Кухонная революция: как дизайнеры-феминистки создали рациональное жилье
Кухня с ее навесными шкафами, столами и плитой кажется неотъемлемым элементом нашего быта. Однако появилась она только в начале ХХ века: ее сконструировали дизайнеры-феминистки, которые впервые решили организовать удобную среду для ведения домашнего хозяйства. Историк искусства Юлия Кузьмина рассказывает, как исследовательницы начала ХХ века старались упростить женский труд и превратили комнаты с печью и столом в современные кухни.
Рубеж XIX–XX веков был периодом глобальных перемен в сфере домоустройства. Изменение качества жизни, общественных запросов и канонов повлекло за собой волну бытовых реформ и революций.
Викторианская мораль предполагала существование цивилизованного общества и противоположного ему «дикарского». Строгая система ограничений диктовала манеру говорить, одеваться, жить, отдыхать и работать. Жилище цивилизованного человека тоже представляло собой каноническую структуру. Вещи, наполнявшие интерьер, становились показателем внутренней энергии обитателя дома.
Архитектура частных апартаментов, переполненная мебелью, с красно-бордовыми обоями, тяжелыми портьерами, обилием текстиля, обивок, многоуровневыми книжными стеллажами, уставленными пыльными фолиантами и сувенирами, привезенными из колоний, — вот что составляло окружение интеллигентного представителя человеческого рода.
По словам публициста Йозефа Рота, эта «пурпурно-плюшевая безвкусица» была «антуражем для бездумного прозябания человечества». Безусловно, смена вектора моральных ценностей и жизненного уклада, эмансипация женщин и появление среднего класса способствовали переходу к новому виду жилища.
Дом перестал ассоциироваться с единственным полем деятельности женщины, но мир еще не успел подготовиться к новой реальности. Домашние работы, такие как готовка, уборка, стирка, воспитание детей, не были перенаправлены в другие руки. По факту женщине была предоставлена возможность развиваться и работать, однако прежние тяготы остались на ее плечах.
Мало кто реально интересовался вопросом «кухонной жизни», до тех пор пока его не подняли сами женщины. Так, в промышленной инженерии и домоустройстве появилось направление домашней экономики, ключевыми деятелями которого стали феминистки.
Они утверждали, что пространство дома нуждается в рационализации и внедрении научных принципов менеджмента.
Читайте также
Не стоит путать феминисток сферы бытового дизайна с представительницами более радикального направления «материалистический феминизм». Они боролись за переосмысление места женщины в общественной жизни, стремились отказаться не только от викторианского идеала дома, но и от идеи семейной жизни в целом. Предложения избавить женщину от обязательств по уходу за домом и дать ей свободу выбора жизненного пути стали основной движущей силой этого направления.
Рассеивая образ «счастливой домохозяйки», материалистические феминистки не говорили об изменениях на кухне — они говорили о масштабных переменах. Их движение подталкивало архитекторов внедрять в паутину города кооперативное жилье, систему общественного питания, открывать больше яслей, детских садов и общественных прачечных. Заимствуя идеи из общественных пространств — ресторанов, отелей и фабрик, они стремились уничтожить женскую изоляцию в доме.
Исследовательница Долорес Хейден в эссе «Каким должен быть несексистский город? Размышления о жилье, урбанизме и человеческом труде» (1980) говорит о том, как дизайн и структура жилой архитектуры организуются вокруг «идеальной семьи», которая рассматривает мужчин как кормильцев, занятых в общественной жизни города, а женщин — как символ домашнего порядка. Такое распределение ролей затрудняет вступление женщин в трудовую деятельность за пределами дома. Также Хейден обличает пригород как место для фантазий патриархальной власти.
