Время безумной вечерней сказки: 6 выпусков передачи «Спокойной ночи, малыши!», после которых вы вряд ли заснете

Размножение и драки

В наши дни, если вы предложите во время детской телепередачи несколько минут без перерыва показывать копошащихся в земле насекомых, на вас посмотрят как на ненормального. А вот в 1980-е подобным затеям нередко давали зеленый свет.

В общем, и правда, ну что такого? Многие дети и без телевизора обожают ловить и исследовать «букашек». Неплохо бы только еще напоминать малышам, что отрывание крылышек и прочие эксперименты — такой себе способ взаимодействия с живыми существами. А если не прислушаются? Тогда как вариант можно познакомить их с насекомыми поближе.

В 1989 году многим детям пришлось раз и навсегда попрощаться с образом доброго и милого сверчка из мультфильмов и сказок, который уютно стрекочет за печкой и играет на маленькой скрипочке.

С просветительской кровожадностью Хрюша, Каркуша и тетя Ира разрушают этот миф, демонстрируя крупных усатых существ, напоминающих помесь кузнечика с тараканом.

«Пока сверчок-папа сторожит дом, сверчиха-мама откладывает яйца в песок», — комментирует ведущая. На крупном плане вибрирует яйцеклад самки: интимное и тревожное зрелище.

Затем под восторженный щебет Каркуши на волю выбирается сверчок-детеныш, лоснящийся и полупрозрачный. Далее следует рассказ о старинной китайской забаве — боях сверчков. Смотрите, как двое самцов, щелкая челюстями, лупят друг друга.

Перерыв на мультфильм. Пока идет кукольный «Сверчок» Александра Полушкина, можно передохнуть и осмыслить увиденное ранее. Под занавес мы снова вернемся в студию, где Хрюша, который в начале вечера планировал поймать сверчка и посадить его в коробочку, подводит итог:

— Не стану я сверчка ловить и в коробочку сажать. А то он еще разобидится и всем жаловаться начнет. А я этого не хочу.

Похоже, поросенок не то что бы стал милосерднее — скорее он опасается, что в случае чего драчливые сородичи сверчка придут и начистят ему пятачок. Конечно, если цель была в том, чтобы добиться требуемого поведения любой ценой, то можно и так.

Вот только как бы не пришлось годы спустя разбирать этот опыт вместе с психологом.

Всё-таки сложная это штука — воспитание.

Грибная поэзия и детский сюрреализм

В 1990 году, оказавшись дома у детского поэта Петра Синявского, Филя учуял запах грибов. Тут же расписная ширма превратилась в портал и перенесла песика в осенний грибной лес.

Сначала Филю закономерно испугало происходящее, но через пару секунд он как-то обмяк и решил заняться сбором съедобных грибов.

Под одним из деревьев он нашел футляр от гитары, полный сыроежек и волнушек, а рядышком — Хрюшу с тазиком на голове.

Друзья решают действовать вместе: Хрюша объясняет, что надо спрятаться и сидеть тихо — тогда грибы сами прибегут. И действительно, скоро в корзину попадается некто с руками и ногами.

— Пустите меня, пустите! — сердится «гриб» и вдруг оказывается поэтом Синявским.

Петр Алексеевич достает гитару (шутка про рояль в кустах) и поет о волшебных словах, которые помогут заколдовать судьбу и прогнать неудачи, которые круглый год скачут. Запоминайте, а лучше записывайте: «Салагадула, менчикобулы, бибиди, бобиди, бу». Судя по всему, это адаптация песни из мультфильма «Золушка».

Если к этому моменту у вас еще не закружилась голова, то держитесь крепче: камера принимается нарезать круги не хуже, чем в известной сцене из фильма «Летят журавли». Только здесь ее как бы скрестили с клипом к песне «Что такое осень» группы «ДДТ» и добавили абсурдистского ретро-веселья в духе Антона Лапенко.

Путешествие по внутреннему миру поэта продолжается. Наши герои садятся в электричку, которая состоит из нескольких лукошек, сцепленных между собой. Синявский нежно тянет:

— Едут в электричке волнушки и лисички с подружками-друзьями чернушками-груздями.

И мы их видим: действительно, едут себе и улыбаются. Несмотря на то что конечной в этом маршруте объявлена станция с не предвещающим ничего хорошего названием Духовкино.

А вот старичок-боровичок, которого просят предъявить за проезд. Не отвлекаясь от чтения газеты «Аргументы и факты», он вручает контролеру целый рулон с билетами. Это шокирует последнего, он энергично раскручивает рулон и обматывает самого себя билетной лентой.

Узнать, как выглядит станция Духовкино, зрителям не придется: ширма, видимо, решив, что хорошего понемножку, телепортирует Хрюшу с Филей обратно — из страны живых грибов во вселенную людей и говорящих кукол. На прощание Петр Алексеевич дарит поросенку и песику по книжке. Видимо, чтобы не забывали, какие бездны может таить в себе на первый взгляд неказистая детская поэзия.

