Мадонны, богини, политики, преступницы и сводни: кем на самом деле были фаворитки французских королей

Тот самый изысканный французский двор, каким мы его себе представляем по историческим фильмам или многочисленным романам Александра Дюма, появился только в XV веке благодаря Анне Бретонской — супруге двух королей Франции: Карла VIII и Людовика XII. Покровительница искусств и литературы, она феминизировала окружение монарха, учредив институт фрейлин. До этого жизнь короля и его подданных состояла в основном из государственных дел и грубых развлечений. В штат королевского дома, например, входил бордель, оплачиваемый из государственной казны. Женщины — жены советников и сановников — если и появлялись, то только в исключительных случаях: на пирах, балах и турнирах. У королев, как правило, имелось несколько дам для компании, но они не играли существенной роли.

Взойдя на французский престол, самая богатая наследница Европы Анна Бретонская решительно внедрила свои порядки. Она окружила себя фрейлинами — первыми красавицами королевства, о которых заботилась, одаривала подарками и устраивала их браки, зорко следя за нравственным обликом и предостерегая от необдуманных поступков. При следующем правителе, Франциске I, французский двор окончательно закрепил за собой славу одного из самых блистательных дворов Европы, а в придворной культуре появился статус официальной фаворитки короля.

Традиция династических браков ради политических выгод имела мало общего с любовью и страстью, поэтому неудивительно, что короли часто поглядывали на сторону в поисках не просто удовольствий, но и истинных чувств. Феминизация двора превращала его в настоящий цветник, полный девиц и молодых женщин из свиты королевы или принцесс, где монарх на положении альфа-самца мог выбрать самую прекрасную и сделать ее своей возлюбленной. Выбранная женщина получала всевозможные привилегии — от дорогих подарков, титулов и земель до неограниченного влияния через короля на государственную политику. Вопреки христианской моногамии французские монархи не скрывали своих любовниц, наоборот, двор должен был оказывать им соответствующие почести.

Законная супруга и официальная фаворитка, как правило, жили бок о бок во дворце, и та и другая давали королю биологическое потомство. Бывали случаи, когда вопреки всем правилам и законам бастарды официально признавались наследниками на престол. По желанию суверена детей жены и любовницы могли вскармливать и воспитывать совместно. Каждая женщина короля имела свой признанный статус: у королевы он был благословлен церковью и закреплен законом, а вот положение фаворитки отличалось шаткостью и непрочностью, поэтому последняя не гнушалась никакими средствами, чтобы его сохранить.

Простой народ фавориток не любил (подобная полиамория при дворе категорически противоречила нормам христианской морали), поэтому именно их назначили ответственными за все беды государства, обвиняя в расточительстве и распутстве.

Каждая из фавориток действительно стремилась вести роскошную жизнь, служа символом королевской власти, могущества и мужественности. Считалось, что нет греха в том, чтобы спать с королем — героем, о котором грезили все придворные красавицы.

«Все дамы влюблены в великого короля, — писал хронист Пьер де Брантом, — и это признак того, что в той, которая внушает ему любовь, изобилует и царит совершенство».

От фаворитки нередко зависели важные межгосударственные решения: подписание договора или получение кредита, судьбы принцесс, война и мир. Иностранные послы, даже от папы римского, наносили первый визит ей и ей же передавали письма государей и послания понтифика. Еще она обычно покровительствовала искусствам и наукам: поэты оспаривали друг у друга честь воспеть ее красоту, а художники — возможность запечатлеть прекрасный лик. Фавориток писали в образах Мадонн, античных богинь, интеллектуалок и даже будущих королев.

Фаворитка — Мадонна

Первой легендарной фавориткой в истории Франции без сомнения можно считать Аньес (Агнессу) Сорель, любовницу короля Карла VII.

Помимо того что она обладала, по словам папы римского, «самым прекрасным лицом, которое только можно увидеть на этом свете», она еще и значительно повлияла на политическую ситуацию в стране, вдохновив короля на борьбу с англичанами во время Столетней войны. Ее заслуги ставят наравне, а иногда даже превыше заслуг Жанны д’Арк, к слову, преданной тем самым Карлом VII. Король был всецело поглощен своей фавориткой, не желая с ней расставаться ни на минуту.

