Снимаю шляпу. Краткая история головных уборов от XVIII века до наших дней

Шляпы при дворе Марии-Антуанетты. История Розы Бертен

До XVIII века имена создателей модных изделий остаются в тени. Причина тому — система гильдий, которая не предполагала индивидуального права автора на свое творение. В 1776 году во Франции реформой Жака Тюрго гильдии были упразднены, что во многом способствовало расцвету моды, связанной с именами конкретных создателей.

У женщин в XVIII веке было мало карьерных возможностей даже в мире женской моды. На работающих девушек, а тем более на девушек, занятых в торговле, были устремлены косые взгляды общественности. Руководство для соискателей 1747 года «Лондонский торговец» предупреждает девушек не идти в подмастерья к модисткам и вообще избегать этой отрасли, так как «являясь излюбленным местом юных красавчиков и распутников, магазины модисток подвергают молодых созданий многим искушениям и незаметно развращают их нравственность». Но это не остановило Розу Бертен, амбициозную молодую девушку из французской провинции, от того, чтобы стать самым престижным модным дизайнером своего времени.

Мари-Жанна Бертен родилась в 1747 году в городе Абвиль, который уже был известен своим текстильным производством и тканями высокого качества. Она происходила из небогатой семьи: ее отец работал в полиции и умер, когда Мари-Жанне было семь лет, оставив жену, медсестру-сиделку, вдовой со скромным доходом. Несмотря на это, мать обеспечила Мари-Жанну и ее брата начальным образованием, и в 16 лет девушка покинула родной город, чтобы стать ученицей парижской модистки — мадмуазель Паганель.

Магазин мадмуазель Паганель Trait Galant обслуживал не только французскую, но и испанскую аристократию, пользуясь большим уважением. Там юная Бертен и познакомилась с влиятельными клиентками, определившими ее будущее.

Одной из первых судьбоносных встреч стало знакомство с принцессой де Конти, которая выдавала замуж своих дочерей и заказала им свадебные платья в Trait Galant. Согласно легенде, Бертен принесла платья на показ принцессе де Конти, но, не зная, как та выглядит, приняла ее за горничную. Пожилая женщина попросила показать платья и Бертен решила удовлетворить ее любопытство. Женщины непринужденно и тепло общались, когда их прервала фрейлина принцессы. Бертен пришла в ужас от своей ошибки и бросилась к ногам принцессы, моля о прощении. Но де Конти заверила девушку, что не в обиде и, напротив, была рада дружескому общению. Произошли ли описанные события на самом деле — неизвестно, но известно, что принцесса де Конти оказывала Бертен большую поддержку в обществе. Среди прочих влиятельных клиенток, с которыми у Бертен сложились приятельские отношения, были герцогиня де Шартр и принцесса де Ламбаль; именно они поспособствовали встрече Бертен с Марией-Антуанеттой.

Оценив творческие и социальные навыки Мари-Жанны, мадмуазель Паганель предложила ей стать партнерами. Девушка с радостью приняла предложение, однако ее амбиции постоянно росли. В 1770 году Бертен открыла собственный модный магазин Le Grand Mogol, располагавшийся в центре сосредоточения парижской роскоши — на улице Сент-Оноре, и стала конкуренткой бывшей работодательницы, доведя впоследствии ее бизнес до банкротства. Стремясь к утонченности во всем, Мари-Жанна меняет имя на Розу и отныне ведет дела как Роза Бертен.

В 1774 году состоялась встреча знаменитой модистки и новоиспеченной королевы Франции Марии-Антуанетты. Их отношения быстро стали симбиотическими: помешанная на моде королева получила неограниченный доступ ко всем завораживающим ее новинкам, а амбициозная модистка — модель, о которой можно только мечтать. Встреча двух женщин ознаменовала революцию в мире моды. Прежде короли и королевы носили уникальную одежду, которую не мог позволить себе никто, даже их приближенные. Но Роза Бертен предлагала королеве наряды, которые она также продавала в своем бутике. Теперь любой мог одеваться, как Мария-Антуанетта, если это было ему по карману.

