Почему никто не знает, как выглядела Кровавая графиня Батори, и сохранились ли ее подлинные портреты?

Если вы спросите у поисковика, как выглядела эта легендарная душегубка, в первом ряду результатов, помимо кадров из фильмов, будет великолепно написанный портрет прекрасной дамы в красном платье. Эта картина, подписанная именем Елизаветы Батори, продается на фотостоках, украшает обложки посвященных ей книг и вдохновляет фанарт.

Холодное отстраненное лицо и яркое платье как нельзя лучше дополняет страшную историю об аристократке, убивавшей девушек ради собственной красоты.

Однако в данном случае перед нами характерный пример того, как интернет искажает информацию. На данном портрете изображена вовсе не Батори — этот образ приписывается ей массовым сознанием, постоянно ищущим броские визуальные образы, которые иллюстрируют запомнившиеся явления.

Картина, по ошибке тиражируемая в интернете как изображение Батори, на самом деле создана примерно за двадцать лет до ее рождения великим итальянским живописцем Аньоло Бронзино. Она изображает благородную итальянскую даму Лукрецию Панчиатики, жену гуманиста и политика Бароломео Панчиатики, биография которой ничем ужасным не отмечена. Картина, экспонирующаяся в Уффици, — безусловно шедевр живописи Бронзино, именно поэтому ошибка отождествления приобрела такую популярность: из-за диссонанса между идеальной красотой модели и ужасающими ассоциациями, возникающими у зрителя при имени кровавой графини, портрет особенно западает в память.

Еще одна картина, которую называют портретом Елизаветы Батори, изображает юную Елизавету Тюдор (худ. Уильям Скроттс, ок. 1546, Королевская коллекция). Очевидно, что за Батори ее принимают из-за красного платья.

Подобные ошибочные отождествления постоянно возникают в интернете: скажем, за изображение любовницы Петра Великого Анны Монс иногда выдается портрет его жены Екатерины I, статьи о первой американской серийной убийце Лавинии Фишер иллюстрируют картиной Рейнольдса, на которой изображена куртизанка Китти Фишер, а маньячкой Салтычихой становится ее полная тезка той же эпохи на портретах Ритта и Друэ. А сколько существует вариантов «настоящих портретов» Лукреции Борджиа и почему-то Марии Лазич, возлюбленной Фета, просто невозможно сосчитать. Этот феномен распространен и, на мой взгляд, требует дальнейшего изучения. Корень же его в том, что фантазия современного потребителя информации не терпит вакуума, и если у исторической персоны «нет лица», массовое бессознательное начинает «порождать» его само, хоть бы и путем ошибочной атрибуции картин.

В случае с Елизаветой Батори любопытно, что ее портреты все-таки сохранились. Но как они ее изображают и почему любители исторических кошмаров и фанаты вампирских историй отвергают их?

Ответ очевиден сразу — художественный уровень настоящих портретов Батори ужасающ. Они явно имеют лишь историческую ценность, не эстетическую. И никакого психологизма. Разумеется, гораздо интереснее представлять ее похожей на девушку с картины Бронзино.

Так что же сохранилось? На сегодняшний момент известно три портрета Елизаветы Батори — один полноростовой и два менее крупного формата. Портрет в полный рост, хранящийся в Венгерском национальном музее в Будапеште, является самым ранним и тщательно проработанным из них. Картина висела в фамильной галерее рода Надашди (к которому Елизавета принадлежала по браку) в замке Надашдладани (Nádasdladány). В столичный музей она попала только после Второй мировой войны, вместе с парным портретом мужа графини — Ференца Надашди. Обратите внимание, что картина датируется примерно 1630 годом, то есть примерно шестнадцатью годами спустя после ее смерти.