Аньес не теряла времени зря и пользовалась всевозможными привилегиями. Например, она носила платья с шлейфом длиннее, чем у королевы, что по этикету было, конечно же, не положено, и ввела в моду наряд с дерзким декольте, обнажавшим одну грудь, чем шокировала весь двор.

Именно такой ее запечатлел художник Жан Фуке в образе Девы Марии, окруженной ангельским хором и с младенцем Христом на руках. Ее корона сверкает драгоценными камнями, а золотой трон четко указывает на то, кем она является — безо всяких сомнений, истинной королевой.

Однако Аньес вошла в историю не только потому, что была красива и умела ублажать короля. Ее отношения с монархом послужили на благо Франции.

«Прекрасная Агнесса, — писал хронист Пьер де Брантом, — видя короля Карла влюбленным в себя, не помышляющим ни о чем, кроме любви, мягким, слабым и равнодушным к делам королевства, однажды рассказала ему, что когда она была еще совсем юной девушкой, некий астролог предсказал ей, что ее полюбит один из наиболее доблестных и храбрых королей Христианского мира, и когда он удостоил ее своей любовью, она подумала, что он и есть тот самый мужественный государь, о котором ей было предсказано. Но, видя его таким безвольным, так мало заботящимся о своих делах, она считает, что обманулась, и не он тот смельчак, а король Английский, совершающий великие подвиги и под носом у него захватывающий прекрасные города: „Вот человек, — заключила она, — которого я должна была встретить, это о нем говорил астролог“. Такие слова столь сильно уязвили сердце государя, что он разрыдался. Вскоре, набравшись мужества, он оставил свою охоту и свои сады и взялся за оружие. Он действовал столь успешно, что бесконечными стараниями и храбростью выбил англичан из своего королевства».

На минуточку, Аньес Сорель тогда было чуть за двадцать, а Карлу уже прилично за сорок, но вот поди ж ты — поплакал и внял словам юной любовницы.

Само собой, у Карла имелась законная жена, не слишком привлекательная Мария Анжуйская, тем не менее родившая государю четырнадцать детей. Выжили немногие, среди них был дофин Людовик, от всей души ненавидящий любовницу отца. Возможно, ему за маму было обидно.

Когда на 28-м году жизни и седьмом месяце четвертой беременности Аньес внезапно умерла, все сразу подумали, что ее отравили по приказу дофина. Фаворитку похоронили с большими почестями и официальным статусом «прекрасной дамы» (Dame de Beauté).

В середине нулевых тело эксгумировали и выяснилось, что Аньес Сорель умерла от избытка ртути в организме. Как она туда попала — до сих пор большой вопрос. Это могло быть злоупотребление косметикой с большим содержанием ртути (чтобы кожа была белоснежной), либо лекарство со ртутью, которое тогда давали беременным, либо всё же умышленное отравление.

Как бы то ни было, образ обаятельной возлюбленной Карла VII в дальнейшем будут ставить в пример всем великим фавориткам. Писатель и политик эпохи Просвещения Франсуа Рене де Шатобриан скажет:

«Из всех этих женщин только Агнесса Сорель принесла пользу королю и родине».

Интересный факт: Аньес Сорель фигурирует в инсталляции «Званый ужин» иконы фем-арта Джуди Чикаго — имя знаменитой фаворитки начертано на одном из 999 изразцов.

Фаворитка — богиня

Если короля принято всячески сакрализировать (помазанник Божий, наместник Бога на земле, исцелитель), то отчего бы королевской возлюбленной тоже не заиметь божественный статус? Как пишет ученый-историк Ги Шоссинан-Ногаре, «наделенный сверхъестественной доблестью, король удостаивался постели с богиней. И теперь из простой женщины, которая не в состоянии удовлетворить короля, его возлюбленная перевоплощалась в божество, а их поцелуи знаменовали соединение олимпийцев».

