«Худи с котами — моя рабочая одежда». Психолог Виктор Степанов — о лечении эмоционального выгорания и мифах вокруг него

— Я увидела вашу фотографию в худи, на которой написано: «Виктор — помогает не сойти с ума на работе». Кому именно вы помогаете не сойти с ума и связано ли это с тем, что вы занимались философией?

— C философией, увы, связана только моя диссертация. Работу философу найти трудно, но философия в свое время сильно помогла мне в психологии, когда я решил получить второе образование. Философия в самых общих чертах — наука о человеческой мысли: из чего эта мысль состоит, как развивается, как меняется. Это же исследует и психология, только наблюдаем мы это не в масштабе эпох, а на примере конкретных людей. Сегодня я работаю корпоративным психологом в компании, где много молодых ребят. Им и помогаю не сойти с ума.

— На платформе «Россия — страна возможностей» вы проводите бесплатный онлайн-курс, посвященный эмоциональному выгоранию. Чему вы там учите, кому и чем он может быть полезен?

— Курс может быть полезен любому человеку, связанному с любой деятельностью. Выгорание — это достаточно простой феномен, применимый к любой вещи, к любому процессу в жизни. Он характеризуется тем, что тебе сначала что-то нравится, прям так нравится, что ты жить без этого не можешь! А потом проходит, допустим, год или полтора, и то, что тебе так нравилось, внезапно разочаровывает.

Этот курс решили организовать, потому что выгорание — один из самых частых запросов среди университетских студентов на различных конференциях.

Я немного преподаю в Уральском федеральном университете, и ребята спрашивают меня об этом. Сейчас люди стали осознаннее, студенты часто на втором или третьем курсе уже «раскуплены» работодателями, поэтому эта проблема для них быстро становится актуальной.

— Сам термин «эмоциональное выгорание» стал звучать только в последние несколько лет. Это новое явление или старое, которое просто называлось иначе?

— Оно всегда было, просто раньше действительно никак не называлось. На моей памяти термин звучит уже лет десять-пятнадцать. Люди поняли, что этот феномен как-то отличается от всех остальных. У нас чаще всего выгорание связывают с усталостью, которую предлагается лечить отпуском. Мол, я сейчас отдохну в хорошей компании, с чудесными людьми, а потом вернусь на свою чудесную работу. При выгорании всё не так.

В первую неделю отпуска ты еще более-менее отдыхаешь, а на второй начинается: «А-а-а, какой кошмар! Мне скоро опять к этим дуракам и ничтожествам! Решать ничтожные задачи! Непонятно, для чего я живу. Неужели я был рожден для такого?»

Такие переживания — принципиально другая история, нежели усталость, но у нас это по привычке пытаются лечить отпуском. Так что да, выгорание и раньше существовало. Наши дедушки и бабушки выгорали, как мы, только они не знали об этом.

Наша жизнь была долго структурирована таким образом, что у большинства людей не было возможности перейти на другую работу. Им оставалось только смиряться: «Ненавижу эту работу, но что поделать. Вот до пенсии дотерплю и тогда заживу». Человек думает о том, что ему надо продержаться несколько десятилетий. Десятилетий! А ведь мы проводим на работе огромное количество времени!

И сегодня начальники старой закалки приходят к психологам: «Что-то сотрудник скис. Давай полечи». На самом деле они не лечить их хотят, а привить людям эту модель поведения, когда человек смиряется с тем, что сидит в болоте. Так что феномен-то древний, но только сегодня мы учимся с ним работать.

— Но ведь выгорание связано не только с ненавистной работой?

— Не только. У него и другие причины, главная из которых — человек не знает, чего он хочет. Но отмечаться оно стало именно на работе. Оно в такой формулировке даже попало в международный классификатор болезней: «Следствие хронического стресса на работе, который не был успешно преодолен». Человек забивает на стрессы, но они никуда не деваются, копятся, и в среднем через полтора года наступает срыв.

— Для человека выгорание на работе неизбежно, если он не живет, например, где-то в Карелии, не смотрит по утрам на восходы, а вечером на закаты, не дышит праной — или чем там иногда призывают дышать?

— Нет, это необязательно. У всех разные потребности. Кому-то необходим хороший начальник, а другому наплевать на начальника, но ему необходимо одобрение коллег.

