В 2004 году британский режиссер Кристофер Спенсер снял документальный фильм Animal Passions. Его основной задачей было дать голос людям, имеющим склонность к зоофилии.
Этот фильм — настоящий эталон неторопливой нарративной документальности. Несколько вполне приличных людей в возрасте примерно за сорок в подробностях обсуждают свое половое влечение к животным. Психоаналитик, присутствующий в фильме, неторопливо подытоживает: мол, бестиальность. Представитель фронта освобождения животных угрюмо кивает: да, дескать, так, но что поделаешь. Люди на экране очень киногеничны, хотя у них нет особой харизмы. Как и большинство англичан, они замкнутые, чуть холодные, но смеются.
При наличии минимального пафоса фильм Animal Passions — это всего лишь несколько самых обычных историй о зоофилии на основе личного опыта.
Все рассказчики сексуально активны до сих пор. Знают, о чем говорят, когда описывают оргазм лошади на протяжении нескольких минут. В курсе, что собаки предпочитают долгую прелюдию быстрому сексу. Прощают жеребцам склонность мастурбировать вместо соития. Короче, в своем деле они разбираются.
Между прочим, традиции британского телевидения всегда очень документальны. Сам принцип документальности оправдывает там всё. Главное — донести историю из первых рук, а уж какую, не так уж и важно. Если это не традиция, то по крайней мере правила хорошего тона. Если эти правила соблюдаются, проблем нет. Оттого фильм Animal Passions никогда не был запрещен, его можно легко скачать, можно иногда посмотреть по телевизору, а некоторые негативные отзывы только привлекают к нему внимание. В какой-то мере его даже можно назвать шедевром.
Впервые я посмотрел Animal Passions в парижском сквоте, но в компании стопроцентного англичанина. Назовем этого англичанина Адамом.
Дело в том, что Адам смотрит практически всё кино, которое ему попадается на глаза, а некоторые фильмы пересматривает по многу раз. Огромный монитор компьютера, который мы вчера нашли на помойке в Бельвиле, позволяет ему улавливать мельчайшие детали, оставшиеся незамеченными на его предыдущем, маленьком экране. Теперь из-за этой Адамовой блажи нам приходится пересматривать всю его коллекцию. Свое любимое кино я поставить не могу, даже когда хозяин в стельку пьян, ведь Адам вместо мышки пользуется графическим планшетом, тоже найденным когда-то на бельвильской помойке.
Чтобы промотать неинтересное место, найти другой фильм или просто выключить монитор, приходится применять стилус. Он, вообще-то, художник, этот Адам. Пользоваться стилусом вместо мышки ему удобнее. И как художник Адам очень сильно зависит от самого факта движущегося изображения. И нет, он не наркоман.
Мне нравится следить за его восприятием фильмов, какими бы эти фильмы ни были. Хотя зачастую мне приходится трудновато. Сложности здесь создает, конечно, Адам, а не кино. Обозвал, например, милого парня из документального кино про инициативу Food not Bombs мошонкой-притворяшкой. А потом выгнал меня на улицу спать на бетонном полу за то, что я не увидел отражение ножа в глазах Клауса Кински.
Наблюдательный парень этот Адам, что еще скажешь. Фильмы по нескольку раз пересматривает.
Animal Passions — это как раз и есть тот фильм, который Адам пересматривает по многу раз. Как я уже говорил, этот фильм своего рода шедевр. Но Адам желает видеть в нем еще и декларацию некоторой модели поведения. И в отличие от «мошонки-притворяшки» из Food not Bombs, он считает модель поведения зоофила в обществе предельно честной и открытой. По крайней мере, они точно не убивают животных ради развлечения.
Главное, что его смущает: в современном обществе зоофилия, или бестиальность (так правильно), — это такая вещь, к которой привыкнуть проще, чем к другим сексуальным девиациям.
Всё оттого, что этих людей проще всего выставить в роли клоунов.
В принципе он прав. Насколько я понимаю, сейчас с успехом женятся на лошадках. Недавно даже в Минске вывели на улицу гуся в свадебном платье. Теперь довольно глупо представлять бестиальность на уровне сношения кота, засунутого в валенок. Точно так же, как и некрофилия не обязательно ведет к раскапыванию могил. Достаточно всего лишь ассоциировать себя с мертвым.
Зато, когда люди ассоциируют себя с животными по-настоящему, это выходит из зоны пассивного влечения. Появляется слово «романтика» — в ее подлинном смысле, настоящая любовь. Иногда платоническая, а иногда нет. Она-то и раздражает приличных людей больше всего, особенно когда называешь вещи своими именами. Например, бестиальностью.
Так рассуждает британский циник Адам. Недаром французы считают его сумасшедшим.
Второй раз я смотрел Animal Passions через пару месяцев в Англии. Уже не совсем в Англии, если быть предельно точным — город Ньюкасл, почти граница с Шотландией. Совсем другие люди. Почти шотландцы.
Вот Брюс, например (имя я изменил), чрезвычайно интеллигентный лысый шотландский интеллектуал в очках, похожий на огромного червяка в женской кофте от «Дороти Перкинс». Квартира его битком набита фирменными DVD. Происходило это примерно пятнадцать лет назад, напрямую скачивать из интернета казалось безумной идеей, особенно в Англии.
«У этого парня полна жопа DVD», — с некоторой неприязнью высказался Blowfly, калифорнийская знаменитость, выступающий в костюме мухи. Но и для него у Брюса нашлось кино — типа ниндзя-версии фильма «Хороший, плохой, злой», действие которого перебрасывается с Манхэттена в Бруклин и обратно.
