«Не превращайте войну в захватывающую игру»: как культовый британский сериал «Доктор Кто» сочетал научную фантастику с критикой империализма и милитаризма

«Я руковожу драмой, всеми драматическими передачами, которые выпускает BBC, — рассказывал канадский продюсер Сидни Ньюман в 1966 году. — Один департамент под моим руководством занимается сериалами. Другой занимается историями, поделенными на несколько частей. Третий заведует пьесами и оперой».

К моменту приглашения в Англию в 1958 году Ньюман уже считался выдающимся специалистом в современном телевидении, а к переходу с ABC на BBC в 1962-м он только упрочил эту репутацию. Тем не менее самым известным хитом в карьере канадца стал не один из сериалов, от которых заранее ждали триумфа, а тот, который сам Сидни называл «глупой программой» и «придуманным сай-фай для всей семьи». В марте 1963 года — спустя три месяца после своего назначения — Ньюман в письме Дональду Уилсону, другому продюсеру BBC, предложил концепцию научно-фантастического шоу, подходящего для разной аудитории. К маю идея оформилась более четко: школьница и два учителя случайно узнают о путешественнике во времени и пространстве и присоединяются к его приключениям.

«Чего мы не знали, так это того, будет ли у нас еще один сезон»

После нескольких исправлений первоначальной версии сценария, поиска актеров на главные роли и пересъемок пилотного эпизода из-за технического брака 23 ноября 1963 года в 17:16 по британскому времени наконец состоялась премьера первого эпизода первой серии (всего она состояла из четырех эпизодов) «Доктора Кто». По сюжету школьные учителя Иан Честертон и Барбара Райт решают проследить за своей ученицей Сьюзан Форман, которая обладает удивительными для обычной старшеклассницы знаниями. Они оказываются на свалке и видят, как девочка скрывается в полицейской будке. Оттуда же появляется сварливый пожилой мужчина — дедушка Сьюзан, который представляется Доктором и пытается прогнать Иана и Барбару. Те отказываются и, чтобы понять, где Сьюзан, заглядывают в будку, которая изнутри оказывается космическим кораблем.

Учителя предполагают, что столкнулись с иллюзией, и не верят Доктору, когда тот говорит, что путешествует с внучкой в пространстве и времени — якобы именно поэтому девочка знает намного больше, чем обычные английские дети в 1960-х. Не желая отпускать Иана и Барбару, поскольку те могут раскрыть его секрет, Доктор активирует свой замаскированный под полицейскую будку корабль ТАРДИС (от английского Time And Relative Dimension in Space) и вместе с тремя спутниками оказывается в каменном веке.

Никто из создателей «Доктора Кто» не ожидал, что он продержится в эфире хотя бы несколько лет, не говоря уже о десятилетиях. Руководство BBC одобрило сериал, чтобы занять слот в субботу вечером чем-то универсальным и подходящим для всей семьи. Всем участникам производства приходилось мириться со скромным бюджетом: «Неземное дитя», как и почти все первые сезоны «Доктора Кто», снимали в студии, а для демонстрации других планет и разных исторических периодов использовали скромные декорации. Продюсер Дональд Уилсон пытался убедить Сидни Ньюмана, что возможности студии «Лайм-Гроув» не отвечают потребностям сериала и что производство необходимо перенести в телевизионный центр BBC. Тем не менее на протяжении всего первого года «Доктора Кто» продолжали снимать в «Лайм-Гроув».

Еще одной проблемой для BBC стало убийство президента США Джона Кеннеди за день до премьеры первого эпизода. Громкая новость переключила на себя внимание публики, что сказалось на рейтингах. Чтобы наверстать упущенное, на следующей неделе премьерный эпизод «Неземного дитя» повторили перед показом второго. К третьему эпизоду рейтинги заметно подросли и оставались высокими на протяжении всего первого сезона, однако будущее сериала всё равно выглядело туманно.

«Нам одобрили сериал на один год, — рассказывала Верити Ламберт, ставшая первым учредительным продюсером „Доктора Кто“. — К моменту показа первого эпизода у нас были готовы сценарии для большей части сезона. Чего мы не знали, так это того, будет ли у нас еще один сезон после первого».

Что же позволило «Доктору Кто» не просто продержаться в эфире дольше одного сезона, но и стать одной из самых популярных программ в истории британского телевидения? Авторы сериала, журналисты и исследователи выделяют множество факторов. Ключевой из них — персонаж самого Доктора, загадочного путешественника в исполнении Уильяма Хартнелла, известного по ролям властных военных. По словам Верити Ламберт, авторы сериала не хотели, чтобы главный герой был стереотипным эксцентричным ученым, поэтому сделали его «вспыльчивым и непредсказуемым антигероем». Поставив Доктора в ситуацию, когда ему приходилось путешествовать не одному, а с внучкой и двумя посторонними людьми, сценаристы создали практически безграничные возможности для углубления динамики между персонажами.

Другим аспектом, обеспечившим сериалу долголетие и популярность, стало заложенное в саму идею «Доктора Кто» ощущение чуда от возможности отправиться куда угодно во времени и пространстве: от неизвестной планеты или космического корабля до доисторических времен или далекого будущего. Безграничная свобода фантазии, которую, несмотря на скромные возможности и бюджет, демонстрировали авторы сериала, очаровывала зрителей независимо от возраста.

