Чернобог, Крампус, Джо Магарак: демонические «эмигранты» из Центральной Европы в США
«Тьма с Востока» — устойчивый образ в западной массовой культуре. Причем «тьма» не всегда трактуется негативно, зачастую это просто культурная особенность выходцев из далеких таинственных стран. А «Восток» произвольно расширяется на запад чуть ли не до Рейна, включая и Центральную Европу. Именно отсюда явились такие харизматичные персонажи западного пандемониума, как граф Дракула и Ганнибал Лектер. Есть и менее известные персонажи, связанные с условным востоком Европы, которые прижились на самом что ни на есть Западе, то есть в США. Рогатый спутник Санты, великан из металла, наконец, славянский бог тьмы — эти герои стали неотъемлемой частью не только популярной культуры, но и фольклора Америки.
«Анти-Санта» с хлыстом
Косматый и рогатый дух явился в Америку с Альп: Крампус, прославившийся благодаря одноименному фильму, — персонаж германского, прежде всего австрийского фольклора. Под разными именами он известен в Баварии, Чехии, Словакии, Словении, Венгрии, Хорватии, Боснии и Герцеговине, а также в Северной Италии, то есть на территории бывшей империи Габсбургов.
Образ Крампуса связан со святым Николаем (Санта-Клаусом): святой раздает подарки хорошим детям, а Крампус связкой березовых веток стегает тех, кто плохо себя вел.
В более жестоких вариантах легенды Крампус уносит детей в заплечном мешке, чтобы потом съесть их, утопить в море или забрать в ад.
Истоки легенды о Крампусе возводят к дохристианским верованиям региона, связанным с обрядами встречи зимы. В христианские же времена Крампус стал считаться спутником святого Николая, день которого отмечали 6 декабря, а ночь накануне считалась «ночью Крампуса». Сам демон изображается рогатым и косматым, похожим на сатира, с пучком березовых розог или хлыстом в руке и мешком за спиной. Иногда он увешан цепями — как намек на оковы дьявола.
Католическая церковь, само собой, без восторга относилась к традиции откровенно языческого происхождения, да еще и со столь «дьявольским» персонажем. Тем не менее долгое время Крампус был неотъемлемой частью празднования Рождества в Австрии, его даже изображали на открытках.
Упоминание Крампуса пытались запретить во времена инквизиции и позже, уже в XX веке, в период австрофашистского режима Дольфуса, отличавшегося крайним клерикализмом. Есть также мнение, что в том, как обычно рисовали Крампуса, отображались антисемитские стереотипы. Негативный образ сохранялся и в послевоенные годы: в 1950-х австрийское правительство распространяло брошюры «Крампус — злой человек», утверждая, что подобные персонажи вредят детской психике. Однако традиция пережила все гонения, и сейчас ряженые в Крампусов, как в старые добрые времена, проходят праздничным маршем по улицам европейских городов. Энтузиастов не смущает даже то, что их увлечение может влететь в копеечку: полноценный костюм Крампуса стоит до нескольких тысяч евро.
В начале XIX века Крампус стал набирать популярность в Северной Америке — не на пустом месте, если учесть роль немецких эмигрантов в становлении США. Так, в местном фольклоре появился Белсникель, двойник Крампуса из Юго-Западной Германии — регионов Пфальц, Саар, Баден-Вюртемберг и некоторых других. Этого персонажа представляли одетым в меха, в маске с длинным языком (Крампуса также отличал длинный, почти змеиный язык). Как и Крампус, Белсникель носил мешок за плечами и длинный хлыст, однако он не считался спутником Санта-Клауса, а совмещал две роли: одной рукой стегал по спинам детей, а второй раздавал им подарки и сладости.
В США, точнее в Пенсильвании, Белсникель объявился еще в 1800-е. За неделю-две до Рождества ряженый в косматой шкуре обходил дома, стучал палкой в дверь или окна, задавал детям вопросы или требовал спеть песню. Взамен он бросал на пол сладости, но если дети слишком быстро кидались на них, то рисковали получить хлыстом по спине. Подобный персонаж был широко известен среди немцев Пенсильвании (иногда их ошибочно называют пенсильванскими голландцами, Pennsylvania Dutch), а также в Индиане, Мэриленде и других штатах. В XIX веке там, как и в Альпах, бытовала традиция, когда молодые люди в фантастических одеяниях из шкур ходили по улицам, звеня цепями и колокольчиками.