Вещий стендап и мудрые ослы

1991 год. Советский Союз трещит по швам, а это значит, что наступило время для чего-то совсем уж радикального. Что, если вообще отказаться от кукольных персонажей, заменив великолепную четверку одним усатым мужчиной в черной рубашке, который расскажет малышам о предсказании будущего при помощи сновидений? Смотрят же родители экстрасенсорные эфиры Чумака и Кашпировского — пора и детей приобщать к трансцендентному телевидению.

Свой неторопливый стендап писатель Александр Дорофеев начал с признания:

— Когда я был маленьким, то больше всего на свете любил ложиться спать. Правда-правда. И всё потому, что каждую ночь видел цветные и мультипликационные сны.

Мы переносимся в мир детства Александра, который существует по необычным законам. Каждое утро он докладывает бабушке об увиденном ночью, а та помогает ему расшифровывать грезы. Умные жирафы приснились? К долгой жизни. Мудрые ослы — к счастью. А бегущий и болтающий заяц — к исполнению желаний.

Однажды схема дает сбой: внук видит во сне усатого и бородатого генерала, который ест арбуз.

Бабушка огорчается: ведь генерал с арбузом — к неприятности, усатый — к опасности, а бородатый — к раздражению.

Предсказание сбылось своеобразно: мальчик перестал видеть сны. Казалось бы, не самое страшное, что может случиться с человеком. Но бабушка так не считает и нещадно хейтит внука за отсутствие сновидений. Теперь по утрам они переругиваются:

— Что тебе сегодня приснилось?!
— Одна темнота!
— Ты просто ленишься вспоминать!
— Не ленюсь, ни одного сна, честное слово!
— Не может быть, у тебя такая кровать, что там обязательно должны сниться сны!

Спасаясь от скандала, Дорофеев сбегает на улицу — там он рассчитывает на поддержку подруги с неслучайным именем Соня. Вместо этого девочка объявляет, что разочаровалась в нем и что он не рыцарь. Кто бы мог подумать, что дискриминация может быть и по «сонному» признаку.

Приходится мальчику ценой невероятных усилий возрождать способность грезить по ночам.

С Соней, правда, наладить отношения не удается, но хотя бы бабушка меняет гнев на милость. Такой вот урок на будущее: малыши, даже не пытайтесь дать отпор катку под названием «общественное мнение».

Встреча на помойке и миазм с хвостом

В 1992 году Хрюша решил пригласить своего друга, писателя Эдуарда Успенского, в одно интересное место, от которого тот «закачается».

— Это красивое место? — интересуется по телефону Успенский.
— Это место замечательное.
— Я знаю, это Кремль!
— Это гораздо лучше.

Оказалось, речь шла о несанкционированной помойке: кучи мусора, ржавые трубы и крупные бетонные обломки, видимо, символизирующие рухнувший СССР.

— И это место ты считаешь самым красивым в Москве? — удивляется автор «Чебурашки».

Но Успенский, одетый в белоснежную рубашку, явно не торопится с головой занырнуть в постсоветское пространство. Вместо этого Эдуард Николаевич морщится и бормочет слово «миазмы».

— Вон миазм, побежал, вон, с хвостом, мой знакомый миазм! — пищит в ответ Хрюша, кажется, начиная понемножку терять рассудок.
— Нам с тобой не по пути! — объявляет писатель и гордо удаляется, оставив друга наслаждаться разрухой в одиночестве.

В духе перестроечных фарсовых драм вроде «Бакенбардов» Юрия Мамина хеппи-энда в этой истории не предусмотрено. В финале Хрюша не перестает восхищаться мусором и даже просит малышей присылать ему рисунки помоек, обещая награждать маленьких художников Орденом поросенка 1-й, 2-й и 3-й степени.

Пришельцы и изобретение шапки

В то время, когда агенты Малдер и Скалли или «Доктор Кто» до отечественного телевидения еще не добрались, налаживать связи с инопланетными цивилизациями приходилось детским программам. В одном из недатированных выпусков Степашка и Хрюша, сидя на дереве, встречают летающую тарелку, которой управляет парочка зеленых многоглазых существ.

Судя по всему, на той планете, откуда они прибыли, эволюция шла по принципиально иному пути — пути скрещивания животных и растений.

Тела гостей из космоса похожи на соединенные между собой светло-зеленые овощи или фрукты.

Как известно, инопланетяне в фантастике бывают двух видов: агрессоры и гуманисты. И тех, и других человечество, как правило, уничтожает. Первых — защищаясь, вторых — на всякий случай, ну и чтоб не умничали.

