Писать-какать-танцевать: сжатый, как сфинктер, курс-гид по туалетам Европы

Заводя разговор о туалетах, мне придется со вздохом принять за аксиому то, что туалетная карта Европы весьма неоднородна. Скажем, в Швейцарских Альпах бесплатные туалеты сияют на карте, как созвездия на темной простыне звездного неба (туалеты, выдолбленные в скалах с видом на звезды, — предмет особой гордости великого швейцарского народа). А вот в Бельгии и Германии — нет. Циничные двадцать пять центов, и не менее циничные пятьдесят центов, и даже практически не берущиеся в расчет из-за своей крайней циничности ужасные восемьдесят пять центов — вот цена за удовольствие выпустить пар в виде жидкости и при этом никому не мешать.

Привыкнув к существованию Евросоюза, я привык определять нравы по повсеместно используемому языку, а вовсе не по территории, как делают завистливые соотечественники. Так действительно вернее — в девяносто девяти случаях из ста. Но этот один процент не учитывать невозможно. Потому что речь в этом случае идет о том, есть бесплатный туалет в стране или нет. Это вполне себе жизненно необходимо.

Ясно, что в Европе Восточной дела обстоят куда проще: пан ссыт и срет там же, где пьет пиво. Таких примитивных вариантов любой восточноевропейский город предлагает чуть более, чем миллион. И это прекрасно, ибо дешевое свежее пиво — это такое же достижение человечества, как и готическая архитектура, например. Но в том-то и дело, что я как алкоголик, пишущий стихи (вру, не пишущий, но всё равно), предпочитаю Европу Западную. И самое лучшее, что я видел там (да и в жизни), — это вид на ратушную площадь, когда у тебя под жопой средневековый булыжник, литр вина между ног и сыр с сигарой за десять центов впридачу. Иногда это счастье нарушается отчаянными позывами в туалет. И вот тогда идиллия сменяется нетипичным для этих благостных мест эффектом свистопляски.

Существует, разумеется, масса туалетонадежных стран. Благополучных, так сказать. Например, можно начать с Франции. Там туалеты бесплатные — и это закон. Но и во Франции, несмотря на кажущуюся стабильность, случаются непредсказуемые косяки. Так, я не могу смотреть фильм «Амели». Потому что помню: в какой-то момент эта Амели чешет через весь Париж на увеличенной скорости. Именно то же самое делал в Париже и я — сперва так же быстро, как и она (в поисках, как вы понимаете, работающего туалета), а потом уже на сильно уменьшившейся скорости обратно — в поисках любого отдаленного от цивилизации озера. Что не так, спрашивал себя я в процессе поиска туалета, отчаянно сдавливая выхлоп. Оказывается, в этот день праздновали День санитарного работника и все бесплатные туалеты пришлось закрыть. Типа смотрите, что получится, если мы перестанем о вас заботиться. Вот я и посмотрел. Кошмар. Это стоило мне единственных штанов. А больше всего на этом деле заработали «дамы пи-пи». О них я расскажу немного позднее.

Я не перестаю удивляться ситуации, когда в твоем мире всё стабильно, кроме туалетов. Например, где-то в маленьком западноевропейском городке уже тридцать лет стоит магазин, торгующий маленькими досочками (подчеркнем, ма-а-а-ленькими досочками) и никому не приходит в голову менять его профиль на стройматериалы и сантехнику, как в России. А вот, например (я ругаюсь, да еще как!), всего полгода в Гамбурге простоял солидный, бесплатный и во всех смыслах слова замечательный туалет. А потом он вдруг стал платным. И берут там не двадцать центов, а все восемьдесят пять. Почему, по какому праву? Чем бесплатный туалет нестабильнее магазина с ма-а-а-ленькими досочками?

Логику появления и исчезания бесплатных туалетов я пытался понять долго. Работники туалетов мне сообщили, что информации по этому вопросу не поступало. «Но, вообще-то, правда в том, — пожалел меня наконец прикольный мужик, контролирующий вход и вертящий в руке цепочку от унитаза, — что бесплатные туалеты стоят костью в горле нам, социальным работникам города, для которых такой туалет является хобби, не приносящим при этом деньги. Типа саксофона у тебя за спиной», — специально для моего понимания отметил прикольный мужик, и я уважительно кивнул ему как равный равному.

