Кошачий костер, гонки с гепардами и центрифугальный боулинг: самые необычные забытые развлечения
В издательстве НЛО выходит книга английского писателя Эдварда Брук-Хитчинга «Подбрасывание лисиц и другие забытые и опасные виды спорта». Автор рассказывает о забытых видах спорта и развлечениях — древних, средневековых и пользовавшихся популярностью еще недавно. Всего он описывает более 90 разных игр и показывает, на что способна человеческая изобретательность, часто граничащая с жестокостью и безрассудством. Публикуем главы, посвященные сжиганию котов, центрифугальному боулингу и гонкам гепардов с борзыми.
Как уже ранее доказала игра «Вышиби-кота-из-бочки», на протяжении веков люди были особенно жестоки к кошкам, и все из-за суеверий, связывающих этих животных с черной магией и невезением. Бесспорно, самым садистским проявлением этого было средневековое французское развлечение brûler les chats, или сжигание кота.
С давних времен существовал обычай на удачу кидать в костер предметы, имевшие, по общему мнению, магические свойства. К несчастью для кошек, они тоже попадали в эту категорию, и к XVI веку в Париже их сжигание превратилось в традиционное действо на больших праздниках, таких как день летнего солнцестояния. Публика собиралась на площади вокруг специально построенной виселицы, под которой уже высилась гора поленьев. Набитый кошками мешок подвешивали на виселицу и поджигали костер. Огонь разгорался, и визжащие животные сыпались из мешка в пламя на верную гибель, а зрители упивались этими звуками, словно музыкой.
В каждом регионе Франции сжигание кошек имело свои местные особенности. Ловцы кошек (или courimaud, как их называли) из Сен-Шамона предпочитали более активный вариант: они обливали животных горючей жидкостью, поджигали и гнались за разбегающимися по городу кошками. В Метце, расположенном на северо-западе страны, в Лотарингии, десятки кошек сгорали в плетеных клетках; то же самое происходило в городе Гап, в регионе Верхние Альпы; в Бургундии же кошек привязывали к «майскому дереву» (празднично украшенному шесту), которое затем поджигали — это символизировало сожжение у столба, классический вид казни. Обычным делом считалось прихватить с собой на удачу обугленный сувенир, когда пламя утихнет.
Этот обряд был популярен у всех сословий, от рабочего класса до монаршей семьи: в 1648 году Король-Солнце, Людовик XIV, увенчанный розами, лично зажег ежегодный кошачий костер, прежде чем дать старт танцам и направиться на бал в городскую ратушу. Вне закона этот обычай окончательно был объявлен в 1765 году.
Похожая традиция существовала и в старинном бельгийском городе Ипр, где по сей день во второе воскресенье мая проходит фестиваль Каттенстут («фестиваль кошек»). Зрители наводняют улицы, чтобы увидеть костюмированную процессию с гигантскими надувными кошками, идущую через город к Палате Суконщиков. До 1817 года с башни этого здания выкидывали выловленных на улицах кошек, которые насмерть разбивались о мостовую. Сейчас вниз в толпу швыряют мягкие игрушки, а затем проводят шуточное сожжение ведьмы. Фестиваль стал популярным местным событием, ежегодно привлекающим тысячи туристов.
Центрифугальный боулинг
К 1885 году пассажи под берлинскими железнодорожными вокзалами стали пристанищем для множества баров, магазинов и ресторанов, приносивших железнодорожным магнатам неплохой дополнительный доход. Владелец одного из таких баров решил, что мог бы привлечь еще больше посетителей, установив у себя в заведении дорожку для боулинга. Он, однако, столкнулся с одним весьма существенным препятствием: для дорожки требовалось помещение длиной не менее 75 футов (чуть меньше 22 м), а бар был вдвое короче. Многие в подобной ситуации прислушались бы к доводам разума и отказались бы от своей идеи; но содержатель бара не желал так просто расставаться с потенциально прибыльным замыслом и обратился за помощью к инженеру по фамилии Кибиц. Тот явился в заведение, все измерил и заказал себе выпивки, чтобы как следует все обдумать. К тому моменту, как его стакан опустел, он уже нашел простое, но остроумное решение: если дорожка не влезает в бар, он будет ее сгибать, пока она не поместится. Результатом его работы стала U-образная, или центрифугальная, дорожка с приподнятым внешним краем, как у велотрека. Наклонный край также не позволял шарам вылететь с дорожки и побить стаканы не вовлеченных в игру посетителей. Вдобавок U-образная форма решала проблему с возвратом шаров — стартовая позиция находилась рядом с кеглями, так что игроку нужно было сделать всего пару шагов.