Как нетрудно заметить, Белсникель похож на Крампуса до степени смешения, так что и «ночь Крампуса» («Крампуснахт») нашла своих почитателей в США. По словам Кристиана Джейкобса, американского музыканта, продюсера и актера, «благодаря интернету и ютьюбу Крампус стал весьма популярен в Америке». Тематические вечеринки стали восприниматься как антитеза празднованию традиционного Рождества и образу Санта-Клауса. Сейчас чуть ли не по всей Америке проводятся мероприятия в честь Крампуса, от гулянок в барах до благотворительных акций.
Популярности Крампуса поспособствовал одноименный фильм ужасов, снятый в 2015 году Майклом Догерти, а также другие фильмы, сериальные эпизоды, анимация, комиксы и прочие творения массовой культуры США, посвященные этому персонажу. В 2012 году художник и иллюстратор, работающий в стиле готического фэнтези, Джеральд Бром написал роман «Крампус, Повелитель Йоля». Зачастую образ Крампуса несет в себе определенную социальную направленность, что отражено как в упомянутом фильме 2015 года с его слабо завуалированным консервативным посылом, так и в иных примерах, откровенно отсылающих к актуальной политике США.
Человек из стали, но не Супермен
Наш следующий герой, хотя и отождествляется примерно с теми же народами, что верили в Крампуса, появился собственно в США. Впервые историю Джо Магарака поведал миру журналист Оуэн Фрэнсис в журнале Scribner’s в 1931 году. По словам Фрэнсиса, он услышал о Джо от иммигрантов из Восточной Европы, работавших на сталелитейных заводах Питтсбурга. Там были хорваты, венгры, чехи, сербы, соответственно, менялась и генеалогия Магарака: он представлялся выходцем то из Сербии, то из Венгрии или Богемии. Утверждалось, что Магарак не родился от женщины, но чудесным образом возник не то из шахты, не то из целой горы с железной рудой. По одной версии, это произошло в американских Аллеганских горах, по другой — еще в «старой стране», где бы она ни находилась. Но вне зависимости от места «самозарождения» Джо Магарака отличал акцент, выдававший иностранное происхождение.
Он изображался великаном семи футов ростом (по некоторым версиям — высоким, как дымовая труба), с бицепсами толщиной с человеческую талию и ладонями шириной с корыто.
Свой завтрак — типичные восточноевропейские галушки — он приносил также в корыте. Другие легенды сообщали о более экстравагантных гастрономических пристрастиях: якобы Джо Магарак ел стальные слитки вместо мяса и пил расплавленную сталь вместо супа. Он работал 24 часа в сутки и никогда не спал, выполняя работу сразу за 29 человек, голыми руками разгибал стальные рельсы и лепил пушечные ядра из остывающей стали, как дети лепят снежки зимой.
Легенды подчеркивают не только невероятную силу, но и доброту «стального великана», неоднократно спасавшего рабочих от несчастных случаев. Однажды босс бригады, в которой работал Джо Магарак, устроил соревнование на поднятие стальной штанги, причем призом была рука его дочери, прекрасной Мэри Мештрович, «чьи глаза были синими, как пламя факела сталевара, щеки — яркими, как раскаленное железо, а волосы — цвета расплавленной стали». Джо Магарак без труда победил всех соперников, но отказался от приза в пользу молодого рабочего, в которого втайне была влюблена Мэри. Впрочем, другие источники сообщают, что Джо отказался, потому что не хотел, чтобы молодая жена отвлекала его от любимой работы.
Некоторые рассказы наделяли Джо Магарака чертами стихийного духа, наделенного «силой земли и неуловимостью воздуха», невероятной силой и такой же сверхъестественной быстротой. По-разному представлялась гибель Джо Магарака. По одной из версий, он позволил погрузить себя в кипящую сталь, которая по остывании стала лучшей из когда-либо произведенных на заводе. Сам же Джо продолжал жить в стальных балках, изготовленных из его тела. По другой версии, Джо не умер, а лишь уснул в одной из заброшенных шахт, ожидая возобновления производства, — очередной вариант легенды о «спящем короле под горой».