Заинтересовавшись вопросом по-настоящему, я начал приставать ко всем, кто мог обладать информацией по туалетному вопросу. В Германии даже отловил в ночном баре потасканного как кот бургомистра невзрачного города Бад-Ольдесло, мелькавшего незадолго до этого по гамбургскому телеканалу. Мелькал он в связи с предательским уходом его жены к другому бургомистру. А в этом баре он, вероятно, сидел с тех пор и заливал горе «Кёльшем». Вот так просто сидел, и всё.

Я подсел к нему и немедленно предложил рассказать мне всё о государственной политике относительно туалетов. Бургомистр Бад-Ольдесло вздохнул и устало сказал, закрывая тему навсегда:

— Знаете что…

Нет. Это меня не устроило. В том-то и дело, что я не знал. В голове не укладывалось, как в стране с лучшими в мире булочками за пять центов можно драть такие деньги за банальный туалет.

Когда-то в былые времена в Германии о такой проблеме и слыхом не слыхивали. На каждом вокзале стояла христианская миссия, сотрудники которой были готовы гореть в огне за то, чтобы такие же бездомные, как ты, могли пользоваться благами цивилизации — например, пить кофе в восемь утра, спать под настоящим одеялом или, покакав, пользоваться мягчайшей туалетной бумагой с чеканно выдавленными картинками Вильгельма Буша. Эти «христианские миссии» остались и по сей день, но от вопросов, можно ли воспользоваться душевой камерой, там теперь уходят, при этом не нарушая регламента. Впрочем, сколько кофе я здесь получил, так ни разу и не помывшись, теперь уже и не сосчитаешь.

А сколько раз я уписывался и укакивался в Германии? Тоже не сосчитать. Но при этом всегда находил выход из положения. Ведь когда живешь на улице, ты должен быть готов ко всему и в первую очередь к тому, где бы пописать. Однажды самое гениальное в своей простоте решение нарисовалось в голове уже в самый отчаянный момент. Это когда днище надрывается, как бумага для рисования, и вот ты уже задраиваешь люки открытой ладонью. В мозгу, где-то там, между средней и передней его частью, сверкнула молния — поезд!

И забежав в почти отходящий поезд, я засел в туалете.

Потом, понятное дело, ко мне постучал контролер, ведь поезд был дальнего следования и очень комфортным. Но когда контролер постучал мне в дверь, я был готов.

— Я зашел в туалет, потому что не мог больше терпеть. Для меня это катастрофа, — сказал я.

— Слушайте, вы не обманываете?

Я всё отрицал.

В итоге я получил бесплатный кофе и спокойный сон до города Зальцбурга. Это где-то в Австрии. Стремительный поезд пилил туда без остановок.

В Зальцбурге я вышел, потянулся и не торопясь, уверенный в успехе, пошел в бесплатный туалет, где текло три вида воды, включая родниковую. И казалось мне, когда я умывался этой водой, что где-то в глубинах играет звук венских оркестров. Ну а говорили на улице всё равно по-немецки.

Разумеется, если приспичит, то бесплатный туалет вы найдете везде. Если будете очень стараться.

К примеру, побегав в центре города по супермаркетам высотой в восемь этажей, вы обязательно натолкнетесь на вполне приличную каюту, где можно расслабиться в момент самой страшной из бурь.

Предупреждаю, что чаще всего это происходит позже, чем хотелось бы, поэтому поиски зачастую заканчиваются девятым валом и катастрофой. Оттого следует заранее понять, прочувствовать и, наконец, освоить этот маршрут от начала и до конца.

Туалеты в супермаркетах можно назвать бесплатными только отчасти. Их контролируют «дамы пи-пи». То есть, по сути, работницы общественного санузла, ассенизаторы и прочее. Рядом с ними всегда коробочка с монетками. Почему профсоюз посадил их на донейшен, я не знаю. В отличие от гамбургского эксперта с унитазной цепочкой им можно давать деньги, а можно, впрочем, и не давать. О таких дамах следует рассказать подробнее, в жанре, скажем, вставной новеллы.