«В „Докторе Кто“ с самого запуска было заложено нечто удивительное, — объяснял секрет сериала автор The Atlantic Николас Слейтон. — Приключение. Предчувствие чего-то нового. Когда в ноябре 1963-го Уильям Хартнелл дебютировал в роли Доктора, хвастаясь своей ТАРДИС, он спросил у других персонажей и одновременно у зрителей: „Вы когда-нибудь задумывались о том, каково это — быть странниками в четвертом измерении?“ И правда в том, что никто из них не имел ни малейшего представления о том, каково это».

Британцы часто начинали смотреть «Доктора Кто» из-за отсутствия альтернативы — в те годы у них было всего несколько каналов. Однако многие подсаживались на сериал и становились преданными поклонниками. Каждый эпизод «Доктора Кто» заканчивался на самом напряженном моменте, мотивируя зрителей включить телевизор неделю спустя, чтобы узнать, как герои спаслись от очередной смертельной опасности. Из затычки в программе на один сезон «Доктор Кто» превратился в совместный культурный опыт нескольких поколений. Школьники смотрели его, чтобы обсудить с друзьями в понедельник. Родители сначала воспринимали его как фоновое сопровождение, но в конце концов тоже поддавались обаянию программы, которая казалась одновременно новаторской и уютной, революционной и почти домашней.

Никто из создателей «Доктора Кто» изначально не воспринимал его как серьезный сериал. Казалось бессмысленным и излишним затрагивать «взрослые» темы в программе о путешествиях во времени, прежде всего предназначенной для школьников. Однако социальные и политические проблемы с первых же эпизодов заняли важное место во вселенной сериала.

Знакомясь с инопланетными обществами, Доктор и его спутники сталкивались с вполне земными проблемами: военными конфликтами, классовым расслоением, угнетением низших слоев, произволом правительства.

Глубокие рассуждения о добре и зле, диктатуре и демократии, реакционерстве и прогрессе, свободе и власти в «Докторе Кто» сочетались с искренним детским восторгом от соприкосновения с неизведанным.

«Холодная война и Вторая мировая сошлись воедино»

«Сериал рассчитывался на аудиторию от восьми до 14 лет, но, конечно, получилось не так, — объясняла продюсер Верити Ламберт. — Он оказался рассчитан на всех, и это чудесно. Сериал никогда не становился предсказуемым и не соответствовал вашим ожиданиям, он менялся каждый месяц или полтора. К тому же мы четко высказывались о добре и зле. Я думаю, людям это нравилось».

Однако само определение добра и зла в начале 1960-х представлялось едва ли не более проблематичным, чем когда-либо в человеческой истории. До середины XX века люди могли хотя бы умозрительно противопоставлять культуру и науку варварству и жестокости. Но опыт нацизма подтолкнул тех, кто рос в годы Второй мировой войны и после нее, к сомнениям в том, что богатая история, высокий уровень развития и технологические достижения гарантируют человечность и цивилизованность.

Носители культуры Гете и Шиллера организовали холокост, а те, кто им противостоял, то есть вроде бы явно выступал на стороне добра, сбросили на Японию атомные бомбы. Стороны, которые объединились для противостояния нацизму, после победы над рейхом мгновенно забыли об универсальных ценностях и развернули гонку вооружений. И хотя миру до сих пор удавалось избежать глобальной катастрофы, не было никакой уверенности в том, что ее не случится через год, месяц, неделю или даже на следующий день. Тема столкновения разных идентичностей и цивилизаций нашла отражение в первой же серии «Доктора Кто», где герои встретились с племенем, которое утратило секрет разведения огня. Пещерные люди в «Неземном дитя» относились к огню одновременно как к величайшему благу, от которого зависит выживание племени, и как к опасной силе, природа которой им до конца не ясна.

«„Доктор Кто“ явно был частью послевоенной эры, — рассуждал соавтор книги „50 серий „Доктора Кто“, которые вы должны увидеть, прежде чем умрете“ Грэм Бёрк. — Первые серии писали люди, которые в детстве столкнулись с угрозой нацизма и испытали ужасы войны. [В „Неземном дитя“] есть диалог о том, что огонь необходим, однако некоторые члены племени воспринимают его как угрозу. Эта серия вышла примерно через год после Карибского кризиса, и трудно не увидеть в ней метафору ядерного оружия, которое одновременно можно воспринимать как нечто полезное и как средство массового уничтожения».

Исторические и политические параллели между сюжетом «Доктора Кто» и реальностью еще более явно просматриваются в следующей серии. В ней впервые появляются самые известные антагонисты сериала — движимые ненавистью, чувством превосходства и желанием подчинить себе все другие расы мутанты-далеки, передвигающиеся в бронированных мобильных платформах. Серия «Далеки» — вторая в истории сериала — начинается с того, что Доктор и его спутники прибывают на планету Скаро, где кроме самих далеков живет еще одна раса — талы, похожие на людей. Когда-то между двумя народами разразилась невероятная по продолжительности и масштабу война. С тех пор далеки вынашивают план мести, а талы стали пацифистами и принципиально отказываются от любого насилия.

