Что такое гениальность? Федор Гиренок — о социальности, биологии и антропологии гениев

Философия

Платон в «Ионе» полагал, что быть гением — это значит быть вдохновенным. Гениальность и рассудочность, согласно Платону, несовместимы. Кант в «Критике способности суждения» утверждал, что сам гений не знает причин своей гениальности. Он творит не по правилам. Можно ли в науке творить не по правилам? Кант в этом сомневался. На его взгляд, Ньютон знает все свои шаги, а Гомер не может показать, как соединяются в его голове фантазии и идеи. Поэтому в науке, на его взгляд, гениев нет, а в искусстве они есть.

Согласно философии искусства Ипполита Тэна, гения делает зритель, публика. Если есть взыскательное общество, то в нем непременно появятся и гении.

В терминах иллюзивной материи человеческого существования постулируется, что все люди рождаются гениальными, то есть сумасшедшими. Все представляют собой самоаффектирующую самость. Гений — это плата человека за встречу с абсурдом. Встреча с языком всё меняет. Самоаффектация улетучивается. Человек перестает извлекать себя из своих галлюцинаций. Он становится «говорящим я». Где правит рассудок, там гений невозможен.

В стихотворении Редьярда Киплинга «Тысячный человек» выражена суть философского понимания гениальности:

Только один из тысячи, говорит Соломон,
Станет тебе ближе брата и дома,
Стоит искать его до скончания времен,
Чтобы он не достался другому.
Девятьсот девяносто девять других
Увидят в тебе то, что видит весь свет.
А тысячный не откажет в объятьях своих,
Даже когда целый мир говорит тебе «нет»…

Социобиология

Эдвард Уилсон пишет в книге «Социобиология: новый синтез»:

«Давайте рассмотрим теперь в свободных рамках натуральной истории человека так, как если бы мы были зоологами с других планет, составляющими каталог видов социальных существ на земле. С такой макроскопической точки зрения все гуманитарные и социальные науки сузились бы и стали специализированными отраслями биологии, а история, жизнеописание и художественная литература были бы лишь способами исследования человеческой этологии».

Позднее к Уилсону присоединился Чарльз Ламсден, и вместе они написали книгу «Прометеев огонь. Размышления о происхождении разума». Всю книгу можно свести к двум идеям: 1) вся человеческая жизнь (культурная, духовная) является частью биологии человека; 2) мозг лежит в основе всех процессов человеческого мышления и восприятия. Эти идеи разделяет и Ричард Докинз, автор «Эгоистичного гена».

1. Социобиология в России

В России было два известных социобиолога: Борис Астауров и Владимир Эфроимсон. Астауров занимался генетической модернизацией лисиц. Эфроимсон — тутовыми шелкопрядами. Помимо этого их интересовал еще и человек. Предметом внимания Астаурова были обычные люди. Предметом внимания Эфроимсона — гениальные. Астауров выразил свои взгляды в статье «Homo sapiens et humanus — Человек с большой буквы и эволюционная генетика». Эфроимсон написал «Родословную альтруизма». Астауров поддержал Эфроимсона. Оба они полагали, что человек не белый лист бумаги, на котором окружающая среда и воспитание пишут свои тексты. Всегда действуют два равноправных фактора: социальный и биологический. Обратим свое внимание на Эфроимсона в предположении, что биосоциальных сущностей не бывает.

2. Марр и Лао-цзы

В «Генетике гениальности» Эфроимсон пришел к выводу, что гений — это чудовищная работоспособность. Направленность к цели. Гении получаются не так, как думал Ломброзо, тюремный надзиратель. Они появляются вне связи с объемом черепа.

Вообще-то гении воспроизводятся, если верить генетикам (автор статьи утверждает, что подобные воззрения разделяли Борис Астауров и Владимир Эфроимсон. — Прим. ред.), двояким образом. В одном случае нужно, чтобы встретились 90-летний старец и 20-летняя девушка. Встретились и родили ребенка. И он будет гением, как стал им Николай Марр (в современной лингвистике теории Марра научными не считаются. — Прим. ред.). В другом случае нужно, чтобы ребенка родили 90-летняя старушка и молодой человек. И этот ребенок будет мудр, как Лао-цзы.

