Термин «целлюлит» начал широко распространяться начиная с восьмидесятых и уже на рубеже 90-х попал в русский язык из переводных брошюр о свежей косметической угрозе.
По неведению ли, или ради стимулирования скупых клиенток, но Николь употребила реальный медицинский термин, обозначающий гнойное воспаление подкожной жировой клетчатки, однако назвала им совсем другое — обычное состояние кожи зрелой европеоидной женщины.
Может быть, впервые то, что свойственно большинству, получило специальное негативное, патологизированное название. В наше время на специализированных русскоязычных форумах участницы справляются с неприятным медицинским словом с помощью свойского сокращения — «целлюль» и даже ласкательного — «целлюльчик».
Начавшись со слова, укрепившись в моде, культ новых стандартов тела развивается самостоятельно и оставляет за собой языковой след — как и все увлечения и метания общества — а интернет, особенно соцсети, в разы ускорили распространение новых слов и выражений. Стандарты в наши дни уточняются и утончаются, подтягивая все новые слова — как прямые заимствования из английского (например, скинни-фэт, «худая-(но)-жирная»), и трансформированные кальки, и свои родные неологизмы и малоупотребительные раньше слова. Как пишет блоггер Ион Тихий, «…размер S уже недостаточен, нужна „точеность“, и все тело — сплошная проблемная зона».
На наших глазах в русский язык входит целая группа слов, которую можно обобщить под термином «фитнес-лексика» — или (не путать с модной в 90-е фитотерапией!) «фитолексика», по аналогии с «фитоняша». Ион Тихий называет одну из добродетелей культа — «точеность». Антоним-грех — «рыхлость».
Неологизмы типа «низкожопка» свидетельствуют о ревностном внимании к разным деталям тела, а не только к весу и объему.
В английском, который мгновенно откликается на новые реалии новыми образными выражениями, есть уже пласт метафоричных эпитетов в адрес пренебрежающих спортзалом. Не получившими еще русских аналогов делится преподаватель Аlles с форума efl.ru: «buffalo wings — желеобразные предплечья, muffin top — живот, который нависает над ремнем брюк, а также love handles, hip dips и целый холивар про наличие / отсутствие thigh gap».
Но вернемся к великому и могучему. Где культ, там добродетели, праведники и грешники. Точнее, праведницы и грешницы. Первых надо награждать, вторых наказывать — словами. Одобрительные слова в языкознании называются «мелиоративами» (от англ. meliorative — возвеличивающий, не путать с орошением почв), осуждающие — «пейоративами».
Праведницы получили мелиоратив «фитоняши» или «фитоняшки». Слово новенькое, ему около трех лет. Строго говоря, это заимствование — от английского «fit-chick». Совсем буквально надо было бы писать «фитнес-цыпочка», но кто-то удачно заменил «цыпочку» (ассоциирующуюся с переводами американских детективов) на новое «няшка». Няшка! Об этом гениальном производном от японского междометии «ня», похожем на слова с экспрессивным суффиксом -яшк-, который придает оттенок нарочитой детскости («вкусняшка»), можно написать много, но это уже в статье про «мимими»-лексику. «Фитоняшка» фонетически близка «стройняшке» (тоже недавнее образование, ему лет десять). Получилась такая продвинутая, усиленная, проапгрейденная стройняшка.
Противоположность фитоняшке — «жируха». По сравнению с «толстуха» более экспрессивное, уязвляющее, даже разящее. Тоже как бы усиленное, с другого конца шкалы. В общем-то, типичный хейтспич («язык ненависти»). В английском, где хейтспича на тему жира хватает, есть аналог «жирухи» — грубое lard-ass. Сейчас может показаться удивительным, что «жируха» в данном значении — неологизм.
В моем детстве толстых детей обоих полов обзывали «жирягами», «жиртрестами» и «жирными бочками», но взрослые этими дразнилками не пользовались. Слова «жируха» в ходу еще несколько десятилетий назад не было.
В Яндексе до 2007 года среди немногочисленных примеров находим: растение жеруха или жируха; жируха как «раздолье, приволье» — в словаре Даля; курско-орловский диалектизм «жируха — хохотливая, веселая, бойкая девка, которая любит шалить, возиться»; наконец, малоизвестная поговорка «В ноябре осень-жируха со злюкой-зимой борются». Отсутствует слово «жируха» в Национальном корпусе русского языка (у «толстуха» — 154 вхождения). Так что слово точно новое. Зато сейчас Яндекс находит 146 тысяч текстов, где употребляется «жируха», почти везде значение — «толстуха». Вот так выросло употребление за последние годы с нуля.
Если «жируха» — это карающий меч, (или скорее ремень), то тем, кого он разит, нужен вербальный щит. И им стал новый заимствованный из английского эвфемизм «бодипозитив», по названию закономерно развившегося в последние годы контркульта. В этом контркульте есть свой грех — он называется заимствованным же словом «фэтфобия» — боязнь жира, то есть в конечном счете «нелюбовь к толстым».
Оба слова приживаются в русском интернет-языке, что показывают прилагательные «бодипозитивный» и «фэтфобный». Вот цитата из обсуждения: «Люблю настоящих бодипозитивных девушек, они самоуверенные и очень счастливые». Увы, идея позитива в отношении любых тел (bodies), сдает позиции уже занявшему жизненное пространство культу стандартов. И это отражается на судьбе слова «бодипозитивный». Забавно, но оно стало политкорректным синонимом слова «толстый»: «бодипозитивное тело», «бодипозитивная звезда». Даже так: «я — женщина средних лет, с бодипозитивным телом» (из обсуждения в ЖЖ).
А вскоре случается неизбежное: в эмоционально накаленной атмосфере эвфемизм теряет свою политкорректность и превращается в свою противоположность: «Фу, жирные бодипозитивные свиньи понабежали опять». Как говорится, печалька.
Но такова судьба и других бывших политкорректных слов, например, «дебильный» — медицинское обозначение самой легкой формы отставания в развитии превратилось в ругательный эпитет в адрес того, кто совсем глуп и ведет себя абсолютно неадекватно.
Пока есть ненависть (или презрение), будут и передающие их слова, они всего лишь инструмент. В обществе, или группе, где есть эмоции, всегда будут и эпитеты для них — потому любой запрет, от родительского «по губам!» до увольнения за неполиткорректные выражения, будет действовать ровно до появления нового, «еще легального», неологизма.