Богиня на тапире, вампиресса с бычьей ногой и похотливый Человек-кайман: причудливая мифология Великой Колумбии

Одноногая мужская погибель

Один из самых колоритных персонажей колумбийской мифологии — Патасола, женщина-вампир, гроза охотников, лесорубов и шахтеров. Она населяет горные хребты и густые леса. Мужчинам в джунглях она является, когда те, углубившись в дебри, вспоминают об оставленных дома возлюбленных или просто, вульгарно выражаясь, «думают о бабах». Их грезы воплощаются в жизнь, когда перед ними предстает лесная нечисть в обличье возлюбленной или же просто красивой женщины. Заманив несчастного мужичка в глубину леса, коварная соблазнительница принимает свое подлинное обличье: чудовища с одной ногой («Патасола», собственно, и означает «одноногая»), оканчивающейся бычьим копытом, одной грудью, выпученными глазами, крючковатым носом и кошачьими клыками. Этими клыками Патасола выпивает всю кровь из своей жертвы или просто пожирает ее.

Помимо этого Патасола отличается и иными пакостями: она преграждает короткие пути сквозь джунгли и сбивает охотничьих собак со следа. В ней четко видны черты могущественного природного духа, оберегающего лес и всех, кто обитает в нем.

«Животную» природу Патасолы подтверждает и ее способность принимать облик большой черной собаки или коровы. От ее взгляда мужчины могут испытать необычное недомогание, их тошнит от звука сверчков в ушах и кваканья жаб в желудке.

Чтобы избавиться от этой напасти призывают знахаря, который читает специальную молитву.

Истории происхождения Патасолы различаются: по одной из версий, она была жестокой матерью, убившей собственного сына и в наказание изгнанная в лес. Другая версия считает ее коварной соблазнительницей, жестокой по отношению как к мужчинам, так и к женщинам. За это ее в конце концов и наказали, отрубив топором одну ногу и бросив искалеченной в огонь. Но Патасола продолжила вредить людям даже после смерти, обернувшись лесной нечистью. Третья же версия просто считает ее неверной женой, изменившей своему мужу, простому крестьянину, с его работодателем. Мужчина подстерег любовников во время любовных утех и ударом мачете сначала отрубил голову своему хозяину, а потом ногу жене, скончавшейся от потери крови.

Аналогичный персонаж, именуемый Тунда, обитает и на тихоокеанском побережье Колумбии и Эквадора. По своим повадкам она несколько отличается от Патасолы: чаще всего она заманивает людей, особенно детей, закармливая их особым образом приготовленными креветками или рыбой, чтобы заставить забыть обо всем. В рассказе афро-эквадорского писателя Адальберто Ортиса «La entundada» Тунда похищает молодую девушку, по имени Нумансия, которой возвращается домой с большим животом (прозрачный намек на беременность). Именно эта предполагаемая способность Тунды оплодотворять молодых женщин делает ее в глазах людей еще более диковинным и страшным персонажем: неудивительно, что отец Нумансии изгоняет дочь, которая с этого момента навсегда принадлежит миру лесной нечисти. Таким образом, в образе Тунды отражаются разного рода социальные аспекты жизни эквадорских деревенских общин.

Другие варианты легенды более традиционны — в них Тунда заманивает людей, чтобы выпить из них кровь или сожрать. В отличие от Патасолы ее способности к оборотничеству не совершенны: в любом обличье у Тунды остается деревянная нога, которую она тщательно маскирует. По иным вариантам легенды именно за эту особенность Тунда была изгнана из рая, поскольку не вписывалась в совершенный план божественного творения.

Особенно распространены легенды о Тунде в колумбийском департаменте Чоко, где проживает большая община афро-колумбийцев, а ритуалы изгнания лесной нечисти носят характерные африканские элементы, с барабанным боем и распеванием веселых песен.

