«Помню только ощущение бессилия и ужаса»: что такое культурный шок и как его преодолеть

В середине XX века канадский антрополог Калерво Оберг ввел понятие «культурный шок» и описал его симптомы:

у человека трясутся руки, нарушен сон и аппетит;

он чувствует одиночество, боится потерять родных и друзей;

переживает из-за качества местной воды и пищи, чистоты посуды и гигиены в целом;

отрицает окружающую действительность: боится выйти на улицу, зайти в магазин, заговорить с кем-то.

Современные психологи значительно расширили этот список. Исследовательница Татьяна Смолина утверждает, что признаками культурного шока могут быть головная боль, изжога, повышение артериального давления, боли в мышцах или спине, расстройства сна и аппетита, злоупотребление алкоголем, наркотическими средствами или лекарствами.

Культурный шок — это беспокойство, которое возникает из-за потери знакомых признаков общения.

Иными словами, культурный шок случается, когда человек осознает, что его социальные установки противоречат установкам окружающих, и ему кажется, что он ничего не контролирует.

Это состояние может длиться от нескольких дней до месяцев. Быстрее его преодолевают энтузиасты, люди мотивированные — например, эмигранты, приехавшие на заработки, или студенты, которые рассчитывают получить хорошее образование. Достаточно просто переживают этот период и школьники, но даже они порой хотят сбежать в родные края.

Труднее приходится людям с языковым барьером и тем, кто не изучал культуру страны до переезда. Еще хуже приезжим, которые не могут покинуть новое место и при этом не в силах совладать со своими страхами.

Несмотря на психологические трудности мигрантов и возможные последствия (алкоголизм, суицид), культурный шок не считается отдельным клиническим расстройством.

В 1970-е Питер Адлер, американский исследователь межкультурной коммуникации, описал пять стадий адаптации.

Контакт — длится от недели до двух месяцев. В это время человек с удивлением и осторожностью входит в новую реальность и сопоставляет ее со своим привычным местом обитания, то есть проводит четкую границу между «моим» и «их».

Распад — появляется тревожность, которая может привести к депрессии. Человек ощущает опасность и начинает относиться к окружающим враждебно. Именно на этом этапе люди готовы уложить чемоданы и ехать домой, несмотря на планы, рабочие и учебные контракты. Если желание сбежать удалось преодолеть, наступает третья фаза.

Реинтеграция — привыкание. Человек начинает понимать новый язык, культуру, разбираться в ценах и бытовых делах.

Автономия — налаживается нейтралитет: иммигрант чувствует себя частью нового общества и с интересом его изучает.

Независимость — человек вспоминает о своей жизни до переезда как о старой и безвозвратно ушедшей истории.

Вот что рассказывают люди, переехавшие в разные страны, о своем опыте переживания культурного шока.

Дарья (Франция)

Я приехала во Францию по программе Au pair в ноябре 2011 года, сразу после получения диплома в родном городе. По-французски я говорила с трудом: грамматика была в порядке, но вот разговорный язык хромал.

Помню, после 15 часов в пути я встретилась с моей приемной семьей и сразу поняла, что будет сложно. Меня завезли домой, дали закинуть сумки в комнату, а потом увезли в гости. Помню только ощущение бессилия и ужаса, от усталости я не понимала, о чем говорят окружавшие меня люди.

Это меня очень напугало. А что, если я вообще не понимаю французский? А что, если мы не сможем объясняться? А что, если они попросят меня что-то сделать, а я не пойму? Мои первые месяцы в семье можно смело назвать провалом.

Я много чего боялась. Боялась попросить пересчитать мои часы работы, боялась узнать, как повысить температуру воздуха в комнате: я мерзла. К тому же меня откровенно эксплуатировали, но у меня не было сил и воли пытаться что-то изменить.

Я боялась лишиться работы — не знала, куда в этом случае идти. Уехать домой значило потерпеть фиаско.

Усугубляло адаптацию и то, что согласно французскому этикету разговаривать надо со всеми, от продавца в магазине до водителя автобуса. А мне не хотелось даже здороваться. Но выхода у меня не было. Я приехала работать, поэтому, несмотря на общую тревожность, мне приходилось регулярно выбираться из дома.

Мой французский улучшался, но всё еще был далек от уровня родного языка. Невозможность выразить все свои мысли угнетала. Меня не покидало ощущение, что я, говорящая на русском, и я, говорящая по-французски, — два разных человека. И что никто из тех, с кем я общаюсь здесь, меня настоящую не знает и не сможет узнать.

Через год после переезда я вышла замуж, но культурный шок так и не прошел. Меня преследовало ощущение, что без мужа я здесь не выживу. Это рождало множество дополнительных страхов. Например, каждый раз, когда он уходил на работу, он должен был мне сообщить, что доехал; когда он выезжал на тренировку, я не ложилась спать до его возвращения. А если я не могла дозвониться до него, у меня случались панические атаки.

