Экоактивизм — новый колониализм? Как «зеленая» политика становится орудием крупного капитала

География — это приговор

Спорная тема изменения климата давно стала ключевой в повестке дня человечества. Как говорится в докладе специального докладчика ООН по чрезвычайной бедности и правам человека Филиппа Олстона, мы рискуем столкнуться с «климатическим апартеидом». Из-за последствий изменения климата 120 миллионов человек могут оказаться за чертой бедности, не считая тех, кто уже пересек ее. Из доклада Олстона следует, что всем им придется страдать от голода, болезней и конфликтов за еду и питье, в то время как богатые смогут этого избежать. В результате соблюдение фундаментальных прав человека окажется под угрозой, причем в первую очередь в бедных странах, выбрасывающих меньше всего углеродных отходов в атмосферу.

Этот мрачный сценарий, хоть и поднял волну обсуждений в медиа, обнародован не впервые. Десятью годами ранее эту тему уже обсуждали на XI сессии Совета по правам человека ООН и Социальном форуме в 2010 году. Вот только вместо выражения «климатический апартеид» там использовались более обтекаемые формулировки вроде «взаимозависимость изменения климата и прав человека».

В резолюции Совета по правам человека, принятой на XVIII сессии ООН в 2011 году, говорится, что больше всего ухудшится положение тех, кто «уже находится в уязвимом положении из-за таких факторов, как географическое положение, нищета, пол, возраст, принадлежность к коренным народам или меньшинствам».

Однако в программных документах ООН не упоминается, что положение выживающих будет усугублять деятельность экологических и природоохранных организаций, а также социально-политических движений «зеленого» толка.

Примером может послужить практика Всемирного фонда дикой природы (WWF) — крупнейшей общественной природоохранной организации. Ее основали в 1961 году биолог Джулиан Хаксли (брат антиутописта Олдоса Хаксли), эколог Питер Скотт, орнитолог и филантроп Люк Хоффман и другие специалисты. Основная специализация фонда — защита редких видов от вымирания и восстановление биологического разнообразия.

Деятельность WWF опирается на конвенцию CITES (это межправительственный договор, который гарантирует, что международная торговля дикими животными и растениями не угрожает сохранности видов). Сам по себе договор не предусматривает никаких непосредственных мер по охране животных или среды их обитания. Зато они предусмотрены при создании заповедников и национальных парков, обладающих статусом особо охраняемых зон. Как заявляет WWF, это делается для борьбы с промышляющими там браконьерами и организованными преступными группировками.

Однако создание и периодическое расширение охраняемых территорий отрезает коренное население от доступа к ресурсам: попытка порыбачить или поохотиться оборачивается для аборигенов уголовной ответственностью. Нарушителей ловят военизированные отряды рейнджеров, которых финансирует WWF.

Хотя борьба ведется с браконьерами и криминальными группировками, но страдает от нее именно местное население.

По данным правозащитной организации Survival International, финансируемые WWF формирования на протяжении многих лет похищали, пытали и убивали людей, которые не были браконьерами.

Подобное систематически происходит в ЦАР, Камеруне, Конго, Непале, Индии и других бывших колониальных странах, что подтверждают многочисленные материалы журналистских расследований. В британской прессе деятельность природоохранных организаций даже прозвали «зеленым колониализмом».

Интересно, что изначально борьбу за будущее планеты возглавили монархи. Первым президентом фонда в 1971 году стал голландский принц Бернард. Через 10 лет, в 1981 году, пост занял супруг Елизаветы II принц Филипп. Шведский король Карл XVI Густав с 1998 года является президентом шведского отделения WWF. А почетным президентом WWF Испании с 1968-го по 2012 год был испанский король Хуан Карлос I. Монарха освободили от исполнения обязанностей после того, как стало известно о его большой любви к охоте.

Содействие WWF в деле защиты биологического разнообразия оказывает Международный союз охраны природы — IUCN, также основанный Джулианом Хаксли в 1948-м. Он же занял пост первого генерального директора организации, где его затем сменил Жан-Поль Харрой. Харрой был колониальным администратором в Руанда-Урунди, его подозревали в организации убийства местного принца Луи Рвагасора. В 1955 году генеральным директором IUCN стал некий Трейси Филиппс — офицер британской военной разведки и окружной комиссар в колониальной Уганде. С 1963 по 1966-й организацией руководил Хью Эллиотт — орнитолог, окружной комиссар в колониальной Танганьике. Случайна ли такая преемственность?

Совместно IUCN и WWF курируют «лесной» проект REDD+. Он включен в Парижские соглашения, поддерживается ООН и Всемирным банком. В заявленных целях REDD+ — сохранение лесных массивов планеты и сокращение выбросов СО₂. Страны-подписанты обязуются сокращать выбросы углеродов и восстанавливать лесные массивы, за что Всемирный банк их финансово поощряет. В теории выглядит многообещающе.

На деле, разумеется, проекты REDD+ не затрагивают и не ограничивают интересы компаний и корпораций, вырубающих леса в огромных количествах ради промышленного выращивания масличных пальм и сои.

И это несмотря на то, что выращивание монокультур в итоге разрушает плодородные слои почвы, удерживающие влагу.

