Десять тысяч шагов по ночному шоссе. Краткая история «золотой тройки» венгерского рока

Illés — старейшая рок-группа Венгрии

Скорее всего, рок-музыка появилась в Венгрии в конце пятидесятых. Братья Лайош и Карой Иллеш поймали волну и в 1957 году создали группу Illés.

Как и все группы того времени, «Иллеш» были любительским танцевальным ансамблем. Играли ранние рок-н-роллы, задорные итальянские песенки и хиты в духе The Shadows. В начале шестидесятых в репертуаре группы появились озорные кавер-версии битловских песен. Естественно, Illés сразу обрели славу венгерских «Битлз».

В 1964 году братья Иллеш выпустили первую маленькую пластинку. К тому времени они познакомились с будущей звездой эстрады Жужей Конц. Она же привела в группу поэта и гитариста Яноша Броди. И этим составом, вместе с ударником Яношем Керменди, был создан первый официальный рок-релиз в стране. Миньон можно смело поставить в ряд знаковых альбомов венгерской рок-музыки.

Ребята уважили Литтла Ричарда и его Long Tall Sally — и сделали из простого твиста нечто нереальное для венгерской рок-сцены тех лет. Даже сейчас особо впечатлительных рокеров мадьярская версия «Салли» может пробрать до печенок. Или может показаться, что во время пения Жужа Конц заглянула своими оливковыми глазами в хрустальный шар и очутилась в 1968 году — вдохновилась надрывным вокалом вечно одинокой Дженис Джоплин. И встретилась с белокурой блюз-рок-дивой Линн Кэри, которая прославилась в начале семидесятых в Mama Lion.

Еще избавились от стереотипа, что «Иллеш» — всего лишь прилежные подражатели битлов. В конце второй стороны записали продвинутую джазовую пьесу Ostanito, в трех минутах которой смешали гипнотическую басовую линию, шершавый, как наждачная бумага, звук саксофона и звонкие гитарные всплески.

Такая музыка сгодилась бы для какого-нибудь винтажного детектива. Она рисует в сознании картину ночного старого Будапешта, где в тусклом свете фонарей крадется силуэт мужчины в пальто и шляпе, скрывающей его лицо.

С 1965 года группа активно штурмовала местную рок-сцену. Выпускали первоклассные синглы, осваивали барокко-поп и кислотное звучание и даже заходили на территорию, которая в будущем оформится как симфорок. Достаточно послушать их кислотно-джазовую вариацию «Лета» Джорджа Гершвина или солнечный инструментал A Magányos, где братья искусно синтезировали бит, джазовую гитару и пассажи Моцарта.

В 1966 году «Иллеш» написали первую рок-композицию на венгерском языке. Még fáj minden csók («Каждый поцелуй причиняет боль») была удивительно похожа на роллинговскую She Smiled Sweetly — интересно, что последняя вышла годом позже на каноническом альбоме Between the Buttons.

Год спустя вместе с Жужей Конц, группами «Метро» и «Омега» засветились в музыкальном фильме «Это наша молодежь», после которого вышла и пластинка. Сейчас саундтрек звучит немного мягко и наивно — как советский ВИА на венгерском языке, — но считается важной ступенью мадьярского рока.

C 1968 по 1973 год группа выпускала полноформатные альбомы. В 1971 году они создали рок-оперу на тему протестов Анжелы Дэвис «Права человека». Это братья Иллеш умилостивили компартию — во время гастролей в Германии западные журналисты трактовали ответы музыкантов как «протест против режима». Некоторые раздули легенду, что ребят обложили непомерными штрафами, лишили права на концерты и запись пластинок, поэтому группа от безысходности распалась.

Это было не так. Пластинку 1972 года «Дай мне руку» продавали в Советском Союзе, а распался коллектив по вполне себе творческим причинам. Лайош Иллеш настаивал на классическом звучании, остальные хотели играть более современную музыку.

