За миллиард лет до конца света: 7 фильмов-размышлений о будущем
Фантастика редко пророчит человечеству что-то хорошее, ведь ее основная задача — предупреждать о самых опасных витках цивилизационного развития. Чаще всего в фильмах показывают технологические антиутопии и катастрофы, которые нас уничтожат. Мы так много их видели, что они почти перестали нас пугать. Существуют ли варианты будущего в фантастике, которые не предполагают, что люди тупо вымрут? Елена Кушнир собрала подборку фантастических фильмов-размышлений о будущем, где для разнообразия на Землю не летит гигантский метеорит, а авторы демонстрируют сдержанный оптимизм в прогнозах насчет нашего выживания.
Из будущего на два миллиарда лет вперед один из последних представителей человечества (голос Тильды Суинтон) отправляет нам ментальное послание-предупреждение. Люди прошли новые этапы эволюции, появилось восемнадцать биологических видов человека, и они достигли процветания, хотя рая на Земле так и не построили.
Фильм стал посмертным режиссерским дебютом композитора-минималиста Йохана Йоханссона (он написал музыку к «Прибытию» и «Вселенной Стивена Хокинга»). Эта лента — медитативная, задумчивая и не проклинающая человека — отсылает даже не к философской фантастике 1960-х, а к еще более раннему периоду. В основу картины лег роман британского писателя-футуролога Олафа Стэплдона «История будущего», опубликованный в 1930 году. Книга подробно описывает нашу изменившуюся до неузнаваемости цивилизацию и затрагивает две важнейшие темы твердой научной фантастики (поджанр, в котором больше внимания уделяется темам науки и техники, в противоположность гуманитарной, «мягкой» фантастике): человеческую природу и контакт. Причем контакт в фильме становится интерактивным: представителем цивилизации «первых людей» предлагается стать самому зрителю, к которому обращается человек будущего.
Под гипнотическую музыку Йоханссона камера парит над архитектурными сооружениями инопланетного вида, словно рожденными на стыке черного монолита из «Космической одиссеи» и бесплотной метафизической завесы из «Таинственной стены» Ирины Поволоцкой (это два киношедевра, в которых удалось визуализировать контакт). Роль памятников будущего в фильме «сыграли» футуристические югославские мемориалы эпохи Тито, возведенные в память о жертвах Второй мировой войны. Величие нашей цивилизации, по Стэплдону, состоит в способности преодолеть катастрофу.
Писатель предсказал холодную войну и распад СССР. Будем надеяться, что насчет будущего он тоже был прав — и оно у человечества есть.
«Идиократия» (2005)
Idiocracy, реж. Майк Джадж
Военного низшего звена Джо (Люк Уилсон) и секс-работницу Риту (Майя Рудольф) в рамках важного правительственного эксперимента замораживают, а потом забывают о них. Ребята проводят в криокамере 500 лет, а затем приходят в себя в мире будущего. Первое, что сразу бросается в глаза, — их окружают полные кретины, живущие на загаженной планете, которой вот-вот наступит конец.
Режиссеры, снимающие о конце мира после сатиры Майка Джаджа, очень смелые люди, потому что непросто сказать что-то умнее «Идиократии». Легко и непринужденно отец Бивиса и Баттхеда проходится по опрощению всего, что существует в нашей современности: от мейнстримного кинематографа до религии, переведенной для самых маленьких (в будущем существует больница имени «святого Бога»).
Снимай такую сатиру кто-то из надменных интеллектуалов, например холодный обличитель общественных язв Михаэль Ханеке, получилось бы невыносимое в своей злобности кино. Но Джадж добрый. Он любит своих идиотов. Один из последних в кинематографе идеалистов и гуманистов (смотрите финал сериала «Кремниевая долина»), он дает нам шанс всё исправить, поумнеть и спастись. Благослови его святой Бог.
«Зерно» (2017)
Bugday, реж. Семих Капланоглу
После глобальной экологической катастрофы планета страдает от засухи, а человечество — от голода. В благополучных зонах, огороженных от вторжения непрошеных мигрантов, начинает гибнуть урожай. Работающий на корпорацию генетик Эрол (Жан-Марк Барр) находит труд ученого Семиля (Эрмин Браво), посвященный некому генетическому хаосу. Работа была запрещена к распространению корпоративными боссами, а Семиль исчез где-то в отравленных пустошах. Эрол отправляется на поиски коллеги и ответов.
