До Фрейда: как найти секс и отношения по советам из книг сентименталистов и романтиков

Будьте чувствительны

Как Сен-Пре и Юлия в романе Жан-Жака Руссо «Юлия, или Новая Элоиза» (1761). Эпистолярный хит рассказывает историю соблазнения девушки-аристократки молодым бедным учителем. Герои по-настоящему любят друг друга, однако Юлия из чувства долга выходит замуж за товарища ее отца и даже находит счастье в браке, причем Сен-Пре становится другом семьи. Лишь когда Юлия умрет, Сен-Пре узнает: она все же любила и желала его одного и может в этом признаться, заплатив жизнью долг добродетели.

О легковерные женщины, угодно ли вам знать, любят ли вас? Подвергните испытанию своего друга после того, как он насладился любовными утехами. О любовь! Если я и сожалею об ушедшей молодости — твоей поре, то вовсе не из-за часа утех, а из-за часа, который за ним следует.

Трудно переоценить влияние книги Руссо не только на всю последующую литературу, включая русскую, но и на образ мыслей нескольких поколений. Автор популяризировал понятие чувствительной души: именно способность личности к эмоциональному отклику становится главной нравственной и философской добродетелью. Счастливый сексуальный союз героев в первой части романа рождается из чувства жалости Юлии к страданиям Сен-Пре. Автор подчеркивает: лишь добродетельные души способны к подобной страсти.

Будьте невинны

Как кавалер де Грие и Манон из «Манон Леско» (1731) аббата Прево. Юноша с первого взгляда влюбляется в девушку, которая должна уйти в монастырь. Через пару дней они в бегах. Союз молодых людей сегодня представляется естественным, но по обстоятельствам времени кончается плохо. Леско становится секс-работницей, а ее любовник — карточным шулером. Бегут герои до самой Америки, где Манон умирает.

Столь мало сдержанны были мы в своих ласках, что не имели терпения ждать, когда останемся наедине. Кучер и трактирщики смотрели на нас с восхищением и, как я заметил, были поражены, видя такое неистовство любви в детях нашего возраста. Намеренье обвенчаться было забыто в Сен-Дени; мы преступили законы церкви и стали супругами, нимало над тем не задумавшись.

Аббат Прево сам был «неудачливым» монахом, который долго примирял в себе разум и чувства; большой скандал вызвала его связь с девушкой-протестанткой. В парадоксальном образе Манон сочетаются невинность и дикость, как на тогдашнем Американском континенте. Дюма-сын называл ее «самой чувственностью», Набоков — предтечей Сони Мармеладовой.

Будьте коварны

Заставьте женщину верить, что одна она может осчастливить вас, как виконт де Вальмон из «Опасных связей» (1782) Шодерло де Лакло. Как у Руссо, герои пишут свою судьбу в письмах. Ловелас Вальмон и его подруга маркиза де Мертей заключают пари. Виконт соблазнит благочестивую де Турвель, призом для него должен стать секс с маркизой. Попутно приятели учат амурным радостям пару неопытных молодых любовников. Но непредумышленное чувство Вальмона к обольщенной Турвель ведет к трагедии.

«Вы счастливы благодаря мне!.. Вы правы, — сказала мне эта чувствительная женщина, — отныне жизнь станет для меня выносимой лишь в той мере, в какой она может послужить для вашего счастья. Я всецело посвящу себя ему: с этого мгновения я — ваша, и вы не услышите от меня ни отказа, ни сожалений…» И вот, с этим самозабвением, простодушным или величавым, она отдала мне себя, все свои прелести и увеличила мое блаженство тем, что разделила его. Опьянение было полным и взаимным. И впервые за всю мою жизнь оно сохранилось для меня и после наслаждения.

Боевой офицер де Лакло «для души» написал роман про аристократов, для которых секс — и спорт, и оружие. Это целый учебник психологии (токсичных) отношений. Интересно, что в лице антигероини маркизы де Мертей женщины в альковных интригах обладают такой же степенью агентности, что мужчины. Де Лакло сам был либерален в гендерном вопросе — например, агитировал за прием женщин в масонские ложи.

