Chick lit, lad lit и fratire: как литература начала делиться по половому признаку

Chick lit

Понятие «дамского романа» существует давно. Имеются ввиду не просто романы, написанные дамами, а романы любовные. Персонажами движет неодолимая сила страсти, прогресс их отношений составляет основу сюжетной линии, а в финале к ним приходит долгожданное счастье.

Прекрасная писательница-юмористка Тэффи от души прошлась по этому явлению в своем рассказе «Бабья книга», где, к слову, в пошлое любовное лепетание ударяется мужчина, молодой писатель.

Мораль: от любви все глупеют. Все глупеют, но не все сочиняют слезливые истории, написанные языком прилежных семиклассниц.

Всё творчество великой Джейн Остин технически — это любовные романы. Именно ее роману «Гордость и предубеждение» обязано появлению на свет главное произведение chick lit — «Дневник Бриджит Джонс» британки Хелен Филдинг. Книга была опубликована в 1996 году, стала бестселлером и обзавелась тремя продолжениями, последнее из которых вышло 10 лет спустя после первой книги и называлось «Ребенок Бриджит Джонс».

Книги исправно подкрепляла киношная мускулатура, умножая их популярность. И наоборот: роль Бриджит Джонс сделала Рене Зельвегер суперзвездой, а роль начальника, по которому сохнет Бриджит, окончательно вписала Хью Гранта в число обязательных компонентов успешного ромкома. И все, конечно, оценили самоиронию (или жадность и расчетливость) Колина Фёрта, который играл мистера Дарси в самой известной и удачной экранизации «Гордости и предубеждения», а затем сыграл его современную версию в сладковатой водичке по мотивам романов Филдинг.

В отличие от «бабьей книги», chick lit не ставит любовную линию во главу угла. При всей вовлеченности Бриджит в служебный роман с ее боссом («моральным импотентом») и дальнейшие отношения с серьезным и положительным Марком Дарси, это в первую очередь история современной горожанки «даже если вам немного за тридцать» с типовым набором проблем.

Ей надо бросить пить, курить, начать откладывать на старость, перестать беситься из-за маминых звонков, отдать старое барахло бездомным, больше помогать людям и есть больше клетчатки.

Всё это Бриджит блистательно проваливает, иначе книга бы относилась к жанру фантастики или духоподъемной мотивирующей литературы, которую, к счастью, пока никто не додумался писать, кроме популярных психологов.

«126 фунтов, порций алкоголя — 2, сигарет — 9, выступов жира — 8 (неожиданное и омерзительное открытие: никогда раньше не сталкивалась с этим фактом — сзади и на бедрах жир прямо-таки выпирает под кожей. Завтра нужно возобновить подсчет калорий)».

Героиня chick lit молода, гетеросексуальна и живет в большом городе. Ее отношения с друзьями и семьей не менее важны, чем любовные перипетии. У нее есть какая-то карьера и круг интересов, в который обычно входит шопинг. На заре появления жанра в 90-е, на которые пришелся пик его популярности, действие романов всегда разворачивалось в современности. Но со временем появилось историческое направление «chick lit в корсетах», своего рода Джейн Остин, пропущенная через обратную петлю времени.

Возник и еще один субжанр «chick lit для младших», когда главная героиня — не ровесница тридцатилетней Бриджит Джонс, а совсем юная девушка, которой пора повзрослеть и обзавестись собственной кредиткой для походов по магазинам.

Помимо «Бриджит Джонс», немало бестселлеров перенесли на экран. Ершистый роман о мире модных журналов «Дьявол носит Prada» Лорен Вайсберг подвергся смягчению в фильме по настоянию Мерил Стрип, которая сыграла Снежную королеву глянца Миранду Пристли.

«Секс в большом городе» Кэндэс Бушнелл стал культовым сериалом, во многом определившим жизнь женщин 90-х и породившим такие стигматы поп-культуры, как туфли Christian Louboutin и коктейль Cosmopolitan. Экранизация «Тайного мира шопоголика» Софи Кинселлы увенчала бесконечную серию писательницы о безумном и сладком потреблении.

Вообще популярность chick lit способствовала новому расцвету киножанра chick flick: теперь к нему относится каждая вторая голливудская комедия о непутевой девице, которая хочет пройтись по городу на лабутенах под ручку с женихом, подходящим по стилю к ее наряду.

В какой-то момент эти комедии всегда начинают сентиментальничать, не выдерживая ироничной интонации «Бриджит Джонс» (включая саму экранизацию «Бриджит Джонс»). Едва ли ни единственным исключением стала саркастичная школьная комедия «Дрянные девчонки» о подковерной женской дружбе:

«Лора, я тебя не люблю не потому, что ты жирная. Ты жирная, потому что я тебя не люблю».

Само название жанра, включающее в себя сленговое словечко «chick» («цыпочка», «детка» или погрубее «телка»), наводит на мысль, что перед нами что-то, возможно, опасное для феминизма.

Chick lit с самого начала называли «постфеминистской прозой».

Жанр критикуют не только за низкий литературный уровень, но и за портрет главной героини. Под обложками конфетных цветов с изображениями туфель и сумочек не живут сильные женщины; они слишком заняты консюмеризмом и борьбой с ненавистным целлюлитом, чтобы маршировать за свои гражданские права, и слишком сильно хотят нравиться мужчинам, чтобы быть от них независимыми.

Но chick lit не обязательно легковесна. Например, роман «Божественные тайны сестричек Я-Я» Ребекки Уэллс — это трагикомическая история дружбы четырех женщин, затрагивающая проблемы взаимоотношений в семье, материнства и даже психических болезней. Chick lit может быть не только хорошо написанной, но и серьезной литературой.