Руководство BBC изначально сомневалось в уместности «монстров с жучьими глазами», как продюсер Дональд Уилсон называл далеков. Серию даже предлагали прервать в процессе съемок или снять с эфира, но поскольку заменить ее в тот момент было нечем, показ всё-таки состоялся. К удивлению многих сотрудников канала, далеки мгновенно обрели культовый статус и до сих пор остаются самыми знаменитыми монстрами, которые когда-либо противостояли Доктору. Детей пугали их безжалостность и неуязвимость, взрослые без труда считывали в идеологии мутантов, основанной на превосходстве их вида и желании подавить или уничтожить всех, кто от них отличался, напоминание об опасностях нацизма.

«В первой серии про далеков холодная война и Вторая мировая сошлись воедино, — объясняет киновед из Редингского университета Грэм Сондерс. — Клише гласит, что далеки — это метафора нацистов. Но если апеллировать к тому, что все они мыслят одинаково, то их вполне можно считать и коммунистами. Так что они стали отголоском и Второй мировой, и Красного террора».

Проще всего в «Далеках» было бы ограничиться констатацией того, что мутанты в бронированных платформах олицетворяют силы зла, а гуманоиды-талы — принципы добра и человечности. Однако автор серии Терри Нейшн пошел дальше и задался вопросом о границах пацифизма: существует ли предел, за которым отказ от насилия становится невозможным, и оправдано ли насилие в таком случае, если единственная альтернатива ему — истребление целого народа?

В ситуации, когда Доктор и его спутники рискуют навсегда остаться на Скаро, а талам в случае бездействия грозит уничтожение, школьный учитель Иан Честертон провоцирует одного из талов — Алидона, угрожая обменять его подругу Диону на отобранную далеками запчасть от ТАРДИС. Когда Алидон теряет самообладание и срывается на Иана, тот использует ситуацию как пример: даже пацифизм отходит на второй план, когда опасность угрожает тем, кого ты любишь, а любые другие средства оказываются бесполезны. В конце концов талы соглашаются помочь Доктору и его спутникам противостоять далекам.

Вывод о пределах пацифизма сейчас может показаться спорным как минимум потому, что надуманная угроза уничтожения на протяжении всей истории человечества регулярно использовалась для развязывания войн и оправдания агрессии. Однако необходимо учитывать контекст времени, когда выходил первый сезон «Доктора Кто».

Ощущение угрозы, которую невозможно игнорировать слишком долго и для нейтрализации которой недостаточно одной доброй воли, вероятно, отсылает еще и к опыту противников Германии по Второй мировой. Франция и Великобритания долгое время шли на уступки Гитлеру, смирившись даже с аннексией Судетской области в надежде, что политика умиротворения убедит нацистов отказаться от дальнейшей экспансии. Этого не случилось, и Гитлер, уверившись в собственной безнаказанности, сначала оккупировал Чехословакию, а затем напал на Польшу.

Далеки в качестве антагонистов вернулись во второй серии второго сезона — «Вторжении далеков на Землю», в которой герои попадают в захваченную мутантами Англию XXII века. Основным лейтмотивом истории снова стала травма Второй мировой, когда многие британцы ожидали высадку вермахта. Атмосфера страны, превращенной далеками в один большой трудовой лагерь для людей, пугала тем, что меньше 20 лет назад в таком же положении оказалась значительная часть Европы — тоже из-за имперских амбиций и идеологии расовой ненависти, только не инопланетных, а человеческих.

«Действие серии происходит в будущем, но костюмы и пейзаж отсылают к Англии 1940-х и 1950-х, — отмечает автор книги „Полный гид по „Доктору Кто““ Марк Кэмпбелл. — Повсюду развешены баннеры, а далеки салютуют друг другу как нацисты. Эти кадры явно находили сильный отклик у всех, кто участвовал в войне».

Впрочем, даже в 1960-х политика в «Докторе Кто» не ограничивалась отсылками к прежним угрозам и потенциальным противникам. В серии второго сезона «Планета гигантов» герои оказываются на Земле, но случайно уменьшаются до размера насекомых. Именно из этой перспективы они наблюдают за применением нового пестицида — препарата DN6, который, к их ужасу, уничтожает всех живых существ без разбора.

«Я могу принять уничтожение вредителей, — говорит Барбара. — Но я уверена, что неправильно истреблять пчел, червей и всех остальных». «Именно так, — отвечает Доктор. — И те, и другие играют важную роль [для экосистем]».

Социолог Линди Ортия считает «Планету гигантов» первой серией, в которой подверглись серьезному осмыслению проблемы экологии.

По сюжету «Планеты гигантов», когда правительственный проверяющий Фэрроу угрожает спонсировавшему разработку пестицида предпринимателю Форестеру запретить массовое производство, тот убивает Фэрроу и старается скрыть выводы покойного о химикате. Доктору и его спутникам, несмотря на маленький размер, удается остановить Форестера: они используют гигантские для себя спички, газовую горелку и аэрозоль, чтобы вызвать взрыв и задержать преступника до прибытия полиции.

«Наука предстает одновременно и злодеем, и героем, — отмечает социолог Линди Ортия. — Экологическую катастрофу удается предотвратить благодаря осторожному применению научных принципов, а порядок восстанавливается через государственное регулирование и объективную версию реальности. Однако зрителей всё равно пугают DN6 и средствами, которые использовались для его создания. Эти средства — западная наука, а именно два ее проблематичных аспекта: ориентированность на прибыль и неспособность (или нежелание) заранее провести необходимую проверку».

