Зачем природа создала гнев и почему красотки и качки — самые агрессивные
Привлекательность женщины частенько коррелирует с тем, насколько она кротка, а именно: чем ближе дама к стандарту идеала, тем легче она срывается в гневные истерики. Черная пантера Наоми Кэмпбелл затевает драки с полицейскими на борту самолетов и швыряет телефоны в ассистенток. Ее прощают и выпускают гарцевать на подиуме как символ безупречной модельной красоты за тройку-другую миллионов долларов в год. Наоми Кэмпбелл может оказаться невоспитуемой психопаткой, а может — узницей эволюции, беспринципного цербера природы, напичкавшего нас когнитивными установками, от которых не спрятаться, не сбежать.
Рекалибрационная теория гнева, на удивление точно объясняющая закидоны человеческого поведения, утверждает, что верно именно последнее: ученым Калифорнийского университета, сформулировавшим на ее основе 11 предсказаний, связанных со злобными красотками и качками, удалось доказать их все. Выяснилось, что и подкаченных маскулинных самцов тоже винить не стоит. Агрессивное поведение атлетических мужчин — лишь побочный эффект человеческой биологии. И что самое интересное, тестостерон и ролевые игры первобытных времен здесь совсем ни при чем.
Простая математика
Гнев входит не только в список смертных грехов, но и в базовый биологический комплект, даруемый нам от рождения. Он спонтанно проявляется уже в младенчестве, универсален для всех культур и на нейронном уровне являет себя одинаково у всех людей.
Вопрос заключается в том, зачем естественному отбору понадобилось вкладывать в нас столь малоуправляемую функцию.
Согласно рекалибрационной теории, природа, как всегда, мудра, практична и предприимчива: программа включения-выключения гнева необходима нам для приобретения дополнительных преимуществ и разворота конфликтов к себе плюсом, к оппоненту минусом.
Нейрокогнитивная программа принятия решений работает по математически элегантному алгоритму. Прежде чем дать ту или иную поведенческую команду, наш мозг производит вычислительный расчет, сравнивая наше собственное благосостояние с благосостоянием собеседника и взвешивая, насколько справедливо распределены выгоды. Весы, которыми он пользуется, ученые прозвали Коэффициентом Компромисса Выгод (WRT).
То есть наш мозг постоянно, неустанно и метко рассчитывает, какой WRT следует выставлять при коммуникации с тем или иным человеком. К примеру, при общении с генетическими родственниками мы устанавливаем высокий WRT: чем ближе нам сородич, тем больше мы станем жертвовать и поступаться интересами во имя него.
На Коэффициент Компромисса Выгод помимо родства влияют и другие факторы (например, внешность), каждый из которых становится небольшой гирькой в процессе взвешивания.
WRT нам необходим, чтобы не путаться в процессе расчетов, ибо брат никогда не остается просто братом, а приятель — приятелем, за каждым из них плетется целая сеть социальных взаимодействий и биологических особенностей. Иначе говоря, контекст.
Внутренняя переменная WRT — это средняя температура по палате. На ее основе наша замысловатая нейрокогнитивная система, ответственная за мотивацию, принимает решения. Чем выше рассчитанный нами WRT, тем больше веса мы придаем благополучию другого, и наоборот, чем выше WRT, выставленный другим, тем больше он печется о нас, и, следовательно, тем лучше мы к нему относимся.
Простая и прекрасная логика природы, не знающая добра, зла и такта, подразумевает, что в каждом отдельном случае мы стремимся выгадать как можно больше пользы. Альтруизм в отношении родственников в перспективе поможет нам выжить, передать семейные гены наибольшему количеству потомков и выполнить свою высокую биологическую миссию. Контакты с генетически не связанными с нами людьми проходят несколько иначе — тут мы ориентируемся на краткосрочные выгоды.
Беседуя, обнимаясь, переписываясь с человеком, касаясь незнакомца плечом в метро, усаживаясь с ним на соседнее кресло в кинозале — каждый раз мы предполагаем, какой WRT устанавливает другой человек. От этого напрямую зависит наша оценка оппонента, и если мы, не приведи господь, замечаем, что его весы серьезно перевешивают, а нашему благосостоянию уделяется не так много внимания, мы решаем перекалибровать негодяя.
