Сердцу не прикажешь: как менялось значение символа ❤️ в Средневековье, в эпоху Ренессанса и в Новое время
Всем знаком символ, означающий сердце, — его можно встретить где угодно, от эмодзи до валентинок. Однако его сходство с реальной сердечной мышцей весьма условное. Почему сердце начали изображать в виде двух полукружий с хвостом-треугольником? И какими смыслами оно наделялось в прошлом? Ответы на эти вопросы есть у историка Сергея Зотова.
Содержание
Древние греки полагали сердце одним из главных органов — в нем хранилась пневма, то есть воздух, источник жизни, распространявшийся по артериям. Позднее, когда было открыто, что воздух попадает в кровь из легких и вовсе не путешествует по кровеносным сосудам, роль сердца переосмыслили. Сегодня исследователи пытаются отыскать истоки символа сердца в Античности — там встречаются похожие геометрические формы в орнаменте на вазах. Однако они, судя по всему, обозначали вовсе не сердце, а напоминающие его листья плюща.
Иисус-Купидон и дом с печной трубой-аортой: Средние века
В Средневековье появляются первые изображения сердца — такие, к каким мы привыкли сегодня. В рукописи французского романа XIII века «Романс о груше» мы видим коленопреклоненного мужчину, дарящего свое сердце прекрасной даме. «Романс о груше» — типичный образчик романа о куртуазной любви, распространенного в то время. Однако, как можно догадаться по названию, предмет, который нам кажется похожим на сердце, возможно, им не являлся. Вероятно, это та самая фигурирующая в названии груша, служащая символом любви, подобно розе в знаменитой французской аллегорической поэме XIII века «Роман о розе».
Так или иначе, некий предмет округлой формы с заостренным концом определенно становится символом сердца в средневековой рукописной традиции чуть позднее. Мы видим, что знакомая форма появляется как в романах о любви, так и в алхимических трактатах, где совершенно точно обозначала сердце. В романах передача сердца женщиной мужчине стала означать высшее проявление любви. А вот в алхимическом трактате «Восходящая заря», написанном в 1410 году, распространенную в любовных романах иконографию значительно переосмыслили. На самой шокирующей иллюстрации из этого труда окровавленные мужчина и женщина обмениваются органами. Дева вырезала себе отверстие в животе, распилила собственную черепную коробку, ножом отъяла от себя член (видимо, чтобы передать мужчине), а свободной рукой протягивает вырезанное из груди сердце партнеру. Мужчина же тем временем испражняется в один горшок, а в другой из его вульвы льются обильные потоки мочи. Подставив чашку, он извергает туда рвоту, а второй рукой дергает себя за чуб, пытаясь или наживую снять скальп, или вырвать свой мозг, дабы передать его деве. Эта картина — сложная аллегория взаимопроникновения четырех гуморов, позаимствованных алхимиками у римского врача Галена и сопоставляемых с четырьмя стихиями. Автор пытался показать, как во время приготовления философского камня мужское и женское менялось местами: влажное становилось сухим, а холодное — горячим. Кроме того, это, возможно, своего рода пародия на жанр любовного романа и саму концепцию куртуазной любви.
Изображение сердца проникает в христианский контекст и прочно закрепляется там. Уже в XIII веке возникают первые духовные стихи, описывающие, как Иисус из-за любви стал кротким и был побежден Любовью — персонификацией христианской добродетели и одновременно античным божеством Амуром (на латыни они обозначались одним словом — Amor). В то же время в иллюстрированных романах на тему куртуазной любви появляются изображения Бога Любви, восходящего к римскому Амуру/Купидону и греческому Эроту. Это божество-персонификация, стреляющее из лука в людей, чтобы влюбить их друг в друга, часто изображалось в виде ангела или похожим на шестикрылого серафима, а в отдельных случаях даже наделялось нимбом, будто христианский святой. Позднее Бога Любви рисовали в виде крылатого ангелочка, путти, летящего с луком и колчаном по небу. Однако художники часто добавляли к его образу мандорлу — особый нимб-свечение миндалевидной формы, характерный только для изображений Богоматери и Христа. В других случаях божество восседало на троне и держало в руках вместо державы уже знакомый нам предмет — сердце.
Постепенно средневековые любовная поэзия и богословская мысль приходят к похожим выводам. Христос уподобляется Купидону, поскольку пронзает сердца людей любовью к ближнему и Господу (caritas), отождествляемой с любовным вожделением (cupiditas). Художники начинают изображать Спасителя пускающим стрелы в сердца праведников или сидящим в кроне дерева, как это обычно делал младенец Эрот.