После замужества я не могла найти работу, меня накрывало ощущение ненужности. Ты чувствуешь, что столько всего умеешь, но твои способности никому не нужны.

Наконец я устроилась кассиром в супермаркет. Один давний знакомый был в это время проездом во Франции и хотел увидеться — но я отказалась: не могла вынести, что он узнает о моей профессии. Я не хотела знать, что его жизнь сложилась лучше моей. Чувство несостоятельности, ощущение, что я не на своем месте, приводили к мысли, будто я нахожусь в симуляторе реальности.

Всё стало меняться, когда я нашла друзей. И даже если это не те отношения, которые у меня были с моими русскими друзьями, мне есть кому позвонить, если нужна помощь. После этого всё стало налаживаться — я устроилась на работу в хорошую компанию.

Анастасия (Германия)

Я была непростым подростком. Когда мне было 15 лет, родители решили, что исправить меня сможет только выход из зоны комфорта, и отправили меня в Германию. И вот я оказалась там одна, к тому же слабо зная язык: перед переездом я брала несколько уроков у репетитора, но моих знаний было недостаточно для постоянного пребывания в стране.

Меня приняли в обычную немецкую школу, где проводились обычные немецкие уроки и куда ходили обычные немецкие дети. Жила в интернате при школе вместе с другими подростками, которые так же, как и я, не могли жить в семьях.

В первые дни мне казалось, будто меня поместили в другую реальность: птицы пели как-то иначе и даже воздух был другим.

Хотя, казалось бы, Германия не так уж и далеко от России.

Школа с первого дня запомнилась мне нескончаемой травлей, особенно в том интернате, где я жила. Когда меня, не знавшую ни одного немецкого слова, только привели в новый класс, полный детей, которые с любопытством меня разглядывали, было очень не по себе. Все мы представляем, каково это — быть новеньким. А быть новичком и совершенно не понимать, что о тебе шепчут не за спиной, а нагло смотря тебе в глаза и смеясь, — далеко не самое приятное ощущение.

Я поняла, что немецкие дети не видят в своих поступках ничего плохого — даже когда ты рыдаешь, даже когда дело доходит до совсем не детского рукоприкладства, даже когда по тебе видно, что еще чуть-чуть, и ты просто сломаешься и, возможно, что-то с собой сделаешь. И если в такие моменты ты еще позволишь себе драматизировать, орать и просить, чтобы они прекратили, тебя просто поднимут на смех, а издевательства станут еще более изощренными.

Я долго не могла адаптироваться к понятию немецкой дружбы. Того, кого ты считала в России просто приятным знакомым, здесь можешь смело называть другом.

Я быстро поняла, что вываливать свои личные переживания местным жителям — это кричать в пустоту. Они просто тебя не поймут.

При этом я осознавала, что вернуться не могу. Оставалось зажать все свои обиды и стрессы в кулак и погрузиться в учебу. Я подружилась с несколькими соседями по интернату, которые не чурались моего корявого немецкого, а, наоборот, взялись его улучшать. Каждый день я убеждала себя в том, что всё это временно, школа кончится, языковой барьер будет сломлен, а знания помогут мне добиться успеха. Так и вышло: после окончания школы меня приняли во все престижные университеты Германии, которые я выбрала.

Сейчас для меня Россия — это дом мамы и папы, а воздух и птицы Германии — часть меня.

Дарья (Португалия)

Я переехала, потому что хотела узнать, как живут за рубежом, поэтому я не сопротивлялась и скорее относилась к этому как к новой жизненной вехе. Не получится — вернусь обратно.

До переезда я путешествовала по Европе несколько раз и в целом понимала, что традиции людей, их поведение, отпечаток менталитета влияют на атмосферу каждой страны. Сначала я погрузилась в немецкие будни, затем окунулась в водоворот португальской жизни. Вот так уже два года с переменным успехом я живу за рубежом.

Даже не приступив к изучению немецкого во Франкфурте, я поняла, что та Германия, которую я видела как туристка, отличается от той, в которую я приехала пожить. Когда я более-менее поняла, как живут немцы, я стала сравнивать себя с ними и всё больше убеждалась, что наши пути расходятся. Мне казалось, что я никогда не смогу быть настолько примерной, покупать по 3–10 страховок от разных несчастных случаев и привыкнуть, что в выходные не работают магазины.

Я боялась, что не найду друзей, потому что немцы довольно замкнутые. Было чувство, что между мной и людьми вокруг высокая стена.

Когда появилась возможность уехать в Португалию, я радовалась новому, но отчасти беспокоилась, ведь придется вновь примерять на себя чужой костюм. Те, кто хоть раз переезжали с одной квартиры на другую, меняли работу, разрывали отношения, меня поймут: инициированные перемены — это всегда смешанные эмоции.

Первые полгода в Португалии пролетели в заботах, оформлении документов, поиске жилья, но это насыщенное время дало и объемное представление о том, как живут местные. Португальцы не торопятся, они открыты интересному, каждый новый знакомый готов стать тебе другом. Формальные отношения на работе в течение дня заканчиваются душевным разговором за стопкой медронью или бокалом пива.

