«Доктор, жить буду?» Как петербургские медики помогают бездомным людям выживать на улице

Приезжаю на Атаманскую, 6. На стоянке два фургона. Один — от благотворительного фонда «Диакония», другой — совместный проект Благотворительной больницы и клуба православной молодежи «Кинония». Заканчивается раздача горячих обедов, поэтому основная часть людей расходится. Остаются те, кто пришел получить медицинскую помощь — человек десять. Пока врачи готовятся к осмотрам, водитель Артем предлагает людям записываться на прием — больше восьми человек на этой точке не примут.

К Артему подходят женщина с мужчиной, оба средних лет, выглядят еще прилично, но видно, что пьющие. Женщина: «Олег, иди к доктору скорее! Я тебя записала! Расскажи подробно, что у тебя болит, вот лекарства ему свои покажи. Про печень не забудь сказать! Мне не так надо, я потерплю… В этот раз не успею уже!» К нам присоединяется совсем молоденькая девушка, на вид ей не больше восемнадцати. «Вы самые красивые люди, самые хорошие, самые добрые!» — говорит она, пытаясь обнять Артема. «Вы меня помните? Я — Аня, уже приходила к вам раньше». Пожилой бездомный: «А ты, малявочка, че здесь?» Аня: «У меня семья из Крыма в Москву переехала, сейчас на „Щелковской“ у них квартира. А я в Питер к Лешке. Мы с ним на вокзале живем, на Московском. Я вчера ходила в „Дикси“ на работу устраиваться. Можете меня поздравить! (с гордостью) Меня кассиром взяли!» Пожилой бездомный: «Девочка, уезжай к семье, в Москву поезжай! Нечего тебе по вокзалам шарахаться!» Аня: «Как я уеду — меня Лешка не отпустит. Он меня любит очень…» Сергей и его ассистентка Инна открывают двери фургона, начинается прием пациентов.

После приема на Атаманской мы едем на 4-ю линию Васильевского острова.

Каждый имеет значение

[Разговор в фургоне Благотворительной по дороге на следующую точку.]

Ирина Эфрос: Почему вы решили лечить именно бездомных?

Сергей Иевков, основатель Благотворительной больницы: Я много лет работал в реанимации для новорожденных — медсестрой (смеется). Потом отучился на анестезиолога. Работал по сто часов в неделю и начал выгорать. К нам в реанимацию попадали дети разных национальностей и из разных социальных слоев. И когда я проследил дальнейшую судьбу некоторых детей, выяснилось, что они потом не получают лечения из-за статуса нелегальных мигрантов. И тогда у меня появилась идея организовать для них амбулаторное лечение. Но это дело очень серьезное: нужна клиника, лицензия. Всё, что связано с детьми, требует особого внимания. А я все-таки врач, а не менеджер.

Тогда я стал читать про социальную медицину в других странах и наткнулся на материалы об уличной медицине для бездомных. Меня зацепила такая фраза: «Уличная медицина — это как посещение страны третьего мира. Просто выйди на улицы, и ты увидишь грязь и болезни людей, оказавшихся на самом дне». В общем, я решил попробовать. Для начала познакомился с руководством «Ночлежки» и «Мальтийской службой помощи» и узнал, что у них есть разные виды помощи бездомным, но вот лечить некому. Тогда я купил докторский чемоданчик и стал внештатным врачом этих организаций. А потом привлек к своей деятельности других энтузиастов. 26 июня 2018 года прошло первое собрание волонтеров — этот день мы считаем днем рождения Благотворительной больницы.

Дальше события развивались довольно быстро: мы придумали название, один дизайнер нарисовал нам логотип pro bono, я сделал онлайн-чат для докторов, медсестер и волонтеров. Через какое-то время мы познакомились с «Кинонией». Они кормили бездомных по воскресеньям, и к ним приходили люди, которым была нужна медицинская помощь. Сначала мы лечили людей прямо на улице, но с наступлением холодов «Кинония» приобрела фургон, мы переоборудовали его под мобильную клинику. А в 2021 году зарегистрировались как НКО.