Принадлежность Джо Магарака аутентичному фольклору опровергнута: полевые исследования в начале 1950-х годов не смогли обнаружить никаких следов устной традиции.
Это позволяет отнести рассказы о нем к «фейклору», или псевдофольклору. Так же как Пекос Билл, Пол Баньян или Фебольд Фебольдсон — персонажи, не порожденные народной фантазией, а придуманные конкретными людьми, писателями или, как в данном случае, журналистом. Иного мнения придерживается британский публицист Дэвид Каслтон, который специализируется на фольклоре, фейклоре, готике и «всем темном и необычном». Он считает, что хотя конкретного фольклорного персонажа с таким именем и не было, образ Магарака все же содержал элементы восточноевропейских народных сказок, скомпилированные и приукрашенные Оуэном Фрэнсисом.
Образ Джо Магарака имел и социальные коннотации. С одной стороны, он воспринимался как символ рабочего класса, отстаивающего свои права. Например, в романе «Долина в огне» американского писателя-коммуниста литовского происхождения Филипа Боноски именем Джо Магарака подписано обращение к рабочим на английском, венгерском, словацком, русском, литовском и польском языках, обличающее махинации компании и банка и призывающее к сопротивлению. Также бытовали истории об участии Магарака в восстании в Хомстеде 1892 года (конфликте между Объединенной ассоциацией рабочих металлургической и сталелитейной промышленности и Carnegie Steel Company), а также в Великой забастовке сталелитейщиков 1919 года.
Еще один пример — детский роман 1948 года «Джо Магарак и его документы о гражданстве США» левого писателя Ирвина Шапиро. Стальной гигант, обманутый нечистоплотными дельцами и политиками, устраивает разгром по всему Вашингтону и успокаивается, только когда сам президент вручает ему документы о гражданстве. В этом произведении, впрочем, показана не столько классовая борьба, сколько национальное пробуждение: славянские и мадьярские иммигранты из бывшей Австро-Венгрии, так называемые Hunkies, считались в США гражданами «второго сорта», таким образом, роман отображает их борьбу за свои права.
В то же время Джо Магарак использовался в интересах промышленников — как символ добросовестного, никогда не ропщущего работяги, искренне влюбленного в свою работу и не желающего видеть ничего, кроме нее.
Некоторые левые писатели даже рассматривали Джо Магарака как антигероя — безотказного суперработника, каким капиталисты хотели бы видеть каждого пролетария.
Это подтверждалось дословным переводом с сербохорватского фамилии Магарак — «осел», послушное животное, работающее на износ. В библиотеке Карнеги в Питтсбурге находится большая фреска с изображением Магарака — подарок Эндрю Карнеги, сталелитейного магната и одного из самых известных филантропов в истории. В 1950-х компания US Steel (преемница компании Карнеги) издала два комикса, посвященных Магараку: «Джо, джинн стали» и «Возвращение Джо, джинна стали».
Как бы ни воспринимался этот образ — как герой борьбы за права рабочих или же как своеобразное воплощение «американской мечты», трудолюбия и индивидуализма, — является ли Джо Магарак чьей-то остроумной придумкой или же персонажем фольклора, нельзя отрицать, что он стал одним из символов сталелитейного производства Питтсбурга. Фигура Джо, сгибающего стальную балку, находится в парке развлечений «Кеннивуд». Есть версия, что именно Магарака изображает бронзовая скульптура, ранее стоявшая в Питтсбурге возле Манчестерского моста, а после его сноса оказавшаяся в местном парке. Если так, то это аргумент в пользу фольклорного происхождения персонажа, поскольку скульптура была установлена в 1917 году, то есть еще до «официального» явления Магарака миру в журнале Scribner’s.
Джо Магарак, как правило, воспринимается как положительный герой, однако обращают на себя внимание его хтонические черты: рождение в глубине земли, жизнь среди раскаленного металла и подземного огня. Это особенно заметно при сравнении с другими персонажами схожего «профиля». Уже упомянутый Дэвид Каслтон связывает со сталелитейной промышленностью Глазго таких персонажей местного фольклора, как Железный Великан и Вампир Горбалс с железными зубами.
