«Сукновал Кресцент приветствует трактирщика». Что помпейские надписи могут рассказать о жизни древних римлян

Прогуливаясь по руинам древних Помпей, мы обнаружим множество сохранившихся надписей и фресок. Неоднократно на стенах разных помпейских домов встречается имя некоего Луция Квинтилия Кресцента — по-латински Lucius Quintilius Crescens. Мы постараемся выяснить, много ли можно узнать о его личности, ориентируясь на эти надписи. Например, вот — не слишком содержательная, но очень настойчиво заявляющая о себе надпись:

CRESCENS
CRESCENS
CRESCENS HIC
CR(ESCENS)
CRESCEN(S)

Кресцент, Кресцент, Кресцент здесь, Кресцент, Кресцент.

CIL 04, 4860

Мало кто из жителей Помпей упоминается так часто, как Кресцент. Следуя за ним по помпейским улицам, выискивая на стенах его имя, можно проанализировать надписи самого разнообразного содержания — этим мы и займемся.

Надписи в целом служат важнейшим — и часто неоправданно недооцененным! — источником самой разной информации. Они не только рассказывают о жизни тех, кто их оставил, но также позволяют исследовать развитие формы букв и видов письма, дают исторический материал и ценные сведения для занимающихся исторической грамматикой. Далее мы поговорим в первую очередь о семантической составляющей латиноязычных надписей. Поскольку наш герой проживал в Помпеях, преимущественно речь пойдет о помпейских надписях, но надписи из других уголков Римской империи также будут exempli gratia для полноты картины.

Прежде чем переходить к отдельным надписям, напомним о том, какими они могут быть и как с ними работают специалисты. Надписи можно разделить на группы по способу нанесения: часто они выцарапывались или наносились краской. Помпеи прославились своими граффити и дипинти, которых сохранилось мало в других регионах. Граффити выцарапаны острым предметом; дипинти (от лат. depingo — расписывать, изображать) нанесены краской. Надписи на латинском языке до сих пор находят на всей территории бывшей Римской империи, но регион, оказавшийся погребенным после извержения Везувия в 79 году н. э., то есть территория Помпей, Стабий и Геркуланума, представляет особый интерес для исследователей.

Из-за пепла, выброшенного на город вулканом, надписи и фрески оказались надежно законсервированными под его толстым слоем и благодаря этому прекрасно и в изобилии сохранились (по сравнению с прочими городами).

Если говорить о помпейских надписях, установить точные датировки часто не представляется возможным, однако все они датируются не позже 79 г. н. э. — года извержения Везувия. Для удобства ориентирования и привнесения структуры в собрание надписей Помпеи делятся археологами на небольшие сектора или районы (regio), каждый из которых имеет свой номер. Внутри секторов расположены дома (insula) — тоже пронумерованные и имеющие названия: либо по имени человека, которому тот или иной дом принадлежал (например, дом Фабия Руфа), либо же в соответствии с назначением постройки (казармы, базилика, магазин, лупанарий и т. д.). Иногда дом назывался по обнаруженной там фреске или объекту — например, дом Фавна назван так из-за небольшой статуи фавна, найденной в нем. Помещения внутри домов тоже пронумерованы. Таким образом, каждый дом имеет свое обозначение, состоящее из трех цифр. Например, базилика обозначается как VIII, 1, 1. Из всех помпейских зданий лучше всего сохранилась так называемая Вилла Мистерий, известная значительным количеством цветных фресок (если быть точнее, эта вилла расположена уже за чертой города).

Помимо способа нанесения, надписи можно классифицировать по тематике и назначению. Разделение надписей на группы по тематике достаточно условно, но оно помогает составить общее представление у читателя. Так, есть надписи официальные, проклятия, бытовые, надгробные, посвятительные надписи божествам и многие другие.

Примечание! Во время занятий эпиграфикой (наукой о надписях на твердых материалах) с 1913 года учеными применяется так называемая Лейденская система скобок. Она служит для того, чтобы внести единство в использование символов при работе с текстами надписей. Ремарки, относящиеся к этой теме, и комментарии к формам латинских слов помещены в тексте ниже в скобках.