Еще один персонаж, известный как в Колумбии, так и в Венесуэле, зовется Ла Сойона. Это одетая в белое красивая женщина с длинными черными волосами, преследующая неверных мужчин, чтобы убить их, а в некоторых вариантах и пожрать.

В Венесуэле верят, что Ла Сойона была ревнивой женщиной по имени Касильда, убившей своего мужа и собственную мать, заподозрив их в любовной связи. Перед смертью мать прокляла дочь, и та с тех пор обречена бродить по лесу, нападая на забредших туда прелюбодеев.

Она также способна издавать ужасный крик, от которого волосы встают дыбом у всех, кто его слышит, а также может оборачиваться собакой или иным зверем. В Колумбии легенда отличается тем, что в здешней версии Ла Сойона осквернила священные одежды и Бог проклял ее, обрекая на вечные скитания и вечный голод. У колумбийской Ла Сойоны огромные зубы и выпученные глаза, ее первой жертвой стал ее собственный брат, после чего она стала заманивать неверных и пьяных мужчин, сначала соблазняя, а потом пожирая их.

Специфическое, но схожее с вышеперечисленными персонажами, происхождение имеет и существо под названием Бола-де-Фуего или Огненный Шар, поверья о котором существуют в Колумбии и Венесуэле. По одной из версий, это дух женщины, сожженной в собственном доме вместе с двумя детьми, которая с тех пор обречена на вечные скитания в обличье огненного шара. Чтобы избавиться от нее, нужно не молиться в ее присутствии, а проклинать, поскольку Бола-де-Фуего привлекают как раз молитвы. Другие легенды раскрывают столь необычное пристрастие более подробно. По одной из них, когда-то жила красивая женщина по имени Канделария, с черными волосами и голубыми глазами. У нее был муж по имени дон Эстебан, музыкант, пьяница и гуляка, а также двое сыновей, Сигифредо и Эстебан-младший. Когда дон Эстебан собрался на очередной народный музыкальный фестиваль, Канделария, разгневанная, что супруг не берет ее с собой, зарубила его топором и заставила сыновей помочь ей похоронить отца. Когда ее сыну Сигифредо исполнилось 14 лет, Кандалерия стала сожительствовать с ним, еще больше усугубив свои преступления. Когда женщина умерла, то попала на суд к Богу, который низверг ее на землю в обличье огненного шара, вечно блуждающего по дорогам. Еще одна версия гласит, что Огненный Шар — это дух проклятой женщины, убившей своего сына за то, что он собирался стать епископом. Как считается, чаще всего Бола-де-Фуего появляется за неделю перед Страстной пятницей.

Хозяева вод и человек-аллигатор

Не только леса, но и реки Колумбии населены причудливыми существами. Один из таких — Эль Мохан, речной дух в виде очень тучного человека, поросшего длинными спутанными волосами и обитающего в пещерах возле рек или лагун. Его грубое свирепое лицо пугает всех, кто работает на реке, будь то рыбаки, прачки или лодочники. По некоторым легендам Мохан также крадет у рыбаков наживку, улов или сети. Его обличье может меняться от региона к региону: так, в департаменте Кундинамарка его описывают как гиганта с густой бородой, с красными «огненными» глазами, большим ртом и золотыми зубами. Перед людьми Эль Мохан появляется курящим сигару или играющим на гитаре или флейте. Согласно некоторым легендам, он был индейским колдуном, который, по прибытии испанцев, укрылся в пещерах на берегах рек, став духом рек, ручьев и ущелий. Некоторые предания наделяют его способностью превращаться в зверя, похожего на кошку.