Диана де Пуатье, фаворитка будущего короля Генриха II, охотно прибегала ко множеству уловок, чтобы мифологизировать свой образ, потакая увлечению Генриха рыцарскими романами и античными мифами. В глазах современников она представлялась богиней, сошедшей с Олимпа, дабы очаровать принца неземной красотой и предложить ему свою возвышенную мудрость. Встреча Генриха и Дианы произошла, когда ей было 26, а ему 7 лет: вместе со старшим братом принц должен был отправиться к испанскому двору в качестве заложника. На испуганного мальчишку никто не обращал внимания, в отличие от госпожи де Пуатье, которая его пожалела и даже поцеловалав лоб. Тринадцать лет спустя началась история безумной любви Генриха к Диане. Всю свою жизнь он носил ее цвета и украшал наряды и драгоценности эмблемой из сдвоеных первых букв их имен.

Несмотря на свой возраст, Диана была весьма привлекательна и вызывала восхищение, ее сравнивали с Дианой-Артемидой, непорочной богиней охоты и луны из античной мифологии.

Когда Генрих в 28 лет стал королем, Диане было уже около пятидесяти, но она по-прежнему была хороша и имела над монархом неограниченную власть. Секрет вечной молодости и красоты фаворитки объясняли ее яркой натурой, активным образом жизни и привычкой принимать холодные ванны.

Именно там ее и запечатлел придворный художник Франсуа Клуэ.

Как пишет историк Ги Шоссинан-Ногаре, «никогда в истории этой монархии никакой фаворитке не удавалось достичь обольщением или авторитетом такого абсолютного и эффективного воздействия на особу короля, а тем более убедить иностранных государей в своем всемогуществе. Послы адресовали ей свою корреспонденцию, и она переписывалась с самим папой. Король ничего не предпринимал, не посоветовавшись с ней». Диана заправляла министерствами, ведала назначениями и вообще вела все дела не хуже премьер-министра. В частности, она способствовала ужесточению преследования французских протестантов, чтобы, как утверждают историки, присваивать конфискованное имущество.

Помимо всевозможных титулов и земель, Генрих подарил ей один из самых изумительных замков эпохи Ренессанса — Шенонсо.

Власть Дианы де Пуатье закончилась после внезапной смерти короля на турнире. Терпеливо ждущая своего часа Екатерина Медичи, законная супруга Генриха II, приложила все усилия, чтобы ненавистная фаворитка наконец-таки убралась подальше от двора. Но Диана не осталась внакладе, она сохранила все свои владения за исключением Шенонсо и погибла в результате падения с лошади в 66 лет. Хронист Брантом, видевший ее за несколько месяцев до смерти, отмечал, что она была «столь же прекрасна лицом, столь же свежа и привлекательна, как в тридцать лет».

Диана де Пуатье является одной из главных героинь в романе Александра Дюма «Две Дианы». В мини-сериале «Диана де Пуатье» 2022 года роль легендарной фаворитки исполнила не менее легендарная Изабель Аджани.

Фаворитка — будущая жена короля

Генрих IV Бурбон, сменивший на троне династию Валуа, отличался повышенной любвеобильностью и имел в своей коллекции не менее 50 фавориток. Но лишь одна из них смогла максимально приблизиться к заветной мечте — попытаться стать законной женой и королевой. Это была Габриэль де Эстре, которую в народе за ее любовь к роскоши и празднествам при строгом дворе Бурбонов прозвали Герцогиней Срам.

Семья Габриэль не отличалась крепкими моральными устоями, о матери будущей фаворитки говорили всякое, даже ходили слухи, что она в открытую торгует дочерьми, подкладывая их в постель королям и принцам, однако насколько это правда, судить сложно. Когда девушке исполнилось семнадцать, на нее обратил внимание Генрих Наваррский, но взаимности не получил. Габриэль была влюблена в другого и демонстрировала королю надменность и отвращение. Генрих галантно устранил соперника, а юной упрямице популярно объяснили, какие выгоды сулит союз с главным мужчиной Франции, и в итоге она сдалась. Король сумел всё ловко устроить: выдал Габриэль замуж (у мужа были лишь символические права на жену) и пожаловал ей приданое в пятьдесят тысяч экю, плюс прекрасную сеньорию Асси. Отец фаворитки получил пост губернатора Иль-де-Франс.

