Ленин светит, Ленин поливает сад, Ленин высаживается на Плутоне. Несколько идей, как трансформировать городские пространства с пыльными памятниками вождю
Российские города стремительно преображаются, возводятся новые здания, одна реконструкция сменяет другую, но кое-что остается практически неизменным: памятники Ленину по-прежнему стоят в площадях и скверах. Эта часть советского наследия до сих пор не получила должного осмысления и от этого становится всё более противоречивой. Для одних Ленин — это символ истории, для других — олицетворение репрессий и тоталитаризма. Скверы и площади, где расположены памятники, часто становятся местами для протестов и одиночных пикетов, но не для общественной жизни — словно Ленин одним своим присутствием не позволяет сформироваться настоящей общественной активности, отпугивая любые современные инициативы. Мертвые, выпавшие из городской жизни, эти «серые» зоны на протяжении последних десятилетий разными способами пытаются реанимировать художники, местные жители и активисты.
«Ленинопады» начались в 1990-е годы вместе с низвержением всего советского наследия, главным символом которого был Ленин. В России этот процесс был относительно незначительным и краткосрочным: из 7000 памятников и бюстов Ленину к 2024 году, согласно подсчетам культуролога Дмитрия Кудинова, сохранились 6000 монументов, в Москве — не менее 200. Помимо сноса монументов, предпринимались попытки развенчания культа Ленина в самых разных культурных практиках: от абсурдных телевизионных сюжетов, в которых доказывалось, что «Ленин — гриб», до провокационного арт-проекта «Мавзолей: ритуальная модель», где образ лежащего в мавзолее Ленина был представлен в виде торта.
Читайте также
Ленин-гриб, Ленин-торт и Ленин-кока-кола. Калейдоскоп образов советского вождя
Также 1990-е годы отмечены наиболее ярким переосмыслением фигуры Ленина в виде масштабного мемориального наследия. Памятник Ленину в Лужниках стал свидетелем президентской кампании Бориса Ельцина в 1996 году и даже оказался участником театрализованного спектакля на фестивале пива. Фестиваль 1997 года, который высмеивал юбилей Октябрьской революции, отличался особенно гротескным подходом: сцена была оформлена как больничная палата под названием «Дурдом имени 80-летия Октября». В центре внимания находился Ленин, лежащий на койке с ногами, свисающими над портретом Маркса, а рядом с ним стоял ночной горшок с надписью «ВЦИК». В палате находились и другие «больные» деятели Октября.
В 1990-х годах вокруг памятников Ленину в российских городах возникли локальные сообщества скейтеров. Мрамор и гранит, центральное расположение и необычные архитектурные формы привлекли внимание подростков. Калужская площадь в Москве, на которой расположен самый большой монумент Ленину, с 1990-х годов стала главным спотом для скейтбордистов. Молодежь по-своему трактовала привычные городские пространства, наполняя их новыми смыслами, которые не всегда приветствовали другие. «Оскорбление» памяти вождя, по-прежнему значимой для определенной части населения, приводило к дракам, стрельбе и даже убийствам.
Калужская площадь, где к 2000 году появился храм Казанской иконы Божией Матери, продолжает оставаться важной точкой сбора для коммунистов во время первомайских шествий. Это подчеркивает многослойность этого пространства, где сосуществуют как традиционные ценности, так и новые формы самовыражения. Площадь становится ареной для диалога между прошлым и настоящим, где разные группы пытаются утвердить свои права на использование общественного пространства, создавая уникальную социальную динамику.
Сегодня попытки возобновить этот диалог продолжаются в рамках фестиваля «Открытый город», который организовывает Москомархитектура. Участники воркшопа «Свято место пусто не бывает» от бюро Saga призывают вместе выработать стратегию трансформации пространств, полных политических смыслов той или иной степени актуальности. Например, проект архитектора и исследователя из Москвы Ланы Герасимовой предлагает заключить памятник Ленину на Калужской площади в Москве в своеобразный лабиринт, который, с одной стороны, будет интересен как игровое пространство, с другой — может стать площадкой проведения уличных выставок.