Итак, существует некая каста — «дамы пи-пи», туалетные девушки. О них знают все (например, из невероятно романтичного фильма Иоселиани «Утро понедельника»). Правда, общаются обычные люди с ними мало. В основном бросают им центов, скажем, по пятьдесят и уходят, осыпанные воздушными поцелуями. Для удобства «дам пи-пи» тарифицируют как девушек, но я бы так не сказал. Все они напоминают один типаж — оператора раздачи в моей школьной столовке. С такими же жемчужными каплями на слоновьей шее, откляченным задом и тонной макияжа на усталых глазах. Нетрудно понять, кого чаще всего берут на такую работу — русских работников общепита. Я серьезно — это неопровержимый факт. Возможно, их берут из тех самых школьных столовок, но я не проверял.

Как-то я просидел в Бремене целых две недели и потерял чувство реальности окончательно. Сдуру я отправился в такой туалет и делал это впоследствии регулярно в течение всего пребывания.

Вначале я кидал «дамам пи-пи» по пять центов. Потом два — главное, чтобы звенело. А потом меня вдруг перестали пускать. Сперва самая некрасивая «дама пи-пи» преградила мне путь и нахмурилась. А потом вместо «дамы пи-пи» я имел разговор с человеком, для удобства предложившего звать его Владиславом.

Разговор о правах и обязанностях быстро наскучил.

И ничего глупее, чем спросить у Владислава работу, я не придумал.

— А разрешение работать есть? — задумался Владислав.

— Да, — сказал я, вспомнив, когда мне в последний раз выплачивали деньги за творческий вечер.

Так я стал работать «дамой пи-пи» и продержался на этой должности всего ничего. Недели две, должно быть, не больше.

Непонятно, почему я оттуда ушел. У меня был душ, у меня был туалет. Были друзья. У меня были, наконец, выходные. Но я всё равно ушел, поддавшись наитию — как Снусмумрик, который уходит от Муми-тролля. Честное слово, я жалею об этом.

Бесплатные туалеты существуют, но прячутся, как подосиновик в осеннем лесу после длительного листопада. По всему Евросоюзу раскиданы рабочие туалетики под названием «Той-той» (это типа «Боже упаси» или «Караул!» по-немецки). Их можно рассматривать в качестве лаунж-зоны (и еще как!). К сожалению, чаще всего они попросту закрыты — и, что важно, на подвесной замок. Предназначены они для рабочих, обслуживающих город. В Нидерландах эти туалеты вообще ставят лицом к воде, и зайти в них можно было исключительно с лодки. При этом держащаяся за промежность девушка, сопровождающаяся надписью «Той-той», нарисована в гимнастерке и бескозырке — это прибрежный юмор такой (в Петербурге это понимают). Главное, в этом канале без надобности, так запросто, не окажешься, несмотря на кажущуюся простоту и видимость, что воды там по колено.

Если вы задерживаетесь в городе надолго и при этом ведете себя нагло, как уличный музыкант, ключ можно попросить, затырить и не отдавать.

Я, например, до сих пор храню у себя под рубашкой ключ, дающий доступ к туалету «Той-той» возле ратушной площади города Бремена. Он был мне, впрочем с помпой подарен.

Пожалуй, хуже всего мне пришлось тогда, когда я неожиданно проглотил двухъевровую монету, необходимую мне в качестве платы за камеру хранения, в которой лежала холодная бутылка пива — ее невозможно было сохранить до вечера на такой жаре. Я баловался с монетой весь день и наконец ее проглотил. Доигрался. Тщательно рассчитав время, я пошел в полной темноте в туалет, чтобы ее, как пишут в адаптациях Франсуа Рабле для детей, высмаркивать. ТУАЛЕТ НЕ ПОДДАВАЛСЯ.

«Черт побери», — сказал я и вульгарно сломал дверь в туалет. А в оплату оставил у дверей все свои бумажные деньги. Мне они не требовались, потому что в это утро я улетал в страну, где евро не в ходу, черт побери! И я мог бы оплатить этими еврами туалет, если бы ночью он принимал что-то, кроме пресловутой монеты в двадцать пять центов.

