Почему кого-то еще волнует лишний вес?
Мы живем в мире практически победившего бодипозитива. Из каждого утюга и практически изо всех щелей транслируется новая концепция тела: любая фигура нормальна, а лишний вес вообще не вреден и даже на работу сердца никак не влияет. Об этом пишут все блогеры гедонистической повестки, а особо смелые даже фотографируют свой целлюлит. К ним присоединяются страждущие из народа, и они все вместе испытывают облегчение от надвигающейся телесной революции. Спонтанный флешмоб Юлии Лапиной в ее телеграм-канале Body Neutral Zone тому подтверждение. Множество людей открыто заявляют о том, как раньше страдали от своего неправильного тела, а теперь, согревшись в лучах психотерапии и бодипозитива, начинают принимать себя такими, какие они есть. И это прекрасно! Но нарочитая борьба с глянцем и подтянутыми попами всё равно терпит крах.
Потому что говорить можно всё что угодно, но внутренняя ненависть к собственному телу, культивируемая ближайшим окружением, не проходит по щелчку пальцев.
Вроде кажется, что мы все такие молодые и прогрессивные, толерантные и вообще open mind, а потом перед зеркалом щиплем себя за бочок. А то и обеими руками хватаем спасательный круг вокруг талии и проклинаем начальника, из-за которого съедаем полпачки печенья в короткий перерыв. В современном мире психогенным перееданием страдает 2–3,5 % всего населения.
Казалось бы, еда — это то немногое, что человек может контролировать. Вот совершенно его свободная воля, что совать себе в рот. Только страдающий психогенным перееданием совсем так не считает. Его к холодильнику тянет не острый голод, а совсем другая непреодолимая сила — сродни аффекту. Туман в голове, страшно, стыдно — и вот полбатона уже в глотке. Зачастую это происходит от сильного эмоционального переживания, вызванного только что произошедшим событием, либо от общего внутреннего напряжения. Разрядка в виде круга пиццы оборачивается новыми слезами.
И вроде бы нам в кино показывают, как та же Бриджит Джонс плачет и мороженое наворачивает. Может, переедание на фоне страдашек — вариант нормы? Кто вообще регламентирует, сколько можно есть и при каких обстоятельствах? А если это всё происки корпораций, которые хотят нажиться на нашей совсем нормальной тяге к шоколадным круассанам после трудного совещания?
На самом деле нет никакого заговора. За нас всё решили DSM-5 и МКБ-10.
Заглядывая в чужие души и тарелки
В международной классификации психических расстройств DSM-5 обжорство на нервной почве называют binge-eating disorder, что дословно переводится как «запойное переедание». И действительно, пищевые загулы можно сравнить с запоями, только вместо водки и вина пирожки и буженина. Чтобы узнать, есть ли у вас подобное заболевание, возьмите карандаш и отмечайте галочкой то, что относится к вам:
- У вас бывает приступообразное переедание — непрерывное обжорство в течение продолжительного периода времени (около 2 часов). При этом количество поглощаемой пищи явно больше того, сколько съедает большинство людей за этот же период и в подобных обстоятельствах.
- Вы переедаете в среднем один раз в неделю в течение трех месяцев.
- Приступы обжорства не сопровождаются компенсаторным поведением (занятия спортом, рвота, слабительные или мочегонные). Вы просто едите и ничего с этим не делаете.
- Вы запихиваете в себя продукты до ощущения «отказа», когда дальше есть становится уже совсем невозможно.
- Вы чувствуете, что потеряли контроль над своим пищевым поведением.
- Во время «запоя» вы поглощаете еду значительно быстрее, чем обычно.
- Вы едите в одиночку, потому что боитесь, что вас осудят за ваше пищевое поведение.
- Вы едите, не испытывая чувства голода.
- Вы чувствуете отвращение к себе.
- Вы ощущаете катастрофичность, безвыходность ситуации.
Отметили про потерю контроля и заметили за собой эти самые приступы? Дело дрянь. Всё очень плохо и пора лечиться. Особенно это касается тех, кто также отметили пункт про запихивание еды до отказа и ощущение безвыходности.
Одна из основных опасностей любого расстройства, а в нашем случае еще и пищевого, — это потеря критичности к своему поведению и отсутствие базового понимания, что с жизнью точно что-то не так.