Габриэль, как и ее предшественницы, не собиралась оставаться в стороне от политической жизни государства и активно принимала в ней участие. Именно она убедила короля-гугенота перейти в католичество, возможно, преследуя собственные цели. Генрих к тому моменту окончательно созрел для развода с бездетной Маргаритой Валуа (той самой королевой Марго из романа Дюма) и собирался жениться вновь… на Габриэль. Но развод мог дать только папа римский.

Как свидетельствуют современники, Габриэль не пренебрегала ничем, чтобы убедить своего королевского возлюбленного в преимуществах перехода в католичество. Она умоляла его, проливая обильные слезы, и живо расписывала бедствия страны, ввергнутой в постоянную войну.

Гугенот Агриппа д’Обинье замечал:

«Если эта дама своим упорством сумеет подкрепить чаяния заполучить королевство, и если король получит разрешение на расторжение уз первого брака, которое один лишь папа может ему дать, то тогда она обретет веские преимущества и употребит свою красоту и все возможные часы дня и ночи, чтобы удержать в своей власти государя, влюбленного в нее до такой степени, что он даже готов сменить религию».

Король согласился.

Во время коронации в Шартре в 1594 году, на которой присутствовали все знатнейшие люди Франции, в триумфальном кортеже Габриэль несли в великолепных носилках впереди ехавшего верхом государя. Эскорт из роты лучников придавал ей вид правительницы, въезжающей в свою столицу. Фаворитка родила Генриху троих детей, в том числе двух сыновей, так что за продолжение династии он мог быть полностью спокоен.

Второго мая 1599 года Генрих представил Габриэль двору как будущую королеву Франции: в этот день он надел ей на палец особый перстень. Этот перстень он получил в день своей коронации, как бы символически венчаясь с Францией.

В работе неизвестного художника школы Фонтенбло молодая светловолосая женщина держит кольцо — знак королевской клятвы. Предположительно ее сестра (есть версия, что это могла быть Маргарита Валуа — бывшая жена короля) щиплет Габриэль за сосок, что намекает на детородность последней. Некоторые исследователи считают, что в момент написания портрета фаворитка была снова беременна, этим объясняется и присутствие занятой шитьем женщины в глубине композиции — она-де готовит пеленки для будущего ребенка. Часть картины над камином рядом со швеей обычно ассоциируют с Генрихом IV, так как там изображен Геркулес, а король себя соотносил именно с этим античным героем. Странное местонахождение Габриэль и сестры — обе женщины сидят обнаженные в ванне — принято объяснять традициями придворных спа-процедур XVI века: для сохранения молодости и красоты дамы часто принимали ванны с молоком или вином вместе.

К сожалению, мечте Габриэль не суждено было осуществиться — она скончалась в возрасте 28 лет, беременная очередным ребенком. Есть версия, что фаворитку отравили коварные Медичи, рассчитывающие устроить брак французского короля с представительницей семейства — Марией, однако более вероятным кажется вариант с эклампсией. Народ суеверно усмотрел в этом руку дьявола, с которым фаворитка подписала контракт, чтобы женить на себе Генриха.

Король был безутешен, он приказал похоронить Габриэль как принцессу крови, соблюдая все торжественные обычаи. Через три месяца у него появилась новая дама сердца.

Фаворитка-преступница

В XVII веке монарх являлся объектом обожания, в нем видели сверхчеловека, поклоняясь ему, подобно языческому божеству дохристианской мифологии. Любовные подвиги Людовика XIV, возмущавшие наиболее набожных из его подданных, большинство расценивало как привилегию живого бога, не подвластного человеческой морали. Короля ассоциировали со сладострастным Юпитером, которому дозволено и совершить адюльтер, и увести жену у мужа.

Полиамория при дворе Короля-Солнца достигла поистине грандиозного размаха — в порядке вещей было обладать не одной официальной фавориткой, а несколькими одновременно, причем всегда открыто.

