой в эпоху Ренессанса и раннего барокко — и почему это интересно

До недавних пор было принято считать, что «нашу эру» в музыке открывает Бах. Но подобный «бахоцентризм» царил не всегда — в начале XX века чаще вели отсчет от Бетховена. Оба эти «-центризма» приводили к тому, что в тени оставался значительный корпус музыкальной литературы, который мы открываем в последние десятилетия.

Понятие «старинная музыка» вошло в широкий обиход сравнительно недавно. В конце XIX века потомственный мастер Арнольд Долмеч начал пропагандировать аутентичные музыкальные инструменты, которые он и изготавливал, и игру на них, поскольку значительная их часть к тому времени была модифицирована, а иные и вовсе перестали использоваться.

Многие десятилетия было почти невозможно найти человека, который серьезно занимался бы игрой на клавесине.

Да и понятие «классическая музыка» тогда только-только появлялось.

Одним из первооткрывателей музыки эпохи барокко стал композитор Феликс Мендельсон, который представил Баха широкой общественности. Конечно, в композиторской среде к великому полифонисту Иоганну Себастьяну Баху во все времена относились с должным уважением, но обычному слушателю он казался сложным. Поэтому интерес к его сочинениям возникает только после премьеры «Страстей по Матфею» в 1829 году — спустя 79 лет после смерти композитора.

Открыли Баха — но не его эпоху в целом. Эту задачу предстояло решать уже следующему поколению.

С возвращением аутентичных инструментов стало интересно исполнять на них соответствующую музыку — так с 50-х годов XX века начинают заново открывать композиторов раннего барокко, Возрождения и Средневековья.

Эра музыкального барокко охватывает период с 1600-х по 1750-е годы. Тогда человечество говорило на языке звуков: даже по самым скромным подсчетам, мы можем назвать не менее сорока имен выдающихся композиторов.

Всплеск интереса к такому искусству связан с двумя изменениями. Во-первых, музыка впервые стала основываться на мелодии — был введен так называемый гомофонно-гармонический склад, наиболее привычный для современного слушателя.

До того каноническим считался полифонический склад, где сочетание голосов создает общее музыкальное звучание, — напеть такие произведения почти невозможно.

Вторая причина — освобождение от диктата церкви: теперь стало не обязательно писать мессы, чтобы считаться композитором, — можно было посвятить себя светскому искусству и даже сделаться популярным, а также совершенно свободно заявлять о себе как о сочинителе. В прошлые же эпохи творец выступал как посредник между Богом и землей, и бахвалиться своим авторством было не принято.

Наиболее известные фигуры барокко — Бах, Вивальди, Гендель, Телеман и Пёрселл. Возможно, имя последнего не всплывает в вашей памяти, но его сочинения вы знаете наверняка. Одно из самых популярных — ария заглавной героини из оперы «Дидона и Эней».

Генри Перселл. Ария Дидоны из оперы «Дидона и Эней». Исполняет Патрисия Петибон

Вивальди знаком нам с детства, однако для большинства он остается «автором одного произведения» — «Времен года», которые уже порядочно заезжены. Но помимо этого, композитор оставил след в истории как создатель жанра сольного инструментального концерта. На его счету 253 таких произведения для скрипки, а также концерты для виолончели, виоль д’амур, гобоя, флейты, фагота и мандолины.

Антонио Вивальди. Концерт для фагота с оркестром ми минор

Имя еще одного композитора, родившегося на несколько лет раньше Баха, на слуху исключительно в сочетании с его самым популярным произведением: «Адажио» Альбинони можно было бы сравнить с «Чардашом» Монти, но если в последнем случае насчет авторства сомневаться не приходится, то с Альбинони все не так однозначно. Его первый биограф Ремо Джадзотто реконструировал «Адажио» из набросков в 1958 году, но специалисты подозревают, что он его полностью сочинил, а Альбинони тут вообще ни при чем. Сегодня мы имеем возможность познакомиться с произведениями композитора, подлинность которых сомнений не вызывает.

Сыновья Баха тоже оставили значительный след в музыке, а Карл Филипп Эммануил, кроме всего прочего, написал трактат об игре на клавирах (клавесине, клавикорде и других разновидностях струнно-щипковых клавишных), который остается одним из главных учебников и у современных клавесинистов.

