Деформированная реальность художников XX века: как научиться понимать современное искусство
Зачем современное искусство нарушает сложившиеся веками каноны и правила, как научиться видеть смысл в двух мазках, изрезанном полотне или объекте треш-арта? И почему в мире растет спрос на эти сомнительные, на первый взгляд, произведения, а сами работы оцениваются в десятки миллионов долларов? Магистр истории искусств, преподаватель МГУ Инна Мурашева рассказала о том, что зашифровано в объектах contemporary art и почему они не обязаны быть красивыми.
Современное искусство: эмоции и факты
На протяжении многих веков художники работали в парадигме эстетики и гармонии. Вопрос красоты долгое время был основным критерием для признания художественной ценности произведений искусства. Позже к нему добавился вопрос достоверности: художники и критики начали спорить, что важнее в искусстве — красота или правда. Но после Первой мировой войны — с ее масштабом жертв и разрушений — реальность деформировалась.
Это метафизическое страдание ярко отразилось во всем искусстве ХХ века: человек — ничто, он заперт в клетке своей плоти, деформирован — разобран на части, раздавлен обстоятельствами. Такая идея полностью противоположна идеям эпохи Ренессанс, где человек — центр Вселенной, венец творения и демиург. Самыми яркими выразителями идеи деформированной реальности в ХХ веке стали представители авангардных направлений — Лондонской школы (Фрэнсис Бэкон, Люсьен Фрейд), дадаизма (Ханс Арп, Марсель Янко, Ман Рэй) и сюрреализма (Сальвадор Дали, Рене Магритт, Макс Эрнст): его предтечей называют сюрреалиста XV века Иеронима Босха (ок. 1450–1516), который извлекал фантасмагорические образы из глубин подсознания.
Однако понятие «современное искусство» — contemporary art — появилось только в 70-х годах ХХ века. Хотя мнения теоретиков на этот счет расходятся, в данном случае можно сослаться на авторитет представителей крупнейших аукционных домов. Так, Sotheby’s определяет произведения искусства, датируемые 1945–1970 годами как «ранние современные», а после 1970-го — как «современные». Этим же определением пользуется аукционный дом Сhristie’s, помещая более ранние работы 1950–60-х годов в категорию «искусство XX века».
Это культурное явление не требует «раскладывания» на направления: такой подход убивает спонтанность и игру со зрителем, которые составляют очарование современного искусства. Оно многослойно, имеет серьезный бэкграунд и в то же время открыто для эмоционального восприятия человека с любым уровнем подготовленности, общей эрудиции и эстетического развития.
Потому что его восприятие зависит не от набора знаний, а от эмоциональной открытости.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2019/04/Art-1-Frensis-Bekon-1024x717.jpg)
Важна концепция, а не объект
«„Черный квадрат“ стал символом нигилистического отрицания культурного достояния — бремени, нажитого человечеством», — говорил автор одноименной картины Казимир Малевич, обнуливший историю живописи своим произведением и созданием супрематизма. Если в ренессансном понимании картина была окном в мир, что отражалось в пейзажной живописи, портретах, натюрмортах, изображении бытовых сцен — то есть реальности, — в 1915-м Малевич закрасил это окно черной краской. И тем самым обозначил конец прежней и начало новой эпохи в искусстве. «Я счастлив, что вырвался из инквизиторского застенка академизма», — заявил он, утверждая, что художник может быть творцом лишь тогда, когда формы его картин не имеют ничего общего с натурой.
«Когда я открыл для себя принцип реди-мейдов, я надеялся положить конец всему этому карнавалу эстетизма. Но неодадаисты используют реди-мейды, пытаясь отыскать в них эстетическую ценность. Я запустил им в физиономию сушилку и писсуар — как провокацию, — а они восторгаются их эстетической красотой», — прокомментировал современник Малевича дадаист Марсель Дюшан реакцию зрителей на выставленные им в разные годы экспонаты «Сушилка для бутылок» и «Фонтан» (писсуар с подписью “R. Mutt” (Р. Дурак).