Любовницы сожительствовали в едином пространстве, часто имели смежные с королем апартаменты, и он мог ходить от одной к другой. В карете или за столом фаворитки располагались по обе руки от монарха, который старался оказывать им более или менее равные почести. И всё это несмотря на наличие законной жены и различных мелких увлечений.

Когда в жизни Людовика появилась Атенаис де Монтеспан, место официальной фаворитки было занято скромной и набожной Луизой де Лавальер, всем сердцем обожавшей короля и одного за другим рожавшей ему внебрачных детей.

Яркая, властная и острая на язык маркиза де Монтеспан была полной противоположностью соперницы. Едва почувствовав интерес короля к собственной персоне, она сделала всё, чтобы завлечь его в свои сети, даже подружилась с де Лавальер. Некоторое время женщины пользовались одинаковым расположением Людовика, однако со временем коварная Атенаис стала приобретать всё больше влияния. Кроткая Луиза из подруги превратилась в камеристку, которая не только обслуживала блистательную соперницу, но и терпела ее бесконечные насмешки. Когда де Лавальер окончательно потеряла надежду вернуть былую любовь короля, она ушла в монастырь замаливать грехи перед Богом и королевой. А Монтеспан совершила роковую ошибку, наняв гувернанткой для своих бастардов мадам де Ментенон.

Помимо де Монтеспан, Людовик продолжал назначать фаворитками и других придворных дам, среди которых, например, была совсем юная Анжелика де Фонтанж, вошедшая в историю как изобретательница самой модной прически конца XVII века. Располневшая после рождения детей Атенаис сильно волновалась из-за молодой соперницы и обратилась к темной магии. История участия мадам де Монтеспан в черных мессах с детскими жертвоприношениями мрачна и загадочна, но именно она стала причиной падения легендарной фаворитки.

В 1679 году, вскоре после казни отравительницы маркизы де Бренвилье, разразился скандал, который выявил заговор высокопоставленной знати, где среди прочих упоминалась и любовница короля. Организатор черных месс аббат Гибур и ведьма-знахарка Вуазен под пытками сделали признания, компрометирующие их клиентов. Со слов подсудимых, Монтеспан подстрекала к ужасному преступлению, направленному против короля и мадемуазель де Фонтанж. Историки склоняются к мысли, что де Монтеспан, скорее всего, просто покупала у знахарки любовные снадобья и, возможно, проводила магические обряды, чтобы удержать короля, но уж точно не замышляла его погубить — ей это было элементарно невыгодно.

В любом случае ее участие в подобных практиках было недопустимым — скандал дошел до Людовика и поверг его в настоящий ужас. Король приказал прекратить допросы и замять дело — он не мог рисковать своим именем. Он добился изъятия всех показаний о причастности де Монтеспан. Несмотря на то, что номинально маркиза оставалась официальной фавориткой еще некоторое время, король больше не проявлял к ней пылкого интереса, теперь его сердцем всецело завладела та самая мадам де Ментенон, воспитывающая их общих с Атенаис чад.

Хотя этой женщине исполнилось уже 45 лет, что для двора Людовика считалось практически старостью, ей удалось сохранить красоту и величавость. Она подкупила короля своей набожностью и серьезностью и стала настолько ему дорога, что после смерти королевы Марии-Терезии он женился на мадам де Ментенон.

Фаворитка — политик и сводня

Переоценить влияние маркизы де Помпадур — возлюбленной правнука Короля-Солнца, Людовика XV — невозможно. Эта женщина настолько сильно повлияла на моду, политику, культуру и искусство Европы, что ее имя в какой-то степени стало нарицательным. Она была чудовищно расточительна и боготворила роскошь, заставляя двор следовать ее примеру. Покровительствовала писателям, музыкантам, поэтам, чтобы они пели ей дифирамбы и восхваляли ее прелести и добродетели.

