Незнание — тоже власть, или Зачем ученые исследуют невежество
Современные культура и общество практически немыслимы без убеждения в том, что знание и власть тесно связаны между собой. Мы все считаем, что знания необходимы для того, чтобы контролировать и управлять всем, начиная от природы и экологии и заканчивая нашими собственными эмоциями и поведением. Понять нечто означает получить власть, по крайней мере потенциально, над этим предметом. Усилия астрофизиков понять устройство звезд, комет и галактик и старания нейробиологов установить закономерности работы человеческого мозга направлены не просто на удовлетворение праздного любопытства.
Государства и корпорации не стали бы тратить огромные средства на науку, а большинство ученых не стали бы посвящать свои жизни академической карьере, если бы на кону не стояло нечто большее. То есть если бы производимые исследованиями знания не могли быть конвертированы во власть — экономическую, политическую или же социальную. Ведь современное искусство управления природными и общественными стихиями основано на знании.
Основательница современной квир-теории Ив Кософски Седжвик в своей самой известной книге «Эпистемология чулана» размышляет, помимо прочего, о невежестве и незнании. Они, по ее мнению, тоже могут быть источниками власти, причем порой превосходящими само знание. Для иллюстрации своей мысли она приводит несколько примеров. Например, согласно постановлению Министерства юстиции США, принятому в июне 1986 года, работодатель имел право уволить своего сотрудника со СПИДом, несмотря на то, что на самом деле он не представляет никакой опасности для своих коллег, партнеров или клиентов.
Седжвик замечает, что данный случай иллюстрирует ситуацию, когда незнание о природе и способах распространения ВИЧ оказывается источником власти, возможности увольнять и исключать зараженных им людей, среди которых много гомосексуалов.
В другом примере Седжвик говорит о том, что незнание зачастую служит оправданием насильникам, когда они говорят, что не знали, не подумали или не заметили, что сексуальный акт был нежелательным для жертвы.
То есть невежество, искреннее оно или нет, в данном случае служит для оправдания патриархальной власти.
Продолжая размышления Седжвик, можно сказать, что в принципе многие идеологии исключения, такие как расизм, сексизм и гомофобия, основываются на незнании, культивируемом и воспроизводимом на массовом уровне. Например, одна из главных предпосылок расизма — это интеллектуальная отсталость неевропейских народов по сравнению с интеллектуальными достижениями западной цивилизации. И в основании этого утверждения лежит, конечно же, незнание. Это незнание не только современных достижений неевропейских культур и научных проектов — можно хотя бы посмотреть вот этот список выдающихся афроамериканских ученых и изобретателей. Это и незнание того, что базовые основания европейской культуры заимствованы, по мнению ряда исследователей, из африканской, индийской, исламской и китайской цивилизаций. Все эти общества оказали значительное влияние на формирование и развитие западной интеллектуальной традиции вплоть до раннего Нового времени.
При помощи незнания обосновывается и легитимность репрессивной наркополитики, Несмотря на то что, согласно многочисленным научным исследованиям, употребление марихуаны может положительно влиять на лечение депрессии, посттравматического расстройства, эпилепсии, служить обезболивающим при химиотерапии и т. д., она до сих пор запрещена в большинстве стран мира как для медицинского так и тем более для рекреационного использования. Легитимность же запрета основывается на незнании (и нежелании знать) данных современных научных исследований и воспроизводстве никак не подтверждаемых страхов относительно якобы разрушительных эффектов психоактивных веществ для общества и индивида.
Точно так же страхи относительно мигрантской преступности вызываются незнанием как самой криминальной статистики, так и того, как она составляется и анализируется. Как показала исследовательница их Европейского университета в Санкт-Петербурге, нет никаких достоверных оснований полагать, что преступность среди мигрантов выше или ниже, чем среди «коренного» населения.
Другими словами, именно незнание и неведение — зачастую в сочетании с другими факторами — выступают как основание власти одних социальных групп над другими. В середине 1990-х таким положением вещей начали интересоваться ученые. Появилась агнотология — специальный раздел социальных дисциплин, призванный исследовать влияние незнания и невежества на общественные процессы.
Одной из основополагающих гипотез этого нового исследовательского направления стало представление о том, что незнание, так же как и знание, не является естественным состоянием. Оно социально конструируется, то есть изобретается, производится, культивируется и распространяется. У незнания есть своя история и политика.
Например, Нэнси Туана написала о том, что мужчины-анатомы в Новое время «забыли» о существовании женского оргазма, да и вообще о женской сексуальности и ее устройстве. Доминирующие нормы отводили женщине прежде всего роль матери и домохозяйки. Женская сексуальность считалась не такой развитой, как мужская (то есть совсем не развитой), а ее анатомия объявлялась несущественной. Другими словами, придя к консенсусу относительно того, что исследовать там нечего, многие анатомы оставались в полном неведении относительного того, как же устроены женские половые органы и какова их роль.