Чтобы не выгорать, надо просто понимать, чего ты хочешь, что тебе надо. Поэтому важно отслеживать свое состояние.

Если сегодня утром вы понимаете, что не хотите идти на вроде бы любимую работу, задайте себе вопрос: что вчера на ней произошло? Если стрессы купируются на подступах, вы с ними сразу разбираетесь, выгорания не будет.

Что до Карелии, то наличие внешнего стресса, как ни странно, редко влияет на работу. Наоборот, люди находят в работе убежище от стрессов окружающей жизни. Может, это не очень здоровое поведение, но оно часто встречается. Если на работе всё нормально, а в жизни хреново, человек работой и будет спасаться, выгорания не будет.

— Как понять, что у человека именно выгорание, а не депрессия или усталость?

— Если мы говорим о профессиональном выгорании, то первый признак — то, что оно должно иметь определенную историю. Речь не о случаях, когда человек пришел на новую работу, и она ему сразу не нравится. Процесс должен длиться минимум полгода, и сначала всё должно нравиться. Оно потому и называется выгоранием, что сначала ты горел.

А следующий признак, который приводит Кристина Маслач (ведущий психолог, которая исследует психологию стресса на рабочем месте. — Прим. ред.), — это эмоциональное истощение, когда тебе просто не хочется идти на работу. Всё остальное хочется, а на работу — нет.

На первом этапе выгорания тебе не нравится всё, что окружает тебя на работе. На втором начинается редукция собственных достижений. Ты перестаешь нравиться сам себе как специалист. Если сначала «все дураки», то дальше стадия «я дурак».

Наконец, третья, самая эмоционально глубокая стадия — деперсонализация. Это утрата ощущения себя как личности на работе. Человек начинает чувствовать себя пресловутым винтиком системы. Нет эмоционального насыщения от своей деятельности. Ты превращаешься в мертвый механизм.

Мы часто сталкиваемся с этим в госучреждениях, где сотрудники на тебя волком смотрят. Недавно я сам с таким столкнулся, когда попытался помочь медсестре в поликлинике, она что-то уронила. Она зыркнула на меня: «Что вы делаете?» Я ответил, что хочу помочь. На ее лице появилось злобно-презрительное выражение, и она отвечает с такой холодной иронией: «Чтобы мне помочь, надо было дома оставаться!» На этой финальной стадии человек начинает распространять свое внутреннее ощущение на окружающих.

— Какой известный тест для самодиагностики выгорания лучше пройти — Маслач или нашего соотечественника Виктора Бойко?

— В опроснике Маслач 22 вопроса. В тесте Бойко почти сто. На мой взгляд, разницы нет, по Маслач всё диагностируется.

— Допустим, читающий это интервью обнаруживает у себя симптомы выгорания. Как ему себе помочь, с чего начать прямо сейчас?

— Универсальных рецептов в психологии не существует, но можно обозначить основные шаги, как это сделать.

Первое — надо понять, что ты хочешь получать от работы. Самому это сделать достаточно сложно, но можно составить свой список потребностей. Например, 10 основных вещей, которые ты хочешь получать от работы, на нашем курсе об этом мы как раз рассказываем.

Второй шаг — проверить, соответствует ли список потребностей твоей реальности. Обычно причина несоответствия очень простая. Нужно выявить ее и избавиться от проблемы. Если вы будете действовать самостоятельно, дальше всё зависит от вас.

Распространенные потребности на работе:

• устраивающая заработная плата,
• возможность регулировать объем работы,
• развитая рабочая инфраструктура,
• адекватное руководство,
• возможность карьерного роста,
• возможность обучения и развития,
• разнообразие и интересность задач,
• уважение окружения,
• одобрение коллег,
• понимание своего вклада в достижение глобальных целей.

— На вашем курсе говорится о мифах, связанных с выгоранием. О нем уже появились мифы?

— О главном мифе мы с вами говорили — что раньше выгорания не было. Другой повально распространенный миф, что выгорание — это усталость, которая лечится отпуском. Есть еще миф, что выгорание — это просто лень. Или что условно веселые люди, с определенным типом личности, не выгорают.

Я помню одного человека во главе коллектива, который всех зажигал. Потом приходил ко мне в кабинет, и я видел выгоревшую пустыню в глазах. Веселость тебя не спасет.

