Обмазываться жирными сливками и… Фуд-порно — от мифа об Адаме и Еве до секс-коучей c дынями и удавами
Поиск эротического символизма в эстетике питания абсолютно не нов для мировой культуры, но в разные периоды секс и еда приобретали разные коннотации. Мы нечасто задумываемся об этом, но ряд образов такого рода уже настолько плотно вошел в нашу жизнь, что выяснить, с чего же всё началось, кажется непосильной задачей. В новом материале Марии Ивановой мы распутываем этот клубок — от сотворения мира до консюмеризма, фуд-порно и трендов в тиктоке.
Разговоры об «этом»
С тех пор как на сексуальные отношения людей стали оказывать влияние идеологические постулаты (чаще всего они диктовались религией или государством), в ряде обществ открыто говорить об интимной близости стало неприемлемо. Моральные нормы требовали замены прямых номинаций косвенными, поэтому в языковом сознании начали появляться эвфемизмы. Довольно известный пример — общий для всех авраамических религий сюжет о грехопадении Адама и Евы (Хавы), в котором под вкушением райского яблока в одной из популярных трактовок подразумевалось прелюбодеяние. Ранее, в Античности, яблоко являлось символом богини любви и плодородия Венеры, а в миру фрукт являлся традиционным подарком невесте, подтверждающим любовь и сексуальное желание ее избранника.
Голландские натюрморты XVII века часто также были наполнены неочевидными символами.
Среди огромного количества «съедобных» композиционных элементов изображения устриц и улиток были главными символами разврата. Причиной тому служило популярное мнение о том, что моллюски имеют свойства афродизиака.
Сексуальные подтексты голландцы также видели в инжире или фиге (считалось, что именно фиговыми листами Адам и Ева прикрыли интимные места после грехопадения), а также в цитрусовых и мясе.
Времена менялись, а религиозную мораль постепенно вытесняла светская этика. Эвфемизация всего интимного стала общественной нормой. В разговорной речи закрепились метафоричные названия определенных частей тела и непосредственно сексуальной жизни, многие из которых отсылают к продуктам питания: орех, булки, колбаса, перец, вареник, кекс и т. д. Эти примеры просторечий — уникальные производные народной культуры, порожденные связкой социальных стереотипов и образного мышления. Людям, пережившим сексуальную революцию, но не до конца поборовшим страх перед некогда табуированными темами, говорить о еде куда легче. Тем более что у еды и сексуального возбуждения есть общий мотив — голод.
С метафорами интимных отношений также принято ассоциировать первые разговоры о сексе с детьми. Взрослым легче объяснить младшему поколению что-то, используя знакомую всем терминологию, не вдаваясь в неудобные подробности. И несмотря на то, что специалисты в сфере семейной психотерапии не разделяют подобных методов общения с детьми, зачастую им самим приходится включать в беседы с клиентами пищевые метафоры для того, чтобы создать комфортные условия для коммуникации. Одним из наиболее популярных примеров образного подхода в сексологии стал бестселлер английского психолога Алекса Комфорта «Радость секса. Книга о премудростях любви», написанный в 1972 году. В названии автор сделал ненавязчивую отсылку к ранее издававшейся известной кулинарной книге «Радость приготовления пищи», а структуру повествования и вовсе разделил на «Закуски» и «Основные блюда».
«Кулинарная книга — это беззаботный отчет о пищевых фантазиях, а я также хотел написать беззаботный отчет о полном спектре человеческой гетеросексуальности», — говорил Комфорт в одном из интервью.
Использовать эвфемизмы для обхода блокирующих алгоритмов в социальных сетях приходится и публичным людям. Например, не так давно поводом для активных обсуждений стал блог секс-коуча с миллионной аудиторией Саши Петрайчук. Чтобы сохранить страничку в инстаграме (управляющая компания Meta признана экстремистской на территории РФ), девушка для обозначения сексуальных отношений начала оперировать кулинарной терминологией и давать своим читателям советы, на первый взгляд напоминающие рецепты из поваренной книги:
«Как печь: аккуратно сжимаем дыньки руками (если они небольшие — не беда, удав может двигаться по малинкам, а вы прижимаете к нему с другой стороны ладонь)», — рекомендует в своем блоге Саша.
Интересно, что к визуализации пищевых метафор у цензуры социальной сети гораздо более жесткие требования. Аккаунт с фотографиями известной американской художницы Стефани Сарли, исследующей темы сексуальности через двусмысленные изображения фруктов, цветов и овощей, неоднократно блокировали за «непристойное содержание».