Выпускница МАРХИ Евгения Уткина предложила остроумное решение для градостроительного проекта в Солигаличе: переместить памятник Ленину в центр пересечения основных городских осей. Ранее монумент находился в сквере, что мешало свободному движению пешеходов. Новая концепция создает полноценную городскую аллею, которая интегрирует сквер в жизнь прилегающих территорий. Ленин же, в свою очередь, обретает место в самом сердце города.
Подобный подход можно наблюдать и у студентки магистратуры МАРХИ Анастасии Беридзе. Сейчас историческая площадь в Серпухове полностью во власти автомобилистов. Здание торговой канцелярии заключено в асфальтированный куб размером 100 на 100 метров. Это подходит Ленину, который находится по соседству, так как здесь достаточно места для массовых демонстраций. Однако такой каменный пустырь совершенно не соответствует масштабам человека. Анастасия перераспределяет транспортные потоки и превращает асфальтированный квадрат в городской парк, который может служить как площадкой для городских праздников, так и местом для прогулок в выходные дни.
Такие проекты отражают градостроительный подход — наиболее масштабный в плане реализации. Еще один способ художественного переосмысления превращает мемориальные элементы памятников Ленину в материал для создания новых форм, высвобождая пространство для других смыслов. Выпускница академии художеств имени И. Репина в Санкт-Петербурге Ирина Кащеева выбрала мемориальные таблички в качестве основного сюжета для изучения. Именно они стали единственным материалом для проекта павильона. Сложенные друг на друга таблички лишают наблюдателя возможности узнать, что они сообщают, но такой принцип конструкции открывает новые возможности для интерпретации.
Интересно предложение студентки МАРХИ Сони Лебедовой. По ее замыслу, Ленин становится материалом для создания новых характеристик и категорий пространства. Утрируя концепцию памятника до абсурда, Соня создает из памятников Ленину настоящий сад скульптур. Важно, что художница переносит монументы, найденные ею внутри Садового кольца, в арт-кластер на Плутоне, тем самым освобождая места для новой жизни и создавая высказывание в рамках своего проекта.
Последний метод работы предполагает непосредственное взаимодействие с памятником Ленину: он наделяется специфической функцией, которая ему не свойственна, что позволяет воспринимать монумент как одно из условий художественного высказывания, а не как его центральный мотив.
Архитектор из Омска Алексей Напастюк в рамках своего проекта работает со стелой в Омске, установленной в честь присвоения городу ордена Ленина. Она расположена рядом с памятной доской, и вместе они формируют мемориальный комплекс. Алексей добавил к конструкции стелы луч света, исходящий из алюминиевых трубок. Благодаря этому скульптура обретает облик мемориальной свечи. Столб света, видимый издалека, позволяет стеле взаимодействовать с городским пейзажем, усиливая ее визуальный эффект.
Студент МАРХИ Михаил Рубинштейн выбрал более ироничный, но не менее впечатляющий подход. Он предложил использовать памятник для создания городского сада, в котором тот служит модулем общей конструкции и позволяет масштабировать сад в зависимости от размеров монумента. Фигура Ленина также используется в качестве основы для системы орошения сада: внутри постамента скрыт резервуар с водой, а полое тело памятника испещрено отверстиями, которые позволяют доставлять воду к растениям через трубки.
А выпускник ИТМО Андрей Кустов предложил концепцию площади, где фигура Ленина децентрализуется, поскольку площадь находится в движении. Для этого Ленин помещен на платформу, оборудованную тремя осями колес, что позволяет памятнику пренебречь статикой, трансформируя характерную для таких площадей монументальность в мобильность.
Памятники Ленину в России остаются важными символами, которые требуют переосмысления. Они не только напоминают о советском прошлом, но и отражают кризис пространств, которые нуждаются в обновлении и адаптации к новым социально-политическим условиям. Переход к более конструктивному диалогу о наследии и идентичности может стать первым шагом к созданию более гармоничного общественного пространства, где прошлое и настоящее будут сосуществовать в мире и понимании.