Не менее зловещей фигурой выглядит римский бог подземного огня Вулкан в интерпретации сериала «Американские боги» по мотивам одноименного романа Нила Геймана. В сериале эмигрировавший в США Вулкан занимается производством оружия: каждая отлитая пуля — как молитва, каждый рабочий, погибший на заводе, — как жертва. И хотя в книге этого персонажа не было, идея ввести его в сериал принадлежит именно Гейману. Когда писатель проезжал через город Бирмингем в штате Алабама, он увидел статую Вулкана рядом с тем местом, где находился сталелитейный завод. В свое время там произошел ряд несчастных случаев со смертельным исходом; по подсчетам местного начальства, было дешевле выплатить ущерб семьям погибших, чем закрыть завод на ремонт. По мнению Геймана, это «самое современное определение человеческого жертвоприношения, какое только может быть». Статуя Вулкана с 1904 года является крупнейшей чугунной скульптурой в мире и символом Бирмингема, отражая историю его металлургической промышленности.
Черные крылья над Лысой горой
Персонажем «Американских богов» стал и другой выходец из Восточной Европы — Чернобог, бог тьмы и зла в мифологии славян. Из всех славянских божеств он, пожалуй, самый популярный в западной, а конкретно — англоязычной культуре, что укладывается в концепцию «тьмы с Востока».
В отличие от Крампуса и Магарака, чье происхождение связано с территорией бывшей Австро-Венгерской империи, Чернобог из более северных краев. Его почитание отмечалось у балтийских славян еще в XII веке. Так, немецкий монах Гельмольд в своем труде «Славянская хроника» писал о Чернобоге:
«Есть у славян удивительное заблуждение. А именно: во время пиров и возлияний они пускают вкруговую жертвенную чашу, произнося при этом, не скажу благословения, а, скорее, заклинания от имени богов, а именно доброго бога и злого, считая, что все преуспеяния — добрым, а все несчастья злым богом направляются. Поэтому злого бога они на своем языке называют дьяволом, или Чернобогом, то есть черным богом».
Возможно, культ Чернобога был не только у славян, и неслучайно он стал популярен в англоязычной среде. Под именем Зернобока он почитался англосаксами на момент их переселения в Британию. Ранее саксы жили в тесном союзе с племенами западных славян — велетов, или лютичей, у которых германцы могли позаимствовать культ владыки тьмы. Не исключено, что славянский «злой бог» попал в роман Вальтера Скотта «Айвенго». В одной из глав безумная старуха кричит со стен горящего замка: «Ревет Зернебок!» По тексту романа разбросаны и другие цитаты с его упоминанием:
«Пусть демон Зернобок разорвет меня на куски, если я уйду из своей собственной комнаты, прежде чем допряду эту пряжу!»
«Пускай Миста, Скогула и Зернебок, божества древних саксов…»
«…Не прекращались ни на одну секунду, из опасения, как бы Зернобок, этот Аполлион древних саксов, не наложил своих когтей на покойника».
Вальтер Скотт упомянул демона-губителя из Апокалипсиса (Аполлиона, или Абаддона), показавшегося писателю близким образу языческого злого бога. По всей видимости, Скотт позаимствовал идею у британского историка Шэрона Тернера, который в своей «Истории англосаксов» писал: «Григорий в восьмом веке, обращаясь к старым саксам, призывает их оставлять своих идолов, из золота ли, из серебра, меди, камня или других материалов». Перечисляя имена божеств, Тернер упомянул и Зернебогуса (Zernebogus) и пояснил, что это «черное, злорадное, зловещее божество», что совпадает с описаниями славянского Чернобога. Впрочем, отождествление Чернобога и Зернебока остается пока гипотетическим.
Появление Чернобога в англосаксонской культуре — уже не британской, а американской — произошло в 1940 году в «Фантазии», музыкальном анимационном фильме Уолта Диснея.