В 1966 году в истории «Доктора Кто» случился резкий поворот, когда проблемы Уильяма Хартнелла со здоровьем вынудили продюсеров искать нового актера на роль Доктора. Вместо того чтобы заменить главную звезду без объяснений, они решили сделать смену облика частью персонажа: в критических ситуациях Доктор регенерирует и обретает новый облик. Каждое следующее воплощение сохраняет некоторые черты предшественников, но всё равно чем-то от них отличается. Разные версии персонажа начали нумероваться: Хартнелл остался Первым Доктором, а сменивший его в третьей серии четвертого сезона «Сила далеков» Патрик Тротон стал Вторым.

Именно при Тротоне раскрылось, что Доктор происходил с планеты Галлифрей из Повелителей Времени — расы настолько могущественной, что ее лидеры избрали политику невмешательства в историю, чтобы не навредить ее ходу. Однако Доктор отличается от остальных представителей своего народа — он украл космический корабль ТАРДИС и бросился путешествовать по Вселенной, а со временем превратился в активного участника многих событий.

Подобная характеристика персонажа поставила этическую дилемму, которая стала одной из центральных для сериала: можно ли игнорировать частные трагедии ради блага всего космоса, как это делают остальные Повелители Времени, или нравственный долг обязывает нас помогать тем, кто нуждается в помощи, независимо от того, какие последствия и трудности эта помощь сулит?

«Имею ли я право?»

Одной из основных тем «Доктора Кто» с первых сезонов стали отношения отдельного человека — или Повелителя Времени — со Вселенной. Как быть тому, кто оказывается косвенно вовлечен в масштабные исторические события? Должен ли он ограничиться ролью наблюдателя, даже если перед ним разворачивается чудовищная несправедливость, или ему следует вмешаться, взяв на себя ответственность за будущее отдельных людей или целых цивилизаций?

Доктору и его спутникам регулярно приходится отвечать для себя на эти вопросы: оказываясь на разных планетах и в разных исторических периодах — от Древнего Рима времен Нерона до революционной Франции, — они видят, как одни существа угнетают, обманывают и эксплуатируют других. И если в первых сериях Доктор обычно стремился убежать от опасности, но не мог из-за поломки или потери доступа к ТАРДИС, то к третьему-четвертому сезону он уже делает однозначный выбор и отказывается от политики личного невмешательства, как только видит тех, кто нуждается в помощи.

Именно тот факт, что Доктор вмешивается в дела чужих планет и цивилизаций, в последней серии шестого сезона «Военные игры» стал основанием для суда над ним под председательством других Повелителей Времени. Представители его народа напомнили искателю приключений, что он действовал в обход их важнейшего принципа и превысил свои полномочия наблюдателя.

«Вы попросили меня оправдать мои действия, и я это делаю, — сказал в ответ Второй Доктор. — Позвольте мне показать вам ледяных воинов, жестоких марсианских захватчиков, которые пытались завоевать Землю. Как и кибермены — наполовину живые существа, наполовину машины. Но хуже всех были далеки, безжалостная раса завоевателей, уничтожающих всех, кто вставал у них на пути. Я боролся против этого зла, пока вы не делали ничего, кроме как наблюдали. Да, я виновен в том, что вмешивался, но вы точно так же виновны в том, что не использовали свою великую силу, чтобы помочь тем, кто нуждался в помощи».

Предлагали ли авторы «Доктора Кто» зрителям перенять моральные установки главного героя и воспринимать их как основополагающий этический принцип? Не совсем — скорее наоборот: показывали, что даже с такими четкими нравственными ориентирами мы обречены попадать в ситуации, в которых невозможно принять однозначно правильное решение. Доктор — уже Четвертый в исполнении Тома Бейкера — оказался в одной из таких ситуаций в четвертой серии 12 сезона «Происхождение далеков». По сюжету Повелители Времени, оценив угрозу, которую далеки представляют для Вселенной и всех живых существ, поручают Доктору отправиться в прошлое, чтобы либо помешать созданию далеков, либо повлиять на их генетическое развитие и сделать их менее агрессивными.

Снова оказавшись на планете Скаро в разгар войны между талами и каледами — народом, из которого под влиянием мутаций образовались далеки, Доктор получает возможность прервать эксперименты создавшего далеков ученого Давроса и уничтожить первых далеков. Однако в последний момент он останавливается и задается вопросом: «Имею ли я право?»

Теоретически уничтожение далеков, одержимых положением доминирующих существ во Вселенной, спасло бы миллиарды жизней и сотни планет. Но Доктора пугает перспектива организовать геноцид под предлогом общего блага — он чувствует этический парадокс, который не позволяет истребить целую расу, даже руководствуясь страданиями, которые эта раса причинит в будущем.

«Имею ли я право? — рассуждает Доктор. — Просто прикоснуться одним проводом к другому, вот и всё. Далеки перестанут существовать. Сотни миллионов людей, тысячи поколений смогут жить без страха, в мире и никогда не узнать слово „далек“».

---

«Тогда почему ждать? — спрашивает у Доктора его спутница Сара Джейн. — Если бы это было заболевание или какая-то бактерия, то ты бы уничтожил ее без сомнений». «Но если я убью, полностью уничтожу целую разумную форму жизни, тогда я стану как они, — отвечает Доктор. — Я буду ничем не лучше далеков».