Несмотря на разногласия, с 1981 года «Иллеш» периодически собирались ради концертов. Играли даже после смерти в 2007 году Лайоша Иллеша, и последний концерт группы состоялся 28 марта 2015 года в венгерском городе Сегед.

Metro — мажоры венгерского рока

Семейный подряд — частая причина появления рок-групп в шестидесятые. В 1960 году сыновья венгерского дипломата — Зоран и Душан Стефановичи — создали группу «Метро».

Сначала они назывались «Зенит». Потом примкнули к клубу будапештского метрополитена и, естественно, поменяли название. До 1965 года играли твист — настолько феерично, что именно зажигательный танец стал их фишкой. Выпускали в этом стиле синглы.

Как и братья Иллеш, «Метро» сделали свою версию «Лета» Джорджа Гершвина — только спели ее на венгерском. Один в один сняли версию Рикки Нельсона 1962 года и открыли мощный поток эндорфинов в подсознании фанатов Deep Purple, которые знакомились с венгерским роком после 1970 года: они услышали в гитарном риффе силуэт «фиолетового» мегахита Black Night.

В 1965 году в ансамбль пришли ударник Дьёзё Бруннер и басист Карой Фрейнрейс. В семидесятые они стали ключевыми игроками рок-сцены — Дьёзё прославился в Taurus и Koral, а Карой басил на первых двух пластинках Locomotiv GT, а потом создал супергруппу Skorpió.

Ребята не выпускали много синглов. Чаще всего они выступали на телевидении и концертах, вместе с Жужей Конц и «Иллеш» появились в фильме «Это наша молодежь». И в 1969 году выпустили первую пластинку, которая так и называлась — Metro.

Дебютная работа культовой не стала. Но в модных веяниях искусства братья Стефановичи разбирались. Они создали стильный замес из солнечного настроения хиппи и битловской дерзости времен «Сержанта Пеппера».

И добавили для вкуса совсем чуть-чуть блюз-рока: второй трек пластинки Okos Szamár с его мягким клавишным звучанием напоминал музыку John Mayall’s Bluesbreakers.

Не забыли порадовать и фанатов Rolling Stones. Пропитали трек Fekete Pál жирным роллинговским грувом, как торт «Наполеон» кремом, а кантиленную Egy Szót Se Szólj словно списали с хита 1965 года As Tears Go By.

Впрочем, самым большим сюрпризом пластинки оказалась Hazárdjáték — типичная для конца шестидесятых пьеса, которая после двух минут звучания разразилась фантастическим блюзовым запилом гитары и ювелирным соло Кароя на саксе.

В 1970 году в продаже появилась пластинка Egy este a Metro Klubban — уютная концертная запись, словно музыканты играли в маленьком клубе. Она заняла пятое место в чарте Slágerlistá’70, но каким-то откровением не стала.

Перед ее выходом ушел клавишник Отто Шёк — он считал, что братья Стефановичи задвинули его в тень. Потом сбежал в амбициозный проект «Локомотив ГТ» и басист Карой Фрейнрейс.

В 1972 году «Метро» распалась, но в 1992, 2001 и 2006 годах группа собиралась на концертах.

«Омега» — примадонна венгерской рок-музыки

Она как младший брат из русских сказок, которого считали дурачком, а он лежал на печке и дудел в жалейку. А потом удивил смекалкой старших.

Они собрались в 1962-м. Пережили «Иллеш» и «Метро». Сделали больше чем могли, для того чтобы о венгерском роке узнали за границей. Ни разу не заявили о распаде — хоть у них и были долгие перерывы, после которых они возвращались на сцену с ярким лазерным шоу. И сохранили волшебство до последнего концерта в Будапеште 8 ноября 2019 года.

Каждый творческий период они встречали достойно. Эволюционировали из мальчиков, что играли Paint It Black, до тех, что играли академический арт- и симфорок. Да такой, что некоторые западные фанаты робко ставили «Омегу» в один ряд с Манфредом Манном и Pink Floyd!