В общем-то, и улетал я оттого, что мне немного надоел постоянный стресс. И улетел я в южную часть Европы — чему, кстати, по молодости ужасно радовался. Там ведь везде можно найти туалет и в крайнем случае жить на пляже и писать под кустики. Но на юге мне слегка нездоровилось. Климат, рассыпные сыры и сладкие вина с портвейнами мне не заходят. Все-таки я северный, не побоюсь этого слова, ганзейский человек.

Завершая эту статью — немного традиционной полезной информации. Если вы тоже северный и ганзейский человек, то вот вам толика практических советов, которая спасет когда-нибудь жизнь или кошелек с последними пятьюдесятью центами.

Ну, например, про сыр. И туалеты, разумеется, тоже.

Смею надеяться, что сыр вы любите так же, как люблю его я.

Следует учитывать, что это такой продукт… ну, скажем, назовем его самым непредсказуемым в финальной стадии переработки. Можно, конечно, и вовсе не есть сыр. Но мы легких путей не ищем. Потому что употребление сыра в пищу в зоне, свободной от возможности сбегать в кустики, — искусство жонглера, теряющего булаву и подхватывающего ее в последний момент у самого пола.

Сочетание сыра с другими продуктами и алкоголем в том числе, требуемое вам в отсутствие туалета, в принципе, высчитывается математически. Попробуйте выучить нижеследующее как таблицу умножения или немецкие отделяемые приставки.

Сыр мягкий — только с булочкой.
Сыр твердый — только так.
И если пить вино на улочке,
То твердый — натощак.

По вкусовым качествам с вином сочетаются любые сыры. Но в этом случае готовьтесь к тому, что пукать придется, что называется, с подливой. И совет будет таким: мягкие сыры в сочетании с булочкой за 12 центов, купленной в любом супермаркете, желательно до обеда (после обеда булки обычно пропадают), максимально обезопасят вас на целый день.

Твердые сыры с винами — беспроигрышно вкусно и в туалет не тянет. Главное, их ни с чем не мешать. И желательно до этого не есть уже ничего — то есть попросту ужинать, следуя модной диете «один раз в день». Запомните, что твердый сыр после мягкого равняется такому же дристогону, как и мягкий сыр без него. Мягкий же сыр после иных закусок вроде колбасы (например, салями или хоризо, ибо обычно дешевая качественная колбаса — это салями или хоризо) — непоправимая катастрофа.

А если пива выпить
И чеддером заесть,
Не будет пучить жопу,
Всё остальное — жесть.

Чеддер — чисто английский сыр, но его примитивная версия продается во всех полноценных супермаркетах Lidl, Carrefour, Rewe и так далее — а вот в самых примитивных и низкобюджетных типа Netto или Penny он никогда не встречается.

Именно чеддер рекомендуется употреблять вместе с пивом, потому что остальные сыры в сочетании с пивом взрывоопасны. Как вариант, прокатят голландские твердые сыры типа гауды или швейцарского эмменталера. Или вообще грюер — кто что любит. Но вот именно с пивом не сочетаются по вкусовым качествам. Впрочем, судить вам. Твердые сыры — дело тонкое. Я рекомендую найти именно чеддер, которым в отсутствие пива англичане закусывают крепкий бергамотовый чай, тоже способствующий поносу, и не в последнюю очередь оттого, что чеддер стало в последнее время легко найти не только в английских супермаркетах.

Портвейна если вдарить,
То лучше сыр не брать.
Но если захотелось…
Нет, всё равно нельзя.

В общем, если вы тусуетесь в Португалии или живете в Гамбурге на Репербане и там вам всё же приспичило совместить сыр с крепленым вином, то лучше берите какой-нибудь твердый снаружи, но мягкий внутри. Еще он должен обязательно быть вонючим, например чешские «творожки», обертки от которых заставляют котов брезгливо выкапывать кучку. Внутри вас он образует точно такую же защитную корочку, как и в упаковке, и дно в ближайшие несколько часов не пробьет. Пукать вы будете, но какая вам разница после вонючего сыра! Засыпать после этого лучше всего в кустиках, потому что утром вероятны сложности с поиском туалета.

Сыры и алкоголь — это очень важно. Не менее важно, чем романская архитектура.

Подробнее к таким вещам я надеюсь возвращаться неоднократно.

Присоединиться к клубу