Порнокассеты отца, ушедшее детство и кризис материнства: 7 личных историй, рассказанных в жанре документальной анимации
Документальная анимация, как и документальный комикс — жанр, еще не получивший должного признания у российской аудитории. Между тем захватывающих анимадоков в последние годы выходит всё больше. Одно из популярных направлений — автобиографические истории мультипликаторов о самих себе, своей семье и личном опыте. Рассказываем о семи автобиографических мультфильмах, которые ничем не уступают байопикам и посвящены самым сокровенным переживаниям анимационных режиссеров.
Одновременно с первыми мультфильмами, где-то в их тени, зародился жанр документальной анимации. Изначально анимадок использовался в практических целях — например, воссоздать исторические события. Так, в 1918 году режиссер Уинзор Макккей, автор известного мультфильма «Динозавр Герти», выпустил «Гибель „Лузитании“» — короткий метр о британском лайнере, затонувшем с 1198 пассажирами в ходе Первой мировой.
Постепенно функционал анимадока расширялся. Сегодня авторы рассказывают в том числе истории простых людей. В 2008 году на «Оскар» номинировали анимационный фильм израильского режиссера Ари Фольмана «Вальс с Баширом» об участнике Ливанской войны. В 2022 году получил множество наград фильм «Побег» про афганского беженца в Дании. Над ним работала команда из Франции, Швеции, Италии, США и еще восьми стран.
Порой героями анимадока становятся его же авторы. Рассказываем о семи автобиографических работах, создатели которых размышляют о родителях, смерти, собственной идентичности и других проблемах.
«Порнокассеты моего покойного отца». My Dead Dad’s Porno Tapes
За двадцать лет Чарли Тирелл так и не узнал своего отца Грега — тот мало рассказывал о работе и о себе, сохраняя дистанцию между собой и детьми. Когда в 2008 году Тирелл-старший умер от рака, сын, с трудом пережив утрату, начал исследовать оставшиеся отцовские вещи. Он нашел секретные порнокассеты и документы, которые никак не выстраивались в складную историю о Греге. Тогда Чарли закопался еще глубже — и обнаружил поколенческую травму всей семьи.
Техника перекладки, одна из самых бюджетных в производстве, часто превращает кино в самодеятельность, но не в этом случае. Будучи талантливым стилистом, для «Порнокассет» режиссер нарочно выбрал такой простой, но функциональный формат.
Раз — и разбросанные вещи воплощают хаос в голове автора, пытающегося составить портрет отца; два — и кадры меняются так же ритмично, как бьется сердце Грега Тирелла; три — и картинка замирает вместе с повествованием.
Рассказчиком выступил комедийный режиссер Дэвид Уэйн, который не скатывается в сентиментальности (хотя поводов в фильме для этого хоть отбавляй) и выдерживает бодрую сюжетную динамику. Этот контраст не дает зрителю заскучать и подкидывает пищу для размышлений: что важнее — то разумное, доброе, вечное, что мы оставляем после себя, или поколенческие травмы, которые мы сумели отрефлексировать и не передали своим детям?
«Документальное кино». Dokument
«Каждый вечер я включаю настольную лампу, свет которой имитирует работающий телевизор», — всплывает бабл в начале анимационного дока Марчина Подолеца. Нам предстоит провести день в компании главного героя, отца польского режиссера, периодически погружаясь в воспоминания о его молодости. Тогда супруга была еще жива, а дети не разъехались. Однообразная рутина пенсионера — бассейн, грядки, обеденный кофе — не спасает его от одиночества.
Для своей выпускной работы Подолец на протяжении 23 лет фиксировал наблюдения за отцом и диалоги с ним. В результате режиссер создал короткометражную драму о человеке, переживающем возрастной кризис: дети уехали, карьерные амбиции утихли, супруга бросила — одни только маленькие ритуалы создают хоть какую-то иллюзию жизни. Пожалуй, «Документальное кино» — самая проникновенная история из всего списка. Автор добивается такого настроения, делая ленту черно-белой и используя счастливые архивные кадры, контрастирующие с поникшим героем. Дополнительно срабатывает и то, что в фильме нет кульминации: трагедия героя спрятана в его одиноких и одинаковых буднях. Только и остается, что откладывать конфеты детям на случай, если они решат навестить отца.
«Западный вопрос восточный ответ». West Question East Answer
Выросшая в Германии главная героиня решает побольше узнать о своих корейских корнях: ее бабушка родилась в Северной Корее, в 19 лет попала в Южную, а в 1960 году отправилась с тремя детьми в Германию изучать литературу. Под старость лет она возвращается в Корею и пишет автобиографию. Но книга не отвечает на многочисленные вопросы внучки, а родственница избегает разговоров о прошлом.
В отличие от предыдущих режиссеров, у студентки британской киношколы RCA Дал Парк нет цели воссоздать портрет близкого человека, скорее наоборот — через историю бабушки она пытается определить собственную идентичность.