3. Самость и гений

Слово «гений» неприменимо к животному. Не может быть гениальной скаковой лошади. Тип жизни лошади предопределен. Это слово применимо только к людям. У каждого человека свой гений. Своя душа. И одно, общее на всех сознание. Сознание означено. Душа не означена. У обычных людей душа окружена знаками. Она в них как в котле. У обычных людей неозначенное не может пробить кору означенного. Гении — это знаковая дыра, в которую устремляется неозначенное души. Поэтому все гении вне контроля со стороны «я». Они всегда по ту сторону своей самости. Самость и гений несовместимы с философской точки зрения.

4. Гении и эстеты

В эпоху Возрождения гениями стали называть людей, которые делают то, что кроме них никто сделать не может. Гении создают. Производят. Означивают неозначенное. Все остальные потребляют. Среди потребителей могут быть люди со вкусом, а могут быть и без вкуса. Без вкуса — обыватели. Со вкусом — эстеты. Гении по одну сторону. Эстеты — по другую. Гении делают. Эстеты оценивают. С этим может согласиться и позитивист Ипполит Тэн.

5. Марк Твен

Тезис Эфроимсона таков: гениями рождаются, а обывателями становятся. Чтобы появился один гений, нужно 10 миллионов человек принести в жертву социальному знаку. То есть нужно сделать их обывателями.

У Марка Твена есть рассказ о человеке, который попал в загробный мир. И всё ему здесь было интересно. Ведь только здесь он мог увидеть и Сократа, и Конфуция. Но этому человеку хотелось посмотреть не на философа, а на самого великого полководца. Ведь неясно, кто гениальнее — Александр Македонский, Тамерлан, Суворов или Наполеон. И вот ангелы ему показали самого гениального полководца. А он смотрел и не верил, ибо ему показали недавно умершего сапожника с соседней улицы. Оказывается, этот сапожник и был самым гениальным полководцем. Правда, он сам об этом не знал. Об этом знали боги.

Эфроимсону нравился этот рассказ, ибо он передавал суть его концепции. А именно: гениев нам поставляет природа, а социум, раздавая социальные роли, превращает их в обывателей. Вполне возможно, что все люди гении. Но пробить слой социальности могут единицы. За всю историю человечества, как думает Эфроимсон, их было около 500 человек.

Социум не любит гениев, природное, то есть неозначенное. Он их истребляет. Чем больше в человеке означенного, тем он бездарнее. Состоявшийся гений — это ошибка социума. Но эта ошибка плодотворная.

Ее нельзя превратить в социальный механизм производства гениев. Означенное не может детерминировать появление неозначенного.

Социум воздействует на человека, на его душу разными способами. В том числе через импрессинг.

6. Маяковский

Что такое импрессинг, объясняет Владимир Маяковский. Гений. Ошибка русского социума. Однажды священник-экзаменатор спросил его, что такое око. Маяковский жил в Грузии, а по-грузински «око» — это три фунта. Маяковский не раздумывая ответил: три фунта. Священник ему доходчиво объяснил, что око — это глаз по-древнему, по-церковнославянски. Маяковский был посрамлен. Он едва не завалил экзамен. После экзамена Маяковский возненавидел всё древнее, всё славянское, всё церковное. Отсюда пошли его футуризм, атеизм и космополитизм, то есть интернационализм. Экзамен был для Маяковского импрессингом, воздействием социума на человека, на его восприятие мира. Но знаки русского социума не поймали неозначенного поэта. Из этого неозначенного родилась советская поэзия.

7. Толстой

Особенно восприимчивы дети. Их легче всего связать цепями социального, сломать. Другой русский гений — Лев Толстой — говорил, что всё, что в нем есть, было в нем уже к пяти годам. Пятилетнего ребенка отделяет от взрослого всего один шаг, а вот между новорожденным и ребенком пяти лет — бесконечность. Ибо родившийся — это еще природа. А человек пяти лет — это уже душа, на которую покушается социум.