Любимец европейских фестивалей, турецкий режиссер Семих Капланоглу, разумеется, вдохновлялся «Сталкером», когда снимал долгие сцены многозначительного молчания над природными ландшафтами. Но кто не вдохновлялся «Сталкером»? У него есть злобная корпорация, виноватая во всех бедах человечества (после людской глупости), но у кого ее нет? По пустынным дорогам сурового будущего бродит бородатый мужчина в шапке, но у кого в постапокалипсисе не бродил такой мужчина?
Зато оператор Джиллз Натгенс снимает ошеломительные виды, говорящие о потерянных связях человека с землей больше, чем весь мистико-религиозный символизм, которым Капланоглу начинил фильм. Впрочем, отсылки к Корану, сны о горящем кусте и тема религиозного ученичества понятны в мире, когда все дожди стали кислотными. Чтобы научиться заново взаимодействовать с природой, человечеству действительно может потребоваться почти религиозное путешествие — во всяком случае, какое-то радикальное обновление сознания.
«Альфавиль» (1965)
Alphaville, une étrange aventure de Lemmy Caution, реж. Жан-Люк Годар
В город условного будущего Альфавиль пребывает суперагент Лемми Коушен (французский певец славянского происхождения Эдди Константин). Альфавилем заправляет бездушный суперкомпьютер, за которым сидит злобный профессор фон Браун. В городе запрещены чувства, литература и романтика, к секс-работницам ходят за самым постыдным — признаваться в любви. Бунтующая дочка профессора Наташа (Анна Карина) открывает для себя мир эмоций, когда Ленни читает ей стихотворение Поля Элюара. Вместе герои пытаются победить силы зла.
Когда неподготовленный зритель видит на экране надпись «Девятый фильм Годара», он либо испытывает понятный трепет, либо впадает в отрицание: мол, всё это просто дурацкая пародия на Джеймса Бонда. Пародия, да, но не дурацкая. Излишне трепетать тоже не стоит. Фильм не воспринимает себя очень уж всерьез: бравого агента зовут Лемми Осторожность, у профессора фон Брауна есть не только нацистские корни, но и второе смехотворное имя — Леонард Носферату. В конкурсе на самую неподвижную физиономию Эдди Константин занял бы первое место, даже если бы соревновался с Хамфри Богартом и Кристен Стюарт. Нуарные сцены с его участием выглядят одновременно круто и комично, как, в общем-то, и всё остальное.
Серьезности тоже хватает. В роли города будущего — Париж с тягостными воспоминаниями об относительно недавней фашистской оккупации (всем гражданам делают татуировки, как узникам концлагерей). Но без всяких спецэффектов реальный город приобретает футуристическое измерение — благодаря высококонтрастной съемке и роботоподобным голосам.
Годар рассказывает о неизбежной при тоталитаризме гибели культуры, жестокости и унижении женщин (все они в Альфавиле представляются как «соблазнительницы такого-то класса»). Режиссера определенно беспокоила судьба гуманитарного знания в мире технологий: так, для освобождения людского сознания героям приходится по-луддитски уничтожить компьютер. В XXI веке его страхи подхватило «Черное зеркало» — правда, авторов современного сериала уже не волнует, что люди перестали читать Элюара. А жаль. Это и есть проблема, в отличие от компьютеров.
«Влюбленный Тома» (2000)
Thomas est amoureux, реж. Пьер-Поль Рендер
В неведомом будущем молодой человек Тома (Бено Вераер) никогда не покидает свою квартиру. Во-первых, он страдает агорафобией, во-вторых, особого смысла выходить нет. Обо всех его нуждах заботится страховая компания. За виртуальный секс отвечает знакомый искусственный интеллект с соблазнительной внешностью. С мамой и друзьями можно общаться удаленно. Продукты привозят на дом.
Но душе чего-то не хватает, и виртуальный психоаналитик советует Тома завести отношения не с голограммой, а с реальной женщиной. На сайте знакомств мужчина встречает Еву (Айлин Йай) и впервые за восемь лет хочет выйти из дома.
Весь фильм мы наблюдаем лишь картинки в мониторе, Тома появляется только в финале (его самого мы не видим), а о том, что действие происходит в будущем, мы можем понять только по необычным рисункам на лицах персонажей. Тем не менее работа малоизвестного бельгийца Пьера-Поля Рендера остается самой провидческой фантастикой XXI века. Задолго до появления формата screen-life Рендер описывает наш сегодняшний день, о котором группа «Лакмус» пела: «Сколько в сети виртуальных друзей, только кофе на кухне выпить не с кем».