— По какому принципу вы решаете, куда поедете и сколько пациентов примете за раз?

Сергей: У нас проходят регулярные собрания, на которых мы голосуем, куда поедем. Сначала выезды были только по воскресеньям, а с прошлого года — шесть раз в неделю. Едет врач и ассистент. Если врача нет — выезд отменяется, потому что именно он принимает основные решения. На месте наш водитель Артем записывает людей в очередь. Принимаем по восемь-десять пациентов, на каждого выделяем примерно пятнадцать минут. Этого времени вполне достаточно, чтобы собрать анамнез и сделать осмотр.

У нас есть электронная база данных, ведем истории болезни пациентов. На данный момент их уже полторы тысячи! К сожалению, мест, где нужна помощь, значительно больше, чем наших ресурсов. Поэтому выбираем новые стоянки, куда еще не ездили, и стараемся не пересекаться с другими медицинскими организациями. Но скоро наши маршруты будут меняться — хотим делать больше выездов в аутрич. Вот вчера мы занимались классической уличной медициной — ездили в заброшку к одному мужчине и прямо в подъезде лечили бездомную женщину. Кстати, совсем недавно мы запустили телеграм-бот, куда жители Петербурга и ближайших пригородов могут сообщать информацию о бездомных людях на улице. По заявкам горожан врачи-волонтеры отправятся к человеку, попавшему в беду, чтобы разобраться в проблеме и оказать помощь на месте.

— Если вы приняли положенное количество пациентов и собрались уезжать, а к вам на прием просится еще один человек — как вы поступаете в таком случае?

Сергей: Если не экстренный случай, то не принимаем. Предлагаем прийти в другой день. Раньше мы принимали больше людей, но поняли, что это геройство никому не нужно. Врачи быстро выгорят, а бездомных всё равно меньше не станет.

— Наверное, бездомным людям сложно узнать о расписании выездов на точку…

Сергей: Мы распространяем листовки в пунктах обогрева, среди бездомных на улице, ну и, конечно, сарафанное радио работает. А еще «Яндекс.Практикум» сейчас делает для нашего сайта интерактивное обновляемое расписание.

Ты куда? Врач сегодня не принимает

[Разговор в фургоне Больницы, сворачиваем на набережную Невы.]

— По Федеральному закону № 323-ФЗ любой человек в России может получить бесплатную медицинскую помощь. Почему в реальности бездомным в большинстве случаев отказывают?

Сергей: Да, любой пациент действительно имеет право на лечение при наличии полиса ОМС. А без полиса — только при социально-значимых заболеваниях или в экстренных состояниях. В этот список входят психиатрия, наркология, туберкулез и венерология. При этом пациент оказывается лишен первичной медико-санитарной и специальной медицинской помощи. Проще говоря, человеку без ОМС, заболевшему ОРВИ, получившему травму или страдающему сахарным диабетом, обратиться абсолютно некуда. А бездомные чаще всего болеют кишечными, сердечно-сосудистыми и дыхательными заболеваниями, плюс травмы. Но даже если у человека есть все необходимые документы, стигматизацию бездомных, к сожалению, еще никто не отменял. Если пациент грязный и плохо пахнет — охранник может не пустить его в поликлинику. Хотя формально такого права у него нет.

— То есть вам приходится заниматься и адвокацией пациентов?

Сергей: Ну да, периодически. Наш врач или ассистент может зафиксировать жалобу пациента на то, что отказ в медицинской помощи нарушил его права. Информацию передают мне, я созваниваюсь с человеком, всё проверяю. После этого есть два варианта развития событий. Иногда я иду в поликлинику и договариваюсь с руководством напрямую. Но бывает, приходится направлять жалобу в компетентные органы: уполномоченному по правам человека, в прокуратуру, в фонд ОМС, указывая на то, что был нарушен федеральный закон о защите здоровья граждан. В нем есть положения, которые касаются всех граждан вне зависимости от социального статуса.