Эти сравнения задействуют многовековую теологическую традицию — еще в III веке Ориген аллегорически называл Иисуса эросом и женихом человеческой души, а Августин в V веке описывал Спасителя пронзающим верующих стрелами любви. В итоге в XV веке в Германии появляется уникальное изображение Христа как Амура. Обнаженный младенец восседает на гигантском сердце, нарисованном на фоне распятия, а в руке держит горящую головешку — распространенный атрибут Купидона, зажигающего ей огонь в сердцах возлюбленных.
В Средневековье изображения сердца постепенно всё больше начинают ассоциироваться не с любовными романами, а с жизнью и страданиями Иисуса. Существовавший визуальный акцент на страстях Христовых, порождавший образы пяти парящих в воздухе ран Иисуса, на которые прихожанам предлагалось медитировать, постепенно трансформировался. Так в центре этих изображений оказалась не пятая рана — в боку Христа, но его раненное сердце. Иногда средневековые миниатюристы рисовали остальные четыре раны прямо на органе кровообращения, окружали сердце терновым венцом, прибивали к кресту или протыкали копьем (хотя, согласно апокрифам, сердце Иисуса не было задето оружием).
В молитвенных сборниках мистически настроенных монахинь и бегинок, вызывающих у себя видения Иисуса и Святого Семейства, появлялись удивительные изображения сердца Христова как дома для чистой монашеской души. На одном из изображений монахиня поднимается по лестнице на крест и залезает прямо внутрь проткнутого острием копья сердца Спасителя. Там она ведет беседы с младенцем Иисусом и получает из его рук евхаристию. На другом подобном рисунке мы видим Троицу с Богоматерью, которые обнимаются внутри здания в форме сердца — у него есть дверка, окно и даже лесенка, а на печной трубе-аорте сидит Агнец Божий, символ Христа. На более поздних изображениях монашка может лежать внутри раны на боку сердца Иисуса — это место описывалось как настоящий рай.
На основе таких изображений и связанных с ними богословских текстов и метафор в Новое время возникает культ святейшего сердца Иисуса (а затем аналогичный и для Девы Марии). Появляются алтарные панели в форме открывающегося сердца, а на самих изображениях, особенно в южноамериканских колониях, сердце Спасителя часто становится центральным образом: его представляют в виде кровавого фонтана, из которого пьют агнцы — паства; в сердце втыкают крест, пшеницу и виноградную лозу — символы Страстей и евхаристии; наконец, изображают орган кровообращения максимально физиологично — с венами, клапанами и предсердиями.
На восковых «анатомических» распятиях можно было увидеть истинное строение Богочеловека, в том числе его реальное сердце. Скульпторы пытались наглядно продемонстрировать двойственность природы Христа, а особенно то, что он был таким же человеком, как и все остальные люди. В целях тренировки врачей и изумления публики в XVII–XVIII веках создавались точные модели человека. Обычно они устраивались так: из воска лепили тело молодой женщины, проделывали в нем достаточно большое отверстие и помещали внутрь макеты внутренностей. С одной стороны было видно только хрупкое молодое тело, а с другой — всю его подноготную. То же проделывали и с фигуркой Спасителя. Подобные распятия позволяли зрителю увидеть, что Иисус Христос действительно был человеком. Открывающаяся дверка в животе позволяла взглянуть на внутренние органы: сердце, легкие, тонкую и толстую кишку, а также ребра и позвоночник. Всё как у людей.
В Средневековье многие люди всерьез полагали, что на сердцах буквально высекаются наши чувства и сокровенные мысли — именно поэтому о некоторых монахах, живущих в аскезе, сообщалось, что после смерти на их сердцах находили изображение Господа или имя Христа, свидетельствующие об их любви к Богу и праведной жизни. Монах-мистик Генрих Сузо будто бы даже вырезал у себя на сердце надпись самостоятельно:
«„Ах, всесильный Боже, дай мне сегодня силу и мужество исполнить мое желание, ибо сегодня Ты должен проникнуть вглубь моего сердца“. И начал резцом сечь свое тело, двигая острие вверх и вниз, влево и вправо, пока над его сердцем не появилось имя IHS. Из-за глубоких порезов из его тела изобильно стекала по его груди кровь. Разгоряченный любовью, он смотрел на это с такой радостью, что почти не чувствовал боли».