Пожилые музыканты мечтали провести турне, посвященное шестидесятилетнему юбилею группы, после отмены коронавирусных ограничений, но не дождались. В августе 2022 года менеджер группы Андраш Транкош с полными слез глазами сообщил, что «Омеги» больше нет в связи со смертью трех ключевых фигур.

Последним, 6 декабря 2021 года, почти в 41-ю годовщину смерти Джона Леннона, ушел златовласый певец Янош Кобор. Он пел с 1966 года.

Красиво закончилась и творческая карьера «Омеги». В конце 2020 года, после смерти клавишника Ласло Бенкё и басиста Тамаша Михая, вышел их посмертный Testamentum, чьи мрачные симфопроговые аккорды взрывали акустические системы верных поклонников посильнее, чем брутальные скандинавские металлисты.

Как будущий посол Венгрии помог «Омеге» попасть в Лондон

В 1968 году подросток Андраш Симоньи не думал о политической карьере. Он просто обожал кислотные клавишные пассажи Стива Уинвуда. И не мог пропустить концерт любимой группы Traffic в Будапеште.

Вместе с командой Стива Уинвуда в солнечный июльский день на Kisstadion выступала блюзовая Spencer Davis Group, а для разогрева публики выбрали «Омегу», которая понравилась не только восторженным мадьярам, но и Джиму Мартину — менеджеру Spencer Davis Group.

Чудо было в том, что будущий посол Венгрии пробрался в гостиницу к музыкантам, пообщался с ударником Traffic Джимом Капальди и рассказал о том, что его друг — клавишник Габор Прессер — играет в замечательной банде «Омега».

Конечно же, музыкантов срочно пригласили в Лондон. С фантастическим успехом «Омега» выступила в легендарном клубе The Marquee — там же 12 июля 1962 года мир узнал о роллингах. Музыка венгерских талантов покорила уши и сердца Джорджа Харрисона и Эрика Клэптона, а Джим Мартин срочно организовал контракт с лейблом Decca, где в шестидесятые писалась блюз-роковая элита свингующей Британии.

Это немыслимо! Музыканты из коммунистической страны сотворили такое! Записали дебютную пластинку на Западе — на студии Abbey Road, где джемовали сами «Битлз», — да еще и спели на ней на английском языке!

Альбом сразу же вышел в Англии, хотя во время записи у группы начались проблемы. Сначала Янош Кобор срочно улетел в Будапешт, чтобы сдать экзамены в университете. Вместо него пел басист Тамаш Михай. Позже компартия приказала остальным музыкантам вернуться домой из-за того, что началась Пражская весна.

Сегодня пластинку Omega: Red Star from Hungary почитают скорее за исторический артефакт — рок-группа из соцлагеря была для англичан в диковинку. В плане музыки на диске откровений не было — играли стандартный для тех лет жесткий рок в стиле Cream. Что не помешало альбому стать через полвека коллекционным. Сейчас стереоверсия первого британского выпуска на «Декке» стоит 1700 евро, а раннее моноиздание последний раз продали на Discogs 19 ноября 2020 года — как раз через день после смерти клавишника Ласло Бенкё.

В декабре 1968 группа выпустила первый венгерский альбом «Трубач Фредди и ужасные люди». Это был простенький солнечный фолк без каких-то потрясающих моментов, но в дебюте уже зародилась незримая магия, присущая исключительно венгерским записям.

Всё же «Фредди» хоть и звучал слегка наивно, но в двух пятиминутных песнях — Holnap и Rettenetes Emberek — появились элементы того, что группа делала на следующих двух пластинках. Да и гитаристам следовало бы взять на заметку яркие, уверенные и ершистые, почти хеви-металлические запилы Дьердя Мольнара — они точно украсили эти пьесы.