Другие легенды описывают Мохана как индейца с большой головой, короткими ногами и рыбьими плавниками на спине. В департаменте Толима он описывается как человек с темной кожей и густыми волосами: невысокий и мускулистый, любитель табака и бренди, необщительный, коварный и очень охочий до местных женщин. Хотя Мохан вовсе не холост: его супруга, Мохана — красивая белая женщина с длинными золотистыми волосами и большими глазами. Она живет под водой в каменном доме, присматривает за хозяйством и неравнодушна к человеческим детям, которых она ловит и уносит в свои владения. Чтобы избежать этого, родители привязывают купающихся детей за шею и талию. Мохану отождествляют с Мами Ватой или Матерью Вод — могущественным духом отдаленно схожим с европейскими русалками. Однако сама Мами Вата родом из Африки — этот дух или, скорее, богиня под разными именами и обличиями известна по обе стороны Атлантики — как в Африке, так и в африканских диаспорах Северной и Южной Америк.

Определенное сходство с Эль Моханом имеет еще один примечательный персонаж колумбийского фольклора — Hombre Caiman, Человек-кайман. Как рассказывают в муниципалитете Плато, колумбийского департамента Магдалена, некогда Человек-кайман был обычным рыбаком, любившим подсматривать за обнаженными женщинами, купавшимися в реке Магдалена.

Чтобы не выдать себя, мужчина уговорил некоего колдуна приготовить зелье, которое превратило бы его в аллигатора, благодаря чему он смог бы наблюдать за женщинами, не вызывая подозрений. Знахарь пошел навстречу похотливому рыбаку и приготовил ему сразу два зелья: красное, превращавшее его в каймана, и белое, возвращавшее ему человеческий облик.

Какое-то время рыбак наслаждался своей выдумкой, беспрепятственно наблюдая за обнаженными женщинами (отметим редкое сочетание стыдливости и бесстрашия у колумбиек, для которых посторонний мужчина оказывается страшнее крокодила), однако все хорошее имеет свойство заканчиваться. Однажды друг, который должен был дать оборотню белое зелье, не смог быть рядом и перепоручил это ответственное занятие другому человеку. А тот, увидев каймана, с перепугу принял его за настоящего и выронил бутылку с белым зельем. Лишь несколько капель попало на аллигатора, превратив его голову в человеческую. Так он стал чудовищем, которое уже не могло наблюдать за женщинами, поскольку те в испуге разбегались при одном только его виде. Единственной женщиной, которая не боялась Человека-каймана, была его собственная мать: она приносила ему еду — сыр и хлеб, пропитанный ромом. Когда она умерла, он спустился вниз по течению реки к морю. Тем не менее Человек-кайман остался достопримечательностью Плато: в его честь проводится фестиваль, есть площадь и памятник, посвященный этому персонажу. Легенда о Человеке-каймане также стала темой песни «Se va el caimán» колумбийского композитора Хосе Марии Пеньяранды.

Еще один водяной монстр водится в Панаме, которая до 1903 года была частью Колумбии: Ла Сьерпе, гигантская змея длиной более 20 метров. Это чудовище рожает потомство раз в год. Поскольку она слишком велика, чтобы поместиться в своей пещере вместе со своим потомством, на время размножения Ла Сьерпе покидает пещеру, выходя в лагуны и реки, вызывая тем самым наводнения.

А среди афро-эквадорцев распространена вера в Ривиэля — злого духа, что плавает ночью по рекам на каноэ в виде гроба, с крестом вместо весла и лампой, прикрепленной к носу лодки. Незаметно подкравшись, Ривиэль пугает всех, кто оказался ночью на реке, заставляя их падать в воду и со злобным смехом ныряя за своей жертвой, чтобы утопить. Впрочем, отвадить Ривиэля рыбакам не так уж сложно: рыболовные снасти, сети, крючки и гарпуны, которые всегда при них, являются своего рода отпугивающими амулетами для этого недоброго духа.

