Русский Рюрик против «безродных космополитов»: как в СССР боролись с иностранными влияниями

Во время Великой отечественной войны массовые репрессии и публичные кампании 1930-х были приостановлены. Советская власть старалась всеми силами сплотить жителей страны и не хотела ухудшать и без того тяжелое положение людей. Но после окончания войны, когда Советский Союз утвердил себя в качестве второй в мире сверхдержавы, высшее руководство снова стало искать «внутренних врагов». Во многом это было связано с идеологическим противоборством двух стран — США и СССР — и началом Холодной войны.

Предвестником грядущих перемен стало вышедшее в 1946 году Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Октябрь». В его основу лег партийный доклад председателя Верховного совета СССР Андрея Жданова, разгромившего помимо прочих Анну Ахматову и Михаила Зощенко, которые лишились права печататься. Их обвиняли в том, что они культивировали «несвойственный советским людям дух низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада».

Если в 1920-е годы роль «козла отпущения» получили бывшие помещики, белые офицеры и священники, в 1930-е — вредители, потомки дворян, иностранные агенты, то в 1940-е их сменили «космополиты». Такой ярлык мог получить любой человек, имеющий те или иные связи с западной культурой.

Например, историк Алексей Дживелегов и театровед Григорий Бояджиев обвинялись в «разнузданной пропагандой итальянской комедии дель арте».

Так государство назвало изучение народного театра Возрождения. В число подозреваемых вошли и евреи: в это время создавалось государство Израиль, которое поддерживали США, а значит, оно было противником СССР. Вдобавок евреев подозревали в «двойной лояльности»: якобы они, работая в Советском союзе, на самом деле верны не Коммунистической партии, а Израилю.

Заговор критиков — повод для кампании

Формальным поводом для начала кампании по «борьбе с космополитами» стало то, что советские театры неохотно ставили «социалистическую» драматургию новых авторов. Власти решили, что существует заговор критиков, которые не верят в будущее советского искусства. Кампании началась со статьи 1949 года «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» в газете «Правда» и продлилась до смерти Иосифа Сталина. Цитата из этой статьи передает тон всей кампании:

«Партия поддерживала и поддерживает все новое, передовое в литературе и искусстве, дает решительный отпор попыткам опорочить произведения, проникнутые духом советского патриотизма, беспощадно разоблачала и разоблачает антипатриотические вылазки. […] Жало эстетско-формалистической критики направлено не против действительно вредных и неполноценных произведений, а против передовых и лучших, показывающих образы советских патриотов. Именно это и свидетельствует о том, что эстетствующий формализм служит лишь прикрытием антипатриотической сущности».

В таких условиях приходилось выживать советским науке и искусству. Что из этого вышло? Вот несколько «достижений» «борьбы с космополитами».

История. Как князь Рюрик стал русским

Господствующая по сей день версия возникновения русской государственности известна всем по школьной программе. Князь Рюрик, варяг из Скандинавии, вместе со своими братьями пришел на Новгородскую землю по просьбе местных жителей, чтобы стать ее правителем. Однако во время «борьбы с космополитизмом» эта версия получила название «норманнской теории». Советский историк Владимир Мавродин на публичной лекции «Борьба с норманизмом в русской исторической науке» в 1949 году так охарактеризовал ее: «…тысячелетней давности предание о „призвании варягов“ Рюрика, Синеуса и Трувора „из-за моря“, которое давным давно следовало сдать в архив вместе с преданием об Адаме, Еве и змие-искусителе, всемирном потопе, Ное и его сыновьях, возрождается зарубежными буржуазными историками для того, чтобы послужить орудием в борьбе реакционных кругов с нашим мировоззрением, нашей идеологией».

Мнение о том, что у основ русского государства стояли нерусские (хотя идея нации в современнов виде появилась только в конце XVIII — начале XIX века), было признано антисоветским. Аргументом для такой позиции служило то, что основоположниками этой теории были немцы, историки из Академии наук Российской империи: Г.З. Байер, Г.Ф. Миллер, А.Ф. Шлёцер.

Так в СССР восторжествовала «антинорманская теория». По ней Рюрик был славянином. На вопрос, как он оказался в Новгороде, ученые давали разные ответы, но главный политический вывод состоял в том, что создание российского государство было обусловлено сугубо внутренними причинами, а не влиянием извне. Это было особенно важно в условиях масштабной самоизоляции СССР от внешнего мира, то есть «железного занавеса».

Как Сталин захотел стать лингвистом

Летом 1950 года в газете «Правда» была опубликована статья Иосифа Сталина «Марксизм и вопросы языкознания».