«10000 шагов» и «Ночное шоссе»

10 октября 1969 года вышла пластинка 10000 lépés. Психо-битовой «Омеги» больше не существовало. Новая группа звучала дерзко и экзотично. Свежая работа изменила венгерскую рок-музыку и стала захватывающим гидом по модным стилям конца шестидесятых. Никто до этого не осмелился выпустить пластинку, где кислотный фолк прекрасно уживался с заковыристым хард-роком.

Главная же заслуга коллектива была в том, что они не зубрили то, что услышали в Лондоне, а свели актуальные течения западного рока с венгерской классикой.

«Десять тысяч шагов» — это пестрый клубок разных стилей, распутать который ох как интересно!

Здесь каждая песня заслуживает похвалы. Взять, к примеру, стремительную и огнедышащую Tűzvihar, где грязный звук гитары а-ля Джимми Пейдж мелодично сошелся с мотивами Ференца Листа. А из сотрясающей грудную клетку заглавной 10000 lépés выглядывали мрачные симфонии Белы Бартока.

Tékozló fiúk вовсе опередила свое время лет на сорок и предсказала музыку, которую играли в 2000-х готические металлисты Lacuna Coil. Тяжелое звучание, оперный вокал, рыцарский звук клавишных и образы средневековых готических замков — «Омега» вполне могла вдохновить симфороковых викингов.

Хотя что там симфорок! Сами того не осознавая, музыканты заложили основы world music — тренда девяностых. Иначе как объяснить, что восьмиминутный инструментал Kérgeskezú favágök начинался с шороха лиан и нежных трелей птиц в тропическом лесу?!

Группе этого показалось мало, и они устроили баталию в духе Vanilla Fudge и Cream, а после того как Йожеф Лаукс молотил по барабанам — лупил в том числе по джембе, — его даже окрестили мадьярским Джинджером Бейкером.

Песни на альбоме были подобраны столь идеально, что даже странная — словно из лохматых пятидесятых — стиляжная Az 1958-as boogie-woogie klubban совсем не пахла нафталином. Скорее звучала как дань уважения стилю, с которого начинала группа.

Неудивительно, что пластинка вошла в топ-10 самых влиятельных альбомов венгерской рок-музыки, а советские меломаны, разумеется, полюбили мелодичную балладу Gyongyhaju lany. Наши дворовые барды даже создали русскоязычную версию «Девушки с волосами цвета жемчуга» и пели ее под окнами своих красавиц.

Чиновники от компартии тоже признали альбом гениальным. И одобряли творческие порывы молодых рокеров — продвинутая, хоть и «народная», музыка могла поднять имидж Венгрии на международной арене.

После выпуска «Шагов» группа провела большой тур по Европе — выступила на фестивале в Пальма-де-Майорке, играла в Германии и Югославии, а «Девушка с волосами цвета жемчуга» тронула сердца японцев.

В конце 1970 года вышла третья пластинка «Омеги» — Éjszakai országút. В переводе на русский — «По ночному шоссе».

Ее приняли не все поклонники — они ждали вторую 10000 lépés. Но группа осталась сама собой — и не прогадала. Да, пластинка оказалась другой. Звук стал более густым и монолитным, но и эклектика никуда не пропала! Поэтому можно смело заявить, что Éjszakai országút — такая же влиятельная пластинка мадьярской рок-сцены, как и поздние работы «Омеги», «Шкорпио» или «Пирамиш».

На виниловых дорожках нашлось место для ритм-н-блюза, угрюмого прогрессива и фолковых мотивов. Стартовая Oh, jöjj! походила на калифорнийских «Криденс», которые, правда, очутились в Исландии, где вечные морозы сделали их музыку суровой. Тяжеловатая Ahol a boldogságot osztották! своей брутальностью могла соревноваться с вещами из Deep Purple In Rock. Отрывистая Vészkijárat вообще получилась диковинной помесью барочной классики и дерганного, как жизнь в Чикаго, блюзового боевика Rollin & Tumblin Мадди Уотерса.

А гипнотическая мелодия и вкрадчивое пение Maradj velem нарисовали в сознании тихую дунайскую деревню, где творились сказочные происшествия, как у Гоголя в зимней Диканьке.