В средневековых рукописях знак сердца (♥) иногда использовали как современный эмодзи — вставляли вместо слов «сердце» или «любовь». И хотя в прессе часто возникают теории о том, что форма этого символа произошла от чего-то еще, например формы ягодиц, на самом деле схожесть значка с реальным сердцем достаточно высокая. Многие кардиологи даже полагают, что символ родился в наблюдениях за сердцами птиц или рептилий, которые гораздо больше напоминают ♥ по форме. Это предположение имеет под собой основание, ведь в средневековой Европе аутопсия мертвецов была запрещена и знания анатомов о человеческом организме базировались на изучении тел животных. Гален и Аристотель, которым средневековые медики верили больше, чем своим глазам, сообщали, что человеческое сердце состоит из трех камер и углубления в центре, что в целом соотносится с геометрией символа сердца. Таким образом, этот знак мог появиться в результате осмысления ученой традиции, а не непосредственных анатомических наблюдений.
Валентинки, ловля мужчин и любовь птиц: Ренессанс
Из-за религиозного понимания любви изменилось и восприятие этого чувства между людьми — от идеалов геройства и рыцарства, отказа от личного счастья ради интересов группы, пришедших из античного мира, ренессансное общество понемногу двигалось в сторону гуманизма, одобряющего духовную жизнь каждого отдельно взятого человека. Неотъемлемой частью этой духовной жизни была личная, эмоциональная привязанность к Богу, которую затем переосмыслили как романтическую любовь. Именно благодаря тому, что в Средневековье сердце становится символом любви Бога к людям, этот знак и получает такое распространение сначала в куртуазной, а позднее и в романтической любовной культуре.
Римский святой Валентин стал символом Дня всех влюбленных, потому что якобы тайно женил всех желающих, в то время как это было запрещено из-за войны. Он широко почитался уже в Средневековье, а в XIV веке был прямо связан с любовью — правда, у птиц, а не людей — великим английским поэтом Джеффри Чосером:
Зане был День святого Валентина,
Когда пернатые вступают в брак…
Истоки этого сопоставления были в том, что в день памяти святого, 14 февраля, птицы в Англии начинали издавать трели и искать себе пару. В XV веке британская дама Элизабета Брюс написала стихотворение, в котором сравнивала влюбленных с птицами на День святого Валентина. А в 1415 году появилась первая валентинка: французский граф Карл I Орлеанский написал жене любовное послание из заключения в лондонском Тауэре в день памяти святого. В 1477-м британка Марджери Брюс в письме-валентинке называет возлюбленного, Джона Пасона, своим «возлюбленным Валентином», так же, как и сегодня пишут на открытках в англоязычных странах.
Во времена Тюдоров валентинки стали распространенными подарками, хотя так и не приобрели форму сердца и являлись скорее украшенными любовными письмами. Иногда на них рисовались символы сердца, но это было необязательным. Некоторые люди создавали целые книги, посвященные любимым, как, например, в начале XVI века сделал французский писатель Пьер Сала. В своей выполненной в единственном экземпляре «Малой книге любви» он описал в стихах распространенные любовные сюжеты, снабдив их поразительно красивой иллюминацией на подходящие темы (ловля мужских сердец любовными сетями женщин и т. п.).
Форма сердца широко использовалась для изготовления книг, но не валентинок и даже не книг на любовные темы. В Средние века и позднее в таком виде изготавливали часословы — молитвенники, которые читали каждый день. Необычная форма указывала на любовь молящегося к Богу и показывала, что его сердце открыто божественной любви.
Черное сердце Сатаны: Новое время
В Новое время сердце становится частым героем таинственных эмблематических изображений. Одним из первых людей, сделавших в этот период сердце мистической аллегорией, был фламандский гравер Антон Вирье. Примерно в 1585 году он выпустил книгу под названием «Сердце, посвященное любящему Иисусу», состоящую из серии эмблем с 15 метафорическими изображениями сердца. На них мы видим развитие средневековых идей о мистике сердца — младенец Иисус стоит внутри сердца верующего человека и играет на арфе, открывает дверь в сердце, восседает в нем на троне, читает, спит, пускает в сердце кровь из своих ран фонтаном, приносит в него орудия распятия, освещает его фонарем, стреляет в сердце огненными стрелами, а ангелы украшают орган короной и защищают от нападений дьявола. В итоге Спаситель становится единым целым с этим сердцем. Иными словами, Христос очищает душу верующего от греха и разжигает внутри нее божественную любовью. Эти эмблемы, заставляющие задуматься о чистоте своих устремлений и аллегорически объясняющие Священное Писание, были крайне популярны в последующие два века и многократно копировались.