Лесные чудовища и призраки мумий

Еще один популярный персонаж колумбийской мифологии — бораро: человекоподобный гигант, заросший черной шерстью, с огромными ушами и клыками. Одной из отличительных его особенностей является отсутствие коленных суставов и повернутые назад ноги, что помогает ему обмануть людей, увидевших его следы и поверивших, что бораро идет в направлении противоположном тому, куда он движется на самом деле. Бораро известен протяжными завываниями, наводящими ужас на людей, а также на редкость гнусными повадками. Если ему удается поймать человека, бораро стискивает его руками, сжимая до тех пор, пока плоть несчастного не превращается в мясистую массу, которую бораро высасывает через отверстие проделанное в макушке жертвы . При этом чудовище не ломает человеку костей и не повреждает кожу, за исключением макушки. Закончив свое дело, бораро надувает жертву, словно воздушный шар, и дает ей некое подобие жизни, отправляя ее домой, где человек умирает окончательно.

Еще более жуткая история, известная в Венесуэле и Колумбии, рассказывает об Эль Сильбоне — юноше, убившем своего отца и за это обреченном вечно носить его кости в мешке за спиной. Согласно поверьям, Эль Сильбон был плохим сыном, пьяницей и смутьяном.

Однажды он захотел на ужин блюдо из сердца и печени оленя, и мать, видя, что сын буянит, попросила мужа отправиться на охоту. Эль Сильбон же отправился в кабак. Возвращаясь, он встретил отца, который вернулся из леса с пустыми руками. Рассердившись, уже пьяный молодой человек убил своего родителя, вырвал ему внутренности, принес их домой и выдал матери как охотничью добычу отца.

Когда же обман раскрылся, дед молодого человека привязал его к столбу в поле, высек кнутом, смазал раны перцем, а потом, освободив, натравил на него двух собак. Тогда же Эль Сильбон был проклят вечно носить за собой кости своего отца, «пока Бог не смилостивится над его душой». Эль Сильбон пошел к месту где он спрятал труп отца, поместил его кости в грязный мешок, перекинул через плечо и пошел куда глаза глядят, преследуемый двумя «Собаками Дьявола».

Те, кто якобы видел Эль Сильбона бредущим по равнинам Венесуэлы и Колумбии, описывают его как худощавого мужчину ростом до шести метров, в поношенной одежде, огромной шляпе на голове, несущего мешок с костями не только отца, но и всех пьяниц и бабников, которых он встретил по дороге. Пьяниц Эль Сильбон убивает, выпивая отравленную алкоголем кровь прямо из пупка, а распутников потрошит, складывая их кости в мешок. В Колумбии же, напротив, считается, что Сильбон угрожает беременным женщинам. О его приближении предупреждает леденящий душу свист (собственно, «Эль Сильбон» и означает «свистун») — громкий, если рядом мужчина, и тихий, если женщина. Чтобы спастись от Сильбона рекомендуется носить с собой кнут, острый перец или собаку, а также не ходить пьяным по ночам.

Особое место среди венесуэльских легенд занимает история «Доктора Кноче», в образе которого мифы причудливо переплелись с действительностью. Настоящее имя доктора Годфрид Кнохе: он был уроженцем немецкого города Хальберштадт и выпускником университета Фрайбурга, где он изучал медицину. В 1845 Кнохе эмигрировал в Венесуэлу вместе с женой и двумя медсестрами, чтобы работать врачом в немецкой колонии венесуэльского города Ла-Гуайра. Его считают одним из основателей местной больницы Сан-Хуан-де-Диос. Благодаря своей работе во время эпидемии холеры 1854–1856 годов Кнохе завоевал очень хорошую репутацию среди местного населения. Он также был известен благотворительностью по отношению к бедным пациентам и лечил их бесплатно, а с богатых взимал двойную плату.

Однако больше всего Кнохе прославился исследованиями процесса мумификации трупов. Во время Федеральной войны в Венесуэле (1859–1863), когда с полей сражений доставляли множество мертвецов, Кнохе увлекся исследованием процессов разложения и начал экспериментировать на невостребованных трупах, которые доктор доставлял в свою лабораторию. Со временем Кнохе разработал жидкость, состав которой до сих пор неизвестен и которая позволяла сохранять труп без необходимости удаления внутренних органов, если ввести эту жидкость в яремную вену. Поселившись на вилле, купленной им в окрестностях города и построенной в стиле немецкого Шварцвальда, доктор продолжал мумифицировать трупы — включая собственную дочь Кнохе.