В это же время в группе назрел кризис. Клавишник Габор Прессер захотел играть фанк и блюз-рок, сложная музыка «Омеги» его угнетала. Поэтому он ушел, прихватив с собой барабанщика Йожефа Лаукса и его жену — поэтессу Анну Адамиш. Еще и утащил в Locomotiv GT наработки классического периода «Омеги».

Забегая вперед, скажем, что в 1980 году музыканты помирились и в девяностые Габор Прессер и Йожеф Лаукс «гостевали» на концертах «Омеги».

Как «Омега» пережила предательство. Легенды первого концертного альбома

Музыканты погрузились в созидание. Стиснули до треска зубы, хотя боль зашкаливала. Пригласили ударника Ференца Дебрецени из Neoton, а за клавиши сел трубач Ласло Бенкё.

Так что, благодаря предательству, в 1972 году появился загадочный альбом Élö Omega. О нем долго спорили — концертный или студийный с наложением зальных шумов?

Загадка возникла из-за того, что цензура не пропустила пластинку, потому что на ней была юмореска «Секс-дядя», где ребята высмеивали похотливого Петера Эрдёша — царя венгерской звукозаписи. Тогда «Омега» пошла на хитрость и записала концертные версии новых песен.

В пользу того, что никаких студийных эффектов не было, говорил и сам звук — небрежный, грязный — какой и должен быть на концерте. Да и заиграла группа непривычно: клавишных было мало, упор шел на гитару и басовую ритм-секцию.

Группа не стала ничего доказывать бывшим коллегам. Просто отдали дань уважения стилям, которые были с ними с самого начала. Поставили на тяжелый рок — резкая и увесистая пьеса Hütlen Barátok с прогрессивными нотками задала настроение всей записи. И даже поиграли с таинственной атмосферой, которая была у Pink Floyd с Сидом Барретом. В Törékeny Lendület некоторые фанаты услышали отзвуки Astronomy Domine.

Были на пластинке и неожиданные моменты. В Régvárt Kesvesem друзья зашли на территорию нетипичного для них «южного рока», словно вдохновились Lynyrd Skynyrd. Те же ленивые аккорды, та же расхлябанная канва песни — Флорида, да и только!

А в Blues вспомнили об импровизациях в духе Savoy Brown и Ten Years After. Гитарист Дьердь Мольнар блюзменом хоть и не был, но блюз душой ощущал.

В конце концов, куда же без баллад! На пластинке прозвучало их аж две! Под зыбкую Egy Nehéz Év Után можно было реально телепортироваться в карпатский лес и словно бы очутиться в сизой дымке под еле уловимые аккорды клавиш Ласло Бенкё.

Под финальную Varázslatos, Fehér Kö знакомая девушка автора просто расплакалась! Она хоть и была далека от древнего рока — предпочитала трип-хоп, эмбиент и нью-эйдж, — но красивая мелодия из семидесятых тронула ее за душу.

В 1998 году ремастированная версия концерта вышла на CD. Звуковики с лейбла Hungaroton сделали новый микс и добавили запрещенные в семидесятых политические треки «Секс-дядя» и «200 лет после войны» — проказник Петер Эрдёш умер еще в 1990 году, да и коммунистические восстания давно не были актуальными.

Звездным путем: космическая музыка «Омеги»

С 1973 года «Омега» регулярно выпускала пластинки — в Венгрии и на Западе. Их неоспоримый плюс — они были искусны в каждом стиле, за который брались. Доказательство этому — отличные альбомы Omega 5 (1973) или Nem Tudom a Neved (1975), на которых волшебники страны «Икарусов» дарили обожателям «простецкие», но увесистые радиохиты, которые были не хуже возвышенных сюит вроде Mozgó Világ и A Bűvész.

