Рома вместо Ромео. Как привить школьникам любовь к классике с помощью современных романов-аналогов

В последнее время часто ведутся разговоры о том, какие произведения нужно убрать из школьной программы по литературе, а какие добавить. На днях мне в руки попалось занятное пособие 1981 года «Межпредметные связи в процессе обучения» П.Г. Кулагина, объясняющего, как можно объединять разные учебные предметы с литературой, о чем я подробно рассказывала в статье «8 идей для незанудного преподавания литературы». С момента издания прошло больше 40 лет, а список классических книг в школьной программе практически тот же самый: Радищев, «Капитанская дочка» Пушкина, Толстой и т. д. Между современными школьниками и этими авторами — огромная пропасть в два столетия. Для детей, для которых далеки уже реалии 1990-х, это очень много. В связи с этим следует выделить следующие проблемы при чтении классических текстов XVIII–XIX века:

1. Школьникам непонятна мотивация героев. Зачем им читать о привычках людей, которых давно нет и которые мыслили абсолютно иначе?

2. Часто школьники не знают исторический контекст произведения, поэтому оно воспринимается оторванным от исторических событий. Курс истории и литературы не объединен хронологически, у учеников нет понятийного аппарата и знания эпохи. В 5-м классе по школьной программе читают стихотворение Лермонтова «Бородино». Приступая к нему, ребята не знают, кто такой Наполеон и Кутузов, не знают, что была Отечественная война 1812 года, и даже о том, что Наполеон захватил Москву. И, конечно, они еще ничего не слышали о Бородино. Это очень усложняет изучение текста — и такие сложности создает практически каждое классическое произведение в школьной программе.

3. Обилие исторических терминов и понятий, которые ушли из современной жизни. Если наше поколение о многих из них еще догадывается интуитивно, то современный ребенок не понимает, с какой сферой они связаны. Обратимся опять к стихотворению «Бородино». Вот какие слова в нем встречаются: мундиры, редут, мусью, картечь, лафет, бивак, кивер, драгуны. Да, легко догадаться, что все эти слова связаны с военной деятельностью. Но этого мало: нужно хотя бы примерно представлять, что это за вещи и как они использовались. На такие объяснения у учителя, увы, не всегда остается время. Однако без знания значений слов не будет ни понимания стихотворения, ни интереса к нему.

4. Еще одна отличительная черта текстов XVIII–XIX века в том, что их нельзя прочесть быстро и тем более в сокращенном виде. Скорость жизни в ту эпоху была медленнее, и читаться они должны соответствующе, иначе исчезает вся магия. Но как читать классику медленно, где учителю найти время на это?

Один мой ученик из 11-го класса однажды сказал: «Классическая литература из века в век классически нудная и неинтересная». Мне стало смешно, но я задумалась: как же их заинтересовать? Для меня важно, чтобы ученики с удовольствием шли на мои уроки и мы обсуждали тексты бодро и с пользой для всех.

Я попыталась встать на место подростка и спросить себя, что мне было бы интересно читать. Ответ очевиден. Им нравится читать о себе и своем времени.

Им понятна та реальность, в которой они живут. Они хотят обсуждать проблемы и темы сегодняшнего дня. И тогда я подумала о романах-аналогах, которые поднимают ту же проблематику, что и классические, но на более на современном и актуальном материале. Читать их с отсылкой к классическим произведениям максимально полезно для понимания обоих текстов.

Далее я приведу примеры современных романов, в которых можно найти сходства с романами XIX века из школьной программы, а также романов-антиподов. При этом какую книгу читать первой — классику XIX века или современную — оставим на выбор преподавателя. Наша задача — показать лишь логику такого сравнения и пользу от него на уроках литературы.

Начнем с пьесы Н. Островского «Гроза», которую изучают в 10-м классе. Сама пьеса довольно депрессивная, почти на каждом шагу она вызывает недоумение учеников: ну можно же сделать и сказать по-другому, зачем герои всё это терпят!? Катерина — мужа и свекровь, Тихон и Варвара — мать, последняя никого не терпит, но тиранит.