Наряд королевы больше не подчеркивал ее тело как священное и уникальное, что в перспективе имело весьма негативные последствия.

Можно сказать, что именно Роза Бертен положила начало моде от кутюр. До Розы цену наряда определяли стоимость материала и труд портного, но благодаря Бертен к этому добавилось нечто эфемерное, что не указывалось в чеке ни тогда, ни сейчас — наценка за бренд.

Фантастический успех Бертен сменился катастрофическим падением в 1790-х, когда началась Французская революция. Многие клиентки были казнены, а саму Бертен обвиняли в потакании дорогим пристрастиям Марии-Антуанетты. Опасаясь за свою жизнь, Бертен сожгла все бухгалтерские книги и бежала в Лондон, где какое-то время продолжала обшивать эмигрировавшую знать. Но само понятие моды стало иным, беззаботность минувших дней сменилась тревогой за будущее европейской аристократии. Сбежавшая от расправы знать не могла позволить себе былых трат, а английская аристократия и до этого неодобрительно косилась на забавы с модой Бертен.

В 1795 году Роза возвращается во Францию, но революция изменила слишком многое: в стране с идеологией равенства ее дорогим эксцентричным нарядам не было места. К 1800 году Роза Бертен отошла от дел, оставив бизнес племянникам.

Пусть закат карьеры Бертен был не самым радужным, в зените ей не было равных. Она прославилась прежде всего авторскими платьями, однако в обязанности модистки входило и создание аксессуаров, в особенности шляп.

Совместно с придворным парикмахером месье Леонардом Бертен придумала прическу-головной убор «пуф». Для придания объема использовалась подушка из конских волос, обрамляемая собственными волосами модницы. Далее в этот пуф втыкались самые разные вещи: от цветов до игрушек. Верх пуфа венчала небольшая плоская шляпа, тоже необычно украшенная. Пик абсурда был достигнут во времена войны за независимость США, когда появилась «прическа независимости»: волосы были уложены в завитки, похожие на волны, а над ними громоздилась шляпа с моделью корабля.

XVIII век, без сомнения, можно назвать веком «больших голов» — в моде всё, что визуально увеличивает верхнюю часть тела, объемные прически и объемные шляпы. Томас Гейнсборо, английский портретист, запечатлел на своих картинах дам, на пышных прическах которых сидят не менее внушительные шляпы. Широкополая шляпа носится сдвинутой набок, чтобы не закрывать собой волосы.

Бертен создает и менее громоздкие, но не менее провокационные шляпы, наряжая королеву в «деревенскую солому». Становятся популярными шляпки из соломы с широкими полями и низкой тульей, украшенные лентами, цветами и страусиными перьями. Этот фасон получает название шапо-бержер, или «шляпа по-пастушьи».

Став в 1778 году матерью, Мария-Антуанетта переключается на более скромные наряды. Ее любимым головным убором становится тюрбан из легкой ткани. Пышные тюрбаны украшаются перьями и тканями, а также драгоценными камнями.

Шляпы в этот период используют для самовыражения и передачи настроения. Тематические прически — головные уборы породили множество карикатур и осмеивались в театрах, но всё равно оставались популярными среди знати. Мужские головные уборы, как и всегда, отличались меньшей вариативностью. Треуголки носили мужчины всех сословий, шляпы отличались лишь качеством и количеством декоративных элементов.

Французская революция отразилась и в моде. От подчеркнутой экспрессивности наряды переходят к универсальной скромности. От рококо к ампиру идет раскрепощение и упрощение форм с оглядкой на Античность. Тяжелые многоярусные эпатажные прически с венчавшими их шляпками безнадежно устаревают, уступая место элегантным тюрбанам и капорам. Мужские треуголки становятся двууголками, прежде чем будут заменены цилиндрами.