И еще один миф, что выгорание — это недостаток положительных эмоций. Найди себе хобби, съезди подыши праной, как вы в шутку говорили, и всё будет у тебя хорошо. Это такая же ерунда, как искать ключи под фонарем, потому что там светлее.

Хобби — прекрасная вещь, их надо иметь. Но проблему надо решать там, где она возникла. Если ты не будешь чинить проблему на работе, всё будет хорошо. Кроме работы. И если всё вокруг тебя будет хорошо, то происходящее на работе по сравнению с этим будет казаться еще большим адом.

— В статьях, посвященных эмоциональному выгоранию, среди его причин называется такое убеждение: «Если я буду мало работать, у меня не будет денег, я погибну от голода и нищеты». Но для большинства людей это правда. Получается, у нас всего два варианта: много работать и напрягаться или спокойно, расслабленно, без стресса погибнуть от голода и нищеты?

— Это стандартные программы, установки, которые в нас заложены воспитанием. Ты обязан долго, трудно, напряженно и много работать. И что бы ты ни делал, ничего не поменяется. Людям кажется, что больше никаких вариантов нет. Но вот даже по моим наблюдениям, в нашем пусть большом, но не самом большом городе Екатеринбурге: что бы ты ни делал, ты всегда можешь найти то, что подходит тебе больше. А голод и нищета всё же чаще встречаются у нас в голове, чем в жизни. Да, очень многие люди живут за чертой бедности. Но так, чтобы ты прямо умрешь от голода? Это редко бывает.

— В сериале «Секс в большом городе» главная героиня Кэрри рассказывает о своем учителе йоги, который призывал жить «здесь и сейчас», не беспокоясь о завтрашнем дне. Историю она завершает словами: «Конечно, он умер в одиночестве и нищете». Мы можем заботиться о завтрашнем дне так, чтобы не сойти с ума в сегодняшнем?

— Конечно, можем. Под «здесь и сейчас» разные вещи могут иметься в виду. Да, ты должен прогнозировать возможные варианты в жизни. Но если ты начнешь рационально думать над своей жизнью, окажется, что, помимо тех вариантов, которые сейчас у тебя есть, существует огромное количество других. Это уже не про лечение выгорания, это более глубокая история, связанная с преодолением страхов.

Я вижу множество историй. Например, парень, который с 18 лет работал на заводе, в полной убежденности, что ничего больше не может. Никогда даже не пытался попросить повысить ему зарплату. По счастливому случаю ему удалось попасть в другое место, где ему сразу же стали платить в четыре раза больше.

Или вот мальчик сидел кассиром в супермаркете, а с кассы ты мало куда уйдешь. Город маленький, все привыкли, что работы особо нет. А потом он узнал о возможности дистанционной работы в техподдержке. Стал консультантом, а теперь уже руководящую должность занимает с соответствующей зарплатой.

Люди даже не задумываются, что могут заняться чем-то другим. Очень много ограничивающих убеждений, мол, что сейчас происходит, так всегда и должно быть. Но когда ты оглядываешься по сторонам, оказывается, что не всё так страшно.

— Вернусь к вашим прикольным худи и футболкам. На многих из них изображены котики. А ваш статус во «ВКонтакте» гласит: «Укотитель тараканов». С котами радостнее жить? А с чем еще радостнее жить, что помогает не дойти до точки выгорания?

— Радостнее жить вообще со всем, что приносит радость. «Укотитель тараканов» — это сначала была опечатка. Я верю, что случайных ошибок не бывает, во всем есть смысл. Насчет футболок с котами и надписями вспомним историю, как для врачей ввели белые халаты, и сразу резко снизилась смертность на операционном столе.

Раньше хирурги как одевались? Носили темные костюмы или коричневые фартуки, на которых крови не видно. О заражениях тогда еще не знали. А потом появились белые халаты, стало видно, что они грязные, их стали чаще менять — и заражений крови стало гораздо меньше.

А сегодня в клиниках, наоборот, начинают уходить от белых халатов. Ходят в балахонах, иногда просто разноцветных, иногда с какими-то утятами, котятами. Причем не детские врачи. Почему это делают?

Когда человек заходит к доктору, который сидит весь такой из себя строгий, в белом халате, пациент напрягается, замыкается и начинает недоговаривать, даже врать. А разноцветные одежки помогают людям расслабиться. То же самое работает в психологии, поэтому худи с котами — это моя рабочая одежда.

---

Фото: Борис Плотников