Если спросить дородную женщину, много ли она ест, то она смутится и ответит: «Чуть-чуть». А если поймать тощего живчика и задать ему такой же вопрос, то можно захлебнуться от собственной слюны. Очень уж много в его рассказах будет про сливочный крем, нежное тесто и шоколадную крошку. Оба респондента не собирались врать. Они описали свое питание так, как видят его сами. Человек, страдающий психогенным перееданием, может не отдавать себе отчета в количестве съеденного. Например, забыть о том, что в обед перекусил половиной торта, а вечером повторил набег на отдел со сладостями. Поправка: не забыть, а вытеснить. Психика всеми силами сопротивляется этой разрушающей информации и начинает всё отрицать: «Да нормально я ем!»
Конечно, так бывает не всегда, и часть переедающих понимают, что так питаться ненормально. Увы, сделать с этим они ничего не могут. Они очень страдают, ругают себя и всё глубже проваливаются в переживание своего ничтожества, которое вызывает всё новые и новые приступы обжорства.
Американская классификация болезней DSM-5 не особенно распространяется о причинах такого поведения, но достаточно точно описывает его проявления. МКБ-10 (классификация болезней, действующая в России) упоминает это расстройство вскользь и по остаточному принципу. Якобы психогенное переедание — это то, что не анорексия и не булимия. Вот жрет человек, и это от нервов, так как органических поражений гипоталамуса, который отвечает за голод и насыщение, нет. Описывается это состояние так: «Переедание вследствие стрессовых событий, таких как тяжелая утрата, несчастный случай, рождение ребенка и так далее». Здесь говорится о причинах, но не сказано о том, что вообще считать перееданием.
Возможно, вы в депрессии. Или нет
При любом психическом расстройстве в первую очередь меняются сон, еда и секс. Если за последние две недели в этих трех сферах есть изменения, то с пациентом решительно что-то не так. Многим кажется (и зря), что депрессия — это однозначно отказ от еды и максимальное истощение. Порой депрессивные больные переедают, чтобы справиться с внутренними переживаниями. Это характерно для легкой и умеренной тяжести депрессии, особенно если там есть тревожный компонент. В попытках успокоиться человек кидает в себя печенье за печеньем, может еще запивать пивом и закусывать сушеным кальмаром.
У большинства людей, страдающих психогенным перееданием, присутствует как минимум еще одно заболевание — расстройства настроения, тревога и злоупотребление психоактивными веществами. И неудивительно. Пищевая зависимость — такая же аддикция, как и все остальные. Еда становится способом ухода от проблем, выключением от давящей и неприятной реальности. Зависимые личности могут переключаться с одной аддикции на другую, а порой собирают и весь полинаркоманский букет.
Но не каждая депрессия будет сопровождаться психогенным перееданием, а психогенное переедание — депрессией.
Хотя корреляция пугает. Подумайте об этом, прежде чем ругать себя за слабохарактерность и отсутствие силы воли. Вы переели, потому что просто не могли иначе. Возможно, самое время навести порядок в своей голове, а тело на это отреагирует с благодарностью. Природа переедания в первую очередь психогенная, и, чтобы до этого дойти, нужно существенно поломаться и расстроиться.
Во многом виновата ваша мама
Наших матерей уже давно обвинили во всех смертных грехах. Они действительно максимально повлияли на нас. Причем негативное влияние отвергающей матери будет преследовать вас всю жизнь, даже если она самоустранилась на самых начальных этапах.
Особенно склонны к перееданию во взрослой жизни те дети, чьи эмоции и состояния игнорировали, а вместо этого предлагали еду. Сладости были ответом на все запросы маленького человека. Сходил на горшок — конфета, кряхтишь — конфета, плачешь — конфета. Неудивительно, что с такой подачей любая эмоция приравнивается к пище. Не умея обнимать и хвалить, родитель закармливал едой, потому что иначе не мог выразить свою любовь. Про бабушек и говорить нечего, от них дождаться «Я тебя обожаю» однозначно труднее, чем горячих пирожков. Ладно бы просто кормили, но вместе с запихиванием ложки в рот еще приходилось слушать фантастические нотации и противоречащие друг другу установки: «Нужно всё доедать» и «Ну куда ты это накладываешь, посмотри на себя!». Плюс семейные традиции из далеких голодных годов.