Культура возбуждения аппетита
Какими бы абсурдными ни казались некоторые примеры, сами по себе коннотации еды и секса в культуре — явление, связанное отнюдь не с запретами и стыдом. Воспроизведение потомства и утоление физического голода — то, что изначально сплачивало людей мужского и женского пола. Иными словами, взаимосвязь двух основополагающих факторов, обуславливающих продолжение существования человеческого рода, — явление абсолютно естественное.
Особую популярность осознанная связка «еда — секс» получила с развитием рекламы в последней четверти ХХ века, но этот феномен, сам того не ведая, предвосхитил лидер итальянского футуризма Филиппо Томмазо Маринетти еще в начале столетия. В своем кулинарном манифесте «Поваренная книга футуриста» он не только призывал итальянцев к тотальной реформации национальных пищевых привычек, но и предлагал сексуализировать еду в массовой культуре. Итогом этих новшеств автор видел возрождение нации и повышение общего качества жизни. Маринетти отталкивался от стереотипа о «макаронниках», пытаясь изменить закрепившийся в сознании иностранцев образ классического ленивого и чрезмерно сытого коренного жителя Италии. Интересно, что многие радикальные идеи, предложенные основоположником футуризма, воплотились в будущем. Отношение к еде к концу столетия не только в итальянской, но и в мировой культуре изменилось, но не все новшества однозначно пошли на пользу обществу.
Маркетинговая риторика конца столетия активно спекулировала голодом как не только физическим, но и эмоциональным чувством. Еда в рекламе должна была вызывать желание, в то время как природа этого желания не имела значения. Данная тенденция способствовала появлению эстетических канонов изображения продуктов питания в рекламном контенте и развитию отдельного направления, известного как фудстайлинг.
Фудстайлинг (от англ. food style) — направление в коммерческой фото- и видеосъемке, ориентированное на создание наиболее привлекательного для потребителей образа пищевой продукции.
Стремление придать еде максимально «продающий» облик привело маркетологов к методам идеализации контента, граничащим с гламурными или даже порнографическими изображениями.
С тегом food porn в настоящее время сталкивался, наверное, каждый человек, имеющий аккаунт в какой-нибудь из известных социальных сетей. Интересно, что само понятие появилось раньше всех существующих интернет-платформ. В 1979 году основатель «Центра за науку в общественных интересах» доктор Майк Якобсон ввел термин food porn в качестве обозначения вредной пищи, навязываемой массовой культурой.
Один из ярких примеров зарождения жанра фуд-порно в Европе: британская программа Two Fat Ladies, в которой обильное использование масла и сливок в рецептах блюд в сочетании с приближенной съемкой, по словам продюсера шоу, дарили зрителям поистине «порнографическое удовольствие».
О схожести рекламных образов еды с эротическими картинками размышлял журналист Александр Кокбёрн. В одной из статей для журнала The New York Review of Books он писал, что в изображениях готовых блюд и продуктов питания так же, как и в порнографии, делается особый упор на эстетику и получение удовольствия. Ту же мысль развивал историк Уоррен Беласко в книге «Еда: Ключевые концепции», подчеркивая: «Если выпечка, сахар, жир, мясо и соль так тесно связаны с самыми сокровенными и приятными переживаниями, кто вообще захочет сократить их потребление?»
Специфика маркетинга и тенденции «товарного фетишизма» легли в основу дискурса вокруг культурных особенностей пищевого поведения. Вторая половина прошлого столетия ознаменовалась развитием самостоятельной ветви научного знания, известной как пищевая антропология. Исследования в этой области апеллировали к социокультурным, историческим и философским аспектам питания. На базе крупнейших мировых университетов начали открываться ассоциации, занимающиеся изучением взаимовлияния еды и общества, а такие известные ученые, как Клод Леви-Стросс, Пьер Бурдье и Мэри Дуглас, внесли огромный вклад в заложение «фундамента» пищевой антропологии, создав базовые труды о вопросах питания.
Еда как элемент игры
Еда всегда давала нам нечто большее, чем примитивное чувство насыщения. Пища была инструментом межкультурной коммуникации, средством (само)идентификации, материалом, порой используемым в игровых и творческих практиках. Несмотря на то, что многие неординарные способы взаимодействия с продуктами питания особое распространение получили лишь в эпоху информационных технологий, эстетико-эротические «опыты» встречались и много веков назад.
