Birdshit-архитектура: почему красивые планы порождают неудобные города
Часто, подлетая к городу, мы видим выверенные линии застройки, парки строгих геометрических форм, а то и целые архитектурные узоры. Но то, что красиво с верхнего ракурса, не всегда оказывается удобным для жителей. Почему такого рода проекты называют «архитектурой птичьего помета» (или birdshit-архитектурой) и как она вредит урбанистике, рассказывает урбанист Николай Медведенко, управляющий партнер компаний «ДАЛЬ» и KARST, автор telegram-канала «Городской словарь».
Хорошо спланированное кладбище
В 1950-х годах архитекторы, вдохновленные идеями модернизма, полюбили вид сверху. Один за другим стали появляться проекты домов и кварталов в форме затейливых фигур: предполагалось, что в будущем люди чаще будут смотреть на город с высоты и реже ходить по улицам. Позднее датский урбанист Ян Гейл иронично назовет это «архитектурой, случайным образом сброшенной с неба, словно птичий помет», и термин станет нарицательным.
Гейл не первый, кто критиковал планирование «с высоты». Еще в 1958 году канадская писательница и урбанистка Джейн Джейкобс писала:
«Как будут выглядеть эти проекты в реальности? Они будут просторными, зелеными, малолюдными, с длинными парковыми аллеями. Все будет прочно, симметрично, упорядоченно. Чисто, достойно, монументально. Одним словом, они будут обладать всеми признаками ухоженного величественного кладбища».
Подход тем не менее прижился — сегодня миллионы людей живут в экспериментальных городах, кварталах и домах времен модернизма и на практике ощущают недостатки этих амбициозных проектов. Что же с ними не так?
«Синдром Бразилиа»
Столица Бразилии, созданная архитекторами Оскаром Нимейером и Лусио Костой, стала символом birdshit-архитектуры. С высоты город восхищает: форма не то самолета, не то птицы, центральная ось-проспект длиной 8 км, симметричные «крылья» кварталов. Но между «крыльями» — гигантские пустые пространства. Кварталы отделены друг от друга большими расстояниями, а значит, страдает общественная жизнь, большая часть поездок приходится на автомобили, поэтому пробки стали для города обычным явлением.
Похожие проблемы у жителей искусственных архипелагов Дубая. С высоты птичьего полета острова напоминают пальмы: ствол, 17 ветвей-листьев, полумесяц-волнорез. Рядом располагается архипелаг «Мир», имитирующий своей формой карту мира. Но выйти из дома практически невозможно: тени нигде нет, так что дороги нагреваются до +50 °C. Комфортных пешеходных зон нет, общественный транспорт развит слабо, инфраструктура заточена под автомобили и яхты. Впрочем, перемещаться на автомобиле тоже не слишком удобно: дорога, образующая «ствол» острова, часто перегружена. Стоит отметить и то, что при строительстве островов сильно пострадала экосистема залива.
Жилой район Ротонда-Вест во Флориде, спроектированный в 1970-е годы, похож на гигантское колесо или пиццу — такая необычная планировка была вдохновлена радиальными планами Парижа и военных аэродромов. Здесь пешеходы вынуждены обходить центр, автомобили стоят в пробках на узких радиусах, а отсутствие прямых связей между некоторыми улицами и секторами усиливает зависимость от личного транспорта. Это делает район малопригодным для жителей, особенно пожилых людей, которые составляют большинство населения в этом районе.
Есть своя birdshit-архитектура и в Москве: это дома-«бублики», построенные к Олимпиаде-80. Планировали построить пять таких домов — с высоты они должны были напоминать олимпийские кольца. В итоге построили только два, и к лучшему: жить в «бубликах» оказалось неудобно. Свет в разные квартиры поступает неравномерно, негромкий звук с одного края «колодца» может неожиданно громко отозваться в другом, а городская земля при такой планировке используется менее эффективно, чем при обычной застройке. Ориентироваться среди 26 одинаковых подъездов тоже непросто — люди часто путаются, особенно гости.
С высоты птичьего помета
Не стоит думать, что birdshit-архитектура — это только масштабные проекты. Схожий подход часто можно наблюдать в самых обычных деталях благоустройства российских городов. Например, в расположении пешеходных дорожек в скверах и парках, которые красиво выглядят на плане, но игнорируют реальные маршруты жителей.
В Петербурге в районе Мурино есть дворы, где стремление к геометрически правильной картинке доходит до абсурда: дорожки расположили в виде четырех концентрических кругов, выходящих из одного центра. Местным жителям неудобно ходить кругами вокруг пустого пространства — в результате газоны быстро покрылись сетью «народных троп».
Отдельно отличился надземный переход в Купчино — местные жители прозвали его «Краб». Это огромное кольцо, располагающееся на высоте третьего этажа. Нужно быть в хорошей физической форме, чтобы подняться на такую высоту, обойти дороги по кругу, а затем спуститься вниз. В итоге многие пешеходы просто перебегают дорогу в неположенном месте, что быстрее и проще, но опаснее.
Большие фигурные клумбы из однолетников тоже можно назвать приемом в духе birdshit-архитектуры в миниатюре. Их создают прежде всего ради ощущения «парадности». Но для пешехода это огромные и скучные пятна низкорослых цветов: с высоты человеческого роста все эти звезды, волны, гербы и даты просто не считываются. К тому же однолетники требуют частого полива и замены каждые пару месяцев, на что городу приходится тратить дополнительные средства. Зимой же на этом месте появляется пустырь. В качестве примера можно привести геометрические клумбы в Новопушкинском сквере.
Когда планы падают сверху
Проблема birdshit-архитектуры кажется очевидной — это несоразмерный человеку масштаб. Будущего, о котором мечтали урбанисты 1950-х, — с аэротакси и персональными реактивными ранцами — не случилось, мы все еще ходим пешком по городу и пользуемся наземным транспортом. Почему архитекторы продолжают создавать проекты, на которые нужно смотреть с высоты, игнорируя удобство людей?
Возможно, дело в презентации: макеты таких проектов выглядят эффектно, их легче презентовать застройщикам и инвесторам, а позже — согласовать с городскими властями. Всегда можно придумать красивую легенду для дома-корабля или квартала-самолета, а это уже полдела в будущей маркетинговой кампании. Но что мы получаем в итоге? Неуютные здания, огромные пустые пространства, пробки, экологические проблемы, шум.
Какой может быть альтернатива? Подход, который ставит в центр интересы обычных жителей. Качественное городское планирование — это непрекращающийся процесс согласования интересов самых разных участников, и через эти постоянные компромиссы и постепенное развитие рождается многообразие городской среды. Только тогда пространство станет по-настоящему живым, безопасным и комфортным для всех. В конце своей карьеры Ле Корбюзье любил повторять фразу: «Жизнь права, а архитектор ошибается». Но вдруг мы сможем стать иными архитекторами?