Наиболее известна история о том как Кнохе забальзамировал Томаса Ландера, известного венесуэльского журналиста, бизнесмена и политика Якобы Ландер услышал о чудесной жидкости Кнохе и попросил врача мумифицировать его после смерти. Кнохе исполнил эту просьбу, после чего элегантно одел труп и усадил его за стол в прихожей дома Лендера. Говорят, что он просидел там сорок лет, пока президент Антонио Гусман Бланко не похоронил его от имени семьи журналиста. И хотя история скорее всего вымышленная (Ландер умер в 1845 году, задолго до того, как Кохе изобрел свою формулу), этот исторический анекдот наглядно демонстрирует, как много легенд окружало этого немецкого доктора.

При вилле Кнохе был построен мавзолей, в котором нашли свой покой близкие доктора (кроме его жены, к тому времени вернувшейся в Германию), а в 1901 году в мавзолей лег и сам Кнохе. Бальзамирующую жидкость ввела медсестра Амалия Вейман, которая прожила еще 25 лет и после смерти также была погребена в мавзолее Кнохе. Ее называли «Авильской ведьмой» (по названию холма Авила, где находилась вилла доктора) и приписывали ей умение разговаривать с птицами. Однако самые удивительные легенды связаны, разумеется, с самим доктором. Среди местных жителей бытовали рассказы, что шаги немецкого врача до сих пор слышны на вилле, как и шаги мумий, охранявших его поместье. Известна также история «Мертвеца, который отказался умирать». Говорят, что один из трупов, который Кнохе вез на муле в свою лабораторию, вырвался из пут и скатился с горы, исчезнув бесследно.

Владычица зверей верхом на тапире

Весь этот причудливый и порой жутковатый пантеон бывшей Великой Колумбии, без сомнения, заслуживает достойного божества, которое возглавило бы его. На наш взгляд, лучше всего на эту роль подходит Мария Лионса или Яра — синкретическое божество Венесуэлы, богиня диких животных, мира и гармонии. Это своего рода синтез испанского народного католицизма, афро-американских религий вроде сантерии и индейских верований. Это смешение отразилось в представлениях о спутниках Марии Лионсы: ее сопровождают индейский вождь Гуаикайпуро, легендарный лидер туземного сопротивления испанским колонизаторам в XVI веке, и Фелипе, черный солдат, якобы участвовавший в войне за независимость Венесуэлы.

Помимо этих трех, существуют множество меньших божеств, сгруппированных по отдельным группам или «дворам». Существует как минимум шесть основных «дворов»:

• «Индейский» двор, возглавляемый самой Марией Лионсой и состоящий из вождей венесуэльских индейцев.
• «Медицинский» двор, возглавляемый Хосе Грегорио Эрнандесом (доктором жившим в начале XX века и впоследствии ставшим венесуэльским католическим святым), и состоящий из разных выдающихся врачей.
• Двор «Хуанов», состоящий из ряда фигур, принадлежащих к венесуэльскому фольклору.
• Двор «Учителей», возглавляемый Андресом Белло (венесуэльским писателем XIX века) и некоторыми другими авторами.
• Двор «черных африканских», возглавляемый популярными чернокожими фигурами в истории Венесуэлы, такими как Ла Негра Матеа («Черный Матео») и Эль Негро Примеро («Первый черный человек»).
• «Небесный» двор, состоящий из ряда католических святых.