Будьте импульсивны

Как Эраст в «Бедной Лизе» (1792) Николая Карамзина. Молодой дворянин заводит роман с невинной крестьянкой. Встречи на лоне природе нечаянно приводят к сексу, причем после этого страсть Эраста сменяется разочарованием. Он уходит на войну, но вскоре демобилизуется и женится по расчету из-за долгов. Обманутая Лиза топится в пруду.

«Однако ж тебе нельзя быть моим мужем!» — сказала Лиза с тихим вздохом. «Почему же?» — «Я крестьянка». — «Ты обижаешь меня. Для твоего друга важнее всего душа, чувствительная, невинная душа, — и Лиза будет всегда ближайшая к моему сердцу». Она бросилась в его объятия — и в сей час надлежало погибнуть непорочности! — Эраст чувствовал необыкновенное волнение в крови своей — никогда Лиза не казалась ему столь прелестною — никогда ласки ее не трогали его так сильно — никогда ее поцелуи не были столь пламенны.

Карамзин написал повесть после путешествия по Европе с «Новой Элоизой» в руках. Его книга много наивнее романа Руссо, зато и гораздо короче. Несмотря на устаревший язык, повесть — завершение сентиментализма является и пророческой. Очевидно, что Эраст, подобно Печорину или Онегину, являет тип начитанного героя. Он любит, соблазняет и разочаровывается, поскольку уже живет в логике литературных нарративов.

Будьте холодны

Как Печорин в «Герое нашего времени» (1840) Михаила Лермонтова. Перескочим через 50 лет — герой, завершающий уже традицию романтизма, саму жизнь воспринимает как «дурное подражание книге». И все же воспроизводит в своей биографии все литературные штампы, от соблазнения до дуэли. Что же нравится в Печорине женщинам: следование сюжету или вечная тоска по чему-то большему?

Гроза застала нас в гроте и удержала лишних полчаса. Она не заставляла меня клясться в верности, не спрашивала, любил ли я других с тех пор, как мы расстались… Она вверилась мне снова с прежней беспечностью, — я ее не обману; она единственная женщина в мире, которую я не в силах был бы обмануть.

Так или иначе, романтическая отстраненность почти всегда на пользу обольстителю. Своими талантами Печорин распоряжается, конечно, дурно. Княжну Мери он еще жалеет, его старая любовница Вера, которую он не догнал, видимо, умирает. Только печально закончившаяся «свадьба» с черкешенкой Бэлой и ее напрасная гибель провоцируют в герое нечто вроде ужаса.

Будьте эстетом

Как Йоханнес из «Дневника обольстителя» (1843) Серена Кьеркегора. Человек-эстетик, духовный кочевник в классификации философа, медленно совращает девушку Корделию. Он становится ей наставником, добивается помолвки, затем — разрыва помолвки, овладевает и оставляет, охладев. «Дневник» полон отсылками к истории Фауста и Маргариты у Гете, но Йоханнес говорит себе, что скорее одарил Корделию наслаждением, чем уничтожил.

Моя душа напряжена, как натянутый лук, желания лежат в колчане, как стрелы, хотя и не ядовитые, но вполне готовые смешаться с кровью… Эстетическое развитие ее — моя заслуга, и скоро я получу награду <…> Интересно, однако, решить вопрос: нельзя ли так поэтически выбраться из сердца девушки, чтобы оставить ее в горделивой уверенности, что это ей надоели отношения?

Прочие авторы в подборке писали о любви и сексе явно не понаслышке, а о Кьеркегоре часто говорят как о девственнике. Он, подобно своему персонажу, разорвал помолвку с невестой, никак не объяснившись: возможно, причиной было нечто скрываемое или венерическая болезнь. От эстетического существования к этическому и религиозному — подавленная сексуальность ведет Кьеркегора к философии экзистенциальной свободы. Ну а романтическая европейская культура здесь заходит в тупик, и только приход Фрейда освободит голос пола.