— У вас уже есть успешный опыт взаимодействия с компетентными организациями?

Сергей: Конечно, иногда приходят отписки, но бывает, что звонят и конструктивно решают вопрос. Недавно помогали бездомному попасть к стоматологу, чтобы вылечить пульпит. Его из клиники выгнал то ли охранник, то ли гардеробщица. Мы написали жалобу. Он пришел повторно, и уже в кабинете стоматолог сказал ему, что услуга платная. Человек снова обратился к нам. Я направил жалобу в разные учреждения здравоохранения, и через какое-то время нам позвонила начмед этой клиники. «Где он живет?» — спрашивает. Я говорю: «Он живет в подвале рядом с вашей поликлиникой, и вы обязаны оказать ему помощь». Так они провели работу: опросили сотрудников, посмотрели по камерам. Позвонили нам: «Такого пациента не было. Но пусть приходит, мы его обязательно примем».

Или вот еще была история с парнем-разнорабочим. Ему на стройке на руку упала плита. Работодатель сам отвез его в травмпункт. Травматолог сделал снимки, но в наложении гипса отказал. И медицинские бумаги не дал, прямо заявив: «Ты — бездомный, тебе не положено». Я обратился в страховую компанию. Там мне дали телефон заведующего отделением, сказали: «Пусть он позвонит, и ему всё сделают». Было много случаев в прошлом году, когда бездомных людей с положительным ковидным тестом выписывали из больницы на улицу. А ведь существуют санитарные правила, по которым всем бездомным людям с положительным тестом или с подозрением на ковид положена госпитализация. Но в больнице не спрашивают, есть ли у них дом, и выписывают на следующий день с рекомендациями вызвать терапевта на дом. И они возвращаются в тот же приют, откуда их госпитализировали, и могут всех заразить ковидом.

— Значит, основные причины неоказания медицинской помощи — это несовершенство закона и стигматизация бездомных?

Сергей: В общем-то да. Но есть еще одна простая причина — банальное отсутствие информации. Человек живет в приюте, его документы в порядке, но он не знает, куда идти и как разговаривать с врачом. Команда Благотворительной больницы хочет продемонстрировать медицинскому сообществу, что их бездомные пациенты не брошены на произвол судьбы. Есть те, кто отстаивает их права, направляет в больницу, стыкует с нужными врачами, выдает лайфпаки с чистой одеждой и всем необходимым для госпитализации. В конце концов, звонят в больницу и спрашивают про здоровье пациентов. Я считаю, что больше половины успеха в лечении — это коммуникация. И, конечно, очень важно желание самого человека получить помощь.

Комплексный подход «Всего понемногу»

[Разговор во время перекуса в «Хлебнике» на Малом проспекте Васильевского острова.]

— Во многих странах, насколько я знаю, уличная медицина существует уже давно. Там есть специальные больницы для бездомных, для мигрантов. Кто-то работает исключительно с женщинами. Вы примерно так видите дальнейшее развитие вашего проекта?

Сергей: Думаю, копирование опыта зарубежных коллег для нас неактуально. Всё же зависит не только от желания, но и от менталитета, климатических условий, общественного мнения в отношении бездомных. Поэтому в нашем фургоне и на ВИЧ тестируют, и на гепатит, и раны лечат, и внутриглазное давление измеряют. С катарактой направляем к партнерам, в клиники «Зрение» или «Счастливый взгляд», они бесплатно оперируют. Кстати, если достаточно очков, чтобы что-то видеть, подобрать их бесплатно можно тоже только в поликлинике, если есть паспорт РФ. Дальше: самые дешевые очки в ларьке стоят минимум 500 рублей, но если у пациента нестандартное зрение, то очки обойдутся в 3000–5000 рублей. Получается, что если у человека нет паспорта РФ, нет денег и при этом снижается зрение, он не может получить ни рецепт на очки, ни сами очки, ни хирургическое лечение. Вот такой замкнутый круг… Но у нас бездомные пациенты могут получить очки бесплатно.