С 1975 года группа плотно погрузилась в спейс-рок. «Космический эон» зародился в Мюнхене, где музыканты создали англоязычный The Hall of the Floaters in the Sky. Пусть сие творение не дотягивало до первозданной красоты иных миров, что рисовали немецкие Eloy, но эльфийский рок «небесных моряков» тоже не лишен обаяния.

Настоящая же магия случилась в 1977 году, когда в уютных квартирах, под мягким освещением торшера, люди ставили пластинку Időrabló на проигрыватель.

«Похититель времени» — зрелый альбом венгерского спейс-рока. В нем профессионально всё: музыка, аранжировка, философская обложка с парящими в синем небе ходиками. Она и задавала медитативное ощущение от пластинки. Замедленные, ажурные и зыбкие Nélküled и Napot Hoztam Csillagot стали бы гармоничным саундтреком для фантастических рассказов Кира Булычева. Их текучий мотив растворял личность в гармониях Вселенной.

Но заботливые кудесники всё же не допускали, чтобы слушатель насовсем улетел в другую реальность. Поэтому разбавили пластинку «Мечтой бухгалтера», которая стала своей в доску на мадьярских дискотеках вместе с зажигательными хитами «Баккары» и «Бони Эм». Да и зубастая A Névtelen Utazó с резкими клавишными переливами и гитарными всплесками отлично бодрила после приятных сновидений, подаренных добрым «похитителем времени, который в благодарность принес солнце и звезды».

А какой у альбома был финал! Éjféli Koncert — «Полуночный концерт»! Вроде бы тихая небесная симфония. Нежная и ажурная. Но такая гармоничная, такая величественная, что это и есть музыка небесных сфер.

Год спустя всё в том же формате «космической психоделии» группа записала Csillagok Útján — «Звездным путем», на котором была «русская народная песня» про Елену Прекрасную.

Старожилы от рока с юмором называют ее развесистой клюквой: креативные венгры изобразили в «Лене» сусальную картинку царской России — с балалайкой, русской тройкой и оперными распевами на тему Глинки.

После этого альбома рокеры Восточного Блока окрестили «Омегу» венгерскими Pink Floyd, а клавишника Ласло Бенкё и вовсе сравнивали с Риком Райтом и Вангелисом.

Интересно, песни Légy erős! и Bíbor Hölgy стали реверансом в сторону британских коллег? Хотя бы потому, что шум моря, приглушенный вокал, расслабленная гитара навевали воспоминания о релаксе «флойдовских» треков Fearless и Pillow of Winds, которые вышли на пластинке Meddle 1971 года.

В 1979 году вышел «Гаммаполис» — последний из «космической трилогии» и очень популярный на Западе. Наверное, его можно сравнить с прощанием с семидесятыми, потому что музыка альбома уже смотрела в будущее десятилетие и походила на электронные ритмы грядущих цивилизаций, которыми уже три года как удивлял Европу Дидье Маруани. К чести музыкантов, у них такая музыка получалась живее.

Открыла пластинку задумчивая синтезаторная пьеса Start, которая ассоциировалась с мультиком «Тайны третьей планеты». И плавно перетекла в грустную повесть о тоске лирического героя по космическим странствиям в далекие созвездия, где его ждал блестящий город Гаммаполис. Она же стала реквиемом в день смерти Яноша Кобора — опечаленные фанаты писали в соцсетях, что венгерский Орфей навсегда улетел в недосягаемый для землян Гаммаполис.

Другие песни в принципе были неплохими. Их даже играли на концертах, но большим хитом стала меланхоличная Ezüst eső — песня-сожаление со звонким и похожим на капли дождя фортепиано — о том, что многие мечты не сбылись, да и возможности упущены.

Безусловно, «Гаммаполис» не стал концом «Омеги». В 1981 году группа записала альбом Az Arc и всю декаду радовала фанатов качественной попсой. В 1995-м вернулась к космическому эмбиенту в Trance and Dance, а после и вовсе ушла в удачные эксперименты с симфопрогом. Впрочем, это уже совсем другая история…