Например, в Японии в период Эдо (1603–1868) зародилось явление нётаймори — национальное искусство сервировки блюд на обнаженном теле женщины.
Практика была связана с самураями: есть мнение, что нётаймори устраивали в заведениях с гейшами после крупных военных побед. Позже подобный способ сервировки стал популярен в кругах якудза, а в современной Японии в ряде префектур нётаймори продолжает существовать в качестве экзотического развлечения для туристов. Конечно, некоторые европейские рестораны также переняли неоднозначную практику, которая, несмотря на критику обозревателей, по сей день представляет маркетинговую привлекательность для искушенных клиентов.
Искусство нётаймори можно считать прародителем современных практик фуд-плея. В настоящий момент специалисты относят игры с едой к семейству фетишей WAM.
WAM (Wet and Messy) — комплекс сексуальных фетишей, в основу которых входит получение удовольствия от ощущений, вызванных наличием различных субстанций на коже или одежде. Один из самых распространенных фетишей WAM — сплошинг (sploshing) — связан с сексуальным наслаждением от активного тактильного взаимодействия продуктов питания с телом.
1989 год можно официально считать годом рождения сплошинг-сообщества: в это время пара единомышленников из Великобритании начала выпускать первый в своем роде тематический журнал о сексуальных практиках, связанных с продуктами питания, Splosh!, который вскоре обрел многотысячную аудиторию по всему миру. Одной из ярких предпосылок к образованию комьюнити можно считать выход знаменитой эротической мелодрамы «Девять с половиной недель». Тогда некоторые зрители, возможно, впервые испытали интерес к играм с едой.
Однако, согласно опросам, помимо того самого момента, где Микки Рурк и Ким Бейсингер развлекались на кухне, умы неравнодушных людей будоражили сцены с «боями в еде» в семейных комедиях и некоторые передачи на Nickelodeon. Кто-то отдельно выделял сериал Noel’s House Party на BBC, британское шоу Get Your Own Back и рекламы спреев для тела AXE.
С точки зрения сексологии интерес к сплошингу можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, желание «обмазываться» едой может быть проявлением бунта против правил, окружающих человека с детства. В этом случае тяга к фетишу будет обуславливаться желанием пойти наперекор родительским наказам или попыткой вырваться из рутины. Как говорила соучредительница журнала Splosh!, «если вы провели день в офисе, выслушивая всякое дерьмо от босса, что может быть лучше, чем устроить у себя дома полномасштабную драку за еду с любимым человеком, за которой последует возмутительно грязный секс?» Во-вторых, фетиши WAM могут привлекать людей с низкой тактильной чувствительностью. Так, посредством интенсивного трения, давления и скольжения люди получают нужную им сенсорную интеграцию.
WAM, сплошинг и современная визуальная культура, безусловно, оказывают взаимное влияние друг на друга. В искусстве, рекламе и кинематографе можно встретить отсылки к эротическим практикам с едой, но самый «горячий» контент обычно не покидает специализированных платформ. Однако в последнее время в социальных сетях стали появляться видео с неоднозначным содержанием. На первый взгляд они напоминают кулинарный блог: приятная девушка или парень на хорошо оснащенной кухне готовят ингредиенты для блюда. Но после начинается то, что полностью смещает фокус с приготовления пищи: ведущий начинает хаотично смешивать все продукты руками и непрерывно комментировать процесс, то и дело вставляя «о да!» и прикусывая губы. К той же категории можно отнести ролики, в которых модели в латексной одежде обильно поливают себя сиропами и взбитыми сливками. Важно отметить, что популярность подобного контента порой исчисляется в миллионах просмотров, а авторов каналов приглашают в новостные передачи и ток-шоу. Просмотр этих видео может вызвать восторг или, напротив, спровоцировать отвращение, но в любом случае поставит зрителя в позицию вуайериста и привлечет внимание хотя бы на несколько секунд.
Размышления о том, что маркетинг подменяет понятия и спекулирует эмоциями, имеют место быть, но в контексте взаимосвязи еды и секса в общественном сознании выглядят довольно спорно. Явления прямой и косвенной эротизации продуктов питания обязаны формированию первичных потребностей человека и последующим культурным наслоениям, а значит, будут и дальше порождать новые феномены (шокирующие и не очень).