Для второго и третьего поколений азиатских мигрантов это насущный вопрос: они могут не знать родной язык предков и чувствуют себя европейцами, но не всегда воспринимаются таковыми из-за внешних отличий. Парк стремится раскопать прошлое своей семьи, что не так просто: взрослая и самостоятельная Дал в глазах бабушки становится маленькой и глупенькой. Проблему сепарации режиссер раскрывает визуальными средствами: раскрашенные вручную кадры выглядят наивно и в то же время обреченно.
«Дислексия»
Снова в школу: отправляемся на занятия вместе с главной героиней, альтер эго создательницы короткометражки Дарьи Трублиной. Ученица страдает дислексией, но на это никто не обращает внимания. Девочка пытается не отставать от сверстников, прикладывая намного большие усилия, но постепенно осознает: ее призвание — далеко не в книгах.
Российская индустрия подбиралась к документальной анимации медленнее: миф о том, что мультфильмы — развлечение для детей, еще в процессе разрушения. Тем интереснее следить за работами студентов, для которых подобный жанр — отдушина и возможность говорить о собственных переживаниях без оглядки на массового зрителя.
В «Дислексии» Дарья Трублина возвращается в свое детство, снова идет в первый класс, где ее поджидают злосчастная техника чтения и правописание.
«Это был мой самый большой страх. У меня были проблемы и с чтением, и с орфографией, а за плохие оценки меня ругали дома. Так школа очень быстро превратилась в каторгу», — рассказала Трублина «Ножу».
Работа над короткометражным фильмом оказалась для нее терапевтической. Техника покадровой анимации тушью навевает ностальгию по школьным тетрадям и урокам ИЗО.
«Хотелось чего-то нарисованного от руки на бумаге. Это всегда выглядит теплее, чем диджитал», — говорит Трублина.
«Я и мой магнит и мой мертвый друг». Me and the Magnet and A Dead Friend
Юный Лю Маонин беззаботно проводит лето в небольшой китайской деревушке, давая воображаемому приятелю интервью обо всем подряд: от историй про отца-модельера до секретной станции, о которой знали только Лю и его друг Сяо, мечтавший о полете в космос. Лю помогал другу в строительстве ракеты из подручного хлама. Детство мальчика резко закончилось, когда его лучший друг погиб во время ночной грозы.
Короткометражный фильм Лю Маонина посвящен не совсем детству — скорее, тому рубежу, после которого всё наивное и безмятежное остается позади.
Столкновение со смертью сильно повлияло на автора. При этом он рассказывает не только свою личную историю — немалая часть хронометража посвящена китайскому быту. Именами каких исторических персон называли детей? Как государство регулировало численность населения и почему женщины отправлялись рожать в поля? Рисованную анимацию периодически сменяют фотографии китайских пейзажей начала двухтысячных. Таким образом в фильме показаны сразу два рубежа — смена веков и взросление.
«Иктамули». Iktamuli
Работа Анне-Христин Плате посвящена ее сыну Тони, родившемуся с ментальными особенностями. Приняв ребенка, героиня не всегда стойко выносит столкновения с миром: то пассажиры автобуса слишком настойчиво рассматривают сына, то он случайно портит планы матери. Героиня пытается найти точку опоры и анализирует свои чувства, переживая кризис материнства.
Анне-Христин Плате использует всего лишь два карандаша: черный и красный. Такое визуальное решение ассоциируется с личным дневником, где скетчи заменяют слова. Режиссер ведет его будто наспех, ни о чем не умалчивая и фиксируя всё подряд: в «Иктамули» смешиваются сомнения, стыд и попытки принятия. Порой героиня и вовсе превращается в одну большую кляксу, приобретает прежнюю форму, когда эмоции утихают. Благодаря искренности и признанию мрачных сторон материнства работа Плате заслуживает звания одного из самых жизнеутверждающих автобиографических анимадоков.
«Хорошая, плохая, злая»
В мае 2013 года у Сони Горя диагностировали биполярное расстройство. Тогда ментальное здоровье еще не было предметом массового обсуждения, и девушке приходилось регулярно объяснять, что у нее за болезнь. Теперь вместо заготовленной речи Соня показывает свою короткометражку «Хорошая, плохая, злая», посвященную БАР.
Соня Горя без стеснения рассказывает о своей жизни с расстройством. С помощью забавных, но понятных метафор она показывает, как переживает периоды мании и депрессии: кадры с хаотично мигающими лампочками в мозге сменяются бумажной версией Сони — уже меланхоличной и поникшей. Постепенно, благодаря терапии и медикаментам, эмоциональное состояние девушки стабилизировалось. Теперь биполярное расстройство больше напоминает рюкзак: порой он забит под завязку, а иногда совсем пуст.
Визуально анимадок похож на поделку ребенка из детского сада, что в данном случае скорее достоинство, чем недостаток. Так Соня Горя напоминает о доступности жанра, в котором может работать любой желающий: свою короткометражку она собрала с нуля всего за неделю.