— В отчетах вы указываете, помимо медицинских услуг, сколько удалось раздать бездомным мобильников, жетонов на метро, теплых носков, кому помогли устроиться в приют или восстановить документы. То есть вы уже не только Благотворительная больница, но и благотворительный фонд?

Сергей: Нет, в первую очередь, мы, конечно, занимаемся медициной. Но тут всё взаимосвязано, без инфраструктуры качественная помощь невозможна. Если у бездомного есть жетон, он сможет доехать до точки, где мы находимся, или до пункта питания. Если пациенту нужна консультация или экстренная помощь, необходим телефон. Без документов не принимают в больницу, а чистая одежда помогает избежать дискриминации со стороны медперсонала. Кроме того, мы собираем для бездомных лайфпаки и гигиенические наборы.

— А что входит в лайфпак?

Сергей: В больших лайфпаках — вещи, необходимые человеку, попавшему в больницу. В маленьких: шампунь, презервативы, бритвенные станки, антисептик для рук в виде геля, который нельзя пить, и термосы, чтобы люди на раздаче еды могли взять горячий чай с собой. Для женщин добавляем средства интимной гигиены. Еще мы сотрудничаем с благотворительными магазинами «Спасибо», они нам часто передают сумки с вещами для бездомных. Недавно решили, что хотим привозить еще и ланчбоксы. Вот теперь ищем для этого партнеров.

Артем, водитель: Бывает, запрос исходит от самих бездомных. Подходит ко мне на стоянке человек, говорит: «Мне бы хоть какие-нибудь ботинки и носки». Я записываю, в следующий раз стараемся привезти. Теперь стали раздавать стельки с подогревом. С такими стельками гораздо проще зиму пережить. В общем, нам еще есть куда стремиться. Хотелось бы помогать людям комплексно и масштабнее, что ли. Я занимаюсь внутренней отделкой помещений, и мне периодически нужны мастера. И я на приеме познакомился с бездомным: у него двадцатилетний опыт работы на стройке, а у меня как раз объект в Кудрово. Ну вот, я его нанял плитку укладывать. И остался очень доволен. Так что положительный опыт у меня уже есть. Но у меня узконаправленная деятельность, а хотелось бы устраивать на работу больше людей. Поэтому мы начали сотрудничать с Фондом занятости Красногвардейского района. Сначала общаемся с людьми, анкетируем их, а потом направляем в Фонд занятости. Кто действительно хочет уйти с улицы — начнет работать.

Точка входа

[Разговор на второй стоянке — 4-я линия Васильевского острова, 65.]

— Я вижу, у вас не только бездомные лечатся, но и малоимущие пенсионеры, и мигранты-нелегалы. Вы всех принимаете?

Сергей: Да, мы в Больничке принимаем всех. А вообще, грань между бездомностью и жизнью в доме очень тонкая. Вот человек лишился работы, запил, еще какой-нибудь сильный стресс — и всё, он оказался на улице. Много историй, когда люди живут в гражданском браке, один из партнеров умирает, а второго наследники выгоняют из квартиры. Прав-то у него на жилплощадь никаких нет.

— На пунктах кормления часто отказывают в еде, если человек в нетрезвом состоянии. А что может быть причиной отказа у вас? Случаются ли форс-мажоры, когда пациента приходится выгонять из фургона?

Сергей: Конечно, бывает всякое. Пациенты могут вести себя неадекватно: начинают раскачивать фургон или, сидя на подножке, распевают песни. Или сразу требуют лекарства. А мы просто так никогда лекарства не даем. Наш внутренний лозунг: «Мы не аптека!» Вот человек говорит: «Дайте-ка „Цитрамон“! У меня голова раскалывается». Сначала необходимо опросить пациента, провести осмотр. Потому что головная боль может оказаться, например, признаком кровоизлияния в мозг. Случается, что люди отказываются от осмотра и уходят, так сказать, хлопнув дверью. Медики делают соответствующую запись в истории болезни: пациент просил запрещенные вещества, агрессивно общался, был в состоянии алкогольного опьянения.