Когда Муха, разморенный фильмом, заснул, а ведро десятиградусного сидра было выпито наполовину, Брюс немного расстроился — вечер не задался.
— Ты не смотрел Animal Passions? — спросил Брюс.
— Да, смотрел, — отвечаю, — у твоего друга Адама в Париже.
— Этот фильм lovely. Адам — вот он уже не очень lovely. Ничего он в этом не понимает.
(У англичан всегда всё lovely. Или not so lovely. Даже не знаю, как это перевести.
Когда-то мне приходилось привлекать к себе внимание на сцене всеми силами. Однажды на глазах у немцев параллельно звукоизвлечению я занимался кровопусканием и залил всю сцену кровью — несколько литров. Немцы-то были в ужасе, а вот трое присутствующих в зале англичан независимо друг от друга удовлетворенно сказали: Lovely.)
— Давай посмотрим еще раз. Что-то я там не досмотрел, — соврал я.
И начал наблюдать за Брюсом.
Брюс — типичный представитель правильного англичанина (не то что маргинальный Адам, свалившийся в парижский сквот по пьянке, да так там и оставшийся).
Он работает в приличной библиотеке («приличная» библиотека в Великобритании — это значит без порножурналов и железнодорожных расписаний). У Брюса двухэтажный дом, и вдобавок ни один из этих этажей он не сдает внаем — первый признак того, что человек хорошо зарабатывает. Но лучше всего характеризует Брюса то, что он похож на панду из мультфильма We Bare Bears. Такой же тонко чувствующий, вежливый и романтичный. То, что Брюс дает приют таким странным персонажам, как мы с Мухой, всего лишь говорит о том, что он не может никому отказать.
В общем, когда мы дошли до эпизода, где пара не может поделить в постели собаку и из-за этого разводится, Брюс даже слегка всплакнул. Точно так же всплакнула бы панда из мультфильма про трех медведей.
А утром…
— Вы что, ночью смотрели документальное кино про зоофилов? — орал Муха сердито утром.
— Кофе все будут? — переспросил Брюс.
— Вы трёкнутые. Я слышал! — продолжал орать автор песни The First Time Ever You Sucked My Dick (не перевожу). — Ребята в Форт-Лодердейле считают меня open minded (тоже не перевожу, хотя это и важно). Но это, чуваки, чересчур!
Я захотел было вступиться за бестиальных зоофилов, которые тронули меня в этот раз до слез, как и Брюса. Но прежде чем я открыл рот, Брюс сказал:
— Нет, Блоуфлай. Это вовсе не про зоофилов. Это социальная антиутопия типа Animal Farm.
Забыл сказать, что Брюс, ко всему остальному, был неконфликтный парень, настоящий дипломат. Главное для него — право человека на точку зрения.
Когда Блоуфлай умер, он проиграл в честь него в ньюкаслской библиотеке лучшие блоуфлаевские песни — включая упомянутую The First Time Ever You Sucked My Dick.
Конечно, это чересчур, но спустя некоторое время я посмотрел этот фильм и в третий раз. На этот раз в Лондоне.
— Lovely? — спросил язычник Сирил (назовем его так).
— Lovely, — согласился я, усевшись смотреть кино.
Смотрел я опять же вовсе не фильм, а всё больше в сторону Сирила. Теперь мне было интересно, как воспринимают эти истории люди, которые считают себя паганистами (язычниками). Таких в Великобритании немало, и Сирил один из них. Еще он панк, но для него важнее быть Антихристом, а не анархистом. Он уверен в том, что по ночам к нему приходят демоны, а он разбирается в них и знает по именам. Иногда в его рассуждениях прячется социальный протест, но сам он это то и дело опровергает.
Сирилу нравится, что у истоков цивилизации под понятие греха сексуального характера подпадали всего лишь три случая. Это случаи гомосексуальности, бестиальности и секса с демонами — последнее ну прямо совсем как у Сирила. Секс с демонами — один из важных моментов, затронутых в фильме. Примерно в середине мелькают средневековые картинки, где сексуальный партнер — наполовину человек, наполовину козел. С рогами и хвостом. В общем, вы его хорошо знаете. Сирилу этот момент нравится больше всего.
— Дьявол никогда не врет насчет любви, — сказал Сирил, цитируя фильм.
Он же потом сообщил мне, что режиссер фильма в основном знаменит документальными исследованиями Библии.
— Ты ведь не станешь смотреть со мной Animal Passions в четвертый раз, — сказала мне дама, с которой я проживал на тот момент под Манчестером (впрочем, недолго). — Это слишком английский фильм. Тебе не понравится.
— Почему же, — говорю, — весь этот Animal Passions очень даже lovely.
Дама была тоже весьма английской. Фильм поразил ее в самое сердце именно с точки зрения passions, а не с точки зрения animals. Это как американские дети. Когда их просят подробно описать своего школьного друга, они постоянно забывают, что этот друг чернокожий. Ну или, скажем, еврей. Главное — то, что у него, например, прическа под Блейда или отменное чувство юмора.
Больше всего моя подруга боится, чтобы у одной из девушек в этом фильме не родились щенки.
Смотреть в четвертый раз я, правда, отказался. Сейчас, спустя несколько лет, пересмотрел. Действительно, фильм супер, просто lovely. Как раз для того, чтобы с девушкой посмотреть.