В 1894 году в Америке был разработан еще один дизайн дорожки, который должен был бросить вызов дорогим кегельбанам и воплотить мечту о боулинге в каждом доме. В основе этого изобретения, которому, впрочем, не суждено было стать коммерчески успешным, лежала дорожка в форме мертвой петли, которая помещалась в типовом жилье. Такая сложная форма, возможно, шла во вред точности (и сохранности обстановки гостиных по всей Америке), но уж точно не мешала игрокам как следует повеселиться.
Охота с полотнищами
В Средние века самым захватывающим и уважаемым способом охоты на оленей и других крупных животных была так называемая парфорсная охота. Ее суть состояла в том, что за животным гнались собаки, а за ними во весь опор мчались всадники. Это тот самый образ, который, пожалуй, предстает в воображении большинства людей при слове «охота». Охота делилась на восемь основных этапов: поиск, когда егеря находили добычу на большой территории; собрание, когда участники охоты обсуждали тактику и полученную от егерей информацию; расстановка, когда выбирали позиции для собак, чтобы они перехватывали жертву; движение, когда охотники выслеживали зверя; погоня; травля, когда загнанное животное останавливалось на одном месте и затем его убивали охотники; разделка, когда добычу освежевывали и резали на части; и, наконец, часть, называемая французским словом «кюре» (curée), когда собакам в награду кидали куски мяса. Это было неистовое, изнурительное и зачастую опасное развлечение, в чем пришлось убедиться Ричарду Нормандскому, погибшему в схватке с оленем в лесу Нью-Форест. В этом же лесу спустя несколько лет, в 1100 году, погиб и Вильгельм II, получивший стрелу в грудь от собственного товарища по охоте Уолтера Тайрела. Для тщеславных вельмож в парфорсной охоте все было хорошо, кроме одного — их героические подвиги оставались невидимы для публики.
Кроме того, для многих из них она была слишком тяжела физически. Примерно в XV веке было найдено решение — «охота с полотнищами», ставшая особенно популярной в Германии и Франции.
В поле рядом с лесом выстраивались большие загоны, ограниченные огромными тканевыми экранами высотой до трех метров, называемыми ancourre или Laufft (в более старинном варианте такой охоты использовались изгороди). Егеря выгоняли на арену различную добычу, включая оленей и кабанов. С трибун, выстроенных вокруг загона, вельможи стреляли, рубили и метали копья в загнанных зверей, защищенные барьерами, а придворные дамы подбадривали их. Всякая мысль о честной игре и спортивном духе отвергалась ради возможности перебить как можно больше животных ради хвастовства. Людовик XIII и Людовик XIV оба были поклонниками такой охоты, как и Людовик XVI, придумавший ее новую разновидность hourailleries, в которой зверей расстреливали из фитильных ружей.
В Германии, где леса были гуще и меньше подходили для парфорсной охоты, охота с тканевыми барьерами стала так распространена, что получила название «немецкая охота». Барьеры выстраивались в форме восьмерки, и стрелки палили по животным, отчаянно мечущимся в поисках выхода. Добычу затем громоздили на телеги и увозили прочь. Шансы животных пережить такую охоту были настолько малы, что писатель Генрих Дебель в 1783 году упоминал ее как Bestätigtungs-Jagen, то есть «охоту с гарантией».
Экстравагантная охота с полотнищами вышла из моды в конце XVIII века. Во Франции после революции 1789— 1799 годов экраны были реквизированы на изготовление армейских палаток.
Гонки гепардов с борзыми
Как так вышло, что в декабре 1937 года стая африканских гепардов прибыла в мрачный Эссекс, чтобы посоревноваться на беговой дорожке с английскими борзыми? Этой историей мы обязаны двум необыкновенным людям — Реймонду Хуку и Кеннету Гандар-Дауэру.
Хук обожал животных и превратил свое поместье у горы Кения в Восточной Африке в бизнес по поставке экзотической фауны в зоопарки по всему миру [Эта страсть была для него превыше всего, включая его собственный брак. Как вспоминала его дочь Хейзел, ее мать Джоан пыталась «привить ему чувство ответственности», но по прошествии девяти лет брака больше не смогла выносить «цыплят, сидящих под лестницей, коз, скачущих по ступеням туда-сюда, и змей, отдыхающих под кухонной плитой».]. Главной его любовью были гепарды. Изучая египетские иероглифические тексты, где упоминались эти создания, он пришел для себя к выводу, что степень уважения к гепардам — это важнейший критерий утонченности той или иной цивилизации. Столь почтительное отношение к зверям вкупе с эффективностью их дрессуры превратило Хука в главного поставщика больших кошек ко дворам индийских монархов, например, махараджи Колхапура, в чьих владениях гепарды уже вымерли.