Образ был позаимствован из симфонической поэмы «Ночь на Лысой горе» Модеста Мусоргского. Там Чернобог появляется в обличье крылатого демона, призывающего души умерших. Мусоргский упомянул этот эпизод под названием «Славленье Чернобога» в списке своих сочинений, а в 1930 году в полном собрании сочинений композитора его назвали «Служением черному козлу».
В диснеевской «Фантазии» Чернобог поначалу «замаскирован» под вершину Лысой горы, а потом расправляет перепончатые крылья, открывая себя. Наступает Вальпургиева ночь, когда Чернобог вызывает призраков, монстров, ведьм и демонов, заставляет оживленных им мертвецов танцевать и летать, а потом бросает их в пышущее жаром жерло вулкана и воскрешает уже как демонов. Лишь с наступлением зари, когда звонит колокол на ближайшей церкви, Чернобог укрывается крыльями и вновь сливается с горой.
Создание персонажа — во многом заслуга Владимира Титлы, одного из величайших аниматоров Диснея. Титла имел украинские корни — не оттого ли в образе Чернобога чувствуются гоголевские мотивы? Фрэнк Томас, другой диснеевский аниматор, вспоминал: «Никто, кроме Титлы, не мог дать Чернобогу ту одиозную, преимущественно животную психику, которая делала его таким страшным».
Сам Уолт Дисней называл персонажа Сатаной, но начиная с «Фантазии» Чернобог носит свое «языческое» имя. Как один из злодеев Диснея он появляется в обеих версиях «Fantasmic!», шоу, которое проходит в калифорнийском Диснейленде и студиях Диснея во Флориде. Также Чернобог появляется в «Конце света» — мире игры «Kingdom Hearts», кроссовере разных диснеевских фильмов, в «Диснее на рассвете» — книге из серии детских романов американского писателя Ридли Пирсона «Хранители королевства» и ряде других произведений. Вообще Чернобог считается одним из самых могущественных злодеев, созданных Уолтом Диснеем.
Если не считать Зернебока Вальтера Скотта, то именно Диснея нужно благодарить за введение Чернобога в англоязычную культуру. Кроме того, как уже говорилось, Чернобог стал одним из персонажей романа Нила Геймана «Американские боги» и одноименного сериала, где его сыграл шведско-американский актер Питер Стормаре. В книге Чернобог появляется в виде «бога зла на пенсии»:
«Обладатель прокуренного голоса оказался невысоким и коренастым мужчиной со стальной сединой и резкими чертами лица, одетым в серо-коричневый махровый халат. В кулаке он прятал сигарету без фильтра, которой то и дело затягивался…»
Однако позже Чернобог сбрасывает маску и предстает перед главным героем в совсем иных обличьях:
«Тень действительно видел перед собой старого седого эмигранта из Восточной Европы, в допотопном плаще и со стальным зубом во рту. Но кроме этого он видел приземистое черное нечто, темнее, чем сама темнота, с двумя горящими как угли глазами; и еще он видел князя с длинными развевающимися по ветру черными волосами и длинными черными усами, у которого кровью были залиты и лицо и руки, который был обнажен до пояса, не считая переброшенной через плечо медвежьей шкуры, и который ехал верхом на полузвере-получеловеке — а лицо и торс его были сплошь покрыты синими, вытатуированными по коже спиралями и завитками».
Чернобог, точнее его культ, упомянут и в романе Стивена Стирлинга «Пешаварские уланы». Действие книги в жанре альтернативной истории происходит в 2025 году, спустя почти полтора века после метеоритного дождя, который вызвал глобальное похолодание, вынудившее правительства европейских стран переместиться в колонии. От Российской империи остались лишь среднеазиатские владения со столицей в Самарканде. Русские, решив, что Иисус Христос покинул этот мир, стали поклоняться Чернобогу и создали жесточайший режим с сатанизмом в роли государственной религии и ритуальным каннибализмом, используемым для запугивания узбекских и таджикских подданных. Русский император носит титул «Коготь Чернобога», а в Бухаре находится штаб-квартира жрецов культа Малика-Тоуса. Здесь Стирлинг совмещает Чернобога с Ангелом-Павлином езидов, которого, в свою очередь, отождествляли с Сатаной.