Насколько адекватно это посмертное изображение отражает облик графини? Остается только гадать. Портрет был выполнен по заказу семьи Елизаветы, так как она, хотя и была изолирована от общества, все-таки оставалась матерью семейства — и ее потомкам необходимо было ее прославить и увековечить. Галереи фамильных портретов на протяжении веков были атрибутом любого аристократического дома, в том числе в Венгрии. Принципы, по которым создавались такие галереи по всей Европе, известны. Если в стране имелось много хороших портретистов, как в Англии, то галерея пополнялась в каждом поколении. Если же живописцев в регионе был недостаток, то художник, которому достался заказ, писал и живых заказчиков, и его предков — оптом. В случае, если какие-то изображения этих предков имелись (например, миниатюра с лицом), то художник использовал их как исходник для создания парадных портретов, дополняя композицию. Готовый портрет должен был подходить к остальным картинам в галерее, образуя единую серию.

В случае данного портрета Елизаветы использована так называемая испанская композиция парадного портрета, появившаяся в Мадриде при дворе короля Филиппа II: человек изображается во весь рост, его рука покоится на подставке (столе, кресле, голове карлика или пажа). Когда в такую позу ставил своих моделей Веласкес, изображение получалось легким и изысканным, однако когда эта схема распространилась по всем закоулкам Европы, она упростилась до крайности. Испанская композиция стала типичной для провинциального парадного портрета и встречается, в частности, в «сарматских портретах» (изображениях шляхты) и в русской парсуне. В сущности, автор портрета Батори был настолько плохим художником, что даже портреты наших царей XVII века, при всей своей наивности, выше его на голову по качеству.

Неизвестно, использовал ли этот автор какие-либо прижизненные изображения Елизаветы для создания парадного фамильного портрета, либо писал ее лицо по описаниям членов семьи. А может, просто выдумал сам, так тоже часто бывало — именно этим путем появлялись огромные фамильные галереи «вымышленных ретроспективных портретов» (например, наших ранних царей и великих князей московских).

В любом случае, лицо здесь так плохо написано, что не дает никакой пищи воображению. Примечателен, правда, костюм со сложным воротником и корсажем на шнуровке, однако он встречается и на других женских портретах того же региона и той же эпохи. В сущности, уникальна только надпись с именем графини, ее родственными связями и датой.

Два других портрета — упрощенные копии с предыдущего. Более качественная (победренный портрет) находилась в музее в Чахтице до 1991 года, а затем была украдена. Эта копия была написана в 1869 году художником по имени Я. Валентин. Третий портрет (в поколенном срезе) является еще более упрощенной копией того же варианта, и, судя по уровню живописи, был сделан каким-то деревенским маляром.

Такая плачевная ситуация вполне типична для представителя венгерской аристократии XVII века. Несмотря на то что королевство было частью империи Габсбургов, художественный уровень портретной живописи в нем был весьма невысок, особенно за пределами столицы. Если бы Батори жила в Италии того времени, к ее услугам была бы масса превосходных портретистов, однако, будучи обитательницей художественной провинции, она, увы, не оставила нам ни одного своего подробного образа.

Наконец, осталось упомянуть еще один курьез с идентификацией портрета Батори.

Помимо обычных интернет-пользователей, которые атрибутируют картины ошибочно, но для которых это не имеет особого значения, есть частные коллекционеры, купившие портрет и уверенные, что на нем изображена легендарная личность. Иногда эта уверенность перерастает в одержимость.

Искусствоведам нередко приходится бороться с их упорством, так как версии, исходящие от непосредственных владельцев картин, требуют более серьезных опровержений.

В 2015 году на аукционе Sotheby’s был выставлен портрет неизвестной женщины, написанный в 1580 году нидерландским художником Антуаном ван Блокландтом.

О личности этой женщины ничего неизвестно, однако на картине есть инициал «B» — из-за него человек, купивший картину, совершенно уверен, что на портрете изображена именно Батори. Других доказательств нет, ничего не известно ни о визитах Блокландта в Венгрию, ни Елизаветы — в любые другие страны, где они могли бы пересечься. Коллекционер создал сайт, посвященный этому портрету и начал активно продвигать свою версию. Сначала он хотел подарить картину на родину Батори, но столкнулся с вежливым молчанием местных музеев. Теперь же, судя по информации на его сайте, он занимается подачей судебных исков к тем, кто использует его контент.

Впрочем, широкого распространения в качестве портрета Батори эта картина не получила. Совершенно точно потому, что платье на ней — не красное!