С тех пор было немало сказано о том, как писсуар Дюшана стал ключевым событием в мировом арт-пространстве, навсегда изменив его, а само «произведение» — признано одним из самых интеллектуально увлекательных и сложных предметов искусства ХХ века. Почему? Потому что в данном случае важны идея и концепция, а не объект. Именно их дал Дюшан, вырвав из контекста обычную вещь и заявив, что это тоже искусство. Своим художественным высказыванием он объявил, что искусством может быть что угодно — его не стоит воспринимать слишком серьезно. И в этом он пошел дальше Малевича.
Представители contemporary art — художники, которые идут под знаменем Малевича и Дюшана, продолжая искать новые формы в искусстве, новый изобразительный язык, проницая актуальную реальность, экспериментируя и вдохновляя других своим творчеством. Среди них — Лучо Фонтана, ЖанМишель Баския, Кит Харинг, Дэмьен Херст.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2019/04/Art-4-Marsel-Dyushan-1024x717.jpg)
Зритель как соавтор
К произведениям contemporary art можно отнести практически каждую «странную» картину, но современное искусство — это не только живопись. Один из его отличительных признаков — необходимость присутствия зрителя, его эмоциональное и/или интеллектуальное участие. «Джоконда» Леонардо да Винчи может существовать сама по себе, а «Физическая невозможность смерти в сознании живущего» (знаменитая акула) Дэмиена Херста — нет. Так же, как проекты «человека-собаки» Олега Кулика или «бабушки перфоманса» Марины Абрамович.
В своем творчестве Абрамович исследует отношения между художником и аудиторией, пределами тела и возможностями ума. Один из ее перфомансов — «Ритм 0» — был основан на желании посмотреть, до чего могут дойти люди, получившие абсолютную власть над другим человеком. Объектом изучения стала сама Марина, которая предложила посетителям музея «делать с ней всё, что захотят». Перед собой она поставила табличку с инструкцией, в которой было сказано: «На столе 72 объекта, которые вы можете использовать, как хотите. Перформанс „Я — объект“. В течение этого времени я беру на себя полную ответственность. Продолжительность: 6 часов». И если сначала всё было вполне невинно, то в процессе «вовлечения» зрители, пользуясь безволием экспоната, нанесли ей ножевые надрезы, а один из присутствующих приставил к ее виску заряженный пистолет. «Я хотела показать: это просто удивительно, насколько быстро человек может вернуться в пещерное состояние, если ему это позволить. Полученный опыт говорит о том, что если оставлять решение за публикой, тебя могут убить», — прокомментировала действия посетителей художница.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2019/04/Art-8-Marina-Abramovich-1024x717.jpg)
Отнести подобные формы к объектам contemporary art позволяет тот факт, что они, как каждое значимое произведение искусства, имеют:
- концепцию;
- точку зрения;
- риторическое многоточие (то есть ведут зрителя к дальнейшим размышлениям и ощущениям);
- исторический контекст (актуальность именно в свое время).
Актуальность — важный аспект, поскольку новизна, способность сделать новое художественное высказывание в искусстве — один из критериев гениальности.
Важно понять: в настоящее время меняется природа произведения искусства. Если раньше оно всегда было объектом, сейчас это — переживание. Помимо различных направлений в живописи, которые не требуют четкой идентификации, искусством считаются такие практики, как граффити, инсталляция, перформанс, акционизм, видеоарт. Например, акционизм (Олег Кулик, Петр Павленский, «ЭТИ») вообще не стремится оставить после себя предмет: он основан на символическом действии, вырванном из повседневного контекста, и зачастую вызывает лишь недоумение и вопросы.
Современное искусство развивается такими темпами, что теоретики не успевают дать обоснования и подвести теоретическую базу под рождающиеся формы, а сам вопрос — что же такое современное искусство? — попадает в разряд сложных философских определений.