Как показывает Туана, в течение XVI–XVIII веков европейские анатомы то вовсе теряли клитор, то приписывали ему необычайные свойства (например, что он испускает семя-материю, которая тоньше, чем воздух), то просто изображали его как уменьшенную копию мужского полового члена с яичками. В 1940–1970-х годах многие издаваемые в США анатомические учебники и вовсе ограничивались изображением женских репродуктивных органов (матка, яичники и фаллопиевы трубы), в то время как клитор вообще выпадал из картины. Там, где он должен бы быть, просто ничего не изображалось. Таким образом, женской сексуальности, если она вообще признавалась, отводилось лишь вторичное значение, и то связанное с функцией воспроизводства, а тема женского сексуального удовольствия табуировалась.
Другие примеры изобретения, или фабрикации, и распространения незнания можно найти у одного из основателей агнотологии — Роберта Проктора. Исследуя политику знания, а точнее незнания, за спорами по поводу о вреде курения табака он пришел к выводу, что в данном случае табачные корпорации прикладывают специальные усилия для того, чтобы общество как можно меньше знало о негативном влиянии курения на здоровье.
На протяжении ХХ века табачные производители вели крупномасштабные пиар-кампании, а также спонсировали научные исследования, целью которых было поставить под сомнение негативные эффекты потребления табака. Например, в 1950-е L&M заявляли в своих рекламных кампаниях, что их сигареты курит «больше врачей», а их фильтры — это то, что «доктор прописал».
В 1954 году, как пишет Проктор, в США был создан Tobacco Industry Research Council — организация, спонсирующая научные исследования и публикацию статей, целью которых было поставить под сомнение вред табака.
Наличие этой организации позволяло табачным корпорациям заявлять, что они обеспокоены проблемой и занимаются исследованиями, но пока не пришли к окончательным выводам. Как замечает по этому поводу Проктор, при наличии желания и ресурсов, под сомнение можно поставить любое научное утверждение и тем самым до бесконечности откладывать получение «окончательных выводов». Другими словами, с помощью различных инструментов влияния на общественное сознание, производители табака пытались продуцировать именно незнание относительно вреда курения.
Тут можно вспомнить и асбест. Этот материал, активно использовавшийся во многих странах при строительстве жилья, на данный момент признан опасным для здоровья и запрещен для использования в 63 странах. Проводившиеся с 1980-х исследования о вреде асбеста на здоровье показали, что материал может служить причиной целого ряда заболеваний, включая рак легких, желудка и яичников. Однако в России и Казахстане, являющимися крупнейшими добытчиками этого материала, асбест до сих пор активно используется в различных отраслях, в том числе связанных с жилищным строительством. При этом производители в одной и другой стране пытаются не акцентировать или вообще отрицать связь асбеста с онкозаболеваниями. Для этого они сочиняют «рэп» о пользе асбеста и спонсируют научные исследования, которые не могут прийти к заключению о вреде данного материала, но способны поделиться глубокими философскими размышлениями.
“Life is dangerous”, — говорит один из ученых в ответ на вопрос журналистки из Vice об опасности асбеста для здоровья человека.
Так или иначе, незнание и невежество могут создаваться, распространяться и воспроизводиться разными способами. Их источником, как в случаях с женским оргазмом и интеллектуальной историей неевропейских народов, могут быть довольно безликие общественные структуры, такие как гендерные и расовые иерархии, складывавшиеся на протяжении веков (это не значит, что они вечны, священны и их нельзя отменить). Также незнание может фабриковаться вполне различимыми акторами, преследующими свои интересы, такими как табачные или асбестовые производители, финансирующие агентов влияния на общественное мнение и проведение сомнительных научных исследований. Однако и в том и в другом случае невежество и незнание участвуют в производстве или оправдании власти одних социальных групп над другими. Или, по крайней мере, являются важными элементами в техниках управления и контроля.
Однако, как отмечала еще Седжвик, а затем повторяли многие агнотологи, незнание и знание необязательно противостоят друг другу. Научные изыскания о том, как правильно достигнуть оргазма женщине, и отрицание самого существования женского оргазма могут оказаться лишь двумя способами контроля над женской сексуальностью. Признание вреда сигарет не ограничивается просто информированием, но оправдывает различные ограничения на курения табака.
В эпоху постправды знание и незнание взаимодополняют друг друга в запутанных играх власти, а граница между ними становится все менее уловимой, а зачастую и просто неважной. В конце концов, кто знает, когда от нас перестанут скрывать инопланетные корабли? Да и вообще математически возможно, что наш мир — иллюзия, симуляция. Единственное, что можно посоветовать для навигации в мире, населенном порожденными ослепленным разумом чудовищами, — это не принимать ничего на веру, получать информацию из разных источников, мыслить критически. Ну и слушаться вашу маму — она вам точно ничего плохого не посоветует.