«Вы все врете!»: почему мы игнорируем факты и отказываемся менять свою точку зрения
Мы постоянно искажаем реальность в свою пользу, очень редко это замечаем и еще реже признаемся, что ошибались. Эти слабости человеческого мышления позволяют работать пропаганде и рекламе, на них основаны манипуляции общественным мнением в соцсетях. Особенно плохо у нас получается разумно рассуждать о том, что связано с нашими убеждениями и верой. Как «подловить» себя на ошибке?
«Однажды приняв какое-либо убеждение, человеческий разум начинает притягивать всё, чтобы укрепить и подтвердить его. Даже если это убеждение опровергает больше примеров, чем подтверждает, интеллект либо упускает их из виду, либо рассматривает их как пренебрежимые», — писал английский философ Фрэнсис Бэкон. Каждый, кто участвовал в интернет-дискуссиях, прекрасно знает, что он имел в виду.
Психологи давно пытаются объяснить, почему мы так неохотно меняем свою точку зрения. Догадку Бэкона, высказанную почти четыреста лет назад, сегодня подкрепляют сотни научных исследований. И чем лучше мы поймем свои мыслительные искажения, тем больше шансов, что мы научимся им противостоять.
Не увижу, пока не поверю
О пределах человеческой иррациональности можно только догадываться. Любой студент-психолог с помощью пары простых тестов сможет доказать, что вы предвзяты и необъективны. Причем речь идет не об идеологических и предрассудках, а о самых базовых механизмах нашего мышления.
В 2018 году ученые из университетского центра Гамбург–Эппендорф показали участникам эксперимента несколько видеозаписей. Участники должны были определить, в какую сторону двигаются белые точки на черном экране. Поскольку многие точки двигались хаотично, сделать это было не так уж просто.
Ученые заметили: приняв первое решение, участники подсознательно придерживались его и в дальнейшем. «Наши решения становятся стимулом принимать во внимание только ту информацию, которая с ними в согласии», — делают вывод исследователи.
Это известное когнитивное искажение, которое называют предвзятостью подтверждения. Мы находим данные, которые подтверждают нашу точку зрения, и игнорируем всё, что ей противоречит. В психологии этот эффект красочно задокументирован на самом разном материале.
В 1979 году студентов Техасского университета попросили изучить две научные работы о смертной казни. В одной из них утверждалось, что смертная казнь помогает снизить преступность, а вторая опровергала это утверждение. Перед началом эксперимента участников спросили, как они относятся к смертной казни, а затем предложили оценить убедительность каждого исследования.
Вместо того чтобы принять во внимание аргументы противоположных сторон, участники лишь укрепили свое первоначальное мнение. Те, кто поддерживал смертную казнь, стали ее горячими сторонниками, а те, кто выступал против, — еще более горячими противниками.
В классическом эксперименте 1975 года студентам Стэнфордского университета показали по паре предсмертных записок. Одна из них была вымышленной, а другую написал настоящий самоубийца. Студенты должны были отличить реальную записку от фальшивой.
Некоторые участники оказались отличными детективами — они успешно справились с 24 парами из 25. Другие продемонстрировали полную безнадежность и правильно определили всего десять записок. На самом деле ученые обманули участников: обе группы выполнили задание примерно одинаково.
На втором этапе участникам рассказали, что результаты были подставными, и предложили оценить, сколько записок они на самом деле определили правильно. Тут и началось самое интересное. Студенты из группы «хороших результатов» были уверены, что справились с заданием хорошо — гораздо лучше, чем средний студент. Студенты с «плохим результатом» продолжали считать, что с треском провалились.
Как замечают исследователи, «однажды сформированные впечатления остаются удивительно устойчивыми». Мы отказываемся менять свою точку зрения, даже когда выяснилось, что за ней нет абсолютно никаких оснований.
Реальность — это неприятно
Люди очень плохо справляются с нейтральной оценкой фактов и взвешиванием аргументов. Даже самые рациональные суждения, на самом деле, возникают под влиянием неосознанных желаний, потребностей и предпочтений. Исследователи называют это «мотивированным мышлением». Мы всеми силами стремимся избегать когнитивного диссонанса — конфликта между устоявшимися мнениями и новой информацией.