Однако некоторые современные художники сами дают их своему творчеству. Например, икона японского поп-арта Такаси Мураками придумал термин superflat (суперплоскость), для того чтобы объяснить свой изобразительный язык. «Я думал о реалиях японского рисунка и живописи и о том, как они отличаются от западного искусства. Для Японии важно ощущение плоскости. Наша культура не обладает 3D-формами. 2D-формы, утвержденные в исторической японской живописи, сродни простому, плоскому визуальному языку современной анимации, комиксов и графического дизайна», — пояснил автор.
Рацио-эмоцио: оси реакции на предмет искусства
Современное искусство работает либо с эмоциональной, либо с интеллектуальной сферами зрителя, или одновременно с обеими. Оно нацелено на то, чтобы вызвать у человека эмоции и, как следствие, размышления об увиденном. Или только эмоции — и это уже шаг к пониманию.
Ярким примером тому служит акционизм: перформанс «Бешеный пес» Олега Кулика, который 23 ноября 1994 года впервые появился перед ошеломленной публикой обнаженным в образе человека-собаки. У названия было поэтическое продолжение: «Последнее табу, охраняемое одиноким Цербером». Созданный им образ настолько впечатлил зрителей, что фамилию автора знают даже те, кто никогда не интересовался современным искусством. А сам он стал символом времени и медийной персоной. Это еще раз подтверждает: задача современного искусства — вызывать эмоции.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2019/04/Art-9-Oleg-Kulik-1024x717.jpg)
То же касается живописи, где на эмоциональное восприятие рассчитаны работы таких художников, как Джексон Поллок, Фрэнсис Бэкон, Марк Ротко. А также Маурицио Каттелана, чьи произведения, хотя и оказываются в центре грандиозных скандалов, высоко ценятся на аукционных торгах. Так, его «Девятый час» — скульптурная композиция, на которой изображена фигура папы римского, пораженного метеоритом, 13 лет назад была продана за 3 млн долларов. Другая не менее известная работа Каттелана — восковая статуя «Молящийся Гитлер» выставлялась в музее в экспозиции классического искусства. Этой работой он стремился показать Германии ее самый большой позор, проведя таким образом шокотерапию с целью изжить комплекс исторической вины.
Такие работы, затрагивая эмоции, заставляют задуматься об этических, религиозных, философских, политических вопросах. Либо просто оказывают сильнейшее воздействие на эмоциональный мир.
Но есть произведения, которые рассчитаны в первую очередь на интеллектуальное воздействие. Понять их непосвященному зрителю сложнее. Чтобы постичь замысел автора, стоит узнать о художнике и его концепции. Иногда эту информацию несут название и аннотация, сопровождающие работу. Например, знаменитая акула Дэмиена Херста была названа «Физическая невозможность смерти в сознании живущего». Работа, проданная за 12 млн долларов, представляет собой настоящую тушу акулы в формалине, заключенную в прозрачный куб. С одной стороны, она неподвижна, с другой — ее широко разинутая пасть как будто устремлена на зрителя и пытается его поглотить. Ее название, глубокое и парадоксальное, отсылает к теме смерти — вечной теме в искусстве. Ее корни уходят в средние века: начиная с «Мертвого Христа» Андреа Мантеньи, все художники Возрождения и более позднего периода писали в разных вариациях снятие с креста, распятие, оплакивание — пьету. К теме смерти обращался в своем творчестве и Рембрандт, создавая картину «Туша быка». Она стала зацепкой для современного художника Фрэнсиса Бэкона, который ее продолжил.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2019/04/Art-7-Demien-Xerst-1024x717.jpg)
Другим примером интеллектуальных работ могут служить знаменитые разрезы Лучо Фонтана. Сегодня его цветные полотна можно встретить в любом музее современного искусства, а также на серьезных художественных ярмарках. На отдельных работах сделан всего один надрез, на других — несколько. Его «Пространственная концепция. Ожидание» ушла за 1,5 млн долларов. С одной стороны, кажется странным: в чем смысл и почему они ценятся так высоко? Чтобы понять это, надо познакомиться с концепцией художника. Сам Фонтана называл разрезы concetto spaziale — «пространственный концепт». К слову, такое название имеет большинство его работ. Так он дает понять, что при рассечении плоской поверхности и, следовательно, при переходе на ее обратную сторону возникает новое пространство. Погружение в эту концепцию позволяет открыть новые грани реальности: они понятны благодаря их явному изображению — смысл соответствует контексту. И этим пример Лучо Фонтаны весьма показателен.