Серьезное беспокойство у правозащитниц вызывало психологическое состояние женщин. Модель изоляции в доме подразумевала психологическое воздействие буржуазной жизни на женщину. Новелла писательницы Шарлотты Перкинс Гилман «Желтые обои» (1892) описывает трагедию героини, которую отправили на принудительное лечение. Ей было рекомендовано после родов оставаться в уединении в комнате с обоями, «пахнущими желтым цветом». Героиня испытывает сильный стресс от одиночества, постепенно ей начинает казаться, что дыры в обоях сделаны предыдущей заключенной, которую также отодвинули от внешнего мира и закрыли за семью замками. Подвергаясь своеобразной пытке, она окончательно сходит с ума.
Гилман и ее коллеги проделали значительный путь к переосмыслению отношений частной и публичной сфер и понимали, что изменить устоявшиеся связи можно только через радикальное преобразование этих пространств. Как и сторонники научного менеджмента, они руководствовались не только эстетикой, но и рационализацией дома.
Специалисты по бытовой экономике сосредоточились на проблеме работающих женщин с другой стороны: они стремились помочь женщинам, не ставя под вопрос законность их двойственного бремени (быт — работа), хотели придать значимость домашней работе, при этом облегчив ее. Эксперты по домашней экономике, или эргономике, которые называли себя homemakers, стремились профессионально подходить к домашним делам и организовывать свое рабочее пространство.
В 1910 году правозащитница и первая женщина, поступившая в Массачусетский технологический институт, Эллен Сваллоу Ричардс ввела в научный оборот термин «домоводство». Американская писательница Катарина Бичер (1800–1878) подчеркивала, что верит в создание «эффективного дома» (efficient home). Она попыталась дать комнатам новые названия, что указывало на желание обновить значение дома и избавить женщину от контролирующих викторианских идеалов.
В 1869 году Бичер обозначила сердце дома, которому необходимо перерождение, — им стала кухня. На рубеже столетий она была комнатой с хаотично расставленными плитой/печью, разделочным столом и буфетом. С этого момента началась ответственная работа целого поколения домашних экономистов над созданием унифицированной кухонной мебели.
Одним из реформаторов стала Кристин Фредерик (1883–1970), которая считала, что новые правила станут «евангелием эффективности» (efficiency gospel). Фредерик сосредоточилась на идее экономии движений (step-saving). Для этого она перенесла кухню в заднюю часть дома и превратила ее в маленькую лабораторию, где женщины в белых комбинезонах выполняли различные действия.
Любопытно, что Фредерик даже не помышляла о переосмыслении роли женщины в обществе и включении мужчины в домашнюю рутину — кухня оставалась женской территорией. Ее важным новшеством стал барный стул, находившийся в центре кухни, чтобы дать возможность работать, не покидая одного места (все необходимы предметы находились на расстоянии вытянутой руки).
В 1913 году в журнале Ladies Home Journal появилась ее колонка, посвященная домашнему хозяйству. Рекомендации по быстрому мытью посуды перемежались советами по чистке фасоли и планировке кухни. Миссис Фредерик (как она сама себя называла) организовала лабораторию на Лонг-Айленде, где изучала перемещение хозяек по кухне с помощью привязанной к ноге нитки. Это помогло выделить основные типы деятельности: нарезка овощей, горячая обработка пищи, уборка и проч.
Попытка Фредерик превратить дом в арену, где доминирует разум, открыла путь для совершенного нового образа мышления в сфере бытового оборудования.
Может быть интересно
Феминизм vs феминизм: краткая история внутрифеминистских конфликтов
Однако Фредерик не реализовала свои идеи модернизации, так как не была дизайнером интерьеров или архитектором. Ее рекомендации стали учитывать только после Первой мировой войны в Германии: в 1923 году на выставке Баухауса в Веймаре был представлен дом Хаус ам Хорн (архитекторы Георг Мухе и Адольф Мейер), где впервые применили такие определяющие принципы, как цветовое зонирование, размещение шкафов для хранения на уровне глаз, маркирование контейнеров для ингредиентов. И в течение нескольких лет подобные кухни появились практически в каждом немецком доме.