Чепцы и капоры королевы Виктории

С началом нового века началась новая эпоха — промышленной революции. Из неспокойной Франции модный центр смещается в богатеющую за счет индустриализации Англию. Измотанная наполеоновскими войнами Европа жаждет умиротворения и находит его — параллельно с промышленной революцией начинается эпоха романтизма.

В июне 1837 года 18-летняя Александрина Виктория восходит на британский престол, который будет занимать до января 1901 года. Виктория не станет новой игривой, помешанной на нарядах моделью, какой была Мария-Антуанетта, но окажет ощутимое влияние на моду, стиль и жизненный уклад эпохи, названной ее именем.

К началу правления Виктории в моде капоры с широкими полями, высоко поднятыми над лицом. Шляпы щедро украшались лентами, кружевами, перьями и искусственными цветами. В это же время шляпы впервые стали отделываться тканями изнутри, избавив владельцев от необходимости носить под ними кружевные чепчики. Большой популярностью пользовались капоры французского стиля «биби» с изогнутой тульей в виде усеченного конуса. Для верховой езды девушки традиционно носили мужские головные уборы, в этот период — цилиндры.

В феврале 1840 года молодая королева выходит за возлюбленного принца Альберта. Воспитанная по немецким традициям Виктория и немец по происхождению Альберт создают образ строгих блюстителей традиционных порядков и высокой морали. Супруги вызывают всеобщее восхищение и уважение, становясь образцом для подражания.

Круглолицую Викторию не украшали капоры. Снявшись однажды для дагерротипа, королева была настолько шокирована результатом, что самостоятельно стерла с изображения свое лицо и шляпку.

Но ей нравились чепцы. В 1855 году Виктория посетила Париж, где изумила французов огромным белым чепцом, украшенным перьями и лентами.

В 1850-х поля капоров становятся всё у́же и ближе к лицу. Каркас шляп изготовлялся из китового уса и был достаточно гибок. К концу десятилетия стало модно завязывать капор под подбородком. Этот стиль получил неромантичное название «ведра с углем» и спровоцировал множество карикатур. Капоры всё чаще отделывались изнутри цветами, фруктами, перьями и ракушками. Хотя они господствовали в качестве уличного головного убора, в саду часто носили соломенные шляпки с широкими полями. Тогда же в моду входят «цыганские капюшоны» для походов в театр. Они изготавливаются из того же материала, что и накидки, и оформляются рюшами.

После смерти принца Альберта в декабре 1861-го Виктория впадает в глубокий траур и отказывается появляться на публике. Роль иконы стиля вновь переходит французской правительнице — императрице Евгении. Конкуренцию ей составляет принцесса Александра — жена Эдуарда VII, будущего короля Британии. Благоразумная Александра предпочитала миниатюрные шляпки и канотье без излишних украшений, пока магазины модисток утопали в перьях, цветах и лентах. В то же время влияние Евгении в мире шляпной моды так велико, что появляется новый фасон, названный в ее честь. Шляпка Евгении, или шляпа императрицы, — головной убор, изначально предназначавшийся для путешествий и верховой езды, обрел популярность во всей Европе и покорил Америку дважды, возродившись в 1930-х благодаря фильму «Роман» с Гретой Гарбо в главной роли. Шляпа изготовлялась из высококачественного бархата или фетра, узкие поля были загнуты с одной или двух сторон. Убор надевали с наклоном на лоб по центру или сдвинутым вправо так, что он почти закрывал глаз.

К концу Викторианской эпохи мода на шляпы достигает своего исторического пика. Женские и мужские уборы пестрят невиданным ранее разнообразием. На головах женщин можно встретить шляпы любого фасона; особой популярностью пользуются миниатюрные шляпки, украшенные перьями или вуалью и кокетливо сдвинутые на лоб на манер шляпок Евгении. В противовес им набирают популярность так называемые гейнсборо — внушительные шляпы с широкими полями, украшенные длинными перьями. Этот фасон получил свое имя в честь английского художника XVIII века Томаса Гейнсборо, который частенько изображал аристократок в популярных тогда шляпах с подобным дизайном. Конечно, объем причесок и шляп стал меньше по сравнению с XVIII веком, но всё еще оставался значительным.