В «Происхождении далеков» сценарист Терри Нейшн отходит от устоявшегося образа далеков как существ, не имеющих ничего общего с людьми, и демонстрирует, что когда-то далеки были каледами — разумными гуманоидами, внешне не отличимыми от талов, против которых они воюют. Однако стремление победить в конфликте любой ценой, выжить и уничтожить противников подтолкнуло их к радикальным преобразованиям как внешнего вида, так и нравственной системы координат. Происхождение далеков говорит о том, что и каждый отдельный человек ежедневно ведет борьбу с собой за то, чтобы не стать далеком и не поддаться злу внутри себя.

«Мы — аудитория — по крайней мере потенциально олицетворяем далеков, — рассуждают политолог Эдвард Уэбб и специалист по учебным технологиям Марк Вардекер в эссе „Следует ли уничтожать далеков?“ из книги „Доктор Кто и философия“. — Что мы должны делать, так это сдерживать тенденции к сближению с далеками. Это значит, что необходимо противостоять идее выживания любой ценой и страхам, которые следуют за этой идеей, ксенофобной политике и иллюзии собственной безупречности. Это значит, что необходимо принимать и защищать различия, а не стремиться к единообразию».

К такому же выводу приходит и исследователь колониализма в медиа Гийс ван Влардинген:

«Далеков можно рассматривать как людей, которые подавили некоторые эмоции, такие как сострадание и жалость, и развили другие — ненависть и чувство превосходства. Имплицитно связывая далеков с нацизмом, сериал подразумевает, что люди способны преследовать те же цели, что и далеки».

Отказываясь от уничтожения далеков, Доктор, с одной стороны, косвенно обрекает на страдания и гибель всех их будущих жертв, а с другой — показывает, что никто, даже он, не может брать на себя ответственность за жизнь или смерть целой расы ради предотвращения вреда в будущем. Доктор далеко не безгрешен, но в «Происхождении далеков» он застает мутантов-империалистов на стадии зарождения, когда они еще не стали хладнокровными машинами для убийства. Уничтожить их в такой момент означало бы объявить себя богом, способным распоряжаться судьбами отдельных народов и всей Вселенной. В конце концов Доктор мирится с тем, что ему не удастся ни уничтожить, ни изменить далеков. Он решает противостоять им, когда они будут причинять вред, а не организовывать массовое убийство во имя светлого будущего.

Авторы «Доктора Кто» хоть и соглашались с тем, что в мире существуют добро и зло, но отказывались утверждать, что любую этическую проблему можно решить, а в любом конфликте легко установить виновных и определиться с конкретными действиями. Иногда, как в случае Доктора на Скаро, остается только задаваться вопросами и мириться с тем, что даже самое гуманное решение окажется неидеальным.

Рассуждения сценаристов о морали и политике в конце 1960-х и начале 1970-х нельзя считать безупречными. Часто расы с других планет предстают исключительно агрессивными захватчиками, от которых Доктору приходится спасать Землю, — такую репрезентацию едва ли можно назвать непредвзятой и свободной от характерного для западной культуры антропоцентризма.

«Доктор всегда противостоит существам с других планет, когда те пытаются колонизировать Землю, — рассуждает исследователь колониализма Гийс ван Влардинген. — Однако когда человечество пытается колонизировать другие планеты, его взгляды часто не так однозначны. Получается, что люди имеют право свободно жить [на других планетах] и исследовать Вселенную, в то время как другие виды оказываются лишены такой привилегии».

Впрочем, упрекать Доктора в ущемлении других видов в пользу людей было бы не совсем правильно. Хоть его привязанность к Земле и оставалась важной чертой персонажа на протяжении всего существования сериала, но другим расам он противостоит лишь в тех случаях, когда они проявляют агрессию и пытаются осуществить территориальную экспансию, ущемляя интересы мирного населения.

В самой политически нагруженной эре сериала, в начале 1970-х, Третий Доктор в исполнении Джона Пертви, наоборот, постоянно защищал другие виды от людей, которые предпочитали вооруженный конфликт диалогу и дипломатии. Выступая в качестве посредника, Доктор пытался убедить чиновников, ученых и военных, что не следует по умолчанию считать врагами всех, кто от тебя отличается. Политический контекст эры во многом касался отношения аудитории к тем, кого она часто воспринимала как чужаков или дикарей, — например, к жителям стран социалистического блока или колоний Британской империи, которые как раз тогда начали активно стремиться к независимости.

«Я хочу, чтобы мир увидел, как выглядят эти монстры»

В финале шестого сезона Повелители Времени подвергли Второго Доктора принудительной регенерации, изгнали на Землю и лишили знаний о путешествиях во времени и пространстве в качестве наказания за его вмешательство в события на других планетах. Из-за этого Третьему Доктору пришлось провести значительную часть своей эры на Земле, где он начал сотрудничать с ЮНИТ — военной организацией под эгидой ООН, созданной для борьбы с внеземными угрозами.

«Укорененность» Третьего Доктора среди людей и на их планете способствовала тому, что в сезонах с его участием чаще, чем когда-либо еще в классическом сериале, затрагивались актуальные для начала 1970-х социальные и политические вопросы. Один из них касался самого Доктора, который, с одной стороны, высмеивал военных за узость мышления и зацикленность на насилии, а с другой — согласился консультировать ЮНИТ и сблизился с его руководителем бригадиром Алистером Летбридж-Стюартом.