Но это кино не про одиночество в сети, которое, по сути, лишь форма одиночества в больших городах (о нем говорил еще Аристотель). И не про какую-нибудь пошлую Венеру, способную всё исцелить; как говорит Ева новому знакомому, «ты не знаешь, что такое любовь». Здесь очень много о страхах постиндустриального времени — перед миром, будущим, технологиями, другим человеком, утерей личности. Показанный Рендером мир постепенно распадается на пиксели, и то, что поначалу казалось утопией, приближается к «Бразилии» (Еву принуждают к работе на сайте знакомств в качестве наказания за преступление). Но вот какая штука — утопии не будет никогда. И если ты хочешь выйти из комнаты и совершить кучу ошибок, просто выходи.
Human Lost: Ningen Shikkaku, реж. Фуминори Кидзаки
Токио, 2037 год. Революционные медицинские технологии замедлили старение и фактически победили смерть. Человечество готово поздравить с «днем полноценности» первое поколение людей, проживших дольше среднестатистических 120 лет. Травма, болезнь, суицид? Не беда! Система S.H.E.L.L., контролирующая наноустройства в организме через «человекосеть», соберет тебя обратно, хоть на кусочки порвись. Но пролет над ночным мегаполисом, передающий привет вступительным кадрам «Бегущего по лезвию» (при создании своей дистопии (то же, что антиутопия — жанр, описывающий государство, в котором преобладают негативные тенденции развития) Ридли Скотт вдохновлялся азиатской культурой), намекает на то, что будущее далеко от идиллии. По улицам сомнамбулически вышагивают граждане в масках: люди работают по 19 часов в сутки. А отключение от S.H.E.L.L грозит превращением в настоящего монстра.
Немногие фантасты решаются пойти вслед за Джонатаном Свифтом, придумавшим цивилизацию вечных старцев в вечной деменции: они завидуют и молодым, и обычным старикам, которые могут умереть. Из известных проектов вспоминается лишь сериал «Торчвуд». В четвертом сезоне спин-оффа «Доктора Кто» Рассел Т. Дэвис показал мир, в котором отменили смерть. Получился не сладкий сон, а ночной кошмар.
Аниме по роману японского писателя Осаму Дадзая вторит «Торчвуду»:
«Нам нужна смерть, чтобы оставаться людьми».
Экранизация приоткрывает завесу над устройством своей вселенной: геронтократия высасывает силы из молодости, пытаясь сохранить свой статус неизменным. Конечная идея истории — необходимость постоянного развития без оглядки на прошлое, дребезжащее голоском над нашим ухом. Как писал Свифт:
«Старики и кометы внушают почтение одним и тем же: длинными бородами и претензиями предсказывать будущее».
«Большой баг» (2022)
BigBug, реж. Жан-Пьер Жёне
Франция, 2045 год. Все живут в умных домах с умной электроникой. Вкалывают роботы, а не человек. Большая часть носителей искусственного интеллекта Yonux выглядит как хоррор-версия Робокопа (Франсуа Леванталь), а по телевизору идут подозрительные передачи, в которых роботы издеваются над людьми, но человечество традиционно не видит того, что у него под носом. Собравшаяся в миленьком буржуазном доме компания во главе с любительницей ретро Алисой (Эльза Зильберштейн) оказывается в заложниках слуг-андроидов.
С каждым десятилетием человечество становится всё пессимистичнее в отношении своего развития. Братья Стругацкие в «Стране багровых туч» надеялись на колонизацию Венеры в 1990-х. В сиквеле «Назад в будущее» Роберт Земекис предсказывал, что в 2015 году уже будут скейтеры на антигравитаторах и домашние ядерные реакторы, способные производить электричество из пищевых отходов. Жан-Пьер Жёне предлагает нам сегодня ожидать того, что через 23 года мы будем жить… так же, как сегодня. За вычетом Голландии, которую затопило, и восстания машин, которые только и делают, что бунтуют в сайфае, наплевав на все законы робототехники.
С другой стороны, Жёне лишь выражает страхи, которым легко поддаться, если почитать новости. Искусственный интеллект рисует. Искусственный интеллект имитирует человеческий голос. Искусственный интеллект впервые выступит адвокатом в реальном суде. Нас вот-вот заменят буквально во всем! Мы тогда на что? Примерно это французский визионер Жёне в своей красочной гротескной антиутопии и пытается объяснить. Машины вряд ли послушают, но тебе, человече, станет легче.