Психогенное переедание никогда не появляется внезапно и не выскакивает, как предменструальный прыщ. Сначала ребенка закармливают, заставляют, а в пубертате, наоборот, бьют по рукам и щипают за то место, где должна быть талия. Добавляется аффективная симптоматика: тревога, внутреннее напряжение, неустойчивый или сниженный фон настроения, идеи физической неполноценности. Здесь хочется опять вспомнить о флешмобе Юлии Лапиной — возможно, вы узнаете в этих историях себя. Многие матери внушают ребенку, что он какой-то не такой. Недостаточно хорош, чтобы получить ее любовь. И как, собственно, маленькому человеку принимать себя, если его отверг тот, кто не имеет на это права?
Доспехи против насилия
Когда в твоем мире нестабильно всё, кроме еды, ты начинаешь прибегать к ней всё чаще и чаще. Если человек не чувствует себя в физической безопасности, то неудивительно, что он будет стараться выглядеть максимально отталкивающе, чтобы насилие не повторилось.
Группа ученых из Колумбийского университета выяснила, что чем больше стрессовых событий происходит у людей за последний год, тем выше вероятность психогенного переедания. Исследователи сравнили две группы женщин: с психогенным перееданием и без него. У участниц с пищевым расстройством количество стрессовых событий зашкаливало: масштабный переезд, смерть супруга, близкого родственника или друга, изменение состава семьи, расставание с мужем/бойфрендом.
По сравнению с представительницами контрольной группы женщины с психогенным перееданием гораздо больше критиковали свою фигуру и вес. Более того, они оказались и в группе риска физического насилия: абьюз для них оказался в шесть раз более вероятным, чем для тех, кто питался нормально. Женщины с компульсивным перееданием гораздо сильнее чувствовали себя небезопасно, а также ощущали больше стресса, связанного с работой, учебой и другими сферами. Эти данные соотносятся с результатами исследования ученых из Вашингтонского университета. То есть совершенно естественно, что не от хорошей жизни хочется утешать себя едой. Потому что больше утешиться, увы, нечем.
Стрессовые события и их количество определялись по шкале Холмса — Раге. Кстати, вы тоже можете попробовать! Стрессом считаются даже простуды, получение штрафов и ссоры с начальством. Неудивительно, что наша жизнь полна огорчающих событий и противоречий.
А делать-то что? Выход есть, и он за дверью кабинета
Столкнувшись с психогенным перееданием и ненавистью к себе, хочется что-то с этим сделать. Обычно такое бывает между приступами переедания и когда попустит чувство собственной ничтожности. Лекарства тут, конечно, тоже назначаются, но против целевого заболевания — той же тревоги или депрессии.
Важно еще найти специалиста, который будет готов работать с этим и не отмахнется от пациента словами про «нормального мужика» и «поменьше есть, побольше двигаться».
Зачастую это именно психиатры и психотерапевты, которые специализируются как раз на пищевых расстройствах. Но одними таблетками здесь ничего не решить. Особенно эффективными считаются телесно-ориентированная, когнитивно-поведенческая и групповая терапия.
Телесно-ориентированная терапия помогает выстраивать отношения с собственным телом и понять его границы. Люди, страдающие психогенным перееданием, порой ощущают себя более объемными, чем на самом деле. Важно вернуться в границы собственного тела и подумать, а что же именно здесь не так.
Когнитивно-поведенческая терапия — это про работу с утверждениями, которые мешают жить и загоняют в тюрьму из собственных мыслей. Вместе со специалистом (тут уже может работать психолог, а не психиатр) пациент меняет свои старые установки на более адаптивные и позитивные. И вдруг оказывается, что, чтобы получать любовь, совершенно не нужно носить самый маленький размер одежды и питаться только курицей с гречкой.
Групповая терапия — это не только кружок из 12 стульев, где каждый должен сказать: «Здравствуйте, меня зовут Маша, и я жру». Совсем нет! В одном кабинете собираются люди, которым нужна поддержка, потому что сами они не справляются. И они ее получают. Как бы ни дрался человек со своей головой и как бы ни изводил себя ненавистью к собственному телу, еще можно всё решить миром.