— А черный список у вас есть?

Сергей: Нет, черного списка нет. Сотрудники всегда предлагают: приходите в следующий раз. Иногда, несмотря на неприятное начало, дальнейшие отношения врач — пациент складываются хорошо, а кто-то больше не возвращается. Но большая часть людей ценит работу Благотворительной больницы — они понимают, что ночлег и питание они могут получить сразу в нескольких организациях города, а вот качественную медицинскую помощь — вряд ли. Работает сарафанное радио: люди рассказывают друг другу, что у нас хорошо лечат, дают не просроченные лекарства. Мы в Петербурге не единственные работаем с бездомными. Но нам сами бездомные часто жалуются: то перевязка плохая и развязывается через полчаса, то врач полил рану хлоргексидином — вот и всё лечение.

Сотрудники Больницы решают, что делать с пациентом, по ситуации: если у человека разбита голова и от него исходит сильный запах алкоголя или он находится под веществами — ему окажут экстренную помощь. Но расписывать план лечения и давать препараты с собой в подобных случаях нет никакого смысла. Скорее всего, человек их потеряет по дороге или просто забудет принять. А если пациент адекватно воспринимает назначения врача, то он может рассчитывать на сложную маршрутизацию. Вообще, существует несколько моделей того, как медикам выстраивать правильную коммуникацию с пациентами. Например, вместо патерналистских отношений — я врач, я лучше знаю, — можно создавать партнерские. Уметь обсудить с человеком его сомнения и страхи. Например, в очень популярной в Калгари Кембриджской модели медицинской консультации 73 пункта. Я использую всего десять и уже вижу позитивные изменения. Мы все очень радуемся, когда кто-то бросает пить, кто-то приходит и рассказывает, что точно следовал всем указаниям, принимал препараты, и его проблема разрешилась. Тогда нет ощущения тщетности нашей работы.

Не только вылечить, но и дать передышку

[Разговор на второй стоянке — 4-я линия Васильевского острова, 65.]

— Я читала в соцсетях о ваших наполеоновских планах: открыть комплексный центр для оказания помощи бездомным. Есть ли подвижки?

Сергей: Пять лет мы занимаемся уличной медициной и на себе прочувствовали ее ограничения. Не все болезни можно вылечить на улице, а пристроить наших пациентов особо некуда. Поэтому в наших ближайших планах — открыть медико-социальный центр с клиникой и приютом. В клинике будем обследовать людей по короткому алгоритму (на ВИЧ, туберкулез, диабет) и лечить амбулаторно. А дальше — маршрутизировать их в зависимости от запроса: если будет выявлено нарушение здоровья и необходима госпитализация — посодействуем в этом. Если человек хочет найти работу — поможем получить все необходимые справки и направим к коллегам, которые этим профессионально занимаются. Здесь очень важный фактор — скорость. Бывает, сегодня человек готов обследоваться или справки собирать. Но процесс затягивается, снижается мотивация. А назавтра он уже передумал. Купил боярышник, и всё по-новой. В приюте бездомный человек сможет получить передышку. Будем брать на реабилитацию и тех, кто только что выписался из больницы, и тех, кого мы нашли в подвалах, на заброшках, в парках. Порой такой отдых в пару месяцев может спасти человеку жизнь.

—  Но, несмотря на все ваши усилия, многие же вернутся обратно на улицу…

Сергей: Конечно, какой-то процент уйдет обратно на улицу, но эти люди уже будут в другом положении: они обследованы, врачи дали им рекомендации, они знают про нас и могут снова обратиться за помощью.

— А место для центра уже нашли? Ведь в связи со спецификой вашей работы подойдет далеко не каждое помещение.

Сергей: Есть несколько помещений, которые предоставляются некоммерческим организациям по льготной арендной ставке. К сожалению, в августе нам отказали в одном помещении, но мы быстро нашли новое. В Комитете по имуществу будут рассматривать наш вопрос. А пока общаемся с администрацией района и местными жителями.