Вернемся наконец к Кресценту. Неоднократно его имя встречается в надписях-приветствиях. Такие надписи могут иметь множество вариаций, а нечто аналогичное легко представить себе и на стенах домов в наши дни. Такие надписи, как правило, содержат приветствие в той или иной форме (часто это выражение salutem mittere, в котором глагол mittere опускается для краткости), а также имена участников, если надпись выполнена более чем одним автором.

CRESCE(N)S
HIC

Кресцент здесь.

(CIL 04, 4558)

---

CRESCE(N)S HAVE ANIMA
DVLCIS ET SVAVIS

Здравствуй, Кресцент, сладчайшая и приятнейшая душа!

(CIL IV, 4783)

(Буквы, отмеченные круглыми скобками, не сохранились и были добавлены издателем источника, из которого мы извлекаем текст надписей. Самое крупное собрание — CIL (Corpus Inscriptionum Latinarum). После каждой надписи мы оставляем ее номер в CIL, чтобы при желании можно было без труда отыскать там как оригинальные тексты, так и комментарии к ним.)

Как мы видим, в надписи выше упоминается Кресцент, ему дается краткая характеристика. В тексте другой надписи приветствующим оказывается сам Кресцент:

CRESCE(N)S SPATALO
SAL[VE]

Кресцент Спаталу: «Здравствуй!»

(CIL IV, 4742)

(Буквы, заключенные в квадратные скобки, были утрачены, но восстановлены издателем.)

Приветствия могли быть и более распространенными, например:

CRESCENS C(H)RYSEROTI SALVTEM
QVID AGIT TIBI DEXTER OCELLVS

Кресцент приветствует Хрисэрота. Как поживает твой правый глазик?

(CIL IV, 8347)

Стены Помпей служили своего рода листом, на котором древние оставляли послания друг для друга. Бывало, что к существующей фразе другим почерком приписывалось продолжение и завязывался целый диалог. В надписи выше к стандартному приветствию прибавляется полный заботливого участия вопрос. Забавно, кстати, что выполнение надписей на стенах домов приравнивалось римлянами к вандализму — и тем не менее их сохранилось великое множество.

Посмотрим на следующую надпись:

CRESCE(N)S FVLLONIBVS SALVTEM
HIC ET VBIQ(VE)

Кресцент приветствует сукновалов здесь и везде.

(CIL IV, 4120)

Она выполнена, вероятно, на стене дома самого Кресцента. Сукновалов Кресцент приветствует неспроста — он и сам принадлежал к этой профессии, чему есть письменное свидетельство:

FV(LLO)
QVINTILIVS
CRESCE(N)S

Сукновал Квинтилий Кресцент.

(CIL 04, 4104)

И даже не одно:

FVLLO
L(VCIVS) QVINTILIVS
CRESCE(N)S HIC
REGNATVS EST

Сукновал Луций Квинтилий Кресцент правил здесь.

(CIL IV, 4107)

(Глагол regno используется здесь как отложительный, regnatus est = regnauit.)

Работа сукновалов (fullones) заключалась в обработке ткани. Они валяли сукно, приводили в порядок грязную шерстяную одежду.

При раскопках в Помпеях в 1825 г. была обнаружена мастерская фуллонов, что позволило подробно ознакомиться с тем, как в целом в Античности происходил процесс валяния.

Покровительницей сукновалов была Минерва, символом которой служила сова. Потому не должно удивлять упоминание совы в одном из приветствий:

CRESCE(N)S FVLLONIBVS ET VLVLAE SVAE SAL(VTEM)
VLVLA EST

— Кресцент приветствует сукновалов и свою сову!
— Это сова!

(CIL IV, 4118)

Интересно, что эта надпись как раз выполнена двумя писцами, каждая из строк написана своим почерком.

В надписях с Кресцентом упоминаются и другие профессии:

FVLLO
CRESCE(N)S
COPONI SAL(VTEM)

Сукновал Кресцент приветствует трактирщика.

(CIL IV, 4100)

(Coponi заменяет более классическую форму cauponi.)

Или:

CRESCE(N)S ARCHITECTVS

Кресцент — архитектор.