Правда, популярности «Секса в большом городе» она не добьется. Chick lit в основном читают ради того же, что и глянцевые журналы: туфли, сумочки, секретничанье с подругами и обсуждение мужчин.

Lad lit

Вопреки тому, что можно подумать, «литература для пацанов» появилась не в пику «литературе для цыпочек», а лишь одновременно с нею, отмечая всё то же окончание второй волны феминизма и приближение третьей.

Lad lit в некотором смысле — жанр искусственный. Его название придумали в маркетинговых отделах крупных британских издательских домов, которые обратили в 90-х внимание на повышение продаж мужского глянца: GQ, FHM, Esquire и других.

Ага, подумали маркетологи, если женщины бросились читать литературу, напоминающую переложение Cosmopolitan в художественной форме, пора начать делать что-то подобное и для мужчин по образцам их любимых журналов.

Как и chick lit, это почти полностью комедийный жанр. Возраст главного героя — от двадцати до тридцати. Это житель мегаполиса, обеспеченный, слегка инфантильный, неуверенный в себе, страдающий (насколько можно страдать в комедии) от проблем с девушками, но старающийся их наладить и найти свою единственную. В финале — находит и взрослеет, то есть чувствует себя готовым к браку и семейной жизни. Если до этого коллекционировал подружек, то перевоспитывается. Если у дамы сердца есть ребенок от предыдущих отношений, то начинает относиться к нему, как отец. «При хорошей женщине и мужчина может стать человеком», — светло улыбается нам автор.

«Уилл утратил свою защитную скорлупу, невозмутимость и отстраненность, он был испуган и чувствовал свою незащищенность, но зато у него была Рейчел».

Вместо туфель и сумочек герой увлекается гаджетами, машинами, музыкой, коллекционированием каких-нибудь винтажных штучек, иногда футболом, любит выпить и обсудить женщин. Картина та же самая, что и в chick lit. В 2004 году газета The Washington Post назвала lad lit «Бриджит Джонс на тестостероне».

Но уровень тестостерона тут невысок. Даже самая радикальная феминистка сочтет главного героя безопасным травоядным, без признаков токсичной маскулинности, или простит его за перевоспитание. В целом персонажи существуют как бы на обочине феминизма и перемен в обществе. При случае они скорее уступят женщине.

Это подтверждает и то, что главный автор жанра Ник Хорнби, один занимающий половину ниши lad lit, стал сценаристом «Воспитания чувств», истории взросления английской старшеклассницы 60-х, и «Дикой» с Риз Уизерспун — важного феминистского фильма последнего десятилетия.

Fratire

Третья волна феминизма пришла, поднялась и начала получать ответы. Одним из них стал новый литературный жанр, чье название образовано в результате словослияния: fraternity (братство, мужская организация или мужской клуб) и satire (сатира).

Fratire — явление XXI века, когда постирония не понимает даже саму себя. Похоже, не понимают и авторы: то ли они действительно сексисты и мизогины, то ли смеются. А если смеются, то над кем: над женщинами, над мужчинами или всеми сразу?

Герой fratire — образец пресловутой токсичной маскулинности, сочно, жирно, со вкусом выписанной во всех красках. Это не просто мужчина, это персонаж былин, городских легенд и песни усатой группы Black Strobe:

«I’m a man

I spell M-A-N

Woah, I’m a man

All you pretty women

Standin’ in line

I can make a love to you, baby

In an hours time».

У него есть мускулы даже на затылке, он перекусывает стальные тросы и говорит: «Эй, детка, запрыгивай сюда, тебя ждет горячая поездка», похлопывая себя по промежности. Для него придумали пиво, порно, американский футбол, мотоциклы Harley Davidson, хард-рок, татуировки по всему торсу, куриные крылышки с острым соусом, конкурсы «мокрая майка», стерву-бывшую, Памелу Андерсон в красном купальнике и вольную борьбу женщин в желе за право подержать его могучий непобедимый неустрашимый член, который не боится ни третьей, ни четвертой волны феминизма. Как придет, так и уйдет, а братки будут стоять вечно. Чё, еще по пивасу?

Да, это и есть — «братковая» сатира, вызывающая огромное возмущение феминисток. Ее пишут мужчины для мужчин, которые не хотят ничего менять в обществе, их устраивает всё, как было, хотя иногда они юлят: мол, это всего лишь пародия на старомодные представления о «настоящем мужике», как сказал в интервью один из адептов культа сетевой писатель Джордж Узунян aka Мэддокс.

Но в то же время другой столп fratire комик Такер Макс говорит:

«В Америке существует огромный неохваченный сегмент населения, который хочет, чтобы мужчины вели себя, как мужчины. Но мейнстримовые медиа, которыми заправляют феминистки второй волны, этого еще не поняли. У них потеряны связи с реальностью».

На сайте Макса размещена его фотография с бутылкой и блондинкой без лица и с надписью: «Здесь может быть твое лицо». Макс позиционирует себя, как «козла, который много пьет в неподходящее время, забивает на социальные нормы, исполняет все свои желания, плюет на последствия своих действий, издевается над идиотами и позерами, спит со всеми женщинами, когда это небезопасно и неразумно, и вообще ведет себя, как озлобленный мудак».

Его книга «Надеюсь, в аду подают пиво» стала бестселлером #1 по версии газеты The New York Times и стабильно попадала в список самых продающихся американских книг шесть лет подряд с 2006 по 2012 годы.

Правда, теперь Макс завязал с написанием «братковой» сатиры: он изменился, повзрослел и начал работать над книгой советов. Жанр потихоньку сходит на нет, его авторы переключаются на мемуары о старых-добрых веселых деньках, сценаристскую карьеру и нейтральный юмор. То ли теряют связи с реальностью, то ли реальность изменилась.