Другим трудом, использующим форму сердца для создания эмблематических аллегорий, стал двухтомник немецкого теолога Даниэля Крамера «Священные эмблемы», состоящий из почти ста изображений сердца и вышедший в 1617 году. Чего только не происходит с сердцем — символом, снова воплощающим человеческую душу. В первой части по лежащему на наковальне органу стучат молотком, его поливают водой, жгут на костре, а сердце тем не менее пытается вознестись на крыльях над черепом со змеей внутри (отсылка к Адаму и Еве, потерявшим бессмертие из-за дьявола в облике змея). Сердце разрубают, распинают, привязывают цепью, кладут в печку. Оно тонет, на него бросаются птицы и демоны, его используют в качестве наживки для рыб, пишут на нем имя Иисуса, атакуют стрелами, взвешивают на весах. Во второй части сердца превращаются в клубни и из них вырастают розы, лилии, яблоня или подсолнух, сердце отправляют на заклание подобно жертвенному животному, протыкают лопатой, выращивают на нем глаза, извлекают из него виноград, соединяют с другим сердцем обручальным кольцом, а на аорту садится петух. Все эти эмблемы на разные лады повествовали об истории спасения, к которому стремится каждый. Изображения предупреждали, что на пути в рай человек сталкивается с кознями дьявола и различными пороками. А такими необычными они были потому, что автор пытался буквально визуализировать библейские высказывания о сердце.
В произведении итальянского врача и писателя Франческо Поны Cordiomorphoseos sive ex corde desumpta emblemata sacra, написанном в 1645 году, сердце вмещает в себя земной шар, отращивает ноги и множество глаз, становится холстом, часами, в том числе песочными. Служит местом встречи смерти и души, дьявола и человека. Выступает в роли замка Христа, держащего оборону перед войском Сатаны, а также дистиллируется в алхимической печи и парит среди семи планет. Так сердце окончательно становится символом души человека, а заодно и всех его занятий, слабостей и добродетелей.
В трактате немецкого теолога Пауля Кайма «Светлое и сияющее сердечное зерцало», выпущенном в 1680 году, сердце становится местом баталий добра и зла. Противоборствующие силы по-разному воздействуют на вместилище чувств: пока слово Божье дает опору для ноги сердца, дьявол стимулирует рост его руки, и она сразу же срывает плод с запретного райского древа. В правое ухо ангел мехами вкачивает божественный логос, в то время как демон нагнетает в левое мысли о грехе. На других эмблемах на правую часть сердца воздействует сияние Святого Духа, а на левую — сумрачный свет луны, воплощающей Природу; в правую трубит верою ангел, а в левую плещет ложью Сатана. В итоге образуются светлое и темное сердца. У последнего, наполненного демоном, с персонификацией ада и змеем внутри, завязаны глаза — символ неведения греховного человека. Образ черного сердца появляется в мировом искусстве впервые именно в этом трактате.
Апогеем идеи сердца как поля битвы становится сочинение немецкого филантропа Иоганна Госснера «Сердце человеческое: или храм Божий, или жилище дьявола», опубликованное в Берлине в 1812 году. Используя более старые сборники эмблем, Госснер создает свою версию войны Господа с дьяволом за человеческую душу. В сердце доброго человека изображены христианнейшие знаки — Вифлеемская звезда, всевидящее око Божие, церковь, рыба и хлеб (символы чудес Христа), а также сам распятый Спаситель. Вокруг стоят демоны и нечестивые люди, пытающиеся соблазнить праведника. У грешника в сердце правит дьявол, окруженный своими клевретами, то есть воплощениями грехов: павлин представляет гордыню, змея — зависть, жаба — жадность, черепаха — лень, коза — похоть, свинья — чревоугодие, а пантера — гнев.
Трактат становится настолько популярным, что его переводят на английский язык, изображения попадают в старообрядческие рукописи Руси и даже на стеклянные иконы Румынии.
Сердце в Новое время оказалось настолько вместительным символом, что начало появляться буквально везде — в богословских сборниках и трактатах по астрологии и алхимии, на игральных картах и картах Таро, в ребусах и эмблемах. Позаимствовав из Средневековья все самые необычные значения, оно стало воплощением души, страданий Христа, рая и ада, спасения на небесах и грехопадения и, конечно, любви. Дошедший до наших дней благодаря циркуляции христианских текстов, сегодня символ сердца почти утерял религиозное значение, но трансформировался в символ жизни (HP) в видеоиграх, вторя медицинским познаниям Античности и превознесению сердца как символа грядущей жизни в Средневековье. Без сердечек непредставимы романтические праздники и свидания, свадебный декор и переписка в чатах. Это означает, что древний символ сердца приспособился к современной культуре и не собирается на покой.