Завязка тех серий во многом напоминала истории о Шерлоке Холмсе: Доктор — ученый с познаниями в межпланетных единоборствах и страстью к спорткарам — по просьбе военных расследует загадочные происшествия, параллельно пытаясь починить ТАРДИС, а спутники, включая Летбридж-Стюарта, едва за ним поспевают.

«Доктор больше не существует отдельно от планет, которые посещает, — пишет колумнист издания The Doctor Who Companion Мэтт Бэдэм. — Он больше не может смотреть на сообщества со стороны и критиковать то, что видит. Да, он по-прежнему смотрит и критикует, но его позиция ослаблена тем, что он сам вовлечен в структуры, которым часто бросает вызов».

Несмотря на проблематичное положение Третьего Доктора, именно его «вовлеченность» в деятельность военных и политических структур показала, что, даже находясь внутри них, можно проявлять сострадание, отказываться от насилия и бороться против ксенофобии. Во второй серии седьмого сезона «Доктор Кто и силурианцы» Доктор и его ассистентка Лиз Шоу по просьбе ЮНИТ прибывают в центр исследований атомной энергии, где происходят необъяснимые утечки, а персонал страдает от нервных срывов. Им удается выяснить, что в пещерах под исследовательским центром обитает древняя раса разумных рептилий — силурианцев, которые спрятались там много миллионов лет назад, когда узнали, что к Земле движется другой небесный объект, и находились в спячке, пока реактор ученых не обеспечил их новым источником энергии.

На протяжении всей серии Доктору приходится исполнять роль миротворца и переговорщика между разными участниками кризисной ситуации. Ему противостоят начальник научного центра, озабоченный лишь успехом своего исследования, военные, которые считают, что единственный способ обезопасить себя — уничтожить силурианцев, и радикально настроенные силурианцы, которые уверены, что Земля принадлежит им, а к людям относятся как к недоразвитым дикарям.

Доктор же уверен, что если обе стороны согласятся не применять силу, то смогут прийти к соглашению и найти способ мирно сосуществовать на одной планете. Когда радикалы-силурианцы срывают переговоры и пытаются заразить Землю радиацией, Доктор останавливает их и вводит в спячку. Он собирается постепенно пробудить рептилий и возобновить переговоры, но уже в самом конце серии видит, как военные взрывают базу силурианцев и фактически совершают геноцид.

«Типичный ход мысли военных, не правда ли, — скептически замечает Доктор, когда бригадир начинает перечислять оружие, собранное для противостояния с силурианцами. — Поставь перед ними новую проблему, и они откроют по ней огонь».

Пожалуй, наиболее явно антимилитаристский посыл сериала в начале 1970-х проявился в четвертой серии 10 сезона «Планета далеков», в которой Доктор помогает отряду талов уничтожить армию далеков на планете Спиридон. Обращаясь в финале к лидеру талов, Доктор просит его внимательнее отнестись к тому, как они будут рассказывать об исходе конфликта после возвращения на Скаро. Значение имеет не только триумфальный исход противостояния с далеками, но и то, что достичь его удалось лишь ценой многих жизней, а значит, необходимо приложить все усилия, чтобы подобного не повторилось в будущем.

«Когда вы вернетесь на Скаро, то станете героями, — говорит Доктор. — Каждый захочет услышать о ваших приключениях. Внимательно следите за тем, как будете рассказывать эту историю, хорошо? Не приукрашайте ее. Не превращайте войну в захватывающую игру. Расскажите об участниках вашей миссии, которые не вернулись. Расскажите им о страхе. В противном случае ваш народ может начать наслаждаться войной».

Милитаристское мышление подвергается критике и во второй серии седьмого сезона «Послы смерти». В ней генерал Чарльз Кэррингтон, считающий любую инопланетную форму жизни угрозой, захватывает существ с другой планеты, которые отправились на Землю для обсуждения мирного соглашения. Чтобы обосновать свою точку зрения и демонизировать послов, военный пользуется тем, что пришельцы питаются радиацией, и шантажом вынуждает их убивать других людей.

Собираясь выступить в эфире национального телевидения с призывом к уничтожению инопланетного корабля, генерал Кэррингтон так объясняет свои намерения: «Я хочу, чтобы весь мир увидел, как выглядят эти монстры». Доктору удается разоблачить манипуляцию генерала и доказать, что послы не собирались вторгаться на Землю. В эпоху, когда мировые державы часто воспринимали едва ли не любую активность идеологических противников как экзистенциальную угрозу, сценаристы «Послов смерти» попытались напомнить, что иногда диалог оказывается полезнее ядерных ракет и что монстрами порой оказываются не «чужаки», а предполагаемые защитники.

Серия «Доктор Кто и силурианцы» явно отсылает к большинству конфликтов в истории человечества, когда одна или обе стороны, вместо того чтобы договариваться между собой и любой ценой искать пути к мирному разрешению конфликта, прибегают к провокациям, насилию и пропаганде ненависти. Сценарист Малкольм Халк не идеализирует никого из участников процесса. Силурианцы хоть и не виноваты в том, что впали в спячку на планете, где развилось человечество, но не сумели сдержать радикальную фракцию, которая предпочитает дипломатическим контактам тотальное уничтожение нежелательных соседей. Люди тоже не виноваты в том, что освоили Землю, не догадываясь о присутствии под поверхностью силурианцев, но несут ответственность за то, что не пожелали идти на контакт с представителями другого вида, а вместо этого испугались и возненавидели их. Сотрудники центра, отстраняясь от происходящего вокруг, игнорируют потенциальную опасность, которую представляют их исследования.