Карл Филипп Эммануил Бах. Фантазия фа-диез минор. Исполняет Юрий Мартынов, хаммерклавир

Немногие знают, что Бибер — это не только Джастин, но и Генрих Игнац Франц — скрипач и композитор. Его произведения интересны, в частности, тем, что в них используется «скордатура» — особая неканоническая настройка скрипки. Этот прием, распространенный в современной академической музыке, уходит корнями в раннее барокко.

Скрипичные сонаты Генриха Игнаца Франца фон Бибера

Еще лет десять назад Жана-Филиппа Рамо и Франсуа Куперена знали только благодаря клавирным произведениям (для клавесина), а в середине прошлого века их играли исключительно на фортепиано. Сегодня оркестровая музыка этих композиторов не менее популярна, чем клавирная.

Жан-Филипп Рамо. Contredanse en Rondeau. Исполняет оркестр Musica Viva под управлением Теодора Курентзиса

Франсуа Куперен. Темная утреня. Третий ноктурн. Исполняют Монтсеррат Фигерас и Мария Кристина Кир

На пару лет раньше Рамо родился Георг Филипп Телеман. Еще полвека назад он был, скорее, «композитором, который жил примерно в одно время с Бахом», а сейчас стал одним из самых популярных авторов эпохи барокко. Отчасти это связано с тем, что по-настоящему «услышать» его музыку можно только при исполнении на аутентичных инструментах — в противном случае она многое теряет.

Георг Филипп Телеман. Чакона. Исполняет ансамбль Nevermind

Георг Филипп Телеман. Фантазии. Исполняет Александра Коренева

Принято считать, что Бах был первым, кто придумал написать цикл из прелюдий и фуг во всех тональностях — знаменитый «Хорошо темперированный клавир». Однако и до него многие композиторы предпринимали подобные попытки. Например, Иоганн Каспар Фердинанд Фишер, автор цикла «Ариадна» (1702) из 20 пар прелюдий и фуг; в названии проведена аналогия между Лабиринтом из мифа об Ариадне и Тесее и блужданием по лабиринту тональностей (числом 19). Знаменитый музыковед Иоганн Маттезон, автор монументального трехтомного трактата, также писал подобные упражнения. В XVI веке такие произведения встречаются у лютнистов, самым известным среди которых является Джакомо Горцанис (24 пары пассамеццо и сальтарелл во всех тональностях).

Раннее барокко звучит ощутимо иначе. Музыка итальянского композитора Джироламо Фрескобальди, с которого позднее брали пример немецкие соседи, была по-итальянски более экспрессивна, а английские вёрджиналисты (Уильям Бёрд, Орландо Гиббонс и Джон Булл) — это и вовсе отдельная история, непохожая на все то, что происходило на континенте. В начале XVII века тональность (как мы ее понимаем сегодня) еще не сформировалась, потому произведения этого периода (и более ранние) воспринимаются на слух как блуждания и не имеют привычной для нас тональной конкретики.

Джироламо Фрескобальди. Токката в соль. Исполняет Магдалена Бачевска

Орландо Гиббонс. Фантазия для шести виол да гамба. Исполняет ансамбль L’Achéron

Джон Булл. Хроматическая фантазия на ут [до] ре ми фа соль ля. Исполняет Роберт Хилл

Уильям Берд. Нынче Джон пришел целовать меня

Но более всего отличились композиторы с Пиренеев, которые пропадают из поля зрения вплоть до XX века, и если не знать об испанской музыке предшествующих двух столетий, то можно подумать, что их искусство родилось вдруг и основано на заимствованиях. Но несмотря на отдаленность от музыкального центра Европы, в этой стране сформировалась самобытная культура, а многие народные танцы, такие, например, как фанданго, впоследствии привлекали внимание композиторов других стран. Один из наиболее популярных барочных авторов — Антонио Солер.

Антонио Солер. Фанданго. Исполняет Ольга Пащенко

Важным достижением эпохи считается создание оперы — жанра, восходящего к древнегреческой трагедии.