Эта работа критиковала господствующее тогда в СССР учение о языке Николая Марра. Марру повезло, он умер еще в 1930-е, однако его последователи оставались важными фигурами советской науки.

В начале правления Сталина «марризм» был назван «марксизмом в языкознании». Историк Михаил Покровский в 1929 году в одной из центральных газет СССР, «Известиях», писал: «Если бы Энгельс еще жил между нами, теорией Марра занимался бы теперь каждый комвузовец, потому что она вошла бы в железный инвентарь марксистского понимания истории человеческой культуры… Будущее за нами — и, значит, за теорией Марра».

Теория Марра говорила о связи развития языков с классовой борьбой и находила общие корни у совершенно разных народов, что неплохо сочеталось с господствующей идеологией интернационализма. Правда, на данный момент научный консенсус состоит в том, что учение Марра является «научным мифом», ошибкой, а не серьезной дисциплиной.

Зачем Иосифу Сталину было громить учение, которому он сам дал господствующие позиции в мире советской науки? Неужели из любви к истине? Лингвист Владимир Алпатов отмечал, что «неоднократно Сталин развязывал нужную для его целей кампанию, а затем, видя, что она зашла слишком далеко, начинал ее осуждать». Действительно, в конце 1940-х сторонники идей Марра стали вытеснять своих оппонентов из институтов, провоцируя травлю и увольнения. Еще одной причиной было то, что всеобъемлющий характер идей Марра, который предполагал родство всех языков, уже не соответствовал курсу власти на изоляцию от внешнего мира.

Как физику спасла атомная бомба

В Советском союзе пристально следили за развитием всех наук. Особое место занимала физика. В это время только у одной страны, Соединенных Штатов Америки, была атомная бомба, и это не устраивало руководство СССР.

При этом в самом СССР был выдвинут лозунг борьбы с «физическим идеализмом». То есть с теми теориями, которые не согласовывались с учением марксизма-ленинизма. Например, физик А.А.Власов говорил:

«Не может быть двух мнений о том, что концепция Бора, лежащая в основе физического понимания квантовой механики — является выражением субъективного идеализма на физическом языке».

Иначе говоря, достижения лауреатов нобелевской премии по физике Альберта Эйнштейна и Нильса Бора считались антисоветскими.

Примечательно, что в основу кампании легли идеологические аргументы, а не научная критика. Историк Константин Томилин отмечал, что причиной этого отчасти стало то, что главными противниками современной физики были не теоретики, а практики, которые могли просто не понимать смысла этих достижений, так как не видели в них практической пользы, но научный авторитет позволял им проводить травлю. В ход пошли и антисемитские аргументы. Например, «отца советской физики» Абрама Иоффе, еврея по происхождению, назвали «безродным космополитом».

От почти неминуемого разгрома физиков «спасла» атомная бомба. В 1949 году в Советском Союзе прошли ее первые испытания. СССР стал второй страной, обладающей этим смертоносным оружием. Защитники современной науки были связаны с разработкой атомной бомбы, а потому получили своеобразную индульгенцию. Константин Томилин писал: «Кампания по разоблачению „безродных космополитов“ и „антипатриотических групп физиков“ неизбежно развернулась бы как лавинообразный процесс глубже и шире в среду физического сообщества, как это произошло с критиками. Последствия в этом случае были бы для физики и физиков печальны. Несомненно, что власть имела значительно большую мотивацию овладения атомным оружием, чем проведения каких-то идеологических кампаний».

Мультфильмы против космополитов

Частью кампании против любителей всего западного стал мультфильм под названием «Чужой голос» на стихи Сергея Михалкова, снятый в 1949 году режиссером Иваном Ивановым-Вано. Сюжет такой: в тихой и мирной лесной роще птицы слушают пение соловья.

В тиши родных лесов, среди густых ветвей
Распелся как-то соловей.
Восторженно ему внимали птицы
И надо же случиться,
Как назло,
В тот самый час сороку принесло
Из-за границы.

Сорока заявляет, что пение соловья устарело и предлагает поучиться у нее. В странной мишуре она танцует под джазовую композицию. В ответ птицы освистывают ее и прогоняют, а одна из них заявляет:

Коль выступать она в концертах захотела
Так лучше бы туда летела,
Где это пение в цене.

При этом странно, что ополчиться официальные лица решили именно на джаз, который до кампании по борьбе с иностранным влиянием был распространен почти во всех крупных городах. Возможно, дело в том, что джаз был одним из немногих жанров современной популярной музыки, которые вообще знал рядовой житель СССР. Было бы странно критиковать то, что никто в стране даже не слышал.