Таким образом, погружение в интеллектуальный подтекст работ помогает понять посыл, который хотел донести автор.
Как правило, подтекст, концепция есть практически у всех работ, но большинством произведений современного искусства можно наслаждаться и без глубокого проникновения в смысл. Ведь разрезы Лучо Фонтана выполнены безупречно, а значит, воздействуют на эстетическое восприятие.
Классика vs современность
По словам художника и теоретика искусства Дмитрия Гутова, современному искусству присущ эффект узнавания. Его суть заключается в том, что, заинтересовавшись современным искусством, человек быстро начинает узнавать художников, произведения которых видел однажды. Например, невозможно не узнать характерную цветовую гамму Ива Кляйна и его отпечатки женских тел на холсте. Или работы Жан-Мишеля Баскии, а также граффити Кита Харинга. У современных художников запоминающийся стиль, благодаря чему быстро достигается тот самый эффект узнавания. А у человека возникает ощущение приобщения к искусству — одной из высших сфер деятельности духа. И это оказывает благотворное воздействие во всех смыслах: и эмоциональном, и интеллектуальном, поскольку приводит к повышению самооценки.
![](https://knife.media/wp-content/uploads/2019/04/Art-10-Iv-KlyaJn-1024x717.jpg)
Чтобы добиться того же эффекта в классическом искусстве — различать с первого взгляда работы старых мастеров — например, Хуго ван дер Гуса и Рогира ван дер Вейдена, Тициана и Джорджоне, Боттичелли и Верроккьо, — придется потратить гораздо больше времени, чем на «узнавание» произведений современных художников.
Кроме того, современное искусство дарит чувство сопричастности, пребывания на пике современности: оно пластично, текуче, развивается здесь и сейчас, и зритель растет вместе с ним. Неслучайно музеи современного искусства, которые есть практически во всех крупных мировых столицах, весьма посещаемы.
Согласно исследованиям, проводившимся в Италии, при посещении музеев современного искусства люди испытывают более яркие ощущения, чем музеев, где собраны произведения классических мастеров. Можно сказать, что традиционная живопись дает пищу для ума, а объекты современного искусства — для души и эмоциональную подпитку.
Самые крупные художественные события — La Biennale di Venezia, Art Basel Miami — посещают те, кто получает там яркие эмоции, даже не имея специального образования. И это позволяет человеку, далекому от искусства, сделать жизнь более насыщенной, что во многом объясняет, почему произведения contemporary art так популярны и высоко оцениваются на арт-рынке.
Contemporary art: понять и принять
Современное искусство — не самая легкая для восприятия тема: чтобы его постичь, надо отбросить какие бы то ни было ожидания, стереотипы и рассудочный подход. Хорошая новость состоит в том, что оно многослойно, и всегда есть тот слой, который может быть понят практически любым человеком, свободным от предрассудков по отношению к объектам этого искусства. Один из них заключается в том, что искусство — это лишь то, что красиво, эстетично и несет очевидный смысл. Чтобы полюбить современное искусство и начать разбираться в нем, от этого стереотипа стоит избавиться, ведь мы можем воспринимать его не только умом, но и на эмоциональном уровне. Причем эмоции необязательно должны быть положительными, главное, чтобы они возникали, — и это шаг к пониманию.