Гнев, постановила природа, — довольно действенный и быстрый способ заставить его приподнять отведенный нам WRT. Вместо того чтобы действительно пускать в ход энергозатратное насилие и лишения, мы лишь толсто намекаем на их потенциальную возможность.
Рекалибрационная теория подтверждается и экспериментально: катализатором бешенства выступает именно низкий WRT, а не непосредственно причиненный вред или нанесенная обида.
Злобные модели и сердитые качки
В момент расчета мы также прикидываем, какой максимальный WRT может позволить себе наш оппонент. Как в случае с родичами мы ориентируемся на индекс родства (маркер, отражающий генетическую близость), так здесь мы используем индекс мощности (отражает возможности индивида покалечить, используя силу) и индекс присвоения (отражает возможности индивида принести пользу).
Именно поэтому, когда в нас включается гнев, он развертывается по двум поведенческим сценариям: нанесение ущерба или интенсивное извлечение выгод.
Обе тактики толсто намекают оппоненту, что, если тот немедленно не перекалибруется, мы раздробим ему нос / разнесем квартиру / разобьем лобовуху или воспользуемся им, не оставив ни рубля в его карманах.
Биологические факторы, которые делают наше послание более увесистым, — обладание недюжинной силой и внешняя привлекательность для мужчин и женщин соответственно. Как и в случае с другими нейрокогнитивными программами, эксплуатируются эти факторы не сознательно: биология просто берет верх, а модели и атлеты выбирают наиболее оптимальный способ воздействия, так как их уверенность в том, что гнев сработает, априори в разы выше. Равно как и убежденность в том, что благодаря биологическим бонусам они заслуживают более высокого WRT (исследования доказывают, что привлекательным людям больше платят, их чаще выбирают на руководящие и государственные должности и в целом принимают более благосклонно).
Любопытно, что привлекательные, но слабые мужчины и сильные, но не очень симпатичные женщины, как показывает исследование, не так сильно расположены к гневу.
По всей видимости, это связано с развитием человеческого общества, где мужчины монополизируют силу как инструмент переговоров (ибо 99,9 % женщин от природы слабее среднего мужчины), а слабый пол присваивает категорию привлекательности (плодовитость, пригодность для потомства и прочее делает сексуальную доступность женщины куда более дорогостоящей).
Пока пятьсот пятьдесят вторая волна феминизма окончательно не утопила гендерные стереотипы, субтильные мужчины повсеместно не завладели общественными привилегиями, а наш мозг не переменил ценностную шкалу, мы оценивали и будем оценивать друг друга по давно установившимся признакам, а мотивационная нейрокогнитивная система останется прежней. Увы и ах.
В этой жестокой картине есть место и равноправию: выходит, что мужская сила и женская сексуальная притягательность — более чем тождественные друг другу характеристики.
И то и другое, в частности, побуждает их носителей чаще сердиться и рассчитывать на победу в конфликте, в том числе политическом. Да, красотки и качки предпочитают войны и боевые конфликты как способ разрешения недопониманий и исправления несправедливостей. Результаты исследований показали настолько четкую корреляцию, что ученым пришлось обмолвиться: вероятно, и на уровне глобальной политики биология играет немалую роль.
Другое интересное открытие связано с тестостероном. Легендарный половой гормон, как выяснилось, не обуславливает склонность мужчин к агрессии — эффекты, связанные с Коэффициентом Компромисса Выгод, влияют на нее куда больше. А гневливость красоток и вовсе эту теорию опровергает: у женщин тестерон никак не связан с привлекательностью, а сам его уровень в принципе не играет существенной роли.
Пока ученые активно тестируют и исследуют прочие биологические факторы, влияющие на социальные контакты, процессы принятия решений и прочее, и прочее. Не исключено, что вскоре мы получим тотальную причинно-следственную картину, учитывающую большую часть того, что нас определяет, и насчет чего мы до сих пор не в курсе. Помимо самопознания это поспособствовало бы и взаимопониманию: ведь если красотка швыряется телефоном, а олимпиец до смерти кого-то запугивает, дело не в их искреннем желании причинить вред живому, а в их искреннем желании, поделенном на фатализм эволюции. Уже чуть полегче принять и простить.