Что же до самой Марии Лионсы, то ее могут изображать как индейской женщиной, так и белокожей и с зелеными глазами. Есть две основные версии ее происхождения. По одной из них, в основу образа легли воспоминания о реально жившей испанке по имени Мария, владелице богатой плантации у горы Сорте. Ей приписывают благотворительность и владение большим поголовьем свиней, откуда и выросло представление о ее покровительстве животным. Другие легенды, настаивающие на европейском происхождении Марии, говорят, что она была испанской девушкой, которая однажды исчезла, купаясь в озере, и все решили, что она утонула. Однако на самом деле ее спас кабан, после чего она и стала покровительницей животных. Еще одна «испанская версия» называет Марию единственной спасшейся с потерпевшего крушение испанского корабля, после чего девушку нашли и воспитали индейцы.

Другая группа версий настаивает на индейском происхождения богини. По одной из версий, богиня по имени Яра была дочерью индейского вождя и отличаясь от остальных девушек необычными для индейцев зелеными глазами. Однажды отец отвел дочь к озеру, где ее сожрала огромная анаконда — в различных версия легенды говорится по-разному, сделал ли индеец это намеренно или пытался ее спасти. Так или иначе, сожрав девушку, змея словно взорвалась и из ее тела возродилась новая богиня. Иногда последствием этого возрождения называют проливные дожди, распространенные в месте рождения Марии. С тех пор кабан (или тапир) и анаконда являются животными наиболее часто ассоциируемыми с Марией Лионсой.

Все означенные легенды связывают Марию Лионсу с горой Сорте, которая стала культовым центром для всех почитателей богини. Эти почитатели называют себя «мариялионсерос», а саму богиню именуют «Королевой». Двенадцатого октября, в День сопротивления коренных народов, поклонники богини отправляются на гору Сорте в поисках силы, исцеления и общения с духами предков. Многие из них, одетые в традиционные костюмы, ходят босиком по раскаленным углям, чтобы очиститься от грехов, пока священники Марии Лионсы изгоняют духов из «одержимых». Собираются здесь и приверженцы иных традиций, особенно афро-карибских сантерии и палеро. Впрочем, поклонники Марии Лионсы продолжают расширять ее пантеон подчас за счет включения в него совершенно неожиданных фигур, например викинга Эрика Рыжего, исландского первооткрывателя Америки. И уже никого не удивляют шаманы в скандинавских рогатых шлемах на празднестве венесуэльской богини. У викингов даже появился свой отдельный «двор», а их почитатели, заявляя о своей одержимости духом Эрика Рыжего, наносят себе неглубокие раны, как бы принося кровавые жертвы своему новому божеству.

По оценкам 2011 года от 10% до 30% венесуэльцев были последователями Марии Лионсы. В том же году американский антрополог Уэйд Гленн заявлял, что около 60% населения Венесуэлы, могли хоть раз в жизни участвовать в этом культе. Помимо религиозного значения, этот персонаж стал и важной частью национальной идентичности Венесуэлы. Так, в 1951 году диктатор Маркос Перес Хименес заказал венесуэльскому скульптору Алехандро Колине памятник богини в виде мускулистой обнаженной женщины верхом на большом тапире, стоящем на змее. Над головой Мария Лионса держит женский таз, символизирующий плодородие. Статуя была сделана для Боливарианских игр 1951 года и располагалась возле Олимпийского стадиона Центрального университета Венесуэлы. Однако уже в 1953 году памятник был перенесен на шоссе Франсиско Фахардо в Каракасе, из опасения, что почитатели богини станут собираться рядом с университетом. А уже в 2022 году аналогичная статуя была установлена и на горе Сорте.

При всем различии в «бэкграунде» Марии Лионсы и Патасолы, есть у них и общие черты. Обе они своего рода великие матери Великой Колумбии, покровительницы ее дикой природы. Два лика — карающий и милостивый — Патасола и Мария Лионса, соединившая, как и весь опекаемый ею регион, европейские, африканские и индейские традиции, по праву может считаться логичной вершиной причудливого, многоликого, а порой и пугающего колумбийского пандемониума.