Между повестью «Джамилия» Чингиза Айтматова и «Грозой» — больше ста лет. И Катерина, и Джамиля — веселые, жизнерадостные, общительные, волевые и смелые женщины. Второй повезет больше, но каждая будет стоять перед серьезным выбором — уйти от мужа, отказаться от патриархальных ценностей и выбрать себя, пусть и ценой смерти. Оба текста приглашают к разговору о месте женщины в обществе и о том, имеет ли она право жить так, как считает нужным.

Женщина XIX века кончает с собой, не справившись с давлением и устоями, а женщина XX века уже не боится осуждения и уходит от мужа, покидая родной аул. Отличный материал для сравнительного анализа эпох и традиций.

У пьесы Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта» (читают в 8-м классе) тоже есть аналог, написанный в советской России в 1977 году Галиной Щербаковой — «Вам и не снилось». Довольно банальная история: между девятиклассниками Романом и Юлей возникает нежное чувство. Мать юноши, не желающая понять влюбленных, обманом разлучает их. Несмотря на все препятствия, Рома и Юля стремятся быть вместе. Нежелание взрослых понять их чувства в результате приводит к трагедии, как и в пьесе Шекспира. Между произведениями пролегло почти 400 лет, разное абсолютно всё — страны, нравы, язык, образ жизни, имена, религия. Я не раз сталкивалась с тем, что ученики не сразу понимают, что Монтекки и Капулетти — это итальянские фамилии семей, поэтому им не ясна суть конфликта. Пробираться через языковые особенности и стилистику тоже сложно.

Джульетта. Кормилица, скажи, кто тот синьор?
Кормилица. Сын и наследник старого Тиберио.
Джульетта. А этот, что сейчас выходит в дверь?
Кормилица. Как будто это молодой Петруччо.
Джульетта. А тот, за ним, тот, кто не танцевал?
Кормилица. Не знаю я.
Джульетта. Поди узнай. — И если он женат,
То мне могила будет брачным ложем.
Кормилица (возвращаясь). Зовут его Ромео, он Монтекки,
Сын вашего врага, — один наследник.

Поэтому начать разговор о первой любви с книги Щербаковой — отличный вариант. Она кончается не так печально, концовка открытая: Рома ударяется грудью о трубу, у него идет кровь изо рта, что с ним будет — неизвестно. Реалии истории ближе к нам, все герои говорят на русском языке. Каждый ученик может спроецировать историю на себя и подумать, а что случилось бы в такой ситуации с ним.

В 11-м классе я специально останавливаюсь на «Над пропастью во ржи» Джерома Сэлинджера. Это отличный пример зарубежной литературы для подростков. Они с восторгом читают роман, он им близок. Действие происходит в послевоенном Нью-Йорке и Пенсильвании в течение четырех дней. Внутренний монолог героя очаровывает и вынуждает юных читателей начать свой. Холден Колфилд — 16-летний подросток из состоятельной семьи, максималист, ему хочется, чтобы всё в мире было правильно, он не приемлет ложь и фальшь. Не скрывает своих недостатков и от окружающих ждет того же. Его подружка Салли Хейс любит развлечения и многолюдное общество. В 2018 году Салли Руни выпускает роман-перевертыш «Нормальные люди», где всё наоборот. Она, Марианна — богатая одиночка, почти изгой. Он — самый популярный парень в классе, чья мама работает уборщицей в доме Марианны. Между ними завязываются отношения. Действие происходит в Тринити-колледже в Дублине во время экономического спада после кризиса 2008 года.

Мой опыт преподавания показывает, что читать биографические трилогии Л. Толстого и М. Горького ученикам скучно. Они не понимают, что им нужно почерпнуть из этих текстов.

Два абсолютно разных персонажа — один рос в дворянской среде, другой в рабочей. Каждый описывает свое взросление, детский и юношеский взгляд падает у них на разное. Однако автобиографии не вызывают живого интереса. Помочь могут повести датской писательницы Тове Дитлевсен. Она берет такую же форму и делит свою биографию на три части — «Детство», «Юность» и «Зависимость» (период замужества), вышедшие в 1967 году. Тове описывает женское взросление в 20–30-е годы в Дании. Вторая и третья часть — вполне 18+, а ученики это очень любят. Что запретно, то и читаем. Через эти тексты можно заинтересовать школьников Толстым и Горьким. Вот несколько фрагментов, дающих представление, насколько этот материал подходит для работы с классом.