Несмотря на то, что обращение к античности — это основная черта искусства Возрождения, год создания одной из первых опер — «Эвридики» (1600) — открывает барочное летоисчисление. Но ее автор Якопо Пери не слишком известен в широких кругах, в отличие от Клаудио Монтеверди, который сочинил своего «Орфея» на тот же сюжет несколькими годами позднее и считается этакой «переходной» фигурой между эпохами, поскольку работал сразу в нескольких стилистиках.

Клаудио Монтеверди. Опера «Орфей». Под управлением Джона Элиота Гардинера

Если с барокко все более или менее понятно, а имена основных композиторов многим знакомы, то с Ренессансом дела обстоят несколько сложнее. В музыке этот период длился два века — с 1400 по 1600 год. Одним из последних композиторов Возрождения, который воспитал целую плеяду учеников, принадлежавших уже эпохе барокко, был Ян Питерсзон Свелинк. Он считается основателем северонемецкой органной школы, хотя родился в Нидерландах.

Ян Свелинк. Моя юность подходит к концу. Исполняет Себастиан Воннер

С музыкой в Голландии эпохи Ренессанса все было довольно неплохо. Кроме Свелинка, мы можем назвать еще несколько имен знаменитых композиторов: Йоханнес Окегем, Гийом Дюфаи, Орландо ди Лассо, Жоскен Депре и Якоп Обрехт. Все они выдающиеся полифонисты, с которых брали пример их ближайшие соседи.

Орландо Лассо. Соловей. Исполняет Юрий Мартынов

Еще один великий фламандец Адриан Вилларт не удовольствовался достижениями соотечественников и основал Венецианскую полифоническую школу — именно здесь придумали разделять привычную полифонию на мелодию и аккомпанемент.

Но этого не случилось бы, если бы не собор Святого Марка — величественное сооружение, простор и акустические возможности которого подтолкнули к новым экспериментам.

Так, например, именно здесь придумали многохорность — разделение общего хора на две отстоящие друг от друга части, с различными, часто перекликающимися партиями.

Джованни Габриели в соборе Святого Марка

Римские полифонисты того же времени отличались от венецианцев бо́льшим консерватизмом. Последние искали новых гармоний и не боялись использовать «острые» созвучия — хроматизмы, в то время как композиторы римской школы стремились к плавности линий и смотрели на своих венецианских товарищей, как сейчас порой смотрят на современную академическую музыку.

Аргументация приверженцев гармоничной «музыки добра» в наше время остается такой же, какой она была в эпоху Ренессанса и предшествующие периоды: отход от привычного звучания критикуется как антиморалистичный.

Однако основатель римской школы — Джованни Палестрина — тоже стал новатором, хотя и невольно. В его времена церковная музыка не пестрила полифоническими сложностями, а сам Палестрина прослыл мастером изящной простоты. Поэтому, когда Тридентский собор в середине XVI века решил провести некоторые реформы в церковной музыке, обратились именно к нему. Задачей композитора было доказать возможность существования многоголосной полифонии в храме, и притом так, чтобы в этом звучании не терялся текст. Пробная месса на шесть голосов удовлетворила заказчиков, и с тех пор в римско-католическом богослужении установилось многоголосие.

Джованни Пьерлуиджи да Палестрина. Месса Папы Марчелло

Даже если перечислить все значимые явления двух эпох, вряд ли получится создать общую картину происходящего: нормализация и общий канон — сомнительные достижения последних веков. Причину сакрализации авторитетных композиторов следует видеть в тесной связи музыки и религии, структуру которой она не могла не перенять. Тем не менее мозаичную историю европейского старинного искусства сложно втиснуть в неестественные для нее иерархические рамки.

Благодаря интересу аутентичных исполнителей сегодня маятник качнулся в другую сторону: открываются новые имена композиторов, восстанавливаются старинные памятники, прочитать которые ранее не представлялось возможным. В настоящее время постепенно происходит осмысление новой картины музыкального мира, привычные правила хорошего вкуса уступают место исторически ориентированным. Следует ожидать, что двухмерный график истории музыки с «первыми и последними» композиторами с течением времени превратится в сферический, а разговоры о большей или меньшей одаренности творцов окончательно уйдут в прошлое.