Но неэффективное использование пространства по-прежнему оставалось главной проблемой, ведь до XX века бытом занимались не только хозяйки, но и многочисленная прислуга, от которой пришлось отказаться. И теперь женщина тратила огромное количество времени на передвижения по кухне. Этой проблемой активно занималась Лилиан Моллер Гилбрет (1878–1972). В отличие от концепций материалистических феминисток, которые поднимали вопрос о внедрении научного подхода за 20 лет до Лилиан, ее идеи были признаны широкой аудиторией, возможно, потому, что автор хитро аргументировала их экономической необходимостью, а не гендерной революцией.
Прежде чем приступить к изменению кухонной зоны, Лилиан вместе с мужем занялась исследованием движений. Для этого они снимали на кинокамеру короткие ролики с производственными процессами и в итоге выделили около 20 основных движений, производимых на кухне, которые назвали треблигами (therblig — фамилия Гилбрет (Gilbreth) наоборот).
Отталкиваясь от анализа движений, Гилбрет выбрала Г-образное расположение кухонной зоны: газовая плита и рабочая столешница образовывали единый блок, над столом было выделено место для хранения продуктов, кастрюли и прочая посуда разместились недалеко от холодильника.
А частью кухонного инвентаря стала тележка на колесиках — для перемещения грязной посуды до раковины. Основная идея заключалась в создании для повара плотного контура без необходимости передвигаться.
Во время исследований супруги обратили внимание на необходимость создания психологически комфортной зоны, так как для качества работы была важна не столько производительная скорость, сколько степень удовлетворенности своим трудом. Для решения этой проблемы на кухне появились полка для радио и уголок для телефона.
Исследования Гилбрет не привели к созданию жесткой модели кухни, поскольку одним из главных правил эффективности любого плана является его легкая адаптируемость. Исходя из своего практического опыта, Гилбрет настаивала на индивидуальном подходе к каждому заказчику, в соответствии с его вкусами, рабочими привычками, финансовыми возможностями. Кроме того, она считала необходимым регулировать оборудование под рост человека, чтобы не перегружать спину и ноги. Однако промышленные производители, нацеленные на крупный оборот товаров, предпочли стандартизированные форматы мебельных гарнитуров.
Еще одним шагом на пути к идеальной кухне стал принцип кругового маршрута (circular routing), который позволил сократить путь между холодильником, плитой и раковиной. В 1940-е годы круговой маршрут Гилбрет стали называть кухонным рабочим треугольником. Этой концепцией дизайнеры пользуются до сих пор: в правильно спланированной кухне периметр треугольника, образованного плитой, раковиной и холодильником, должен быть не более 8 метров.
Читайте также
«Писать, заниматься сексом, ощущать удовольствие»: как менялись концепции тела в феминистской теории
Эффективность новой кухни была проверена с помощью клубничного пирога, любимого блюда Гилбрет. В первом случае его готовили на кухне старого образца, во втором — на кухне, спроектированной дизайнером. Благодаря идеям Гилбрет удалось сократить количество шагов с 281 до 45, а количество кухонных операций — с 97 до 64! Этот феноменальный успех принес дизайнеру известность, но, к сожалению, не стал производительной константой. К 1930 году круговой принцип стали использовать всё реже — его заменила кухня с единым блоком плиты, раковины и разделочной поверхности.
В конце концов, смысл всей работы Гилбрет состоял в том, чтобы сделать ведение домашнего хозяйства лишь одной частью жизни женщины, помочь ей избежать изоляции от внешнего мира. Предложенные принципы эффективности должны были обеспечить время для других занятий, а технологичность кухни — избавить от некоторых дел.
Болевой точкой, спровоцировавшей пульсацию в социальном дизайне, был не только женский вопрос, но и некачественные условия жизни. В крошечных домах и квартирах, часто именуемых бараками (жилье такого типа было и в СССР), царили антисанитария, перенаселенность, хаос. Велась борьба с туберкулезом, который в викторианскую эпоху считался благородной болезнью, придававшей лицам барышень бледный цвет. Однако в начале XX века врачи стали говорить об опасных последствиях заболевания.