«Детство»

«Утром еще тлела надежда. Она мимолетным проблеском пряталась в темных прямых волосах моей мамы, к которым я никогда не смела прикоснуться; она лежала у меня на языке вместе со сладковатым теплом овсяной каши; я ела не спеша, рассматривая тонкие мамины руки, неподвижно покоившиеся на газете, прямо на новостях об испанском гриппе и о Версальском мирном договоре. Отец к тому времени уходил на работу, брат — в школу. Мама оставалась одна, хотя я и сидела рядом; и если мне удавалось затаиться, не выдавая себя ни звуком, то потаенная тишина ее непроницаемого сердца длилась — пока утро не старилось и не наставала пора идти за покупками на улицу Истедгаде, как и было заведено у обычных жен».

---

«Юность»

«Я устроилась в пансионат на Вестерброгаде, рядом с Фрихедсстёттен. Для мамы идея отправить меня в другой квартал города была немыслимой — всё равно, что услать в Америку. Каждое утро я прихожу к восьми и работаю двенадцать часов в закопченной и сальной кухне, где никогда нет покоя и тишины. Когда вечером я возвращаюсь домой, у меня не хватает сил ни на что, кроме как лечь спать. На этот раз тебе нужно продержаться на работе, говорит отец».

---

«Зависимость»

«Его жадности не спрятать, и содержание меня, которое так много значит для мамы, сведено к минимуму. Он ни разу не купил мне ни одной вещи, и, когда мы вечером идем в гости к какой-нибудь знаменитости, он едет в трамвае, а мне приходится мчать рядом на велосипеде на огромной скорости, чтобы помахать ему, когда он того пожелает».

Повесть Михаила Булгакова «Собачье сердце» (1925) можно сравнить с рассказом Дэниела Киза «Цветы для Элджернона» (1958). Здесь и тема научного эксперимента, и попытка создания сверхчеловека. Ученикам будет интересно обсудить, почему данный вопрос волнует писателей, возможно ли создать идеального человека с помощью операции? Посмотреть, какие выводы делает каждый автор.

Тема взросления ребенка без родителей красной нитью через всю школьную программу, во множестве произведений детям приходится рано взрослеть и справляться с жизнью самостоятельно. Параллель можно провести между сборником рассказов «Маугли» Редьярда Киплинга (1894–1895) и романом «История с кладбищем» Нила Геймана (2008), художественные мотивы в них очень похожи. Маугли воспитывает стая волков, а Никто Оуэнса — семья призраков. Школьника сразу заинтересует и то, и другое произведение.

Под конец скажем о романе-антиподе, позволяющем донести необходимые идеи, отталкиваясь от противоположного. Речь идет о «Мартине Идене» Джека Лондона (1909), герой которого служит антиподом гончаровского «Обломова» (1859). Два противоположных характера, две разных стратегии жизни, два культурных кода. Можно справедливо отметить, что полная противоположность Ильи Ильича есть и в самом «Обломове» — Андрей Штольц. Но интереснее рассмотреть проблему в разных эпохах и обстоятельствах, показать, как она менялась. Попробуйте задать ребятам найти условного «Обломова» и «Мартина Идена» в книгах XXI века.

Эту занимательную игру по поиску романов-аналогов или антиподов можно продолжить самостоятельно или предложить ученикам. Вы найдете массу примеров, обсудить которые будет интересно в классе.

Список романов-аналогов, которые помогают разобраться с классикой

1. «Дневник Бриджит Джонс» Хелен Филдинг и «Гордость и предубеждение» Джейн Остин.
2. «Мартин Иден» Джека Лондона и «Обломов» Н.А. Гончарова.
3. «Джамиля» Чингиза Айтматова и «Гроза» Н.А. Островского.
4. «Вам и не снилось» Галины Щербаковой и «Ромео и Джульетта» Шекспира.
5. «Нормальные люди» Салли Руни и «Над пропастью во ржи» Джерома Д. Сэлинджера.
6. «История с кладбищем» Нила Геймана и «Маугли» Р. Киплинга.
7. «Цветы для Элджернона» Дэниела Киза и «Собачье сердце» М. Булгакова.
8. Трилогия Тове Дитлевсен и трилогии Л.Н. Толстого и М. Горького.