Хрюше со Степашкой повезло: их новые знакомые не желают нападать или поучать и вообще ведут себя немного глуповато. Сначала им кажется, что Степашка — робот, потому что его длинные уши напоминают им антенны. Затем оказывается, что на их родной планете у всех мерзнут головы: каким-то образом они, освоив космические полеты, умудрились так и не изобрести шапку.

Хрюша объясняет, что шапка — это «карман для головы».

Пришельцы принимаются ахать и мигать всеми лампочками, причитая, что «это великое открытие». А уж когда они признаются, что нигде в космосе не встречали ничего подобного, поросенок широким жестом срывает с себя шапочку и надевает ее на одного из космонавтов — грейся, бедолага.

— Как тепло, как хорошо, как весело! — восклицает инопланетянин и вместе с товарищем просит раскрыть технологию производства удивительного согревающего приспособления.

Поросенок и заяц не находят ничего лучше, чем отвести их на ВДНХ и познакомить с бараном Борей, из шерсти которого делают уютные шерстяные изделия. Тщательно изучив волосяной покров Бори, пришельцы объявляют, что привезут на родную планету шапку, и за это их будут называть великими исследователями космоса.

В общем, всё кончается хорошо. Но у внимательного зрителя наверняка останется вопрос: а как же теперь Хрюша пойдет домой без шапки? И холодно, и непедагогично.

Кукольная смерть и кладовка с клонами

К 1994 году относится замаскированная под очередную серию «Спокойной ночи, малыши!» документалка «Время вечерней сказки, или Как это делается…», снятая в жанре «срыв покровов».

Ведущий, в котором многие узнают Буквоежку (один из персонажей второго плана в выпусках нулевых годов), называет отечественных маппетов «мучениками». И демонстрирует, что Каркуша и остальные на самом деле не живые антропоморфные зверята («Что?!» — воскликнут в этот момент дети, как, впрочем, и некоторые взрослые), а безвольные марионетки в руках кукловодов.

Отдельный акцент делается на кадре, в котором один из членов съемочной бригады держит под мышкой безвольно повисшего Хрюшу, ухватив его в районе горла.

То ли это сатира на жестокий мир шоу-бизнеса, то ли на государственный строй, а может, и на всё сразу. Так или иначе, с экрана звучит следующее:

«Мог ли думать он [Хрюша], что каждый его шаг будет находиться под жестким контролем со стороны человека? Если такое творится за каменными стенами студии, легко вообразить, что происходит под открытым небом, в редкие минуты прогулок».

На улице действительно еще хуже. Отправившись в качестве корреспондентов на выставку кошек, Степашка с Хрюшей, которых заставляли активно тыкаться в экспонируемых, вызвали бурную реакцию. Одни котики активно гневались, а другие перебарщивали с ласками.

Приглянувшись белоснежному коту, зайчонок тут же был им помечен.

Неизвестно, чем таким пахло от Степашки до этого, но теперь его запах вполне определен — и, вероятно, надолго.

А теперь приготовьтесь к настоящему шок-контенту. Однажды, гостя в каком-то зверинце, Хрюша подошел слишком близко к медведю — не кукольному, а настоящему, — и тот, недолго думая, схватил несчастного и принялся пробовать его на вкус. Поросенка спасли, но всё равно получилось зрелище не для слабонервных.

— Вы думаете, кто-нибудь был наказан? — с болью в голове комментирует Буквоежка. — Вы думаете, это было в первый раз? Ничего подобного! Просто редакционная машина немедленно умчалась в «Останкино» за новым «смертником».

Нам демонстрируют кладовку, забитую бессчетным количеством Хрюш, Каркуш, Степашек и Филь. Все они висят на стенах, словно куклы в театре Карабаса-Барабаса. Такие родные, но при этом начисто лишенные жизни, из-за чего возникает что-то вроде «эффекта зловещей долины».

Всхлипывая под мрачный фортепианный саундтрек, Буквоежка продолжает нагнетать:

— Никто не помнит, когда погиб самый первый Хрюша и сколько их было всего. Такая статистика даже не ведется. Зачем, если наготове всегда целая армия безработных кукол, готовых, не моргнув глазом, отдать свою жизнь ради искусства?

Правда, под конец, на титрах, отношение к кукловодам меняется. Теперь это не сатрапы, а те же дети, которые любят играть в куклы, иногда слишком заигрываясь. С кем, мол, не бывает.

Зато в эпилоге с патетикой, которая кажется здесь вполне уместной, Буквоежка воздает куклам должное и благодарит их за самоотверженный труд от лица нескольких поколений телезрителей:

«Спите спокойно, дорогие друзья. Ваши зрители будут помнить вас, даже когда станут совсем старыми. Ведь вы, забыв о людской неблагодарности, каждый вечер приходили к ним, когда наступало время вечерней сказки».