Способ, которым Хук ловил диких кошек, предварительно загнанных собаками, столь примечателен, что его стоит привести на этих страницах. Его друг Джон Поллард однажды стал свидетелем этого процесса и описал его так:
Хук… вооружившись кожаным поясом и стременным ремнем, сделал выпад, как матадор, целясь в голову животного. Зверь зарычал в мрачной злобе. Но маневр удался. Гепард на мгновение отвлекся от Али [ассистента Хука], и это дало охотникам шанс. Али схватил зверя за хвост, а Хук бросился гепарду на шею. Следующие несколько секунд навсегда останутся в моей памяти. Держа зверя за шею, Хук позволил ему грызть свою руку, а сам в это время перематывал его челюсти ремнем. Затем еще двое парней бросились на помощь Хуку, и вместе они скрутили извивающуюся кошку и привязали ее к дереву.
Когда Хук наконец поднялся на ноги, он был весь в поту и крови.
«Просто царапина, — сказал он, тяжело дыша. — Нельзя же просто взять и связать дикого гепарда без риска для здоровья».
В 1934 году Хук нанялся гидом к Кеннету Гандар-Дауэру, молодому и богатому искателю приключений из Англии. Тот прибыл в Африку с эксцентричной идеей — отправиться в экспедицию на поиски неуловимого (и, по всей вероятности, попросту не существовавшего) марози, мифического пятнистого льва, о котором все слышали, но никто не видел. Гандар-Дауэр, который, несмотря на практически полное отсутствие опыта в летном деле, совершил один из первых в истории перелетов из Англии в Индию, был очарован суровым Хуком, которого он описывал как «невероятно загорелого, огромного и пугающе жесткого». Хук заразил его своей страстью к гепардам, и за время (бесплодных) поисков марози у приятелей родилась идея привезти хищников в Британию, учредить новый вид бегов и поделить прибыль.
К декабрю 1936 года они подготовили к отправке в Англию двенадцать гепардов, а в придачу еще и двух диких свиней и редкую антилопу бонго. По прибытии Понго (нет, это не кличка бонго), Джипси, Хелен, Льюис и другие кошки отправились на карантин, где провели полгода, привыкая к британскому климату. После этого их перевезли на площадку для бегов в Стейнсе, где четыре месяца тренировали и откармливали аргентинской говядиной высшего сорта и живыми кроликами.
Пробный забег, организованный для избранного круга гостей, обернулся провалом: гепарды совершенно не желали гнаться за кусками сырого мяса, прикрепленными к бутафорскому зайцу с электромотором.
Вместо этого они мягкой поступью отправились в сторону принимавших ставки букмекеров, которые «разлетелись, словно напуганные голуби», как вспоминал бригадный генерал Альфред Кричли, владевший стадионом для бегов. Этого оказалось достаточно, чтобы убедить Хука в бесперспективности всего предприятия. Он решил продать свою долю Гандар-Дауэру, который не падал духом и считал, что дальнейшие тренировки приведут к успеху.
В результате 11 декабря 1937 года на стадионе в Ромфорде состоялись три забега с участием гепардов и борзых. Все билеты были проданы. В первом забеге гепард Хелен, которая, ко всеобщему — включая ее тренеров — удивлению, в тот день была в подходящем расположении духа, преодолела пятьдесят ярдов (около 46 м) раньше, чем ее соперники-борзые успели тронуться с места. Она пересекла финишную линию первой, пробежав 265 ярдов (примерно 242 м) за 15,86 секунды, побив установленный собаками рекорд в 16,01 секунды. Перед вторым забегом, в котором участвовали Джеймс и Гасси, диктор предупредил публику, что если один из гепардов вырвется вперед, то второй легко может сдаться. Вышло в точности так. Стоило Гасси захватить лидерство, как Джеймс сразу потерял интерес к гонке и, к ужасу зрителей, решил вместо этого исследовать центральную трибуну. Впрочем, он послушно откликнулся на зов тренера, прежде чем успел добраться до публики, так что третий забег состоялся по плану. В нем Льюис добрался до финиша, но побить рекорд трассы ему не удалось.
Читайте также
Вопреки распространенной версии, первая в Англии гонка между гепардами и борзыми прошла в целом успешно, так что по ее итогам Гандар-Дауэр даже основал компанию Cheetah Racing Ltd. Однако новый спорт сильно пострадал от запрета ставок на соревнования животных, к тому же в последующих забегах непостоянные гепарды часто проявляли полное равнодушие к происходящему, будучи по природе своей охотниками-одиночками, начисто лишенными соревновательного духа. Энтузиазм к продолжению гонок исчез как у публики, так и у Гандар-Дауэра. Последний задокументированный забег состоялся на шоу в Альдершоте в 1939 году, незадолго до начала войны. Вскоре Гандар-Дауэр снова отправился в Африку, на этот раз в роли военного корреспондента, и эксперимент с гепардами оказался забыт.