— Наверняка у них много сомнений. Взять хотя бы грустный опыт «Ночлежки».

Сергей: Ну конечно, и мы это прекрасно понимаем! Поэтому готовимся к работе с возражениями заранее: записываем возможные вопросы людей и подробные ответы с обоснованиями. Надеемся, здравый смысл и доброта всё же возьмут верх.

---

Мы выходим на вечернюю улицу. Врачи привычными движениями надевают медицинскую форму, маски, перчатки. Артем открывает блокнот для записи пациентов. Я слушаю разговоры.

Двое бездомных лет пятидесяти переговариваются на перекуре.

Первый: Я уже 26 лет один живу. Я — одиночка, мне никто не нужен. Семья была, потом развелся. Сыну комнату оставил и вот в заброшках живу. Раньше работал на стройках, но я такой прямой: начальству всё в лицо говорю — не виляю. Всегда козлу скажу, что он козел. Вот поэтому начальство меня и не любило, увольняли. Но сейчас, думаю, подлечусь и на работу нормальную устроюсь. Пора нормальные деньги зарабатывать.

Второй: Да я тоже одиночка, с родственниками не общаюсь. У меня вся родня — врачи да учителя. Интеллигенция! И я учителем физики должен был стать. Но бросил учебу. Где я и где дети? А сейчас читаю, какое положение у учителей в школе: ни прикрикни на ребенка, замечания не сделай. Ты ему слово, а он тебе — пять. И всё матом. Слава богу, что не стал этим заниматься. В токари на завод пошел. А сестры карьеры всё делают. А недавно поругались, так они меня из «ВКонтакте» удалили, в черный список в телефоне занесли, суки. Говорят: «Мы — люди приличные, с работами, семьями. А ты кто?» И даже племянницу науськали мой телефон заблокировать. Интеллигенция, ***** [блин]! А я тоже, знаешь, не лох. Вот, например, я всегда знаю, что у кого будет. Кто на должность выше перейдет, кого уволят, кто женится-разведется. Вот тут «Диакония» кормить нас приезжает. Я в прошлом году с сотрудниками несколько раз пообщался и потом каждому их будущее рассказал. Так всё и получилось.

Первый: Батя, а ты это как? По гороскопам? Или как это… по натальной карте?

Второй: Да какие гороскопы?! Это же всё вранье сплошное! У меня интуиция сильная, и (показывает на голову) голова хорошо работает. Просто смотрю на человека и вижу, что он из себя представляет, что с ним будет.

Первый: Бать, бать, со мной что будет, можешь сказать?

Второй: Уважаемый, если не против, оставь, пожалуйста, докурить.

Первый: Да, конечно, бать, без проблем! (Протягивает сигарету.) Ты не бойся, у меня ни туберкулеза, ни гепатита нет. Я проверялся недавно. Да и проспиртованный я насквозь! Ты мне скажи, бать, что со мной будет-то?!

Как можно помочь:

1. Если у вас дома есть ненужные очки с любыми диоптриями и футляры к ним, в Благотворительной больнице их с радостью примут и после проверки свойств линз передадут нуждающимся. Также Благотворительная больница принимает медикаменты для лечения бездомных людей (адреса приема очков и список необходимых медикаментов указаны на сайте).
2. Можно принести также дождевики, жетоны на метро и мобильные телефоны. Они необходимы бездомным пациентам, чтобы добраться до поликлиник или проектов Больнички и оставаться на связи с медиками.
3. Вы можете стать волонтером Благотворительной больницы. Здесь рады врачам любого профиля, специалистам со средним медицинским образованием и студентам-медикам. Помимо этого, в Больничке всегда много немедицинских задач: координирование, логистика, работа с волонтерами, IT-поддержка и контент-менеджмент.
4. Вы можете оформить разовое или регулярное пожертвование в пользу Благотворительной больницы — на эти деньги врачи закупят необходимые лекарства, тесты, расходные материалы.

---

Фото: Ольга Падалка, Виталий Курдеко