(CIL IV, 4755)

Чаще всего род занятий упоминается в надгробных надписях. Из них же мы, как правило, узнаем о возрасте умершего, его отце, иногда и об обстоятельствах смерти, например:

IVLIA ACCA
MATER
CALLISTH(E)NIS TI(BERI) CAESAR(IS)
AVG(VSTI) A BYBLIOTHECE
LATINA APOLLINIS
ET DIOPITHIS F(ILII) EIVS A BYBLIOT(HECA)
LATINA APOLLINIS
VIX(IT) AN(NOS) XLVIII

Юлия Акка, мать Каллисфена, (отпущенника) Тиберия Цезаря Августа, сотрудника латинского отделения библиотеки Аполлона, и Диопифа, ее сына, сотрудника латинского отделения библиотеки Аполлона. Прожила 48 лет.

(CIL VI, 5189)

(Библиотека Аполлона находилась при храме Аполлона в Риме и имела латинское и греческое отделения. Bybliothece заменяет более классическую форму bibliotheca.)

В (достаточно отдаленной) связи с профессиями можно напомнить, что надписи были важной составляющей предвыборных кампаний. Многие надписи выполнялись в поддержку определенного кандидата или партии. Некоторые, наоборот, были призваны очернить кандидата из нежелательной партии.

CN(AEVM) HELVIVM SABINVM AED(ILEM) CRESCENS ROG(AT)

Гнея Гелвия Сабина Кресцент просит в эдилы.

(CIL 04, 3450)

(Эдил — низшая ординарная магистратура в Древнем Риме.)

---

L(VCIVM) OVIDIVM

AED(ILEM) CRESCENS ROG(AT)

Луция Овилия Кресцент просит в эдилы.

(CIL 04, 7448)

Их структура довольно проста: называется имя желательного кандидата и имя просящего. Иногда о просящем указываются еще какие-то сведения, как правило, его род занятий. Иногда вместо одного только глагола rogo («просить») встречается формула oro uos faciatis («прошу вас сделать»).

Рассмотрим одну из известнейших предвыборных помпейских надписей, в которой имя Кресцента, увы, не встречается:

VATIAM AED(ILEM)

FVRVNCVLI ROG(ANT)

Ватию в эдилы просят воришки.

(CIL IV, 576)

Для Ватии, очень известного в Помпеях, требуют должность мелкие воры — не самая удачная реклама. Другая предвыборная надпись:

MARCELLVM AED(ILEM) LIGNARI(I)
PLOSTRARI(I) ROG(ANT) LASSI
CVM [F]ABIO ET CRIMIO ET
C(AIO) NISIO [IN]FANTIONE
VBIQ(VE)

Марцелла повсюду просят в эдилы уставшие торговцы дровами (и) возницы телег с Фабием и Кримием и Гаем Нисием Инфантионом.

(CIL IV, 485)

Здесь названы не только имена жаждущих видеть Марцелла эдилом, но и род их занятий.

Много забавных надписей отсылают к первой строке «Энеиды» Вергилия, которая была выпущена между 29 и 19 гг. до н. э. Как известно, изучение «Энеиды» входило в школьную программу еще с I в. н. э.

Используя этот текст, римляне учились читать и писать, а также осваивали чтение гекзаметра — размера, которым написана поэма. Первая ее строка была, разумеется, прекрасно известна каждому.

Оригинальный текст выглядит следующим образом:

Arma uirumque cano, Troiae qui primus ab oris…

Я воспеваю оружие и мужа, который первым от берегов Трои…

(Речь, конечно, об Энее — троянце, совершившем долгое плавание перед тем, как он достиг Италии, где основал город, на месте которого позже был возведен Рим.)

Этот стих переделывали на разный манер, например:

CARMINA(M)
COMMVNEM NE
ARMA VIRVMQVE CANO TRO(IAE)

Я пою обычную песню, а не оружие и мужа, от Трои (берегов бежавшего)!

(CIL IV, 2361)

(Написано carmina(m) communem женского рода вместо carmina communia; ne стоит, по-видимому, вместо non.)

Могло встретиться и такое:

FVLLONES VLVLAMQ(VE) CANO NON ARMA VIRVMQVE

Сукновалов и сову воспеваю, не мужа и оружие!