8. Диагноз Эфроимсона

Для того чтобы быть гением, нужно, говорит Эфроимсон, либо быть подагриком, либо обладать гипоманиакальным депрессивным психозом или синдромами Марфана и Морриса. Желательно, конечно, еще и страдать от мочекаменной болезни, а также быть высоколобым.

Конечно, не всякий подагрик — гений и не всякий высоколобый — талант. Но здоровых гениев Эфроимсон не обнаружил. У здоровых нет дополнительной стимуляции работы мозга. У подагриков умственная деятельность стимулируется повышенным содержанием мочевой кислоты в крови. Отложение кристаллов соли этой кислоты вызывает подагрические боли, а также мочекаменную болезнь.

Подагрики — Кант и Шопенгауэр. Среди русских философов нет ни одного подагрика. Видимо, поэтому у нас нет и гениев. А вот среди литераторов у нас много, как оказалось, не шизофреников и шизоидов, а гипоманиакальных депрессантов, циклоидов.

Главное для писателя — успеть проскочить манию, суметь не застрять на уровне суетливых движений и бессмысленных скачков мысли. Главное — совершить трансгрессию мании и стать гением.

Гипоманиакальная депрессия была характерна для Гоголя. Циклоид Гоголь мог неделями оставаться в своей комнате в неподвижном состоянии. Ему плохо помогали даже воды Карлсбада. Совершив трансгрессию мании, Гоголь убегал от социума и попадал в пространство абсолютно уникального творчества. Он мог, например, менее чем за два месяца написать «Ревизора». Но трансгрессия совершается вне связи с «я». Не по модели рефлексивного сознания, а в момент, когда ты начинаешь писать «Ревизора». Ты это делаешь точно так же, как птичка вьет свое гнездо. Дай этой птичке означенное сознание, и всё закончится. Она потребует пособие по безработице.

Но за всё нужно платить. И за то, что ты был в фазе метамании. Вот Гоголь и заплатил. Вернувшись в мир социума и его ограниченных смыслов, Гоголь затосковал. Чувство тоски усугубила смерть жены Алексея Хомякова. Социум душил Гоголя депрессией, сознанием того, что, неприглядно изображая Россию, ты вызываешь дух революции. А революция — уж точно то, что уничтожит Россию. Религию. Семью. И он, Гоголь, будет причиной этой катастрофы. Гоголь не мог допустить гибели России. Поэтому он сначала сжигает свои рукописи. Потом перестает писать. И всё время молится о спасении Святой Руси. Так он и умер за образами.

9. Пушкин и Чаадаев

У Пушкина, согласно наблюдениям Эфроимсона, гипоманиакальная депрессия усиливалась подагрой, повышенным содержанием мочевой кислоты в крови, раздражавшей мозг. Высвобождаемая этим усилением энергия реализовывалась в любви, на дуэлях и, конечно, в творчестве. 16-летний Пушкин подружился с 22-летним Чаадаевым. У Чаадаева не было подагры, у него были геморроидальные колики, депрессия и отягощенное наследство. Дед Чаадаева сошел с ума. Умирая, он называл себя персидским шахом. Его отец застрелился в 37 лет, постоянно пребывая в депрессии, то есть в зависимости от своего пребывания в социуме.

Только в письмах к Вере Пановой он просветлел, убежал от себя и стал гением. Хотя затем 20 лет был простым обывателем. И вот тому пример. Герцен пишет какое-то сочинение, в котором называет Чаадаева видным революционным мыслителем. Чаадаев не революционер. Но не в этом дело. Он доволен, что его назвали мыслителем. Дело не в том, кто ты есть. Главное — знак подать. Чаадаев направляет письмо Герцену: мол, спасибо тебе за добрые слова. Я действительно мыслитель. И еще живой. А тут граф Орлов слух распространяет: смотрите, Чаадаев с Герценом якшается. Видимо, что-то задумали против царя. Чаадаев немедленно пишет письмо Орлову, где возмущается Герценом, отказывается от революционности и уверяет в верности императору. Вот это двоедушие и указывает на доминирование социальных знаков в жизни Чаадаева. Конечно, все мы в знаках. Но гении иногда их сбрасывают в гипоманиакальной фазе.