Образ ученого, равнодушного к чужим страданиям и возможным последствиям, одержимого личными достижениями и статусом «спасителя человечества», вообще характерен для «Доктора Кто» на стыке 1960-х и 1970-х. Подобные персонажи в сериале обычно иллюстрируют негативные аспекты капиталистического общества, индустриализацию интеллектуальной сферы и одержимость превосходством, будь то превосходство в науке, политике, военной сфере или бизнесе.

Люди, которые, предположительно, должны беспокоиться о всеобщем благе, встраиваясь в систему, направленную лишь на достижение выгоды, отдаляются от гуманистических идеалов. Такие персонажи редко выступают центральными антагонистами, однако, чтобы нейтрализовать основную угрозу, Доктору приходится противостоять их невежеству и мелочным амбициям. Многие из них игнорируют и риск для подчиненных или всего человечества, и ущерб, который их действия могут нанести экологии.

В шестой серии пятого сезона «Ярость из глубины» Второй Доктор сталкивается с руководителем газопровода в Северном море по фамилии Робсон, который, несмотря на потерю связи с несколькими вышками и падение давления в трубе, отказывается приостановить работу предприятия. В финале седьмого сезона «Инферно» весь мир оказывается на грани катастрофы из-за нежелания профессора Штальмана остановить бурение земной коры. Ученого настолько завораживает возможность обнаружить месторождения газа и получить новый дешевый источник энергии, что даже вероятность экологического апокалипсиса не убеждает его в необходимости хотя бы замедлить продвижение вглубь Земли. Доктор, которому приходится предотвращать катастрофу, призывает военных и ученых прислушаться к тому, «как планета ревет от боли».

В сюжетах о попытках подчинить природные силы технологиям и о нежелании искать гармоничные способы сосуществования без вреда для самих себя и для мира вокруг явно прослеживаются отголоски происходившего в последние десятилетия. Исследования в области ядерной энергетики, подчинение науки нуждам правительств и крупных корпораций — осмысляя эти процессы и феномены, авторы «Доктора Кто» не предлагали отказаться от прогресса и откатиться в прошлое, а призывали с осторожностью относиться к человеческим возможностям и учитывать, чьим интересам служит наука.

Как пишет социолог Линди Ортия, для сериала в начале 1970-х характерно разделение ученых на две категории: «хорошие», которые «практикуют альтернативный образ жизни отдельно от индустриального капитализма», и «плохие», которые выполняют политический заказ, ориентированы на массовое производство и получение выгоды. «Иными словами, они представляют собой научный истеблишмент», — характеризует Ортия вторую категорию ученых в «Докторе Кто».

Эра Третьего Доктора не обошла стороной и тему «возвращения к истокам» — концепцию отказа от технологий, научных и общественных достижений ради построения с нуля новой, лучшей цивилизации. Именно этого пытается добиться группа ученых, военных и политиков во второй серии 11 сезона «Вторжение динозавров». Разоблачая их заговор под кодовым названием «Золотой век», Доктор узнает, что в своем стремлении «перезапустить» историю человечества конспирологи собираются уничтожить всё население Земли, кроме небольшой группы «избранных». По их мнению, только так можно избежать экологической катастрофы, которую своими действиями якобы приближают правительства и корпорации. Критикуя одержимость прогрессом, авторы сериала в равной мере осуждают и фанатичный страх перед развитием, зацикленность на прошлом и идеализацию мира без технологий.

Еще одной популярной темой для первой половины 1970-х в «Докторе Кто» становится колониальное господство. В четвертой серии восьмого сезона «Колония в космосе» сценарист Малкольм Халк демонстрирует две модели освоения новых территорий. Одну из них представляют поселенцы, которые в будущем покинули Землю и обосновались на другой планете, где установили партнерские отношения с коренным населением и обеспечивают себя сельским хозяйством. «Они не полностью отказались от научных достижений, но оставили позади Землю, на которой, по словам одного из колонистов, „не осталось места“, „воздух грязный“, а „правительство прячет тебя за решетку, если ты думаешь самостоятельно“, — рассказывает социолог Линди Ортия. — Жизнь на Земле представляется настолько скудной в экологическом смысле и репрессивной в политическом, что десятки тысяч людей на ней каждый день погибают от эпидемий, самоубийств, несчастных случаев и загрязнения».

Другую модель освоения представляет экипаж корабля Межпланетной горнодобывающей корпорации, которая всегда действует одинаково: прибывает на планету, уже занятую поселенцами, заявляет на нее свои права, а пока судебные инстанции разбираются, кто прав, опустошает природные ресурсы и улетает. Доктор резко выступает против такой формы эксплуатации, но охотно помогает колонистам, которые придерживаются более умеренной и гармоничной модели освоения.

Антиутопическая реальность «Колонии в космосе» в 1971 году явно считывалась как предостережение: если человечество не придумает, как распоряжаться ресурсами и возможностями так, чтобы не вредить самим себе, другим видам и местам обитания, то через несколько столетий большинству людей придется не жить, а выживать, пока корпорации будут присваивать немногие оставшиеся природные богатства.