В середине 1950-х американский психолог Леон Фестингер изучал небольшую секту, участники которой верили в близкий конец света. Дата апокалипсиса была предсказана с точностью до конкретного дня — 21 декабря 1954 года. К сожалению, в этот день апокалипсис так и не наступил. Некоторые стали сомневаться в истинности предсказания, но вскоре получили послание от Бога, которое гласило: ваша группа излучала столько веры и добра, что вы спасли мир от разрушения.
После этого события поведение членов секты резко изменилось. Если раньше они не стремились привлечь к себе внимание посторонних, то теперь стали активно распространять свою веру. Как утверждает Фестингер, прозелитизм стал для них способом снятия когнитивного диссонанса. Это было неосознанным, но по-своему логичным решением: ведь чем больше людей могут разделить наши убеждения, тем сильнее это доказывает, что мы правы.
Когда мы видим информацию, которая соответствует нашим убеждениям, мы испытываем искреннее удовлетворение. Когда мы видим информацию, которая противоречит нашим убеждениям, мы воспринимаем это как угрозу. Включаются физиологические защитные механизмы, способность к рациональному мышлению подавляется.
Это неприятно. Мы готовы даже заплатить, чтобы не сталкиваться с мнениями, которые не вписываются в нашу систему взглядов.
В 2017 году ученые из университета Виннипега спросили у 200 американцев, как они относятся к однополому браку. Тем, кто положительно оценил эту идею, предложили следующую сделку: ответить на 8 аргументов против однополого брака и получить 10 долларов или ответить на 8 аргументов в поддержку однополого брака, но получить за это всего 7 долларов. Противникам однополых браков предложили такую же сделку, только на обратных условиях.
В обеих группах почти две трети участников согласились получить меньше денег, чтобы не сталкиваться с противоположной позицией. Видимо, трех долларов все-таки недостаточно, чтобы преодолеть глубокое нежелание слушать тех, кто с нами не согласен.
Конечно, мы не всегда ведем себя так упрямо. Иногда мы готовы быстро и безболезненно изменить свое мнение по какому-то вопросу — но только в том случае, если относимся к нему с достаточной долей безразличия.
В эксперименте 2016 года ученые из Южно-Калифорнийского университета предложили участникам несколько нейтральных утверждений — например, «лампочку изобрел Томас Эдисон». Почти все с этим согласились, ссылаясь на школьные знания. Затем им представили доказательства, которые противоречили первому утверждению — например, что до Эдисона были другие изобретатели электроосвещения (эти факты были поддельными). Столкнувшись с новой информацией, почти все изменили свое первоначальное мнение.
Во второй части эксперимента исследователи предложили участникам утверждения политического характера: например, «США должны ограничить свои военные расходы». На этот раз их реакция была совершенно другой: участники укрепили свои первоначальные убеждения, а не начали в них сомневаться.
«В политической части исследования мы наблюдали очень много активности в миндалевидном теле и островковой коре. Это части мозга, которые прочно ассоциируются с эмоциями, чувствами и эго. Идентичность — понятие заведомо политическое, поэтому, когда людям кажется, будто на их идентичность нападают или ее ставят под сомнение, их клинит», — подводят итог исследователи.
Мнения, которые стали частью нашего «я», очень сложно изменить или опровергнуть. Всё, что им противоречит, мы игнорируем или отрицаем. Отрицание — базовый механизм психологической защиты в стрессовых и тревожных ситуациях, которые ставят под вопрос нашу идентичность. Это довольно простой механизм: Фрейд приписывал его детям. Но иногда он творит настоящие чудеса.
В 1974 году младший лейтенант японской армии Хироо Онода сдался филиппинским властям. Он почти 30 лет скрывался в джунглях на острове Лубанг, отказываясь верить, что Вторая мировая война закончилась и японцы потерпели поражение. Он считал, что ведет партизанскую войну в тылу врага — хотя на самом деле воевал только с филиппинской полицией и местными крестьянами.