Женские цилиндры для верховой езды впервые украшаются цветами, вуалью и перьями. Мужские фасоны шляп разбавляются котелками, козырьками и соломенными канотье.

Шляпы носят представители всех сословий; они разные для улицы, сада, поездок, помещений, работы и сна.

Шляп производится так много, что это ставит под угрозу существование нескольких видов птиц в Северной Америке. В 1905 году орнитологи США забили тревогу и создали Национальное Одюбоновское общество с целью защитить вымирающие виды птиц, перья которых использовались в изготовлении шляп.

Каролина Ребу — королева шляп-клош

Начало нового столетия знаменует новое веяние в шляпной моде — она берет курс на радикальное упрощение. Развитие личного и общественного транспорта делает объемные эдвардианские шляпы и цилиндры непрактичными. Первая мировая война и эпидемия испанки перекраивают общественное сознание и меняют положение и образ женщины в обществе. Юбки и прически становятся короче. В этот момент на арену шляпного мира выходит Каролина Ребу с ее революционными шляпами-клош.

На самом деле доподлинно не известно, является ли Ребу создательницей этого фасона, но она определенно помогла его продвижению. Родившаяся в 1840 году во Франции, Каролина Ребу застала самый пик шляпной моды. Став модисткой и открыв бутик в Париже, она попала в поле внимания императрицы Евгении и других особ королевских кровей Европы; большой славой ее дизайны пользовались и в Штатах. Произведения Ребу появляются на страницах таких модных журналов, как Harper’s Bazaar, и на головах знаменитых актрис.

Шляпы в форме колокола уже были известны до Первой мировой войны, но в течение 20-х годов они становятся всё минималистичнее, полностью избавляясь от полей.

Практичный клош отлично сочетался с модными «мальчишескими» стрижками и новыми увлечениями девушек — курением, походами в клубы и вождением автомобилей.

Однако у шляпы-клош есть и темная сторона: принося радость раскрепощения одним, она лишает работы других. Клош производится из фетра, имеет простую форму и не требует большого количества декоративных элементов, проще говоря, она максимально приближена к мужским фасонам шляп. Производством шляп из фетра исторически занимались шляпники, а не модистки. Кроме того, простота формы позволяет поставить клош на массовое машинное производство. Женские шляпы до 1920 года были уникальным художественным творением автора, но после распространения шляп-клош необходимость в модистках среднего уровня отпала. На плаву остались лишь гении своего дела.

Бунтующие подростки и супруги Кеннеди

Но и жизнь шляп-клош оказалась недолгой. Быстрая мода (fast fashion) способствовала тому, что женщины всё чаще стали появляться на улицах и вовсе без шляп. Впрочем, прежде чем кануть в Лету, шляпам еще предстояло исполнить лебединую песнь.

29 октября 1929 года в США произошло событие, именуемое Черным вторником — биржевой крах, ознаменовавший начало Великой депрессии. Финансовое положение большинства женщин Штатов в тот период было таким, что проще было сменить шляпку, чем целый костюм. Как будто в отместку за клош, шляпы становятся максимально экстравагантными. На голове вновь модно носить фрукты и живые цветы (на этот раз, к счастью, обошлось без кораблей). Хотя декоративные элементы шляп и были довольно эксцентричными, сами фасоны больше напоминали те, что пользовались популярностью при дворе императрицы Евгении и в эдвардианскую эпоху. Благодаря Одри Хепберн и ряду других актрис в моду снова входит гейнсборо. Также Хепберн ответственна за популяризацию одного из последних фасонов шляп в истории — тиффани, названного по фильму «Завтрак у Тиффани», где Одри появляется в шляпе с широкими, загнутыми вниз полями.

