Тихий голос поп-звезды. Как изобретение микрофона изменило эстрадное пение и популярную культуру

В театре на 81-й улице города Нью-Йорка нарастала истерия. Пока на улице толпились возбужденные поклонники, на черно-серебристую сцену в глубине здания с белыми неокласицистскими арками вышел певец — знаменитость совершенного нового типа.

На дворе был февраль 1929 года. Всего несколько месяцев назад Руди Валле был никому неизвестным дебютантом, несколько раз выступившим на радио WABC в Нью-Йорке. Красавцем он не считался: один язвительный критик позже назвал его «молодым человеком, маленькие глаза которого посажены настолько близко друг к другу, что их вряд ли можно назвать красивыми». Стиль его пения тоже казался весьма необычным.

Но в тот вечер, едва Валле пропел первые строки песни, толпа взорвалась восторженными аплодисментами. Заведение продало больше билетов, чем когда-либо прежде, в основном за счет женщин: народу пришло так много, что пришлось вызвать полицию, чтобы сдержать толпу. Руди Валле больше не был одним из великого множества голосов с радио.

Так получилось, что в тот вечер Валле не просто стал мировой знаменитостью. Он одним из первых воспринял манеру тихого проникновенного пения в микрофон, более характерную для колыбельных, чем для оперного или классического вокала. Фактически, это было рождение современного пения в том виде, в каком мы его знаем.

Манера вокала, принятая в Средние века, сейчас показалась бы нам несколько странной. Несмотря на то что отголоски прошлых веков безвозвратно утрачены, в исторических записях есть намеки на то, что пели в то время несколько «гнусаво», чтобы соответствовать звучанию деревянных духовых и струнных инструментов.

В XVII–XVIII веках большинство самых известных европейских певцов были кастратами (мальчиков кастрировали еще в детстве, и они никогда не испытывали последствий полового созревания, ухудшающих голос). Их мощные металлические голоса в течение столетий звучали на концертах, в церквях и дворцах, часто доводя публику до слез и заставляя ее устраивать бурные овации. Однако со временем операции на половых органах стали считаться неэтичными, и характерная для кастратов манера звукоизвлечения вышла из моды. Их «ангельское» пение прекратилось — и кто-то должен был заполнить образовавшуюся пустоту.

«У них были такие необыкновенные голоса. Обладая крупным мужским телом с крошечной детской гортанью, они отличались невероятными вокальными данными», — говорит Джон Поттер, певец и автор песен из Великобритании.

Теперь пению нужно было обучаться в школах и консерваториях, где люди учились исполнять необычайно сложные вещи.

Идея о том, что пению следует учиться, вскоре утвердилась повсеместно, а техника стала цениться превыше всего остального. Теперь считалось, что у лучших исполнителей чистые, драматичные голоса. Стали распространенными такие приемы, как вибрато — быстрое изменение высоты тона.

«До этого так никто не делал. Насколько мы можем судить, до XVIII века люди пели примерно так же, как говорили… Если вы были из британского Мидленда, то именно так вы и пели», — объясняет Поттер.

---

«Мы действительно наблюдаем серьезный сдвиг в этот период», — считает Эллисон Маккракен, профессор американистики в Университете Де Поля в Чикаго и автор книги «Настоящие мужчины не поют: напев в американской культуре».

В то время, по словам Маккракен, появились новые критерии хорошего вокала — возможность петь определенным образом, «натренированный» голос.

Например, одной из самых популярных певиц конца XIX века была сопрано Лилли Леман. В руководстве «Как петь» она дает подробнейшие указания для начинающих певцов, объясняя, например, как поддерживать вибрацию дыхания во рту, чтобы добиться определенной ноты.

Однако, хотя мода постоянно менялась, у всех профессиональных певцов до 1930-х годов была одна общая черта: в эпоху, когда еще не существовало усилителей, они должны были петь громко, чтобы охватить весь концертный зал.

Всё изменилось с изобретением угольного микрофона, придуманного одновременно тремя изобретателями в 1870-х годах. В этих устройствах частички угля, зажатые между двумя металлическими пластинами, использовались для преобразования звука в электрические сигналы.

Эта технология сразу же приобрела большую популярность и стала неотъемлемой частью радио- и телефонной техники. Также она спровоцировала жаркие споры относительно того, кому принадлежит авторство. Не обошлось без обвинений в краже и плагиате.

Тем временем технология понемногу совершенствовалась. К 1920-м годам микрофоны были уже настолько хорошими, что их можно было использовать для трансляции звука приемлемого качества по всему миру. Популярность радио стремительно росла, и манера пения стала изменяться.

«Большим преимуществом было то, что вам больше не нужно было кричать на весь зал, — говорит Поттер. — Теперь можно было петь гораздо более естественно, ощущая, как проступают краски вашей собственной индивидуальности».

Появились первые певцы в современном смысле этого слова. Несколько харизматичных исполнителей, в основном мужчин, стали выступать в мягкой, соблазнительной манере пения, которая быстро стала безумно популярной среди молодых женщин — тексты песен при этом были в основном романтического содержания.

«Говорят, что особенно разрушительно такое пение действует на сердца впечатлительных молоденьких девчонок», — писал один журналист в 1929 году.

В отличие от своих современников, эти музыканты звучали так, как будто они вообще не пели, а скорее шептали нежные слова на ухо слушателю.

Новый тип пения оценивался по другим критериям, главным из которых была выразительность, говорит Маккракен. Технические навыки, вроде возможности взять высокую ноту, стали играть меньшую роль: «Самое важное, что это звучит искренне». Певцы больше не могли быть анонимными голосами, выступающими перед аудиторией.

Как и у всех культурных новшеств, у новой манеры исполнения были свои критики. Традиционалисты были в ужасе, а один кардинал публично обругал этот стиль «дегенеративной формой пения» и «имбицильной мокротой» и назвал исполнителей, поющих в такой манере, «блеющими нытиками, оскверняющими воздух». Известные музыканты и сотрудники консерваторий тоже были не в восторге: певцов обвиняли в недостатке мастерства и развращении молодежи.

Однако новых звезд это не остановило, а развитие технологий позволило музыкантам продвинуть стиль еще дальше. В 1930-е годы появились микрофоны направленного действия, которые улавливали звук лишь с одного направления, минимизируя фоновый шум. Благодаря этим устройствам певцы открыли для себя «эффект близости», который сообщал пению еще более интимный тон, говорит Маккракен. Людям действительно понравился этот звук.

С новыми техниками пения возник и новый тип знаменитостей.

«Руди Валле был первым поп-идолом», — рассказывает Маккракен.

А вместе с фигурой кумира возникла еще одна новая фигура — обезумевший фанат. В письмах фанаток к Вале чаще всего говорится: «Я не знаю, почему я влюблена в ваш голос, я не понимаю, почему это происходит со мной».

Манера тихого проникновенного пения со временем вышла из моды, хотя услышать ее можно по сей день.

«Любой, кто использует популярную музыку для того, чтобы выразить свои эмоции, поет именно так, — говорит Маккракен. — Они используют микрофоны, они поют песни о любви для большой аудитории… это оно и есть».

Мы могли бы представить, что люди всегда пели, как Тейлор Свифт или как участники «Евровидения». Но на протяжении большей части истории они этого не делали. Современная манера пения была изобретена в 1920-х годах.

Каким бы вездесущим ни был этот стиль сейчас, век назад он казался странным. Один критик предсказывал — в его словах была надежда, — что этот стиль скоро отправится вслед «тандемным велосипедам, маджонгу и мини-гольфу». Учитывая, что все эти вещи остаются популярными, он не ошибся.