«Страх того, что Земля движется к экологической катастрофе, выступает основным лейтмотивом многих приключений Третьего Доктора, даже если их действие происходит на других планетах», — отмечает историк Эндрю Хартман.

Другой аспект колониализма критически осмысляется в четвертой серии девятого сезона «Мутанты». В ней Третий Доктор и его спутница Джо Грант попадают в XXX век и оказываются в колонии Солос, контроль за которой с орбитальной станции осуществляет Маршал — представитель Земной империи. Посланный с Земли Администратор собирается объявить о предоставлении Солосу независимости, но Маршал не желает терять власть. Он подстраивает убийство Администратора и обвиняет в нем местных жителей, которые уже долгое время существуют в условиях сегрегации и подвергаются методичному уничтожению.

Основная тема «Мутантов» — неспособность империй организовать процесс отделения собственных колоний — отчетливо перекликается с реальностью Британской империи в первые десятилетия после Второй мировой войны.

Разделение Индии в 1947 году, закончившееся масштабным конфликтом между индийцами и пакистанцами, и скандал с Суэцким каналом, который неудачно попытался отобрать у Египта в 1956-м премьер Энтони Иден, — вот лишь два примера того, как метрополия или не смогла, или не захотела мириться с потерей территорий и влияния. В «Мутантах» персонаж Маршала готов на всё ради сохранения привилегированного положения и дальнейшей эксплуатации колонии: от геноцида коренного населения до постановочных судов, политических приговоров и провокаций. И хотя напрямую никаких параллелей между вымышленной империей в сериале и Британской империей не проводится, наблюдения авторов серии Боба Бейкера и Дейва Мартина за тем, как развращает власть, применимы и к реальным государствам.

В эре Третьего Доктора, которая продолжалась с 1970 по 1974 год, трудно найти историю, которая не отображала бы события из политической жизни того времени и хотя бы частично не выступала политической метафорой. В «Проклятии Пеладона» герои оказываются на планете, правитель которой хочет вступить в Галактическую федерацию, но подвергается давлению со стороны жреца, считающего, что тесные контакты с другими государствами лишат Пеладон независимости. Почти одновременно с выходом серии британский премьер Эдвард Хит вел переговоры о вступлении страны в Европейское экономическое сообщество. Противники этого шага, как и представители религиозной элиты на Пеладоне, апеллировали к традициям и руководствовались страхом перед сближением с внешним миром.

В серии 1974 года «Монстр Пеладона», действие которой происходит на той же планете, Доктор застает конфликт между правящими кругами и бастующими шахтерами. Примерно то же самое тогда происходило в Британии, где власти пытались подавить недовольство Национального союза горняков.

Центральной темой серии 1973 года «Зеленая смерть» снова становится энвайронментализм: Доктор вместе с ЮНИТ расследует деятельность нефтехимической компании Global Chemicals, которая якобы разработала новый способ переработки неочищенной нефти, позволяющий производить больше бензина и дизельного топлива. Вместе с протестующими против капиталистов экологическими активистами герои выясняют, что на самом деле отходы производства сбрасываются в шахту. Алчность компании приводит к распространению смертельно опасной зеленой слизи и личинок, которые увеличились под воздействием химикатов. Лишь благодаря находке выдающегося эколога Клиффорда Джонса Доктору и военным удается нейтрализовать Global Chemicals и побочные продукты ее деятельности.

Историк Эндрю Хартман указывает на стереотипные образы активистов — «неопрятные, живут в коммуне, говорят с отчетливым валлийским акцентом», — но отмечает и твердость взглядов Доктора, который в данном случае выступает моральным компасом: он однозначно встает на сторону протестующих и возглавляет расследование против корпорации. Так в «Зеленой смерти» в очередной раз подчеркивается амбивалентность науки, которая может выступать как орудием преступления, так и способом улучшения жизни на Земле. Самым ярким примером последнего становятся выведенные профессором Джонсом грибы, обладающие свойствами и вкусом мяса. С их помощью ученый надеется победить мировой голод и помочь нуждающимся — в отличие от сотрудников Global Chemicals, которые попадают под влияние разумного компьютера и беспокоятся лишь о могуществе.

«В „Докторе Кто“ „чистая“, или „холодная“, наука постоянно используется, чтобы установить тоталитарный политический порядок, — рассуждает теоретик культуры Джон Фиске. — В межгалактических изводах феодальных обществ наука становится способом достижения власти. Доктор, как правило, побеждает представляющего научно-тоталитарный уклад ученого и заменяет его либеральным и демократичным ученым, которому предстоит восстановить справедливость и освободить угнетенных».

Спустя полвека некоторые темы, которые поднимались в классическом «Докторе Кто», кажутся очевидными, способы их осмысления — наивными, а выводы — сомнительными. Однако сам факт того, что авторы сериала, задуманного для семейного досуга, сознательно нагружали его социальными метафорами и смыслами, уже выделял его на фоне большинства программ того времени. Подход сценаристов в начале 1970-х предопределил облик «Доктора Кто» на несколько десятилетий вперед. До закрытия в 1989-м политические и философские темы по-прежнему оставались такими же ключевыми аспектами сериала, как зрелищные монстры и уникальные миры. Так продолжилось и после возрождения «Доктора Кто» в обновленном формате в 2005 году.