Хироо слышал по радиоприемнику сообщения о капитуляции японского правительства, Токийских Олимпийских играх и экономическом чуде, но считал всё это вражеской пропагандой. Он признал свою ошибку, только когда на остров приехала делегация во главе с бывшим командиром, который 30 лет назад отдал ему приказ «не сдаваться в плен и не совершать самоубийство». После отмены приказа Хироо вернулся в Японию, где его приветствовали почти как национального героя.
Давать людям информацию, которая противоречит их убеждениям, особенно эмоционально заряженным, — довольно неэффективно. Антипрививочники верят, что вакцины вызывают аутизм, не просто от необразованности. Вера в то, что они знают причину болезни, дает немалую долю психологического комфорта: если во всем виноваты алчные фармкорпорации, то хотя бы ясно, на кого злиться. Научные факты не предлагают таких ответов.
Конечно, это не значит, что мы должны оправдывать необоснованные и опасные предубеждения. Но способы, которые мы используем для борьбы с ними, часто дают противоположные результаты.
Если не помогают факты, то что может помочь?
Как переубеждать без помощи фактов
В книге «Загадка разума» когнитивные психологи Уго Мерсье и Дэн Спербер попытались ответить на вопрос, в чем причина нашей иррациональности. По их мнению, главная задача, которую научился решать наш разум в ходе эволюции, — это жизнь в социальной группе. Разум был нам нужен не для поисков истины, а для того, чтобы не потерять лицо перед соплеменниками. Нас больше интересует мнение группы, к которой мы принадлежим, а не объективные знания.
Если человек чувствует, что его личности что-то угрожает, он редко способен принять во внимание чужую точку зрения. Это одна из причин, почему дискуссии с политическими оппонентами обычно бывают бессмысленны.
«Люди, которые пытаются что-то доказать, не могут оценить аргументы другого человека, потому что заранее считают их выпадом против своей картины мира», — говорят исследователи.
Но даже если мы биологически запрограммированы быть узколобыми конформистами, это еще не значит, что мы обречены.
«Возможно, люди и не жаждут изменяться, но у нас есть способность изменяться, и тот факт, что многие из наших самозащитных заблуждений и „слепых зон“ встроены в механизмы работы мозга, — это не оправдание для отказа от попыток измениться. Мозг сконструирован так, чтобы защищать наши убеждения и представления? Отлично — мозг также подталкивает нас к тому, чтобы есть много сахара, но ведь большинство из нас научилось с аппетитом есть и овощи, а не только пирожные. Мозг сконструирован так, чтобы мы испытывали вспышку гнева, когда на нас нападают? Отлично, но большинство из нас научилось считать до десяти, а потом находить альтернативы простому решению наброситься на другого парня с дубиной».
— из книги Кэрол Теврис и Эллиота Аронсона «Ошибки, которые были допущены (но не мной)»
Интернет дал нам доступ к огромным массивам информации — но одновременно позволил отсеивать эту информацию так, чтобы она подтверждала нашу точку зрения. Социальных сети соединили людей по всему миру — но одновременно создали «пузыри фильтров», которые предусмотрительно отгораживают нас от мнений, которых мы не принимаем.
Вместо того чтобы перебрасываться аргументами и упрямо отстаивать свое мнение, лучше попытаться понять, как мы пришли к тому или иному выводу. Возможно, нам всем стоит научиться вести диалоги по методу Сократа. Задача сократического диалога — не выиграть в споре, а задуматься над надежностью методов, которые мы используем при создании своей картины реальности.
Вряд ли когнитивные ошибки, обнаруженные психологами, распространяются только на студентов Стэнфорда. Мы все иррациональны, и на это есть некоторые причины. Мы стремимся избегать когнитивного диссонанса, демонстрируем предвзятость подтверждения, отрицаем собственные ошибки, но очень критически относимся к ошибкам других. В эпоху «альтернативных фактов» и информационных войн очень важно об этом помнить.
Возможно, истину можно выяснить в диалоге, но для начала нужно в этот диалог вступить. Знания о механизмах, которые искажают наше мышление, стоит применить не только к оппонентам, но и к самому себе. Если вас посещает мысль «ага, здесь всё полностью соответствует моим убеждениям, следовательно это правда», лучше не радоваться, а поискать информацию, которая поставит ваш вывод под сомнение.