Впрочем, это непродолжительное шляпное возрождение поддерживалось исключительно усилиями женщин среднего возраста, мечтавших походить на голливудских звезд и исчезающую аристократию. Дети, подростки и молодые дамы воротили нос от шляп и не хотели одеваться, как их матери и тем более бабушки. Дети 40-х годов становятся взрослыми в 60-х.

Шляпы всё еще служат обязательным элементом костюма для некоторых формальных мероприятий, например, похода в католическую церковь. Но всё меньше людей посещают церкви.

Провела свою юность без шляпы и Жаклин Бувье, известная как первая леди США Джеки Кеннеди. Вместе с супругом они питали неприязнь к любого рода шляпам. Американский историк Терстон Кларк пишет:

«Кеннеди ненавидел шляпы, потому что они скрывали его волосы, но он не мог не надеть шляпу на свою инаугурацию. Джеки говорила, что в обычной одежде он выглядит ужасно, но красив в фуражке морского офицера и в цилиндре. Поэтому по ее предложению или для контраста с Эйзенхауэром, который на присяге носил хомбург, Кеннеди объявил, что мужчины на его инаугурации будут в шелковых цилиндрах».

По иронии судьбы чета Кеннеди была тесно связана со шляпным делом. Алекс Роуз, лидер профсоюзного Объединения шляпников Северной Америки, был влиятельной политической фигурой. Либеральная партия под его руководством оказывала поддержу кандидатам от демократов. Вкладывались они и в предвыборную кампанию Кеннеди. Поэтому ношение шляпы для Жаклин было вопросом политики.

Впрочем, первая леди знала, как выйти из положения и усидеть разом на двух стульях, оставаясь модной и благодарной. Одним из последних модных фасонов шляп была шляпка-таблетка. Изначально их носили по аналогии со шляпками Евгении, сдвинув на лоб, но не любившая головные уборы Жаклин, наоборот, сдвигает шляпку на затылок, из-за чего, прикрытая объемными волосами, она практически исчезает из вида.

На 70-е годы прошлого века приходится расцвет стиля casual, и шляпам в нем просто не нашлось места. В результате в наши дни шляпа вернулась к своей изначальной функции — защиты от среды. Согласно исследованию Ask Your Target Market, в 2016 году в Северной Америке только 11% респондентов надевали головные уборы ежедневно; 26% не носили их в принципе. При этом самой популярной оказалась обыкновенная бейсболка. Однако всё еще существуют люди, которые носят шляпы высокой моды, — и люди, которые их изготавливают.

Lock & Co. Hatters — семейный магазин шляп в Лондоне, основанный в 1676 году. Двери магазина были закрыты всего два раза на протяжении трехсотлетней истории: во время Второй мировой войны и эпидемии коронавируса. Старейший шляпный магазин изготавливает шляпы по индивидуальным меркам, в том числе для королевской семьи, мировых политиков и голливудских звезд. Среди известных клиентов Lock & Co. Hatters Оскар Уайльд, Уинстон Черчилль, Чарли Чаплин и нынешний король Англии Карл III. Магазин также занимался реставрацией короны Елизаветы II для церемонии коронации. Ценники в этом магазинчике впечатляющие. Самая дешевая шляпка-таблетка обойдется покупателям всего в 50 тысяч рублей, а цена на гейнсборо доходит до 200 тысяч.

В наше время осталось немного поводов для ношения дорогих шляп. Даже на таких мероприятиях, как скачки, невозможно сказать, какой фасон сейчас в моде. Само понятие «мода на фасон» перестало быть актуальным: клош соседствует с тюрбаном, тиффани с канотье. Из важного остались лишь качество материала и имя модистки или шляпника, то есть бренд. Практически не возникают новые фасоны, лишь переосмысливаются уже существующие. Стиль casual всё еще правит бал, и не похоже, что шляпы когда-либо вернутся как обязательный элемент костюма.