И вот уже в Португалии у меня не было культурного шока. Все перемены я встречала, опираясь на опыт жизни в Германии и поддержку близких. Именно это помогло мне освоиться в новой стране, разобраться с тем, что мне комфортно и в каком темпе я хочу расти.

Я до сих пор привыкаю к новым для меня вещам, думаю, например, отмечать ли местные праздники, начинать ли разбираться в футболе, стоит ли полюбить бакаляу. Я уверена, что это нормальный процесс жизни.

Веста (Россия)

Я родилась в Германии, и за мое детство мы с родителями сменили несколько городов. Я всегда была самостоятельной и быстро привыкала к новым условиям. Переезды в новые места, квартиры и школы никогда не вызывали дискомфорта. Но когда я поступила в университет в России, я испытала культурный шок. Это странно, потому что новый переезд должен был стать всего лишь очередным занимательным приключением.

Я приехала поступать в Смоленск в 2009 году. Город мне показался обычным: много рекламы на домах, громкие трамваи и отсутствие мусорок. В то время, как и сейчас, абитуриенты предпочитали Питер и Москву, но я знала, что мне будет интереснее среди простых людей в маленьком городе. И решила поступать в смоленский вуз.

Меня приняли на три факультета, и я выбрала журфак. Помню, что с ощущением абсолютного счастья вернулась домой паковать вещи. Для меня это было маленьким праздником: снова переезд, снова новые знакомства. Кто бы мог подумать, что через несколько дней я буду звонить маме в слезах и просить меня забрать, как будто мне четыре года.

По интернету я нашла несколько квартир, потому что общежитие мне не дали, и отправилась с родителями в Смоленск. Мы посмотрели три варианта, и нам ничего не понравилось. Наступал вечер, завтра на занятия, а я бездомная. Мы наспех нашли комнату на окраине города. Хозяин квартиры сказал, что живет с дочкой, но я ее так и не увидела.

Утром я отправилась в универ с неприятным чувством — мне хотелось всех сторониться. От этого стало страшно до слез. Я села в самом конце аудитории одна и ни слова не записала на парах.

На съемную квартиру я ушла с пустыми тетрадями. В этот день я ничего не ела и, голодная, плакала в подушку всю ночь. Ко мне приходил жалеться соседский кот. Он стал мне первым другом в новом городе.

Так продолжалась целую неделю. Я пыталась вникать в учебный процесс и знакомиться с группой, подхватывать чужие разговоры и быть душой компании, но получалось не очень. Мама по телефону успокаивала, что это дело времени, а я соглашалась и плакала по ночам. Город начал казаться мне уже не таким солнечным, как до переезда.

Учеба не шла, я стала плохо спать, похудела. Решила, раз с друзьями дело идет плохо, то с работой пойдет нормально. Я нашла подработку, которая помогла отвлечься от переживаний. Но ненадолго: через неделю меня обокрали — забрали все деньги, и мне стало казаться, что город отвернулся от меня окончательно. Хорошо, что водитель маршрутки согласился отвезти меня домой без гроша.

Я ревела на лавочке возле дома и не знала, что будет завтра. Потом меня мучила бессонница, начались галлюцинации: я везде видела тараканов, мне мерещился запах арбуза.

Успокоившись, я отправилась домой, а там хозяин с друзьями устроил праздник. Употребив лишнее, они захотели со мной пообщаться. Я заперлась в комнате, но они стали открывать ее своими ключами. От страха я даже забыла о депрессии. Я машинально набрала номер девочки из группы — она тут же примчалась, пробралась ко мне в комнату, мы загородили дверь стульями и уснули в одежде.

Утром мы собрали в одну кучу сковородки и носки, и одногруппница забрала меня к себе. Только тогда я почувствовала себя в безопасности: это была единственная ночь за долгое время, когда я выспалась. А девочка стала мне сестрой. Я постепенно начала есть, хорошо учиться и не заметила, как весь этот кризис ушел сам по себе.

Как смягчить культурный шок

Психологи советуют искать в ситуации позитив. В учебниках по межкультурной коммуникации пишут, что конфликт — это первая и неизбежная фаза осознания культурных различий, которая помогает представителям разных культур достичь согласия и гармонии. Пензенская исследовательница Анна Питерова отмечает, что привыкание к новому — это полезный опыт:

«Человек не просто получает информацию о новой культуре и ее нормах и ценностях, но и повышает свой уровень культурного развития, хотя и испытывает при этом стресс».

Когда мы сталкиваемся с другой культурой, мы получаем знания и открываем в себе неизвестные до этого возможности — например, быстро осваиваем язык, который дома не могли выучить годами.

Чтобы смягчить стресс от перемен, еще до переезда узнайте побольше об особенностях выбранной страны: уровне преступности, отношении к приезжим, широте взглядов на образ жизни и религию и других важных для вас моментах. Так вы будете знать, чего вам ждать на новом месте, и адаптироваться будет легче.