По немецким и шведским исследованиям можно понять, что квартира типичной семьи начала века состояла из двух, максимум трех комнат. Причем одной из них была кухня, на которой не только готовили, но также спали, читали, жили. Таким образом, пространство дома делилось на публичную зону, где встречали гостей и накрывали на стол, и частную — где проводилась повседневная жизнь. Поэтому возникла необходимость разделить дом на тематические ячейки.
Многие архитекторы начала века намеревались создать «минимальное жилье» с соблюдением санитарных норм, однако это направление стало частью государственной политики только в межвоенные годы. К 1930 году дизайн интерьера был колонизирован архитекторами и промышленными дизайнерами, которые отвергали помощь женщин-декораторов как необученных и работающих интуитивно. В 1929 году, после международного конгресса по архитектуре CIAM, была принята концепция прожиточного минимума (existenzminimum), которая вобрала все достижения по теме «минимального жилья».
В 1925 году в Германии началась масштабная реализация проекта «Новый Франкфурт». Главный архитектор Эрнст Май стремился оформить в соответствии с принципами рационализма целый город, для чего начал тщательную исследовательскую программу. В проектную группу он пригласил молодого архитектора Маргарете Шютте-Лихоцки (1897–2000), которая разработала известную «Франкфуртскую кухню», послужившую прототипом встраиваемой кухонной мебели. Ее афоризм «от ложки до города» стал путеводной звездой для модернистского движения в дизайне.
Шютте-Лихоцки вдохновлялась не только исследованиями Фредерик, но и образами корабельного камбуза и фургонов для ланча. Ее кухня преобразовалась в камерное пространство, которое уже не отделялось от пространства дома.
Женщине давалась возможность заниматься готовкой и одновременно приглядывать за ребенком, играющим в гостиной. Раздвижная дверь стала еще одним приспособлением, которое использовалось для взаимодействия двух помещений.
Также архитектор подняла планку требований к санитарии и бытовому здоровью. Во-первых, на кухне устранили все труднодоступные места, чтобы избежать скопления пыли. Все углы были заменены плавными изгибами, а сам кухонный блок поднят над полом для удобства уборки. К тотальной борьбе с пылью присоединились и современные материалы: эмалированные и стеклянные поверхности, линолеум вместо паркета, плитка на стенах для легкого мытья. Появился мусорный бак с педалью, избавляющий от лишних контактов с грязными поверхностями. Использование современных материалов вскоре перешло в массовое производство, в том числе предметов и элементов интерьера для зоны ванной и прачечной.
Цветовой решение кухни было определено психологией пространства, увлечение которой в 1920-е годы развивалось всё стремительнее. Например, кухонный гарнитур был выкрашен в темно-синий, так как считалось, что этот цвет отпугивает мух!
Абсолютно сухое утилитарное пространство предыдущих экспериментов превратилось в руках Маргарете Шютте-Лихоцки в элегантное решение. Эта скромная социальная перестановка спровоцировала интерьерную революцию XX века. Но это уже другая история.
Итак, к чему привела деятельность домашних экономистов? Казалось бы, к незначительным переменам: да, на кухне появилась урна с педалью, дверки на ящиках и полках помогали избежать скопления пыли, хозяйки стали меньше двигаться, меньше уставать, но больше успевать. В современном мире производители то и дело облегчают нашу жизнь гаджетами и различными ухищрениями.
Но гораздо важнее этих достижений то, что общество заговорило о вещах, которые до момента разговора не считались проблемой. Комфорт женщины в частности и людей в целом занял свою нишу в сфере дизайна. Теперь перед покупкой предмета потребитель задается вопросом: «Как выглядит удобство?» А дизайнер спрашивает себя: «Как это удобство создать?» и «Кому такой продукт нужен?» Критичный взгляд на жизненные условия человека (пусть даже без гендерной подоплеки) и исследование среды, предваряющие разработку продукта, повышают нашу бытовую культуру. Но стоит отметить, что этот флюгер был повернут несколькими женщинами, которые просто стремились быстрее приготовить клубничный пирог.