Родом из буржуазной семьи, в Версале она без сомнения была самозванкой. Жанна-Антуанетта Пуассон — так звали будущую фаворитку короля — была хорошо образована, умела петь и танцевать, посещала лучшее парижские салоны. В 20 лет она вышла замуж за обеспеченного финансиста, а четыре года спустя стала любовницей короля. Своим появлением при дворе де Помпадур нарушила священную иерархию королевского окружения: фаворитками всегда становились аристократки — как правило, фрейлины из свиты королевы или принцесс. Один из приближенных государя назвал этот прецидент самой презренной гнусностью. Тем не менее Помпадур быстро сжилась с новой ролью и смогла приобрести необходимых сторонников. Историк Ги Шоссинан-Ногаре в книге «Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей» пишет:

«Она внушала уважение не надменностью, но характерной для нее свободой в обращении как по отношению к королю, так и к строгостям этикета. Ей представлялись как королеве, и придворные, которых низменность натуры и неглубокое благочестие заставляли тянуться к любым милостям, соревновались перед ней в выражении почтения и рабской угодливости. Словом, мадам де Помпадур правила, но правила на благо своего господина, со всем чистосердечием, с властью законности разделенной любви и с верой в свою миссию служения королю. Принимая королевские почести, она блюла славу монарха».

Маркизе приписывали власть, даже превышающую власть короля. Однако и всё бремя ненависти за государственные неудачи тоже по традиции доставалось ей. Двор изощрялся в сплетнях о ее репутации и могуществе. Сама маркиза тоже подпитывала слухи.

«Мне вменяют в вину, — рассказывала она, — обнищание народа, дурные планы кабинета, слабые успехи в войне и триумф наших врагов. Меня обвиняют в том, что я всё продала, всем распоряжаюсь, всем заправляю. Однажды случилось, что за ужином к королю подошел симпатичный старик и попросил отрекомендовать его мадам де Помпадур. Все засмеялись над простотой бедного человека, но я не смеялась. Другой человек некоторое время назад, в Совете, представил любопытную записку об изыскании денег, не причиняя беспокойства народу: его проект заключался в том, чтобы попросить меня ссудить королю сто миллионов. Опять все рассмеялись, кроме меня».

Мадам де Помпадур не обладала пылким темпераментом и спокойно относилась к увлечениям Людовика на стороне. Через пять лет по совету врачей интимная жизнь фаворитки и короля закончилась, но это никак не повлияло на положение маркизы. Она стала настоящим советником монарха, другом и даже сводней.

В Оленьем парке, неподалеку от Версальского дворца, находился особняк, куда Людовик частенько наведывался в поисках удовольствий. Инициатором этого элитного борделя называли маркизу де Помпадур. Опасаясь потерять статус официальной фаворитки, она сама подбирала королю глупеньких наложниц, которые никак не могли конкурировать с хитрой маркизой.

Одну из них, пятнадцатилетнюю Луизу О’Мерфи, в двусмысленной позе запечатлел придворный художник Франсуа Буше.

Людовик XV был откровенно слабым правителем, ленивый и развратный, он вяло интересовался государственными делами. Деятельная мадам де Помпадур заправляла буквально всем. Она сформировала кабинет министров и ведала их назначением, а важные государственные должности пожаловала свои преданным соратникам.

Маркиза де Помпадур была официальной фавориткой целых двадцать лет. Ей удалось превзойти любую из своих предшественниц, сместив акцент с эротической функции на роль главного советчика. Используя свое влияние, она не только поощряла творчество и покровительствовала талантам, но и вела переговоры, занималась большой политикой, а также задавала модные тренды для всей Европы. Она активно развивала культуру, общалась с философами, литераторами и считала себя истинным человеком эпохи Просвещения.

Несмотря на игривость и эротизм любимого стиля де Помпадур — рококо, мы никогда не встретим в живописных портретах маркизы каких-либо фривольностей. Эта женщина слишком себя уважала.

Жанна-Антуанетта де Помпадур умерла в 42 года, ее похоронили рядом с матерью и дочкой в склепе монастыря капуцинок. По случаю ее смерти философ Вольтер писал своему коллеге Даламберу:

«Скорбите ли вы о мадам де Помпадур? Да, конечно же, скорбите, ибо в глубине души она всегда была из наших. Она защищала философию, как могла, и вот вместе с ней закончилась прекрасная мечта!»

Со смертью мадам де Помпадур эра фавориток действительно подошла к концу.