«Его левая рука теребила серьгу в форме павлиньего хвоста; это был знак инициации в культе Малика-Тоуса, или Чернобога, как Его называли, демиурга, которому поклонялись во всех царских владениях в Самарканде как истинному Господу этого мира».
Еще одно произведение на стыке альтернативной истории и исторического фэнтези — книжная серия «Наследники Александрии», созданная тремя авторами: Мерседес Лэки, Эриком Флинтом и Дэйвом Фриром. Здесь Чернобог — главный антагонист, строящий козни напрямую или через своих агентов. Чернобогом же одержим князь Ягеллон, правитель Великого княжества Литовского, который в книжной вселенной подчинил большую часть Восточной Европы. Князь скрывает лицо под маской якобы из-за слепоты, поедает человечину и жестоко мучает даже своих приспешников, панически боящихся темного властелина.
«Когда-то огромный мужчина, растянувшийся на троне, был князем Ягеллоном из Великого княжества Литовского. В своем стремлении к власти князь зашел слишком далеко и слишком глубоко. Человек, который сделал это, был жестоким убийцей, который получал удовольствие от медленной смерти своих жертв. То, чем стал Ягеллон, не получало удовольствия от таких вещей, хотя и продолжало заниматься ими, когда это было необходимо.
Чернобог не имел реального представления о смертных эмоциях или таких вещах, как сексуальные побуждения. Он понимал, что они существуют, но такие понятия, как любовь, были для него тем же, что и пурпурный цвет для человека, слепого от рождения.
Черный Бог был гораздо большим монстром, чем Ягеллон, но у демона не было ни одного из порочных желаний князя, и он не получал никакого наслаждения от того, что было одним из удовольствий Ягеллона».
Схожий сюжет присутствует в книге «Вращающееся серебро» Наоми Новик, американской писательницы с польско-литовско-еврейскими корнями. В королевстве под узнаваемым названием Литвас Чернобог пытается овладеть телом короля Мирнатия. Порой Чернобог выходит за пределы «восточной тьмы»: в книге Ричарда Кадри «Алоха из ада» Чернобог (или, точнее, Черновог) представлен как падший ангел, которому поручено управлять частью Тартара. Также славянское темное божество упоминается в фэнтезийно-детективном книжном сериале «Кейт Дэниелс» русско-американского автора Илоны Эндрюс. Чернобог появляется в комиксах «Марвел», где действует совместно с еще одним славянским богом — громовержцем Перуном; фигурирует он и в видеоиграх: «Blood», «Crusader Kings II», «Final Fantasy XIV», «Smite» и других.
Популярность божества привела к тому, что впервые за многие века оно стало частью реальной религиозной жизни, правда, в специфической сфере. Вскоре после появления в США «Церкви Сатаны», едва ли не первой откровенно сатанинской религиозной структуры в истории, ее основатель Антон Шандор Лавей написал несколько книг, одна из глав в которых называется «Ночь на Лысой горе. Дань Черту» (то есть Чернобогу). Лавей, по его словам, симпатизировал русской культуре, однако его представления о ней были весьма оригинальны. Именно ему принадлежит фраза: «Нет культуры, более связанной с темными силами и божествами, чем славянская вообще и русская в частности». Комплимент сомнительный, но, похоже, вызван он был не столько знакомством с реальной славянской культурой и мифологией, сколько с диснеевским образом Чернобога.
«Мои губы наслаждаются, славя тебя, о Чернобог! Я существо, Тобой сотворенное, отродье Твоего пламени, безумие Твоего разума, олицетворение Твое… Выйди из пасти ночи! Взмахни кожаными крылами и воспари над горной вершиной. Укрой своей тенью землю и откликнись на наш зов!»
С первых лет существования американской государственности в «плавильный котел» США устремлялись иммигранты со всех концов света, и вместе с ними, если верить Гейману, переехали их боги. Центральная Европа не стала исключением: ее древние духи, перебравшись за океан, нашли свою нишу, став частью культурной жизни США. В их образах словно отразились судьбы тех, кто отправился в Америку за лучшей долей, но вместо великой «американской мечты» получил лишь новое издание древних ужасов, которые, казалось, навсегда остались в «старой стране».