Восстанавливать леса и сокращать выбросы CO₂ предполагается за счет ликвидации небольших фермерских хозяйств и ограничения прав местного населения по лесопользованию.

Внедрение REDD+ вызвало волну протестов коренных народов в Калифорнии в 2018 году. В открытом обращении их представители призывали остановить захват их земель под предлогом заботы об окружающей среде. Они заявили, что инициативы REDD+ в целом направлены на то, чтобы позволить крупным компаниям и корпорациям и далее сжигать углерод, перекладывая ответственность за экологические проблемы на тех, кто виноват в этом меньше всех. Так, чтобы компенсировать повышение расходов по квотам на выбросы парниковых газов, мелким танзанийским фермерам, живущим возле лесов, воспрещается собирать древесину для приготовления еды.

Новый зеленый курс

В 2007 году идеолог свободного рынка Джордж Рейсман написал:

«Даже если глобальное потепление — это факт, свободные граждане, живущие в условиях индустриальной цивилизации, без особых трудностей справятся с ним; конечно, если их способность задействовать свою энергию и участвовать в производстве не будет парализована экологическими организациями и государственным контролем, введенным по другим причинам».

Насколько обоснованы подобные предположения и о каких причинах идет речь?

В докладе Агентства ООН по продовольствию и сельскому хозяйству «В тени домашнего скота» (2006) говорится: крупный рогатый скот производит на 5% больше парниковых газов, чем весь транспортный сектор, — 18% против 13%. В 2009 году экологи из группы Всемирного банка представили отчет WorldWatch, в котором фигурируют уже другие цифры: 51% метана производит коровий метеоризм, тогда как весь транспорт, вместе взятый, около 13%.

Если расчеты статистиков верны, выходит, что и увеличение популяции носорогов, буйволов, слонов, жирафов потенциально опасно. Ведь желудки этих животных объемнее, и метана в процессе пищеварения они могут производить намного больше.

Так или иначе о переоценке серьезности и масштабности проблемы коровьего метеоризма речи пока не идет. Фермеров в ЕС обязуют платить налог за испорченный коровами воздух и покупать специальные пищевые добавки для правильного пищеварения — и это несмотря на то, что ранее один из авторов доклада «В тени домашнего скота» под влиянием критики фактически признал ошибочность расчетов агентства.

Но не газом единым опасно животноводство. Оно не только вызывает потепление, но и является причиной деградации окружающей среды, истощения ресурсов и сокращения популяции диких животных, охраной которых занимается WWF. Здесь также не обходится без впечатляющей статистики: например, на производство одного гамбургера требуется 2400 литров воды.

На данный момент тема пагубного влияния животноводства на экосистемы уже достаточно раскрутилась.

На мероприятиях нашумевшего экодвижения Extinction Rebellion, проходящих в 60 странах мира, звучат призывы полностью изменить рацион — отказаться от мяса и молока, потому что «другого выхода просто нет».

Заменить натуральное мясо на искусственное требуют и многочисленные движения по защите прав животных. Самое крупное из них, WSPA (World Society for the Protection of Animals), объединяет более 900 неправительственных организаций!

Основываясь на том, что животные тоже испытывают страдания, некоторые из них добиваются запрещения на законодательном уровне любого использования животных в сельском хозяйстве, включая производство молочной продукции. PETA, одна из самых известных организаций подобного толка, еще в конце 1990-х начала финансировать исследования по выращиванию синтетического мяса. Сейчас, несмотря на достигнутые успехи, массовое производство мясозаменителя невозможно из-за непомерно высокой стоимости. Поэтому пока защитники животных призывают довольствоваться гамбургерами на растительных ингредиентах.

Но что, если всё же удастся удешевить стоимость производства мяса в пробирке? Это будет означать монополию на его получение: очень сомнительно, что у рядовых потребителей дома будет стоять биореактор для выращивания мышечных тканей.

Похожим образом обстоит дело в растениеводстве. Проблемы негативного влияния нынешних систем земледелия на окружающую среду здесь более осязаемы, очевидны и уж никак не надуманы: использование минеральных удобрений, разрушающих плодородные слои почвы, инсектициды, из-за которых гибнут насекомые-опылители, — всё это очень серьезно.

Одно из предлагаемых решений, в которое вкладывается том числе и Всемирный банк, — ГМО. Как уверяют биоинженеры, культивация ГМО при большей урожайности не нуждается в использовании инсектицидов. Правда, имеются некоторые «но». Во-первых, ГМО вытесняют другие растения, а во-вторых, ГМО признаны объектом интеллектуальной собственности и включены в патентное право согласно правилам Всемирной торговой организации.

Это значит, что создавать или продавать семена ГМО нельзя никому, кроме обладателя патента. В результате для их культивации придется постоянно закупать посевной материал у корпораций.

Пока же из-за того, что влияние самих ГМО на экосистемы изучено плохо, повсеместное распространение они не обрели. Но если допустить, что будущее за подобными решениями, получится, что человек в перспективе может быть существенно ограничен в возможностях производить пищу и существовать автономно. Конечно, технологии и промышленные масштабы производства негативно сказываются на состоянии глобальной экосистемы. Но не служит ли забота об окружающей среде оправданием для приватизации природы крупным капиталом?