Вновь упоминаются сукновалы — явно не без юмора! Надпись находится на стене дома владельца сукновальни, некоего Фабия, рядом с изображениями Ромула и Энея.

Остается только восхититься изобретательности римлян и их умению составлять гекзаметры. Число грамотных людей в Лации в то время, между прочим, было очень высоко — около 50%, по свидетельству Иосифа Флавия, историка I в. н. э. Одним из подтверждений этому являются как раз-таки надписи, дошедшие до нас в таком значительном количестве.

Не только Вергилий пародируется на помпейских стенах. Надписи часто бывали ругательными, обличительными, обвинительными. Они позволяют значительно упрочить знания латиноязычной обсценной лексики. Вот, например, большого объема надпись-пожелание, в которой упоминается и Кресцент:

SI QVIS FORTE MEAM CVPIET VIO(LARE)
PVELLAM ILLVM IN DESERTIS
MONTIBVS VRAT AMOR
CRESCE(N)S QVISQVE MEAM FVTVET RIVALIS AMICAM
ILLVM SECRETIS MONTIBVS VRSVS EDAT

Если кто-то вдруг захочет оскорбить мою девушку, пусть его сожжет любовь в пустынных горах! (Если) какой-нибудь Кресцент, будучи (моим) соперником, совокупится с моей подругой, то пусть его сожрет медведь в безлюдных горах!

(CIL IV, 1645)

(Надпись выполнена в элегическом дистихе. Это стихотворный размер, представляющий собой чередование двух строк: гекзаметра и пентаметра.)

Или вот — для большего эффекта трижды повторенное пожелание:

AEGROTA
AEGROTA
AEGROTA

Заболей! Заболей! Заболей!

(CIL IV, 4507)

Вот и еще одно:

MINIO CARPO S(ALVTEM) TVMISCAS

Миний Карп, приветствую! Лопни!

(CIL IV, 8422)

Приветствие без околичностей сопровождается своеобразным пожеланием. Занятия эпиграфикой кажутся мне увлекательными из-за того, что можно всякий раз представлять, как человек, движимый внезапным порывом, оставляет такого рода инскрипцию, которая потом сохранятся на много веков без ведома написавшего.

Последнее, о чем мы упомянем сегодня, — надписи эротического содержания. Их сохранилось огромное количество, видно, что они были очень популярны. Вот несколько — к сожалению, без упоминаний Кресцента, но оттого они ничуть не хуже:

BENE
VALEAS QVI BENE FVTVES

Всего наилучшего тому, кто хорошо совокупляется!

(CIL IV, 2274)

---

HIC EGO CVM VENI FVTVI
DEINDE REDEI DOMI

Когда я тут был, я совокуплялся; потом вернулся домой.

(CIL IV, 2246)

Это наиболее пристойные из надписей такого рода — менее пристойным посвящена большая литература, поэтому продемонстрируем их здесь лишь вскользь.

Итак, что же мы выяснили о личности Кресцента, просмотрев некоторые из надписей, в которых он упоминается? Он происходил из простого сословия, был сукновалом по профессии. Был, судя по всему, неплохо образован — по крайней мере, грамотен. Оставлял надписи в поддержку кандидатов на выборах — похвальное занятие. Безусловно, нельзя оставить без внимания юмористическую составляющую надписей — не стоит думать, что все они были рассчитаны на чтение, сопровождаемое серьезным анализом. Приятно, что через эти короткие отрывки текста просвечивает личность стоящего за ними самого обычного человека — в противовес литературным текстам, тянущим за собой многовековую традицию и только растущее величие. Любопытно, что Кресцент, будучи простым сукновалом, оставил столько материала о себе — причем самого разнообразного.

Надписи прекрасно дополняют представление о римском быте и повседневности, которое мы составляем по археологическим находкам, трудам историков и древних авторов. Следуя за именем сукновала Кресцента, мы прочитываем надписи самого разного толка, полные сиюминутных эмоций. Благодаря ним житель Римской империи предстает перед нами практически живым: злящимся, смеющимся и сосредоточенно выцарапывающим приветствие соседу на стене чужого дома.